С любимыми не расставайтесь

Рассказ из сборника.
Не все, что написано в этой книге является вымыслом. Далеко не все персонажи выдуманы, а большинство совпадений не случайны. И если что-то, описанное здесь еще не произошло то, я уверен, в самом скором времени может произойти.
Александр Стоумов.
С ЛЮБИМЫМИ НЕ РАССТАВАЙТЕСЬ
Я так торопился, что блокиратор на руль машины ставить не стал. Просто на бегу включил с брелка сигнализацию.
Народу в аптеке было немного. Две женщины неопределенного возраста и такой же внешности, чей-то ребенок, уныло рассматривающий витрину, худощавая продавщица с серым, но важным лицом за прилавком. В общем, обычная для любой аптеки сцена.
К продавщице я и направился, довольно бесцеремонно протиснувшись между тетками.
- Кремы от прыщиков покажите, какие у вас есть,- обратился я к ней.
- Что? - переспросила она. Видно не отошла еще от заторможенной беседы с неопределенными женщинами.
- От прыщиков! - И я энергично потыкал пальцем себе на верхнюю губу,- ну, от лихорадки или чего-то подобного.
Она уставилась мне на лицо, как будто там действительно была лихорадка. Я хмыкнул про себя. Вскочи что-нибудь подобное у меня, я бы так не торопился. Да вообще бы в аптеку не пошел.
Продавщица положила на прилавок три коробочки и уже приготовилась чего-то о них рассказывать.
- Беру все, - перебил я ее зарождающийся диалог.
- Вот этот крем дорогой, но правда... - она вынуждена была замолчать, потому что я уже положил перед ней деньги.
Минута, и я уже в машине, мчусь к своей любимой. Ведь именно у любимой сегодня утром вскочила приличная лихорадка на верхней губе, а это ни меня, ни мою любимую не устраивало. Анечка комплексовала, да и целоваться неудобно вдобавок ко всем другим соображениям.
Набрав код на дверях Анечкиного подъезда, я бросился внутрь и вызвал лифт. В тесной кабинке внимательно рассмотрел тот самый дорогой крем. Надеюсь, дня за три, к пятнице он поможет и вернет на лицо самого дорогого мне человека былую безупречность.
Аня встретила меня явно невеселой. Ее не радовало даже мелирование, на которое я водил ее дня три назад в дорогой салон красоты.
- Вот держи,- протянул я ей крем, - через пару дней все нормально будет. Аня умчалась в ванную, а я пошел на кухню.
- Здравствуйте, Ирина Сергеевна. Это к чаю,- я отдал ей торт и коробку сливочной помадки.
- Ой, как здорово! - обрадовалась она,- а может, ты сперва поесть хочешь?
Я не отказался.
- Значит, ты меня на дачу в субботу не возьмешь,- констатировала Аня, когда полчаса спустя мы сидели за чаем.
- Да говорю тебе, я только за сапогами и штормовкой туда поеду. Могу и тебе вторую штормовку взять. Я даже ночевать там, скорее всего не буду,- я потянулся за очередной помадкой,- мне в воскресенье до обеда надо быть в городе.
Через неделю мы с Аней собирались поехать на Селигер, где без резиновых сапог и штормовки делать нечего. Новые вещи покупать не хотелось, логичным казалось заехать на дачу и взять оттуда.
- А если в пятницу поехать? - продолжила искать варианты Аня.
- Ты забыла, что в пятницу на шоссе творится? Да и дела у меня. Освобожусь поздно. Короче, не могу в пятницу...
Аня вздохнула, снова немного погрустнела, но вроде смирилась с моим решением.
- Денис, может, останешься сегодня у нас? - предложила мне Ирина Сергеевна и многозначительно посмотрела на холодильник,- у меня еще и текила осталась.
 - Да рад бы, Ирина Сергеевна. Так ведь уезжаем через неделю, дел полно. Сейчас домой приеду, еще полночи за компьютером просижу. Но обещаю, что до отъезда посидим. Не пропадет текила.
 Допив чай, я засобирался домой. Анечка недвусмысленно поглядывала в сторону своей комнаты, давая мне понять, что мы вполне могли бы там за закрытой дверью еще часочек посидеть. Точнее, полежать.
- Не могу, котенок, надо ехать,- мне в самом деле надо было ехать, хотя часочек своей несчастной девочке я вполне мог бы подарить. Но - не хотелось, а я ненавижу насилие. Уверен, что встречаться, а тем более заниматься любовью нужно не потому, что не виделись несколько дней, а только лишь, когда этого по-настоящему хочется.
- Не забывай про мазь, лечись как следует малыш. Буду строго контролировать,- я улыбнулся, крепко обнял своего самого дорогого человечка и шагнул за дверь.
Было уже довольно поздно, когда позвонила Катя. Определитель высветил ее номер, я оторвался от компьютера и всю минуту, что звонил телефон, боролся с искушением снять трубку. До отъезда на Селигер надо сделать кучу важных дел, а разговор с Катей мог привести к тому, что я забуду какую-нибудь мелочь и испорчу себе весь отдых.
Я познакомился с ней около месяца назад. Приятель позвал на тусовку, и хоть я не большой их любитель, в тот раз почему-то пошел. И встретил Катю. Часа через три мы тихо сбежали оттуда и поехали кататься по ночному городу. Я до сих пор помню каппучино в маленьком уютном кафе, горбатый мостик над рекой, ее счастливые глаза и ощущение натянутой нити внутри, когда понимаешь, что от этих счастливых глаз тебя отделяет всего один шаг, и этот шаг можно сделать в любую секунду. Это чувство не прошло до сих пор, разве что нить внутри натянулась еще сильнее.
У нас не было с ней ничего ни в ту ночь, ни в последующие четыре встречи. Я дарил ей книги вместо цветов, протягивал руку, прощаясь у подъезда, смотрел в ее растерянные глаза и не хотел понимать намеков относительно “чашечки кофе для уставшего водителя”.
Но я любил Аню и, пока я любил, не собирался изменять. Как сказал классик, все тайное становится явным, а я слишком хорошо - по себе - знал, что такое ревность и не мог дать любимой повода ревновать. Тем более что и Аня была ревнивой. ...Я любил ее уже больше года...
- Рекорд,- улыбнувшись своим мыслям, я вновь уставился в компьютерный монитор.
Два последующих дня были унылыми во всех отношениях - пасмурная, хоть и теплая погода, мелкий дождик каждые три-четыре часа и куча всяких непредвиденных дел. К тому же ни в один из этих дней не удалось встретиться с Анечкой, хотя, естественно, мы созванивались каждый вечер. У любимой перед отъездом тоже дел хватало, вечером она буквально с ног валилась. Хорошо хоть злополучная лихорадка ударными темпами сходила на нет.
А пятница порадовала ярким солнышком. Ни на какую работу я решил не ездить и после традиционной чашечки кофе ограничился парой звонков, тройкой факсов и некоторыми домашними делами. По пятницам Анечка освобождается пораньше и мне не хотелось пропускать возможность лишний раз с ней увидеться. Тем более, что здорово соскучился.
В пять часов я запер квартиру, сел в машину и поехал на маленький рыночек неподалеку прикупить вкусненького. А чтобы не терять времени, по пути к торговым павильонам остановился у одного из телефонных автоматов и позвонил Анечке на мобильный.
- Ой, а что-то номер твой у меня не определился,- удивилась она,- ты откуда?
- Из автомата,- честно ответил я,- “трубка” у меня дурит опять. А ты где?
- Работу только что закончила. Иду домой.
- А планы какие?
- Да особо никаких. Хочешь встретиться? - весело спросила Аня.
- Ужасно хочу,- признался я,- да ты ведь с подружками, наверное, идешь и я даже знаю куда - отметить окончание рабочей недели в ближайшем ресторанчике нездоровой американской пищи.
- Не угадал, не угадал! - рассмеялась Анечка,- иду совершенно одинокая, так как все подружки разбежались по своим любимым.
- Ну тогда как ты смотришь, чтобы съездить поесть к грузинам? Прямо сейчас!
- А как же твои дела?
- Никуда не денутся! - уверенно ответил я.
Уже полчаса спустя мы ели харчо и предвкушали бараний шашлык с гранатовым соусом. Я удовлетворенно посмотрел на Аню - от лихорадки над ее губой не осталось и следа, на секунду задумался и щелкнул пальцами.
- Хочешь на халяву ведро смородины и ведро крыжовника? Только собирать самой придется.
- Решил взять меня на дачу? Так у тебя там ничего не растет,- хмыкнула Анечка.
- У меня не растет. А Мишу помнишь? Ну, этого, говорливого.
- Помню, конечно. Ты говорил, что он уехал в загранку.
- Сам уехал, а ключи от его дачи у меня остались. У него там все, что угодно растет. Поехали, соберем! Пропадет ведь.
- Поехали! - загорелась Анечка,- только давай заедем переоденемся.
- Ха! - усмехнулся я, - все уже в багажнике. Тебя устроят джинсы и футболка, которые ты у меня дома держишь?
- Конечно, устроят! Так это что, сюрприз?!
- Ну должен же я хоть иногда свою любимую радовать! Доедаем и в путь!
И мы склонились над шашлыком.
Машин на загородном шоссе было полно и быстро ехать не получалось. Правда, удалось разогнаться на последнем участке пути. Домик находился не в дачном кооперативе, а в сравнительно небольшой деревне. Отдыхающих из города туда приезжало не очень много, поэтому дорога к деревеньке была свободна. Тем не менее, к даче мы подъехали практически в полной темноте.
- Сейчас расположимся, чайку заварим, и ты сразу маме позвони, чтоб не волновалась,- заперев за собой входную дверь и потягиваясь после поездки, напомнил я Ане.
- Она сегодня в консерватории, придет поздно.
- Тогда тем более не забудь.
На маленьком рыночке днем я накупил всякой снеди и сейчас выложил ее на стол. Наполнил водой и включил электрический чайник, достал заварку и две чашки. Пока Аня переодевалась, чайник закипел.
- Немедленно иди мыть руки и к столу! - крикнул я в соседнюю комнату, поставил чашки на стол и стал сооружать бутерброды. Анечка тут же выпорхнула из комнаты, ополоснула руки и села напротив меня.
Анечка пила чай, а я смотрел на нее и улыбался.
- Ты совершенна, любимая моя. Ты не часто выглядела так хорошо, как сегодня,- думал я и ласкал ее взглядом,- идеальная фигура, которую ты добилась многочасовыми занятиями шейпингом, светлые волосы, которые тебе так идут. Мы сделали тебе мелирование всего неделю назад и темные корни не успели еще показаться. И даже в самом твоем интимном месте ты сделала все так, как меня больше всего возбуждает... Такая красота не имеет права потускнеть от времени и рассыпаться в прах. Она требует особого внимания и бережного отношения.
Когда чашка с чаем в Анечкиной руке дрогнула и моя девочка стала заваливаться на пол я был готов и успел ее аккуратно подхватить.
- Тебе не будет больно, милая, больно не будет,- шептал я и гладил ее по светлым волосам,- теперь мы навсегда с тобой будем вместе.
Однако надо было поторопиться. Я не очень доверял банальному клофелину, поэтому достал из шкафчика ампулу и шприц, наполнил его и медленно вонзил иглу в Анечкино предплечье. Теперь любимая заснула навсегда.
Я очень привязчивый и ревнивый человек. А еще я ненавижу, когда страсть, обожание, восхищение любимым человеком начинает переходить в простую привязанность, когда праздник любви, особенно любви в физическом смысле переходит в секс по привычке, еще в одну почти бытовую обязанность. Так происходит всегда. Однажды ты понимаешь вдруг, что относишься к ней, к своей любимой не с прежней страстью, а как к собственной половинке, как к родной сестре. А иногда вдруг появляется другая... В этот раз ею стала Катя...
Любить двух людей одновременно невозможно, а любовь половинчатая меня никогда не устраивала. Хочешь ты этого или нет, но чувства, да и сексуальные возможности всегда в какой-то пропорции разделятся между ними, ты всегда будешь недодавать одной из них немалую часть себя. Это как жить на берегу моря, но заходить в него всегда лишь по пояс.
Любимая должна быть только одна. Просто когда чувства начнут притупляться, надо найти в себе силы мужество реже встречаться или расстаться вообще. Но какая любимая выдержит встреч раз в месяц?! А расстаться вообще... Двенадцать лет назад я попробовал это сделать с Викой. Через полгода я случайно встретил ее в магазине с каким-то парнем. Наверное, это был ее новый любимый...
Я не спал тогда почти всю неделю. Я достал доставал и убирал наши фотографии, я почти физически чувствовал ее запах и слышал ее голос. Ее ласковые фразы, когда она будила меня утром, ее страстные стоны, когда мы оставляли только ночник и медленно раздевали друг друга. Ее сердитый голосок, когда я начинал спорить с ней из-за какой-то ерунды.
У меня начинало темнеть в глазах, я покрывался холодным потом, когда представлял себе, как этот парень входит в мою любимую, как она плотно охватывает его бедрами, двигается с ним в такт, тяжело дышит и, наконец, изо всех сил прижимает к себе. Я снова ее любил. Но я прекрасно понимал, что встреться мы вновь, все придет к аналогичному завершению. Только гораздо быстрее. Я не спал тогда почти всю неделю, но я понял, что нужно делать.
Этой ночью у меня будет много работенки. Однако первый этап был позади, и я решил передохнуть, вернувшись к не успевшей еще остыть чашке чая. Прихлебывая чай, я взял Анечкин телефон и еще раз просмотрел все входящие и исходящие звонки. В грузинском кафе я уже наскоро сделал это, пока Аня мыла руки, а теперь хотел лишь дополнительно перестраховаться. Перестраховка для меня едва ли не самое главное. Такой уж у меня склад характера - если делаешь что-нибудь - делай безупречно. Да и ментам давать ни одного шанса не хотелось.
Нет, с момента моего звонка Анечке из автомата ей никто не звонил и она никому не звонила. Я выключил телефон и убрал его в сумку. Я еще подумаю, что с ним сделать - то ли просто выброшу, то ли подкину в гостиницу рядом с рынком, где живут чеченцы. Есть шанс, что менты будут из абреков выбивать показания.
Само собой, это была моя дача и мой приятель Миша даже не подозревал, что она у меня есть. О ней вообще никто не подозревал. Этот домик я купил после долгих поисков лет восемь назад. Главное - что у домика был очень большой подвал. Меня здесь все меня устраивало: деревенька небольшая, дачников мало, но все-таки они есть и я не выгляжу белой вороной. Домик расположен у самого леса, вдали от посторонних глаз. Сегодня, пока мы с Анечкой к нему подъезжали, нам не попалась не одна живая душа. Впрочем, если бы и попалась, рассмотреть в темноте (которую я специально подгадал), да еще за тонированными стеклами сколько человек едет в машине не представлялось возможным.
Появлялся я здесь не очень часто, но в деревеньке меня знали и за домиком в мое отсутствие приглядывали. Сегодня, пока я
Я снова отхлебнул чай и пододвинул к себе сумку. Порылся в ней и вытащил два телефона. Первым была моя мобила, которая, кстати, никогда не ломалась. Я набрал собственный домашний номер и нажал клавишу посыла. Через несколько секунд в микрофоне характерно запиликал определитель номера и тут же зажглась сигнальная лампочка на втором телефоне.
Это был специальный радиотелефон, который принимает сигнал чуть ли не за сто километров от базы. База находилась у меня дома и была подключена к телефонной розетке - другими словами, это был мой домашний телефон, по которому я мог разговаривать находясь от дома в значительном отдалении. Правда была одна проблемка - такие телефоны могут создавать различные помехи, поэтому менты их иногда вычисляют, конфискуют, а владельца конкретно штрафуют. В моем случае это было ну прямо совершенно не нужно и я воспользовался элементарной перестраховкой. Как только в моей квартире раздавался телефонный звонок, несложное устройство ровно на три минуты включало базу радиотелефона и трубка оживала. А за три минуты сигнал засечь нереально.
А так как у меня было всего три минуты, времени я терять не стал, взял трубку и набрал Анечкин домашний номер. В трубке запикал определитель и я удовлетворенно хмыкнул, потому что знал, что на нем высветился мой домашний номер.
- Здравствуйте, Ирина Сергеевна! Как поживаете? - вежливо поздоровался я.
- Телевизор смотрю. Я из консерватории пришла только полчаса назад. А как твои дела?
- Вот только недавно приехал, устал как собака. Лягу, наверное, спать пораньше. Завтра ведь за сапогами на дачу собрался. Как там Анечка?
- Ее пока нет, не пришла еще.
- А где же она? - изобразил я удивление и взглянул на аккуратно лежащую под столом Анечку.
- Не знаю. Она тебе ничего не говорила?
- Да нет, мы сегодня не разговаривали.
- Наверное, к подружке пошла. Никакой записки она мне не оставила.
- Ну ладно тогда, Ирина Сергеевна. Если придет в течение часа, пусть позвонит мне домой. Или завтра часов до одиннадцати утра.
- Хорошо, Денис.
Пора приниматься за дело. В конце концов, ради этого дела все и затевалось. Я быстро ликвидировал на кухоньке все следы Анечкиного присутствия, подхватил еще теплую любимую подмышки и отволок в маленькую комнату. Отогнув большой ковер, тонким ножиком подцепил определенную доску в полу и вынул сначала ее, а потом и соседние доски. Под досками ровным толстым слоем лежали опилки, которые я пересыпал в специальный тазик. Потянул за пластиковое кольцо, открыл люк в подвал, снова подхватил Анечку и аккуратно спустился вниз. В нос ударил запах земли и сырости.
Выбравшись наверх, я вернулся к сумке, достал из нее фонарик, включил его и погасил всюду свет. На всякий случай. Пусть соседи подумают, что я лег спать.
Светя себе под ноги, я вновь спустился в подвал, закрыл за собой крышку и заблокировал ее толстым стальным засовом. Аккуратно обошел тело любимой и, подсвечивая себе фонариком, стал пробираться между горами всякого хлама к дальней части подвала.
 Когда я все это затеял десять лет назад, самым трудным мне казалось накопить достаточно денег. Но главная трудность оказалось все же в другом - найти подходящий дом и тщательно его оборудовать. На эти поиски ушел почти год, больше года я приводил дом в нужное состояние. Точнее, его часть. Невидимую часть.
 Я не случайно искал дом с большим подвалом. Тот подвал, где я сейчас находился, неплохо замаскирован, но все-таки призван лишь отвлекать внимание. Основная, главная часть подземелий начиналась около дальней стены, к которой я сейчас и подошел. Подобрав железный прут, я засунул его в малозаметную дырочку и изо всех мил надавил вбок. Бетонный блок медленно, нехотя повернулся вокруг своей оси, обнажив узкий лаз, уходящий вперед и немного вниз. Лаз заканчивался толстой железной дверкой. Набрав на дверке код, я открыл ее вовнутрь, вернулся к Анечке и в два приема, с передышкой, втащил ее вовнутрь.
Второй подвал представлял собой приличных размеров бетонный мешок, проникнуть в который можно только одним путем. Тем, каким я только что воспользовался. Именно на оборудование этого подвала у меня и ушла большая часть времени. Зато теперь его даже специальными приборами обнаружить вряд ли удастся. Тут было тепло и очень сухо - благодаря приборчику на стене. Как было написано про него в рекламе - конверсионная разработка, потребляет мало энергии, можно вообще никогда не выключать. Что ж, реклама не врала. Приборчик питался от мощного аккумулятора на полу, который я заряжал раз-два в год.
Я включил свет, захлопнул люк и поздоровался.
- Вот и я, здравствуйте мои любимые!
Вдоль стен подвала, по всей его небольшой высоте располагались аквариумы. Я неторопливо окинул их взглядом, точнее не их, а обнаженные женские тела за тонкими стеклянными стенками, всегда остающиеся прекрасными и совершенными, благодаря особой жидкости – можно сказать, формалину четвертого поколения, в которую были погружены. Жидкость эту за приличные деньги доставал мне знакомый с биологического факультета одного университета.
Оля, Алена, Ира,  опять Оля, Маша... все любимые, что были у меня за эти восемь лет. Двенадцать прекрасных девушек. Каждая их них была расположена в строго индивидуальной позе. В той, в какой была для меня наиболее сексуальной. Некоторых из них добиться было не просто.
С Анечкой, кстати, тоже придется повозиться. Я хотел расположить ее на корточках, с широко раздвинутыми бедрами. У меня темнело в глазах от возбуждения, когда в такой позе она на меня садилась. Да, в такой позе она будет поистине совершенна. Едва не испортила все проклятая лихорадка на Анечкиной губе - как раз ее-то мне увековечивать не хотелось, поэтому пришлось подсуетиться с мазями.
Итак, вроде бы все продумано. Завтра утром я сожгу в печке Анечкины вещи и еду на официальную дачу, беру сапоги и штормовки. Возвращаюсь домой, на всякий случай прячу свой радиотелефон дальнего действия, звоню Ирине Сергеевне и принимаю участие в Анечкиных поисках. Вообще-то я предпочитаю иметь дело с одиноко живущими девушками. Или с теми, кто приехал из другого города и снимает квартиру. С такими, как моя будущая любовь Катюша. Но любовь не выбирают. Год назад я полюбил Анечку и не собирался отказываться от своей любви из-за небольших трудностей. Да и пути отхода на крайний случай у меня давно продуманы, и документики новые своего часа дожидаются. Я реалист, и не исключаю, что однажды все это пригодится.
С трудом заставив себя оторваться от аквариумов, я подхватил на руки Анечку. Положил ее на стол посреди помещения и неторопливо начал раздевать. Впереди было несколько часов кропотливой работы. Поспать завтра вряд ли удастся.