Несчастный окончание

 
- А-а-а... это..., - облегченно вздохнул гендиректор,-  Так ведь, судьба, Вера, судьба... Знать, где упадёшь - соломки бы подстелил. Так говорят? Верно?  Ну, ладно. Принеси мне чаю, до одиннадцати еще... почитаю газеты,- ему очень хотелось ещё глотнуть рюмочку.
Не знал Литягин, что в то самое время, когда он со свитой обходил территорию предприятия, то и дело поглядывая с опаской на собственного заместителя, Толкушина Игоря Васильевича, присутствовавшего как ни в чём не бывало тут же, и подобострастно записывавшего в  блокнот поручения своего шефа; в это самое время в кабинете, где над письменным столом висит известное фото, состоялся примечательный разговор обитателя этого служебного помещения, Николая Петровича, с  управляющим банком «Коммерческий кредит» Владимиром Илиодоровичем Кривицким.
- Привет, Володя! Сколько лет, сколько зим!
- Привет, Николай Петрович. Вот уж не думал, что ты обо мне вспомнишь! Чем обязан?
- Ладно уж. Сразу «чем обязан»! О себе лучше расскажи. Как жена? Как дети? Как твой бизнес?
- Знаешь, Коля, в этих стенах не сподручно как-то разговаривать... Давай встретимся где-нибудь на нейтральной территории, тогда и наговоримся вдоволь.
- Ну, хорошо, хорошо. С какого года ты наш-то? С восемьдесят пятого, по-моему... Есть одно интересненькое  дельце. Не возражаешь?
- Ну, давай. Только учти: времени, чтобы ездить в какие-то там командировки, у меня особо нет.
- Никуда не надо ездить. Более того. Никуда не надо даже выходить из своего рабочего кабинета. Дело прямо-таки касается банковского дела. Извини за каламбур.
- Вот как? Действительно это становится интересно.
- Так вот. В числе твоих клиентов числится такое предприятие «Компонент». Генеральный директор - некий Литягин Вячеслав Иванович, а зам его - Толкушин Игорь Васильевич, известный в криминальном мире по прозвищу Толкун. Открою тебе небольшую тайну: оба они подозреваются в причастности ко вчерашнему взрыву на Песочной улице.
- Да ну!?
- Этот Толкун связался с фальшивой валютой. Причём, только он откуда-то точно узнал, что прибывшие через некоего Мансура из-за рубежа деньги на оплату террористических акций в России являются фальшивыми. Хотя, сделаны они так, что не подкопаешься. Поэтому он предложил Мансуру срочно сплавить эти деньги Литягину, которому налом уплачено  за отгрузку такой А-смеси со склада «Компонента» под видом утилизации отходов производства. Нам нужно узнать точно, откуда Толкушину стало известно, что деньги фальшивые, и одновременно заморозить хождение этих купюр, не спугнув никого из вышеперечисленной компании.
- Ну, и что? Я-то чем могу помочь? Кроме того, я этого твоего Литягина, Коля,  знать не знаю... и вообще не могу даже припомнить, как он выглядит...
- Я подозреваю, Володя, что Литягин сам будет искать встречи с тобой, чтобы как-то разместить находящиеся у него деньги.
-  Мне совсем не нужна его макулатура!
-  Не волнуйся,  до этого не дойдёт. Мы просто выследим Литягина, где он прячет свои фальшивки, тут же его возьмем с поличным, и всё...
- А-а... Ну, другой разговор... А, если он не будет меня  искать?
- Ты, конечно, сам-то не навязывайся. Но, я почти не сомневаюсь, что он выйдет на тебя на днях... Согласись со всеми его предложениями... скажи, что сложно, мол, надо объяснить происхождение этих денег... поломайся немного, даже на взятку можешь согласиться. Мы возьмем его с поличным в момент передачи денег в банк. По рукам?
- По рукам... А что мне за это будет? Грядет очередная налоговая проверка... я вправе расчитывать...
- Не волнуйся. Постараемся, чтобы не было у тебя никакой проверки.
Несколько дней к Кривицкому невозможно было пробиться, то он проводил совещание, то переговоры, то был просто занят. Литягин уже отчаялся. Кроме того, водитель преспокойно приобрёл на фальшивые деньги телефонную карточку, а сам Вячеслав Иванович дважды расплачивался этими сотенными в ресторанах, и он уж начал подумывать не ошибся ли Толкушин - перепутал фальшивые с настоящими. Может быть, они так и разойдутся все на мелкие расходы? 
Между тем, хранить купюры в таком количестве в камерах хранения было опасно,  и каждый раз, наведываясь на вокзал, он с содроганием вскрывал свою ячейку, боясь не обнаружить там чемоданов.
Но вот, наконец,  Вера Никитична всё-таки  соединила его с Кривицким. К удивлению Литягина Владимир Илиодорович быстро согласился его принять. Они договорились на среду, в тот самый день, когда прогремел еще один взрыв, разрушивший ещё один жилой дом, унесший жизни ещё сотне безвинных людей.
 Это обстоятельство так взволновало гендиректора, что вместо того, чтобы ехать на работу, прямо с утра он помчался на вокзал. Ему захотелось немедленно схватить свои чемоданы, взять билет на поезд и ехать, ехать как можно дальше, где можно было бы скрыться от правосудия на какое-то время, и чтобы все о нём забыли. Однако, когда он, влетев в знакомый коридор, с замиранием сердца открыл ячейку, где благополучно обнаружил свои деньги,  рассудок к нему вернулся. «Ничего, ничего. Всё будет нормально»,- успокаивал он себя, опасливо оглядываясь, как бы кто не заметил, что он вынимает из «дипломата» пачку купюр и кладёт её в карман,- «Кривицкий должен пойти на встречу, обязательно пойдет  на встречу! Никто еще не отказывался от таких денег. Никакие они не фальшивые, самые что ни есть настоящие!»

IX

- Эйни, а почему он не может просто взять свои деньги и уехать?
- Девочка моя, я как-то объяснял тебе, что это  не деньги, а фальшивки, потому что отпечатаны не в государственной типографии, а в подпольной, и не обеспечены золотым запасом страны, которая их выпустила. И потом, невозможно переправить такое количество даже настоящих денег в другую страну, эта сумма строго ограничивается властями. Поэтому его тут же возьмут, прямо в аэропорту, арестуют и отправят в тюрьму.
- Вот морока-то! - совсем по-взрослому вздохнула Анди,- Ума не приложу, что мне с ним делать!
- Мне кажется, ты зря всё это затеяла. Этот виртуальный мир может повредить психике твоего Слава.
- Наоборот. Мне кажется, что в нём он чувствует себя более привычно. У него есть работа, семья. Конечно, он рискует, но этот риск оправдан тем, что он хочет стать более богатым и счастливым. А здесь, у нас, он даже не может продать шкуру виртуального крокодила...
- Ну, а ты сделай так, чтобы он смог продать,- рассмеялся Эйван.
- Как ты не понимаешь! Это же не его стихия. Он же не родился каким-нибудь папуасом, а более развитым человеком.
- Правильно. Но, если ты пойдешь по этому пути дальше, то он в любом случае попадёт в тюрьму.
- Да? А я хотела сделать так, чтобы он откупился...
- Анди, есть предел всему, даже в виртуальном мире. Ты же хочешь создать более менее реальную картину  событий, так ведь? Перед тобою фактический  материал, а не фантастический бал в сказочном дворце, или там... ловля крокодилов какая-нибудь.
Девочка расстроилась, даже глаза увлажнились.
- Мне хочется сделать, чтобы ему было лучше, он же запутался совсем, видишь как переживает!
В самом деле, Литягин  сидел на корточках возле открытой ячейки камеры хранения, разметав по полу фалды своего кожаного пальто, и барабанил пальцами по крышке своего «дипломата». Вид его был растерянный и печальный.
- Надеюсь, ты отключила его от нас? - спросил Эйван.
- Конечно. Еще неделю назад, и не только его. Весь этот виртуальный мир  отключен от нас. Они нас не видят и не слышат, действуют самостоятельно. Я хотела пригласить Никка, но решила прежде с тобой посоветоваться: всё ли правильно...  Посмотри. Как ты думаешь?
Оставив Литягина, никем не замечаемые, они поднялись по эскалатору наверх, в зал для пассажиров. Народ с тюками, чемоданами  и прочей кладью спешил к отправляющемуся поезду.  В толпе сновали какие-то подозрительные личности, и чинно прогуливались, следя за порядком, милиционеры. Нищие побирались на каждом углу. «Со второго пути отправляется поезд до Адлера. Время отправления восемь часов пятнадцать минут» - вещал репродуктор. На площади перед вокзалом моросил дождь. Подъезжали такси. Водители высаживали пассажиров, помогали им выгрузить вещи из багажников.   Тут же другие, подходя к клиентам, в полголоса спрашивали: «Куда ехать»? Справа мокрый асфальт долбила какая-то молотилка, скрежеща на весь свет. Приезжие, скрываясь под зонтами, плащами, под чем попало, шлёпали прямо по лужам к метро. Напротив высился только что отстроенный, огромный и роскошный билдинг «Коммерческого кредита».
- Какой же у тебя радиус обзора? - поинтересовался Эйни.
- Пятьдесят километров. Проедемся по городу? - предложила Анди с надеждой, и тут же потянула Эйвана к остановке троллейбуса.
Весь день она таскала его по всем закоулкам своего виртуального мегаполиса, в котором серое небо слилось с серым асфальтом, серой водой в реке и блеклыми фасадами зданий. От шума и гари оба устали как никогда. Уже к вечеру, когда они присели на лавочку где-то на бульваре, Эйни признался:
- Ты знаешь, дочка, я никогда бы не хотел жить в этом кошмаре. Но, вообще-то, ты сделала большое дело. Очень достоверно. Это будет очень хороший музей.
Девочка скромно потупилась.
- Всё-таки, что нам делать со Славом?
- Попробуй, чтобы его ограбили.
- Это как?
- Ну, чтобы кто-то совсем посторонний, не из органов безопасности, какие-нибудь воры вскрыли его ячейку в камере хранения, и забрали бы его чемоданы с фальшивками... Таким образом, он избавится от улики... Нам с тобой пора возвращаться. Выключай нас из игры.
- Давай вернём и Слава?
- Ну, вот! Думали, гадали... судили, рядили... Давай. Мы же должны, в конце концов, сделать этого несчастного человеком.

29 февраля 2000
    Москва