Гермес

Мы делаем цивилизованный бизнес.

Мой босс бандит, негодяй, сволочь и вор. Но ему захотелось делать цивилизованный бизнес. Необъяснимое желание. С его привычками и друзьями было проще продолжать оставаться бандитом, негодяем, сволочью и вором. А вот поди ж ты!

Он купил мой труд за весьма приличные деньги. Именно я делаю для него этот цивилизованный бизнес. Он купил мой опыт работы с банками, кредитами, мои иностранные языки, мой натренированный голос, мое умение пахать двадцать часов в сутки. Но только не симпатию к себе.

Он заходит в мой кабинет, как первоклассник к грозному завучу.

Я тут же бросаю работу, скрещиваю руки на груди и начинаю смотреть, как он неуверенно движется от двери к моему столу. Маленький, рыжий, веснушчатый. 

- Ну? - грозно допытываюсь я.
- Я тебе помешал? - робко спрашивает он, наклоняя голову. Да если я в это время даже сижу в чате, все равно помешал, да, помешал! Хотя на самом деле я уже полчаса пытаюсь определить, с какого потолка он взял коэффициент наценки, изучая расчирканный им прайс-лист.
- Да. Но вот как раз мне и хотелось спросить, - недобрым голосом начинаю я. - Откуда взялась вот эта, - я тычу демонстративно скрюченным пальцем, - цифра?

Он пугается. Он краснеет. Он хватается свободной рукой за стол. Бумажки из занятой руки частично падают на пол.

- Ну?

Он хитер по-деревенски. Логики у него нет никакой, но, вполне возможно, что цифру он отслюнил хорошую. Только необъяснимую.

Я не буду его долго мучить, я хочу, чтобы он скорее ушел.

Но не тут-то было. Он принес мне какие-то очередные бумажки, какие-то запросы, какие-то предложения, какие-то факсы от транспортников. И считает нужным прокомментировать их все.

Приходится снять ноги с соседнего стула, чтобы ему было куда сесть. Я хожу на работу в джинсах. Джинсы как знак протеста. Впрочем, то, что у меня теперь отдельный кабинет, и никакие клиенты или заблудившиеся в коридорах офиса бандиты сюда не забредают, и дает мне эту потрясающую, наглую свободу. Да и потом, у кого я работаю? У вора, подлеца и негодяя. В шкафу у меня висит костюм, мне ведь надо бывать в банке, надо встречаться с крупными клиентами. Полнедели на колесах. Но в офисе я в джинсах и сандалиях. Я никогда не застегиваю сандалии, и, когда иду по коридору, они издают мелодичное звяканье. Пусть готовится, пусть знает!

Он садится. Пока в воздухе звучит какое-то бормотание, долженствующее объяснить мне, что это за коэффициент, я вдруг понимаю, как надо в самом деле посчитать наценку. Быстренько прикидываю пару значений, все получается красиво, поэтому я обрываю его на полуслове и говорю:

- Да ясно, ясно, сейчас я все пересчитаю. Бумаги - вон туда.
- Там рижские транспортники прислали мне новые расценки, - пытается он зацепиться за мой кабинет.

Фигли ему. Он еще не успел встать, а мои ноги уже на стуле.

- Ага, мне тоже, - с наглой улыбкой заявляю я. - По мылу.

Факс, факс... Навороченный такой, трехэтажный. Бандитский факс просто. Чтобы клиент пугался, когда оттуда с нежным звоном, как птичка из камеры, вылетает зачерненая бумажка.

Босс хочет себе трехэтажный комп для престижа. В малиновом корпусе. С треугольной звездой на фронтоне. Купит, когда расплатится с фирмой, сделавшей нам рекламный ролик. Раньше - не дам.

И так с ним стало сложно работать. Когда мы поднимали это дело, он мог даже не заплатить мне в срок. Всякий бизнес жрет много денег поначалу. Но сейчас он уже стал отдавать нам вложенное. Это цыпленок, который вот-вот начнет нести золотые яйца.

Однако, с момента, как ему в руки начинают попадать какие-то реальные бабки, босс начинает болеть своим бандитским прошлым, и денег катастрофически не хватает. Я не знаю, может быть его сидящие по тюрьмам дружки хотят сладко есть, или что-то другое может заставлять бандитов расставаться с деньгами. Вдруг он дом себе строит на Джерси. Мне плевать на это, пока он платит по счетам и не задерживает зарплату.

Последнее требует доказательств. Вчера Эльвира зашла ко мне выкурить сигаретку - этот бандит сильно их гоняет за курение в помещении - и шепотом доложилась, что на счету денег на зарплату нет.
Сегодня буду чмырить его по полной, пока не заплатит.

Заплатил.
Но только мне. Эльвира, уходя, делала тайные знаки за спиной веснушчатого негодяя, пытавшегося в это время помешать мне говорить по телефону с поставшиком.

- Скажи ему, - свистящим шепотом и, выпучив глаза, говорил он, - что мы оплатим, как договорились...

Кто б его слушал!

Поставщики у нас шикарные. Просто каждый бы день такие.
С ними можно разговаривать, и разговаривать хорошо. С ними можно даже и выпить-закусить. Самое главное, что они не боятся иметь дело с моим боссом. Эти опасливые западные дельцы не боятся иметь дело с этим бандитом, пройдохой, вором и сволочью, и я подозреваю, только потому, что у меня чересчур цивилизованное выражение лица, и мы до сих пор все оплачивали вовремя. Нам уже доверяют. Скоро мы забудем о том, что такое предоплата или безотзывный аккредитив.
 
Только бы этот хозяйчик не отводил своих наглых вороватых глаз от моих. Смотреть сюда! Смотреть!

- Я понимаю так, что зарплата была сегодня только у меня?

Вы, кстати, видели, как люди отсчитывают деньги? Прежний мой босс отрывал каждую купюру от своего сердца, и бумажки намертво липли к его сухим пальцам, сбивая осторожный счет. Этот швыряет, как вконец проигравшийся пьянчуга, но после него надо все проверить.

Он морщится.

- Деньги не все перевели... завтра, все завтра.
- Хм, а Интервест? За краску? Нам завтра Саголе платить за последний поддон.
- А...

Гнусный тип, ничего не скажешь. Но я делаю цивилизованный бизнес. И я хочу, чтобы Эльвира работала, а не бегала по кабинетам с жалобами на этого вороватого хитрована.

Ладно, все. Я пропускаю мимо ушей его нытье про трудную жизнь, навожу порядок на столе и надеваю куртку.

- Завтра в восемь - в банк.

Эту фразу мы произносим одновременно. Все же он не совсем дурак. Или дурак, и у нас сходятся мысли...

Назавтра мы сидим за одним столом с важными дядьками, каждый из которых важен по своему, но один важнее прочих. Он, правда, не понимает по-английски, поэтому просит у меня пояснений по поводу гарантий и поручительств. Дядьки весьма понятливы, хотя и осторожны. Цивилизованный бизнес, блин. Наши банки растут. И здания их растут, уродливо возвышаясь над старыи городом. Стекло, черт бы их всех побрал, и хром. Или никель. А, может, и титан. С них станется.

Вообще, я ни за что не могу поручиться, глядя в бандитское лицо своего босса. Только за то, что рано или поздно он опять что-то украдет или отнимет.

Вот, например, он не платит зарплату. Эльвира ходит, поджав губы, а у меня начинает портиться настроение. Я предчувствую тайфун.

Я иду, предусмотрительно громко звеня, по коридору, заодно здороваясь со всеми, кто попадается по дороге. При моем появлении секретарша уходит в диалог с кофеваркой, трогательно всхлипывая ей в такт. Босс сидит за столом и делает вид, что работает. Пахнет сигарой. Шельмец. Отчего эти бандиты любят хорошо жить?

- Сегодня последний день оплаты поддона с инструментом, -  зловеще сообщаю я.
- Я оплатил! - восклицает он, голубея глазами.
- Где платежка? - рокочу я голосом, не предвещающим ничего хорошего.
- Надя! - кричит он, будто защищаясь.

Надя вплывает в кабинет полубоком, растерянно косясь на картину под потолком. Она боится нас обоих.

- Где платежка, - первым нападаю я.
- Где платежка, - неверным голосом хорохорится босс.

Надя не плачет, и это еще не обморок, но ясное дело, о платежке она слышит впервые.

- Ах, вот она! - находит босс какую-то бумагу под стопкой папок, когда у бедной Нади начинают закатываться глаза.

Я беру эту платежку в руки, и вижу четкий штамп банка, помеченный сегодняшним днем.

У меня отступает от сердца.

Я верчу этой бумагой, как завзятый фокусник, и, почти жонглируя, пропускаю ее сквозь многофункциональный раструб факсового аппарата. С Саголой лучше не шутить.

Не успеваю я дойти до своего кабинета, как слышу звонок.

Это Сагола. Краскопульты будут отправлены завтрашним рейсом. Фффуххх. Пусть эта рыжая бестия поживет еще чуток.

Утром Эльвира крутится возле моего кабинета. Денег босс пока не заплатил, зато появился еще один тревожный симптом. Клиент, звонивший с утра, заявил, что инструмент ему обещали завтра, и у него через два дня сдача объекта. Эльвира просмотрела все списки на аренду таких краскопультов и не нашла об этом ни слова. Видимо, речь идет о краскопультах, которые выходят сегодня, тьфу-тьфу-тьфу, из порта Бильбао, в ноль семь тридцать... о! вышли из порта Бильбао рейсом на Калининград...

Я делаю маленький, но щедрый подарок - Эльвира переадресует мне клиента, когда он позвонит. Надо же на ком-то сорвать свое раздражение. Либо это будет бестолковый собеседник, либо босс, который ему соврал.

Второе, как всегда, вернее верного. Клиент говорит мне об оборудовании, которое должно было прийти вчера.

- Через десять дней, не раньше, - продолжаю я нервировать человека, который сейчас потеряет хороший подряд. - У нас нет свободного инструмента для такого типа краски. Предлагаю вариант. У вас же всего несколько офисных помещений. Берете у нас со склада Теппихром, на него свободный краскопульт есть, даже два, разницу потом оплачиваете.

- Разницу потом оплачиваете!

Убью эту бандитскую тварь!

Босс появляется утром следующего дня. К этому времени я уже знаю, что: платежка была реальной, но он отозвал деньги раньше, чем она прошла. Что: Сагола звонила мне по поводу того, что банк не может проследить движения денег. Что: этот пароход не взял одиночный поддон, и он на складе в порту Бильбао.

- Склад отапливается? - устало спрашиваю я у Эвелин.
- О да, - любезно отвечает она, - не беспокойтесь.

Это не краска, краскопульты не замерзнут. Но меня гложет тоска.

Босс сидит в кабинете за закрытыми дверями.

Я вхожу.
 
Какая он все-таки сволочь.

- Сволочь!

Бандит недорезанный.

- Бандит!

Рыжий вор!

- Вор!

Трепло поганое!

- Трепло!

Мне давно хотелось это сказать.
Делай теперь свой цивилизованный бизнес.

Так и быть, оставлю тебе мои звенящие сандалии.
Адью!