История

К Анне Сергеевне я ходила заниматься английским, когда поступала на иняз. Она преподавала на кафедре литературу и ко всему относилась через призму диккенсовских романов и пьес Бернарда Шоу. .Подтянутая и стройная, она напоминала  мисс Марпл, когда открывала мне дверь в своем домашнем синем платье, с заколотыми седыми волосами. Ее отец, также профессор нашего университета, известный своими переводами английской средневековой прозы и автор многочисленных работ по англистике, всегда любезно предоставляемых студентам всеми книжными развалами нашего здания,  оставил ей огромную квартиру в центре Москвы, заставленную книжными шкафами и заполненную семейными реликвиями. Посреди гостиной стоял круглый стол, единственная ножка которого изображала сплетение звериных лап. Напротив окна стояли старинные часы с ритмично двигающимся маятником,  на циферблате были нарисованы вариации на тему лондонской погоды-  рядом с единицей были изображены тучи и дождь, однако к двум часам небо уже прояснялось, а к трем - и вовсе светило солнышко, обогревая ласковым теплом саксонские деревеньки.
Анна Сергеевна имела обыкновение принимать учеников за этим круглым столом с отполированной поверхностью. Помню, садишься, и тебя словно со всех сторон обступали книги, а со стен величаво и назидательно на тебя поглядывали портреты английских мастеров прозы и драмы. Сама хозяйка сидела напротив и рассказывала о сослагательном наклонении и перфекте или аккуратно отчеркивала мои ошибки, вынося на поля строгие красные галочки.
Поступив в университет, я не забывала навещать свою прежнюю преподавательницу, тем более что тогда мы, любопытные первокурсники, очень интересовались нашими преподавателями, а Анна Сергеевна, хотя она и преподавала на другой кафедре, могла рассказать много интересного.
«А лексику кто вам читает?»- спрашивала она, помешивая чай в фарфоровой кружечке.
«Семенова-отвечала я, вскрывая коробку шоколада,- самая строгая она у нас».
«С нашего курса, - кивала Анна Сергеевна,-такая всю жизнь  и была ..списывать никому не давала..была старостой и вообще активная очень была..а замуж вышла за какого-то сантехника..И всю жизнь его воспитывала..А морфологию-Анникова?»
«Анникова-подтверждала я,- она родственница какой-то знаменитости, да?»
«Внучка К.-отвечала преподавательца,- когда все приезжали в университет на троллейбусе, она проносилась мимо на машине, сигналя всем подряд..Она у нас вообще редко бывала, все больше отдыхала за границей с родителями..»
У меня в голове тот час же возникал образ Анниковой, которая в облаке духов входила в аудиторию, аккуратно подбирая края норковой шубы. У нее на занятиях главным было громко и четко говорить. Чушь ли ты несешь, или пытаешь представить гениальные идеи, она одинаково внимательно слушала всех, широко раскрыв глаза и очаровательно улыбаясь.
Но больше всего я любила рассказы Анны Сергеевны  о их студенческой жизни, о ее отношениях с однокурсниками..
«Помню за мной ухаживал один молодой человек, -рассказывала Анна Сергеевна,-Женя Кольцов. Ребят на факультете было мало, по два человека в группе, да и те были неказисты, а Женя был симпатичным юношей. Курса с третьего работал где-то переводчиком, и большее время посвящал не учебе, а практике своей. Так он держался  на тройках-четверках, а когда мы перешли на пятый курс, ему в голову пришло подправить оценки. По тем предметам, преподаватели который часто менялись, это было сделать еще возможно, а там, где он уже заслужил определенную репутацию своими пропусками, это было крайне сложно. Одним из таких предметов была грамматика, которую читал мой отец.
Женя мне всегда импонировал. У него было совершенно неподражаемое чувство юмора..а как он пел! Высокий, он всегда великолепно выглядел. Правда, ухаживать за мной он стал как-то неожиданно. Мы знали друг друга пять лет, и у меня никогда не было и мысли о том, что наши отношения могут быть какими-то иными, чем просто общение между однокурсниками. Однако  ухаживал он за мной очень красиво..до сих пор не забуду букеты роз, которые я находила утром под дверью" - Анна Сергеевна задумчиво улыбнулась.
«Единственное, что меня смущало, -продолжала она, - это вечное женино раболепство перед теми, кто выше его по социальному положению. Перед человеком, часы которого он высоко оценивал, он испытал некое смущение и неловкость, готов был ему угождать во всем. «Знаешь Соловьева с пятого курса юрфака? - как-то спросил меня Женя, встретив после занятий,- вчера видел в журнале фотографию его отца-на банкете в «России»..он очень известный адвокат..Так вот сегодня в кафе кампания Соловьева села за столик, а ему места не хватило. Я сидел за соседним столиком,  и , пока он оглядывался, быстро доел обед и уступил ему свой. Правда, пришлось кофе стоя допивать, зато, когда они уходили, он обернулся мне и кивнул..здорово, правда?»
Эта женина привычка, переходившая в страсть, мне внушала отвращение, однако я оправдывала себе ее его неопытностью  в жизни.
Наступила последняя сессия. Перед экзаменом по истории искусств Женя позвонил мне и сказал, что ему срочно надо меня видеть. Когда он пришел, я сидела дома ,  перелистывая тома по истории искусств, привезенные отцом из Италии. Войдя в комнату, Женя оглянулся, прошел, и сел на краешек дивана. «Ты одна?»-как-то  нервно спросил он. Я кивнула. Тогда Женя вздохнул: «Хорошо. Я хотел бы поговорить с тобой о кое-чем очень важном для меня. Ты знаешь, я тебе говорил, у меня сейчас большие нагрузки по работе. Я очень измотан. Каждый день приходится трудиться с утра до ночи, и не известно еще, не вылечу ли я через неделю. Работа съедает все время, на учебу не остается ни секунды. Анечка, пожалуйста, если бы ты могла..» Он замолчал. Я , тронутая, готова была предложить ему любую помощь, но он остановил меня жестом. «На это нет ни капли времени,» -покачал он головой и снова замолчал. Потом, собравшись с силами, он проговорил «Если бы ты могла попросить отца за меня»..И уставился в землю, красный как рак..Мой отец был строг, однако периодически он давал студентам поблажки (интересно, что в это число студентов никогда не входила я. Впрочем, меня никак не смущала четверка по грамматике, я ее считала заслуженной, и поэтому никогда даже и не заикалась о себе). Я пообещала Жене помочь ему. Домой он полетел как на крыльях.
Отец отнесся к моему ходатайству благосклонно, что-то бормоча с улыбкой о «слишком сосредоточенных на работе молодых людях».
За день до экзамена отец попросил меня зайти к его знакомому профессору химфака, отдать какие-то документы и пригласить его в гости.  В кабинете профессора не оказалось, и девушка из соседней комнаты, где помещался профсоюз, посоветовала мне поискать папиного товарища внизу, в лабораториях. Лаборатории располагались в подвале. Пока я нашла нужного мне профессора, вручила ему нужные документы и приглашение, стемнело. Заторопившись домой, я попрощалась с папиным коллегой, и стала выбираться из подвала. Однако, по мере того, как я шла по узкому коридору, свет становился все тусклее и тусклее, пока , остановившись возле транспаранта с лозунгами пожарной безопасности, я не поняла , что заблудилась. Тогда я пошла обратно, и наконец, добрела до выхода. Но, о ужас! Дверь была заперта. Сколько я не кричала и не стучала, никто не отзывался. Охваченная страхом провести ночь в полутемном подвале с лабораториями химического факультета, я принялась искать почти на ощупь какой-нибудь черный ход. Мне повезло, и скоро я наткнулась на дверь, выходящую на задворки факультета. Она тоже была заперта, однако только на щеколду снаружи, что я почувствовала, толкая эту дверь изо всех сил.  Оставалось только позвать кого-нибудь на помощь. Оглянувшись, я заметила окно, которое выходило на ту же сторону. Взобравшись на подоконник, я выглянула во двор. Там было совсем темно, только на одной из дальних скамеек можно было разглядеть целующуюся парочку. Ситуация была безвыходной, и я принялась кричать и стучать в окно, пытаясь привлечь внимание этой парочки. Наконец, когда я уже почти потеряла надежду, молодой человек, оглянулся, и привлеченный моими воплями встал и пошел в моем направлении. Не веря в свое счастье, я подбежала к двери и попросила открыть наружную щеколду. Через секунду дверь отворилась, я, счастливая, выбежала, вздохнула воздух, потом оглянулась поблагодарить моего освободителя, и ..остолбенела.. Передо мной стоял Женя. «Аня?»-растерянно спросил он. «Что тут случилось?»- раздался голос за жениной спиной, и я узнала капризный тенорок Лены Кудрявинской, учившейся на геофаке и прославившейся тем, что она заняла второе место по красоте на нашем университетском конкурсе. «Аня, я объясню,-схватил меня Женя за рукав. Однако я не стала слушать и убежала.
Это событие меня расстроило и огорчило, однако, верная какому-то кодексу чести, что ли, я отцу ничего не сказала. Женя получил свою пятерку.
Однако красный диплом ему все равно выправить не удалось. Его завалил профессор по философии. Говорили, что Женя предлагал ему какую-то сумму за экзамен, но профессор даже слушать его не стал, и на экзамене отнесся к нему еще с большим пристрастием. Так что закончил он с грехом пополам только через год. Такая вот история была»
Часы пробили девять. Вечерело.  На улицах зажгли фонари, и снежинки кружились , как в танце, в их свете.