Узкая полоска света под дверью

Сначала работа, потом магазины и, наконец, дом, - круг замкнулся. И так каждый день. Тамара Ивановна поставила тяжёлый пакет на траву, достала платок и вытерла пот со лба. Жарко... Во дворе не было ни души, только в песочнице возились малыши - лепили куличи.

- Последний раз спрашиваю... Будешь играть со мной? Скажи: да или нет... Да или нет, - настойчиво повторял мальчуган в кепке с большим козырьком, из под которой видны были оттопыренные уши. - Ну, что ты молчишь? Не умеешь разговаривать?

В песочнице рядом с мальчуганом сидела девчушка и деловито насыпала в ведёрко песок. Тамара Ивановна невольно залюбовалась на неё, - уж очень похожа на дочку Лару в детстве. Такие же ясные серые глаза, пушистый венчик волос вокруг лукавой мордашки...

- Я сказала - нет, - услышала, наконец, Тамара Ивановна её тоненький голосок.

- А почему нет? Может да... Скажи да, - не унимался мальчуган.

Вспомнив о дочери, Тамара Ивановна вздохнула и с трудом подняла пакет. Дети, конечно, радость... Но разве угадаешь заранее, что может вырасти из ребёнка, - одному Богу ведомо. Когда садовник высаживает тоненький прутик в землю, поливает его, ухаживает за ним, не покладая рук, кто может дать гарантию, что из этого тоненького прутика через несколько лет получится плодоносящее дерево, что оно не замёрзнет в холодную зиму, не сломается под напором ураганного ветра в непогоду? Никто...

Дома Тамара Ивановна разложила продукты по местам и пересчитала деньги в кошельке. Шикуешь, мать! Так до зарплаты не дотянешь. Она включила телевизор, но мысли её были далеко. Как жить на одну зарплату вдвоём? В прошлом году муж Михаил умер. Она думала, что не переживёт его смерть, но мысль о том, что дочка останется одна, была невыносима.

В июне Лара окончила техникум и теперь искала подходящую работу или делала вид, что ищет. Пропадала где-то вечерами, возвращалась поздно ночью. Вот и сегодня - уж след простыл.

У Лары была своя жизнь, - ночные прогулки, сигареты, наколка на плече, - и Тамара Ивановна там была лишней. На днях соседка с первого этажа видела, как Лара садилась в какую-то иномарку...

Тамара Ивановна вздрогнула от резкого звонка в дверь, так звонить могла только Лара. Так и есть... Лара влетела, как метеор, - волосы растрепались, глаза горят, - и вихрем промчалась по квартире.
- Что такое? Что случилось? - испугалась Тамара Ивановна.

- Ма, я тороплюсь... У меня времени всего пять минут, - крикнула дочь и исчезла в своей комнате, захлопнув перед Тамарой Ивановной дверь.
- Может, поешь немного? - спросила Тамара Ивановна.
- Ну, ты достала меня... Говорю же - некогда, - крикнула Лара и включила на полную громкость магнитофон. Женский голос пронзительно заверещал на всю квартиру: "Я сошла с ума... Я сошла с ума".

Тамара Ивановна выключила телевизор, - всё равно, ничего не слышно, - устало опустилась на стул и замерла, горестно сложив на коленях руки. На плечи навалилась страшная усталость. Не хотелось ни думать, ни двигаться, - любое движение причиняло почти физическую боль. Глаза её смотрели в одну точку: на картину, висевшую над телевизором, но она не видела этой картины.

- Надо вытереть пыль, - тихо сказала себе Тамара Ивановна, но продолжала сидеть неподвижно. Медленно, через силу пошевелила рукой. Рука была тяжёлой, как будто чугунной. Где-то в области сердца появилась вдруг неизвестно откуда взявшаяся неприятная боль. Тамара Ивановна хотела вдохнуть полной грудью, но боль не давала сделать это. Тогда она стала дышать поверхностно и часто, как рыба, выброшенная на берег. Не хватало воздуха. С трудом протянув руку к столу, непослушными пальцами взяла она валидол, который всегда лежал в вазочке, достала спасительную таблетку и положила под язык.

- Надо лечь, сейчас ещё немного посижу и лягу... Ещё немного и всё пройдёт, - гипнотизировала Тамара Ивановна свою боль. - Зря я так разволновалась.

Она медленно встала со стула и на негнущихся ногах сделала несколько шагов до кровати. Музыка за стеной умолкла, и внезапно наступила тишина, только из открытой форточки были слышны радостные детские голоса, - кто-то долго и настойчиво звал: "Бабуля... Бабуля..." Хлопнула входная дверь, - Лара ушла, так и не заглянув к матери.

Тамара Ивановна долго лежала с открытыми глазами и, глядя на потолок, равнодушно следила за мухой, которая ползала по нему, совершая хаотичные, бессмысленные движения. Боль постепенно отступала, - на этот раз обошлось.

Тамара Ивановна подошла к зеркалу и стала внимательно рассматривать своё нездоровое, бледное лицо, синеву под глазами, седеющие волосы... Как она постарела! Она запахнула халат на груди, окинула придирчивым взглядом комнату и увидела на столе альбом с фотографиями. Опять Лара не положила его на место! Тамара Ивановна хотела убрать альбом, но неожиданно для себя открыла его и стала медленно листать.

Весело и беззаботно смотрела на неё с фотографий молодость. Волшебное, неповторимое время... Как давно это было... Будто и не с ней, а с какой-то другой женщиной, до боли знакомой и родной. Неужели, это она, Тамара, на фотографии? Светлое, юное лицо, ямочки на щеках, лукавые смешинки в глазах... Всё ещё впереди... Вот она в день свадьбы, в белом платье, с Михаилом под руку. Как счастливы были они тогда!

Их счастье не зависело от наличия ковров и хрусталя, и тем более, денег. О деньгах они мало думали, - хватало того, что получали. Они принимали мир таким, каким он был; жили, как жили все вокруг. Тамара была счастлива, когда получила диплом, когда Миша признался ей в любви... Она радовалась хорошо сделанной работе и счастливому замужеству, новому платью, интересной книге и каждому солнечному дню.

Тамара Ивановна улыбнулась. Пожалуй, самые счастливые минуты - рождение дочери, когда после стольких лет ожиданий у них с Михаилом появилась Ларочка. Разве не счастье кормить своего ребёнка грудью, прижимая к себе тёплый, невесомый комочек? Ларочка смешно чмокала губками, искала ротиком сосок и, насосавшись, так и засыпала у груди. Слабо пульсировала тоненькая венка на её виске, подрагивали розовые веки с длинными ресницами... Прекрасней и значительней этих минут не было в жизни Тамары Ивановны!

В день свадьбы Михаил подарил ей янтарные бусы... Где же они? Тамара Ивановна бросилась к туалетному столику, нашла шкатулку и достала бусы. Она примерила их и, глядя в зеркало, легко мазнула по губам розовой помадой, подкрасила щёки, и глаза сразу же заиграли. Нет, жизнь не кончена. Жизнь продолжается, - она течёт и меняется... И это не так уж плохо... Надо сделать ещё одно усилие и жить.

А что же Лара? Лара нужна ей, и она тоже нужна дочери... А пока она нужна Ларе, они будут вместе. Деревцо, которое она растила, не должно погибнуть. Если корни здоровые, - Тамара Ивановна была уверена что здоровые, - деревцо не замёрзнет в стужу, а если и замёрзнет, то весной пустит новые побеги и выживет, потому что она всегда будет рядом.

Тамара Ивановна завела будильник на шесть часов утра и легла на кровать, повернувшись лицом к двери. Теперь она всегда спала так - лицом к закрытой двери. И сон был поверхностный и чуткий, как у всех матерей на свете. Она даже не спала, а скорее дремала, готовая проснуться в ту самую минуту, как только услышит тихий звук вставляемого в замочную скважину ключа, чтобы на секунду открыть глаза, увидеть под дверью свет, падающий из прихожей, и подумать сквозь сон: "Лара пришла..."

Узкая полоска света под дверью - это всё, что нужно было Тамаре Ивановне, чтобы уснуть глубоко и спокойно - до утра. Впереди был новый день, полный забот и тревог...