Тайные письмена 2

12
Желтушники с изумлением наблюдали за разворачивающимися событиями.
Продравшись сквозь можжевельник, санитарка с санитаром бросились за Лерой. Оглянувшись, он увидел, что Могильник, который бежал куда быстрее тётки Фроси, начинает заходить ему во фланг слева. Тогда Лера резко взял вправо и едва не угодил в лапы санитарки. Извернувшись, беглец проскочил у нее буквально под носом. Тётка чертыхнулась от такой неудачи, но не отчаялась. Несмотря на свои внушительные габариты, она проворно изменила курс, и с новой энергией понеслась следом.
Лера был похож на зайца бегущего в свете автомобильных фар, и не знающего куда спрятаться. Поэтому, увидев посреди газона обширную лужу, он отважно бросился прямиком через нее. «В грязь они точно не полезут», - злорадно ухмыльнулся он, поднимая кроссовками фонтаны брызг. Увы, ни на секунду не усомнившись, тётка Фрося последовала за ним. На середине лужи, чавкающая грязь содрала с нее казённые тапочки. Облегчённая таким образом санитарка, сверкая голыми пятками, стала стремительно приближаться. Устрашённый Лера прибавил ходу, но тётка и теперь не отстала. Понимая, что его вот-вот ухватят за шиворот, Лера кинулся к росшей на краю газона рябине. Тётка Фрося уже примеривалась к загривку беглеца и, понятное дело, дальше его спины не смотрела. А зря. Перед самым деревом Лера рванул в сторону, и санитарка по инерции врезалась всей своей внушительной комплекцией в ствол стройной рябины. Деревце от столь мощного натиска прогнулось на миг и отбросило неприятеля назад. В итоге, ошеломленная женщина плюхнулась наземь, а Лера юркнул в ближайшие кусты.

13
Четверо воинов во главе с фиолетовой незнакомкой повели штурмана вглубь леса. Шли малоприметными тропинками через многочисленные фруктовые и овощные плантации. Но среди заботливо возделанных полей и садов не было видно ни одного работника. Лишь изредка мелькали за деревьями чьи-то призрачные тени. Люди то или же звери, штурман рассмотреть не успевал.
- Судя по обилию насаждений, - посмотрел он на идущую рядом девушку, - мы приближаемся к весьма многолюдному городу.
Но госпожа Малая Медведица даже бровью не повела. Шагала походной размеренной поступью и хмурилась своим мыслям. «Красивая», - подумал Тополёк, рассматривая её профиль. Неожиданно воительница повернула голову и глянула на него в упор своими фиолетовыми глазами. Смущённый, штурман отвернулся и уж больше не пытался заговорить.
Молча, они выбрались на неширокую лесную дорогу. Вдали возник едва слышимый гул. С каждым шагом он становился всё явственней, а спустя полчаса поглотил все звуки и стал громовым. Лес закончился, они оказались на краю головокружительной пропасти, внизу которой начинался и уходил вдаль океан. Справа грохотал гигантский водопад. С высоты нескольких сот метров в пенную заводь падала широкая полноводная река. «Вот где удобная бухта», - остановился Тополёк. Тотчас его легонько подтолкнули в спину, и он двинулся дальше.
 Дорога свернула направо и, миновав водопад, пошла вдоль реки. На противоположном её берегу вскоре показались башни величественной крепости. Напротив самой высокой из них перекинулся через реку изогнутый, словно коромысло, мост. Сложенный из массивных фиолетовых камней, он, тем не менее, казался легким, как пушинка. К тому же мост-коромысло странным образом переливался искрящимися огоньками. На обочине перед ним высилась каменная глыба, на плоской стороне которой виднелись две высеченные в камне строки. Один из воинов достал плотный черный мешок. Но прежде чем его надели на голову штурману, он успел прочитать:
«Фиолетовый мост только с виду прост.
Кто на него взойдёт, тот навеки пропадёт».
Надев на пленника мешок, латники взяли его под руки и повели. Топольку показалось, что он не поднимается по дуге моста вверх, а напротив спускается вниз. Едва это он понял, как новое наваждение - дорога пошла в гору. Наконец, его отпустили и сняли мешок. Штурман оглянулся. Позади по-прежнему искрился фиолетовый мост. А перед ним раскинулся восхитительный город, утопающий в зелени садов.

14
Воспользовавшись минутной передышкой, беглец осмотрелся. За кустами стояла широкая лавка. Подле нее высился внушительных размеров ящик с краткой надписью: «Песок». Понимая, что сейчас лучше всего затаится и выждать, Лера обрадовался ящику, как родному. Лучшего места не найти. Открыв крышку, он увидел, что ящик заполнен лишь наполовину. Песок, видимо, израсходовали зимой на посыпку дорожек и еще не успели пополнить запас. Не мешкая, Лера забрался внутрь. И вовремя, поблизости, ломая сучья, пронёсся через кусты Коля Могильник.
Выскочив на газон, санитар обнаружил тётку Фросю, которая все ещё сидела перед рябиной и тяжело дышала. На лбу у санитарки темнела вертикальная полоса, начинающаяся меж бровей и теряющаяся в её всклокоченных волосах. Теперь тётка очень походила на индейца племени ирокезов, вышедшего на тропу войны. Подняв охающую санитарку, Могильник провёл её через кусты и усадил на лавочку. Лера затаил дыхание.
- Это ж кто такой будет? – спросила, наконец, тётка Фрося.
- Больной, - постучал себя по голове костяшками пальцев Могильник. – Сбежал.
- Ага, - кивнула она.
Могильник посмотрел на раскрасневшуюся зарумянившуюся санитарку и, сам не ведая почему, смутился. «Симпатичная женщина», - только и подумал он.
- Вы, вот, на лбу, - сказал он, путаясь.
- Чего там? – встревожилась Фрося.
- Грязно.
- А ты вытри, - вдруг склонила она голову.
Коля краем своего халата заботливо оттер ей лоб.
- Только, - задумался он, рассматривая лоб, и замолчал.
- Ну, чего?
- Гематома будет не иначе.
- Ах, подлец, - не на шутку расстроилась санитарка и повернулась к ящику с песком.
Лера, следивший за ними сквозь щель между досками, похолодел: «Неужели заметила». Он собрался выскочить из укрытия, но тётка Фрося его опередила и подняла с земли булыжник.
- Камушек надо приложить, - простонала она, - холодненький.
- Зачем, - удивился Могильник, - я вас без всякого камушка вылечу. Пройдёмте в моё отделение.
Обрадованный Лера затаил дыхание. А не менее обрадованная тётка Фрося поднялась и ушла с Могильником, прикрывая лоб ладонью.

15
Прямая, как стрела, вымощенная разноцветным камнем улица, пролегла между роскошными усадьбами, утопающими в пышной зелени садов. Один из особняков был особенно близок, и штурман успел рассмотреть его мраморный фасад. Две матовые колоны обрамляли двустворчатые палисандровые двери. К ним вели чёрные, словно южная ночь, полированные ступени. Фасад блистал под солнцем вкраплениями множества драгоценных камней.
Улица упёрлась в массивные малахитовые ворота, которые при их приближении медленно растворились. Тополька ввели в обширный двор. В центре его возвышался величественный дворец с колонами из светло-красного сердолика. Преодолев три нефритовые ступени, они попали в передние покои, где их встретила дворцовая стража. Малая Медведица вместе со своими воинами прошла вглубь, а штурман остался под охраной новых латников, которые отличались более высоким ростом и тем, что их доспехи были затейливо инкрустированы, украшены золотой и серебряной чеканкой.
Шли томительные минуты ожидания. Сесть штурману не предложили, да и не на что было сесть. В переднем покое, отделанном трёхслойным ониксом, отсутствовала какая-либо мебель. Зато он мог всласть любоваться резными миниатюрами, изображавшими портреты местной знати. Фоном им служил нижний тёмно-коричневый слой оникса, на котором контрастно выделялись белые лица с причудливыми голубоватыми причёсками. 
Наконец в глубине дворца звякнул колокольчик, двери распахнулись, и стража провела пленника в обширную залу. Посреди неё в квадратном углублении пылало огнище, дым от которого уходил вверх через такое же квадратное отверстие в крыше. В глубине залы на небольшом возвышении располагался внушительных размеров трон. Выполненный из чистого золота, он был щедро усыпан прекрасными тёмно-синими сапфирами. На троне восседала могучая старуха с фиолетовыми волосами. На её расшитой алмазами тоге Тополёк рассмотрел изображение созвездия Большой Медведицы. По правую руку от старухи расположилась уже знакомая штурману воительница. Чуть далее в стороне, держа шлемы в руках, стояли рядком четверо сопровождавших его воинов. Тополёк присмотрелся и понял, что это тоже девушки. Только в отличие от своей фиолетовой начальницы, волосы у них обычных цветов – от пшеничного до рыжего.
  Старуха окинула штурмана недобрым взглядом.
- Что надобно чужеземцу в наших краях? – спросила она.
Тополёк учтиво склонил голову и назвался.
- Наш корабль попал в шторм во время погони за разбойником Ух де Плюнем, - начал он свой рассказ и поведал всё, что случилось с его командой за последние сутки.
Услышав о пиратах, старуха смягчилась. Топольку показалось, что глаза у неё на самом деле добрые, как у бабушки Анисьи Николаевны.
- Хмы, провиант, - тем не менее, подозрительно смотрела она на незваного гостя. – Его хватает и на берегу. Незачем было вламываться на плантации и топтать урожай. Всё сказанное вами, мой любезный, - заключила она, - вы могли придумать тотчас, чтобы избежать наказания. Все мужчины большие сочинители.
Услышав это, воины-девушки согласно закивали головами.
- За незаконное вторжение в пределы моего царства, - продолжала между тем старуха, - полагаются каторжные работы в каменоломнях.
- Что скажет дочь Малой Медведицы? - повернулась она к воительнице, с которой Тополёк сбил шлем.
- Спасибо великая Тесея, дочь Большой Медведицы, - склонила та голову. 
- Полагаю, - тут Малая Медведица посмотрела на штурмана, - чужеземец говорит правду. Кроме того, он отважно сражался против превосходящего противника. Столь отважно, что вначале появилось сомнение – мужчина ли это...
- Но, в конце концов, он, как все мужчины, пал духом и опустил оружие, - с ехидцей вставила царственная старуха. - Видимо ему наше солнце нагрело голову, вот он поначалу и взбесился.
- Великая царица Тесея, - склонилась ещё ниже Малая Медведица. – Чужеземец опустил саблю, лишь только увидел моё лицо. В его краях не принято воевать с женщинами.
- Ипполита, - изумилась Тесея, - я тебя не узнаю. С каких пор малая царица, самая воинственная из моих амазонок стала женщиной?
Девушка с фиолетовыми волосами ничего не ответила.
- Ладно, - добродушно заключила Тесея, - раз ты так доброжелательна к морскому страннику, то и поручаю его твоим заботам. Посмотрим, что он за фрукт. Пусть будет нашим гостем. Но гостем навеки, без права выхода за пределы крепости.

16
В полдень на «Разящую» вернулась с печальным известием провиантская команда.
- Пропал штурман, - доложили матросы. - За ним пошёл кок и тоже не вернулся.
Оставив старшим боцмана Михайлу, капитан с отрядом добровольцев отправился на остров. На двух шлюпках они высадились близ того места, где еще недавно находилась крабовая лужа. С началом прилива здесь теперь вновь плескался океан.
Чародей направился узким коридором, который поутру вырубил в зарослях Тополёк. За ним с ружьями наготове двигались матросы, готовые к любой неожиданности. Шли долго, с предосторожностями. Наконец, впереди показалась фиолетовая полоса. Но стоило капитану приблизиться к розам, как справа от него в кустах раздался странный хрюкающий звук. Сделав предостерегающий знак матросам, которые застыли в десяти шагах сзади, Чародей подкрался к кустам. И тут из зеленой листвы высунулось и упёрлось ему в грудь длинное дуло ружья.
- Заходите, - сказали из кустов ласково. – Мы вас давно ждём.
Капитан шагнул в кусты и наткнулся на связанного по рукам-ногам Бубулька. Изо рта у кока торчал кляп из пакли. Увидев капитана, он вытаращил глаза, страдальчески замычал, силясь нечто сказать, и, наконец, огорчённо хрюкнул носом. Над поверженным коком стояли двое. Седой бородатый старик и подросток с ружьем наперевес. Как ни странно, оба они улыбались и кивали капитану, как хорошему знакомому.
- Здравствуй, брат Чародей, - сказал старик. – Позволь помочь тебе в поисках брата Тополька.
Капитан не поверил. Коварство врага не имеет границ. Нынешнее же положение вещей наводило его на мысль о хитроумной ловушке.
- Кто вы? – только и спросил он.
- Мы тени этого царства, - махнул старик вглубь острова. – Во всяком случае, так нас называет правящая этим государством царица Тесея. Это её амазонки захватили в плен брата Тополька.
И старик рассказал капитану о том, что произошло со штурманом.
- Надо скорее вызволять брата, - заключил он. – За незаконный переход границы он в лучшем случае отделается каторжными работами на каменоломне, в худшем его ждёт смертная казнь.
- Отчего же вы помогаете нам? – всё ещё не верил Чародей.
- Вы наши братья, - ответствовал на то старик. – А амазонки хоть и родная нам кровь, но за людей нас не считают.
- Собачья жизнь, - вздыхал он горько. – Дошло до того, что эти бабы приняли закон о признании нас мужиков зверьми и дичью. Это значит, если я попадусь одной из этих красоток на глаза, она теоретически на меня охоту может начать и запросто жизни лишить. Совсем из ума выжили.
- Почему теоретически? – заинтересовался капитан.
- А ты сам посуди брат Чародей. Догнать они нас не могут, силёнки не те. А кроме мечей, палок да камней у них никакого другого оружия нет. Мы уже и порох изобрели, ружья, а они всё ещё в прошлом веке. И закон этот принят только для того, чтобы нас посильнее унизить. Стоит нам захотеть, и мы в одну ночь свою власть установим.
- В чём же дело?
- Ну, - запнулся старик, - во-первых, мы их любим. А во-вторых, мы каждый сам по себе. А у них порядок, дисциплина, они всегда заодно. Нам бы объединиться с амазонками, это было бы куда лучше. Вот старуха моя на старости лет поумнела, вернулась домой в долину, а дочь - никак. Ходит в лыцарях, мечом машет, как полоумная, и папашу своего, меня то есть, может запросто порешить сдуру. И сына не признает, - кивнул старик на подростка. – Тьфу!
- Ну, а кока вы зачем связали?
- Шумел больно, а это здесь не полагается, - показал старик на фиолетовую полосу, - граница.
- И знаешь, брат Чародей, - смущённо потрепал он бороду, - ты его пока не развязывай. Отойдём подальше – тогда.

17
Досчитав до трёхсот, Лера выбрался на свет божий. В садике стояла тишина, лишь где-то далеко тарахтел и позвякивал на ухабах трактор. Отряхнув одежду от песка, он направился назад к аллее. Шёл медленно, озираясь и опасаясь засады за каждым кустом. Конечно, лучше бы ему пойти другой дорогой, но дворик обнесён высокой чугунной оградой с острыми пиками наверху, а единственный выход находится в приемном покое.
Подобравшись к главному корпусу, Лера уж решил, что санитары махнули на него рукой и занялись своими медицинскими делами. Но стоило ему ступить на крыльцо больницы, как навстречу вышла знакомая парочка в белых халатах. Лоб тётки Фроси был заботливо забинтован. Сама она, сияя лицом, глаз не сводила с Коли Могильника. Придерживая его за локоть одной рукой, второй санитарка удерживала испачканные тапочки. Другие тапочки, совершено новые, красовались на её ногах. Санитар между тем что-то увлечённо рассказывал.
Увидев его, недавние преследователи тоже остановилась. Невидимая сила вмиг разъединила их и оттолкнула друг от друга.
- Стой, стрелять буду! – грозно предупредила тётка Фрося.
Лера слабо улыбнулся шутке и попятился. Но санитарка и не думала шутить. С невероятной силой она запустила тем, что было под рукой. Лера едва успел пригнуться, как над его головой, окропляя грязью всё вокруг, просвистел первый метательный снаряд. Развернувшись, он рванул назад в садик и тут же больно получил по затылку второй тапочкой. Не разбирая дороги, Лера побежал, куда глаза глядят. Санитары за ним.
Преодолев в очередной раз заросли можжевельника, он вскоре оказался у больничного фонтана. Хотя гидротехническое сооружение все ещё находилось в зимней спячке, чашу его переполняла дождевая вода. А в каких-то двух метрах от фонтана высилась непреодолимая чугунная изгородь с пиками наверху. Но Лера обратил внимание на росшее поблизости старое разлапистое дерево. Одна из его нижних ветвей тянулась поверх изгороди, и по ней при известной ловкости представлялось возможным выбраться на волю. Тем более, что сразу же за изгородью стоял тракторный прицеп с высокими бортами, в несколько этажей груженый брикетами из прессованной соломы. План был хорош, да только преследователи наступали на пятки. Не успел Лера добраться до спасительной ветки, а уж вслед за ним на дерево карабкался санитар Могильник.
- Больной остановитесь, - настаивал он.
- Стой, ненормальный, - вторила ему тётка Фрося, снимая с ноги новенькую тапочку.
Увидев это, Лера полез быстрее, уж очень метко «стреляла» санитарка. До изгороди осталось совсем ничего, когда, исчерпав все свои дипломатические способности, тётка Фрося вновь перешла к боевым действиям. Двигаясь ползком по ветке, увернуться от её бросков не представлялось возможным. Первая же тапочка отвесила Лере здоровенную оплеуху. Срикошетив, снаряд, к огорчению санитарки, застрял среди ветвей. Но подростку было уже не до того, ибо впряженный в прицеп трактор вдруг взревел движком, выпустил облачко гари и, дёрнувшись, поехал из-под забора. Изловчившись, Лера, словно обезьяна, бросился по ветке на четвереньках бегом. В два приема он проскочил над острыми пиками забора и спрыгнул на соломенные брикеты.
- Сбежал, - посмотрела на санитара тётка Фрося и вдруг улыбнулась.
Сам не зная почему, Могильник расплылся в блаженной улыбке.
- Обувку сбрось, - попросила она, стоя на одной ноге.
Ни слова не говоря, санитар поспешил исполнить просьбу. Он взобрался на вибрирующую под его весом ветку, дотянулся до тапочки и, потеряв равновесие, стал валиться набок.
- Падаю, - объявил кратко Коля, цепляясь за ветку руками и ногами.
Надо заметить, что падал он на каменный парапет фонтана и мог запросто переломать все кости. Но тётка Фрося не растерялась и, забыв про босую ногу, тотчас вскочила на парапет.
- Падай, - приказала она, подставив под него свои крепкие руки.
И Могильник упал. И хотя весил он немало, ничего не произошло. Тётка Фрося крякнула, но выдержала. Так и стояла в одном тапочке, держа его на руках, словно здоровенную куклу. Коля даже зарделся от удовольствия.
- Спасибо, родная, - выдохнул он.
От таких слов у санитарки закружилась голова. Потеряв на миг контроль, она подалась назад, и вместе с Колей свалилась спиной в холодные воды фонтана.

18
Отряд Чародея двинулся дальше, оставив с коком двух матросов. Теперь охотники1 двигались вдоль фиолетовой границы. Впереди шёл старик, которого звали Той, и внук его Энтот. Новые знакомые вели их тайными тропами к подножью близких гор.
Капитан ускорил шаг и пошёл рядом со стариком Тоем.
- Каково назначение этой фиолетовой полосы? – спросил он.
- Граница, - неопределённо ответил старик. – Тянется от Пенной бухты до самой Малахитовой горы.
- Если не ошибаюсь, это розы, - решил уточнить Чародей, которому не давал покоя странный вид цветов.
- Кто его знает, - пожал плечами старик. – Эти фиолетики появились тут более пятнадцати веков назад в царствование кровавого Порция. Сей государев муж и обозначил границы своих владений этой живностью. С тех пор они тут и живут. Ни один чёрт их не берёт – ни град, ни наводнение, ни пожар, ни даже землетрясение. А чего это такое – никто не знает. Бутон у них, как у розы. Стебель, как у тюльпана. Корни, как щупальца осьминога. Мало того, они еще и ползают. А иногда даже прыгают, как лягушки.
- Да ну?! – поразился Чародей.
- Точно, я сам видел, как они по очереди за водой ползают к ручью. Влезет на камушек прибрежный, одно щупальце в ручей опустит и сосёт воду, будто слон хоботом, пока не раздуется, как жаба. Вернётся такой в строй и других напоит. А в сильную жару, говорят, они вообще становятся цепочкой. Хоботок к хоботку приставят и давай из ручья воду перекачивать для всей честной компании. Вот где взаимовыручка. Просто загляденье. А по ночам они небольшими группками ходят на охоту.
- Как на охоту? – даже остановился капитан.
- А так, ползают по плантациям, слизняков, гусениц, клопов и прочих вредителей подбирают. А ещё сорняками питаются. Но культурные растения не трогают. Разборчивые.
Капитан задумался.
- А ночью, когда они на охоте, границу нельзя перейти?
Старик безнадёжно покачал головой.
- Больше одного ряда за один раз из полосы не уходит. А сунешься – они тревогу поднимут – амазонки тотчас набегут.
- Что же они и говорить умеют?
- Пищат тихонько, но слыхать далеко. Тут хитрость в этом, - старик повернул голову и показал на собственное ухо, из которого торчал фиолетовый лепесток. – У амазонок тоже такие есть. Стоит нарушителю ступить на полосу, и фиолетики начинают пищать. А вслед за ними пищат и лепестки, будь ты хоть сто верст от полосы. Нужно только помнить в каком месте ты сорвал лепесток. Амазонки сделали еще проще – за каждым участком закрепили по два воина. Они и слушают полосу и бегут к своему участку при каждом писке.
- Ну, а если перепрыгнуть полосу?
- Пробовали, все равно срабатывает. Похоже на то, что фиолетики и видят, и слышат людей. А на животных или на птиц они вообще не реагируют.
Впереди среди деревьев показались скалы сочного ярко-зеленого цвета.
- Что это? – удивился Чародей.
- Подножье Малахитовой горы, - пояснил Той.
- Неужели вся эта высоченная гора состоит из одних драгоценностей? – подскочил коротышка Бац.
- Так и есть, - заверил старик. – Только правильней малахит называть ювелирно-поделочным камнем. Он содержит огромное количество меди. Когда нам необходима медь, мы её выплавляем из малахитовой крошки. А из малахитового порошка получается великолепная краска.
Той хотел, было, рассказать способ приготовления малахитовой краски, но тут со стороны океана донёсся шум, треск веток и громкое сопенье.
- Дикий кабан, - решил старик.
- Амазонки, – не согласился внук.
Матросы подняли ружья и взяли под прицел ближайшие заросли. Звуки стремительно приближались, кусты раздвинулись и...
Примечание:
1 Охотник – тот, кто по собственной охоте, желанию берётся за какое-либо дело.

19
Трактор пересек городок и выехал на окраину. Всю дорогу Лера только и делал, что вжимался в тюки. Не хватало, чтобы на улицах в него тыкали пальцами. К тому же на ухабах трясло немилосердно, и он справедливо опасался быть сброшенным. Наконец, прицеп остановился. «Сейчас тракторист отойдет, и я незаметно слезу», - решил Лера. И вправду, водитель трактора соскочил наземь, но не ушел, а споро откинул левый борт и вновь забрался в кабину. «Это еще зачем?» - замерло у Леры сердце от дурного предчувствия. Подтверждая его опасения, прицеп вздрогнул, застонал и стал медленно крениться набок. Лера вскочил на ноги. Прыгать с такой верхотуры смерти подобно – ноги переломаешь. А если на кабину? Раздумывать не приходилось, вот-вот тюки соломы, а вместе с ними и Лера, ухнут вниз. И он прыгнул.
Грохот в кабине трактора был таков, что тракторист едва папиросу не проглотил, которую намеревался прикурить. Перед ним за лобовым стеклом возникли две ноги в обшарпанных кроссовках. Следом с крыши на капот, а с капота на переднее колесо шустро перебрался неизвестный подросток.
- Эй! – окликнул его тракторист. – Ты откуда взялся? 
- Оттуда, - ткнул Лера пальцем вверх и бросился бежать.
Ошеломленный мужик глянул в небо. Там между разрывов лёгких облаков в далёкой синеве двигалась серебристая чёрточка сверхзвукового самолёта.

20
Заросли заходили ходуном, раздвинулись и…
- Огонь! – крикнул голосом Чародея старик Той.
Тотчас раздался оглушительный залп, и над поляной поплыло сизое облачко пороховой гари.
- Кто отдал приказ? – в гневе обернулся к отряду Чародей.
Матросы удивленно переглянулись, решив, что капитан повредился в уме. Но тут прошитые пулями и затихшие, было, кусты вновь заволновались, и оттуда с криками выскочил кок Бубульк.
- Берегитесь, капитан! – кричал он, размахивая шумовкой. – Рядом с вами враги! Они ведут вас в ловушку!
Чародей ходил с Бубульком в крейсерство1 не однажды. И хотя храбрости у кока хватало лишь на то, чтобы воевать с кастрюлями на камбузе, все на бригантине знали его как честного и трезвомыслящего человека. И раз кок предупреждает об опасности, значит, так оно и есть.
Капитан посмотрел на старика с внуком. Под его взглядом островитяне вдруг побледнели, словно полотно. Потом стали красными, зелёными и, наконец, фиолетовыми. Завершил сие цветопредставление подоспевший Бубульк, который без лишних слов треснул Тоя в лоб своей огромной шумовкой.
- Противный кок! – прорычал капитанским голосом старик и распался на тысячи радужных капелек.
Все, как один, посмотрели на Энтота, но от того тоже осталась лишь пёстрая лужица. Матрос Бац, обмакнул палец, понюхал и даже попробовал на вкус.
- Вода, - заключил он и, подумав, добавил: - с акварельной краской.
- Смылись волшебники, - погрозил шумовкой Бубульк. – Поэтому они мне рот и заткнули паклей, чтобы я вас сразу не предупредил. Это пограничники. Старик так и говорил: по пограничному уставу, группа людей не пересекшая границу, но намеревающаяся это сделать, заслуживают наказания в виде помещения в Смертельную петлю.
- Похоже, ловушка находится где-то здесь, - кивнул Чародей в сторону зелёных скал.
- А пойдёмте через границу, - посмотрел на капитана матрос Бац. – Сабли наголо и рванём в разведку боем.
- Нет, ребята, - решил Чародей. – Пойдём тихо, чтобы ни одна ветка не хрустнула. А там посмотрим по обстоятельствам. Нападут на нас – отобьёмся, а не отобьёмся – отступим.
- Верно, - загалдели матросы, - хоть обстановку будем знать, а то идём, как с закрытыми глазами.
- Тогда вперед, - приказал капитан и первым шагнул к фиолетовой полосе.
Неожиданно за их спинами раздался голос старика Тоя.
- Остановитесь, братья! – призывал он.
Все, как один, обернулись - разноцветные лужицы были на прежнем месте. А от Малахитовой горы в сопровождении внука Энтота на поляну выходил целый целёхонький старик Той.
Примечание:
1 Крейсерство или рейдерство – «свободная охота», самостоятельные боевые действия (в данном случае) одного корабля.

21
Возвращаясь домой Лера пребывал в недоумении. Он никак не мог понять, по какой причине санитарка с санитаром так усердно гоняли его по всему больничному садику. «Может, у них учения идут, - гадал он. – Как раньше. Вон, у Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» написано: объявили газы и хватают всех подряд, кто без противогазов.
Проходя мимо двора участкового дяди Вани Безручко, Лера увидел за распахнутой дверью веранды самого хозяина. Милиционер сидел за столом, и что-то аккуратно записывал в толстую тетрадь. Лера нерешительно толкнул калитку.
- Здоров Валерка! – увидел его Безручко.
- Здравствуйте.
- Ты зачем?
Лера в раздумье почесал за ухом.
- Дядь Вань, - наконец, отважился он. – У нас в городе какие-нибудь учения идут?
Участковый отложил ручку.
- Никаких.
От возмущения Лера едва не задохнулся.
- А чего ж они, - начал он и перевел дух. – Чего гоняют? И хоть бы за что! А то за просто так. Нарушение прав ребенка!
- Это ты о ком? – внимательно всмотрелся в его лицо участковый.
- Да санитары в нашей больнице. Я к другу пришел, а они за мной бегают и еще тапочками бросаются.
- Во, - нагнул голову Лера, - пощупайте.
Дядя Ваня тронул затылок и обнаружил вздутие.
- Кто тебя так?
- Да тётка Фрося из инфекционного отделения. И ни за что.
- Точно? – прищурился милиционер. – А то, может, ты порядок какой медицинский нарушил?
- Да честное слово.
- Ладно, - улыбнулся лейтенант. – Разберёмся.
Взяв ручку, он записал в тетради: «Больница». «Тетрадь секретная, - смекнул Лера, - милицейская» и отвернулся из вежливости. Стал рассматривать корешки книг на полке. Название одной брошюры его заинтересовало особо.
- Словарь воровского жаргона, - прочитал он и вытянул книжицу.
Вспомнив бандитскую рожу лысого деда, Лера тотчас пришёл к мысли, что письмо с шифровкой на таком языке в палате у Шурки поймут без труда.
- А можно почитать? - спросил он. – На пару дней.
Безручко посмотрел.
- Что в мафию собрался? – удивился он.
- Врага надо знать в лицо, - отшутился Лера и добавил уже всерьёз. – Интересно просто.
- Ну, возьми, - снисходительно разрешил участковый.
И подмигнул на прощание изумлённому подростку: - Только с самолёта на трактор больше не прыгай.

22
Как ни в чём не бывало, старик и внук спускались от Малахитовой горы.
- Вот я ему сейчас врежу, - взял на изготовку орудие производства кок. – Из-за него во мне чуть не наделали столько же дыр, сколько в этой шумовке!
- Подожди, - остановил его капитан, - тут что-то не так.
- Здравствуйте братья, - подошёл и поклонился Той.
- Представляться не будем, - улыбнулся он, - вы уже знаете о нас, благодаря глюкам.
- Глюкам? – переспросил капитан. – Кто это, волшебники, колдуны?
- Известно лишь, что они защищают границу от внешнего врага и способны принимать чужой облик преимущественно из текучих и сыпучих материалов: воды, песка.
- Кто даст гарантию, что вы не они?
- А брат в поварском колпаке, - указал старик на кока. - Пусть стукнет меня своей оружью – я не рассыплюсь.
Бубульк подошёл к старику и взял его за руку.
- Тёплая, - заметил он, - вроде бы не вода и не песок. Слышно, как пульс бьётся. 
- Хмы, - задумался Чародей. – Ну, а если тут иная хитрость?
- Никакого обмана, брат Чародей, - вступил в разговор Энтот. – Узнав о пленном штурмане, и услышав его рассказ о бригантине и пиратах, мы тотчас поспешили к границе, полагая, что вы вскоре отправитесь на поиски товарища.
- Не знаю, верить вам или нет, - в сомнении оглядел их капитан. – Те двое, - кивнул он на разноцветные лужицы, - тоже казались искренними.
- Так и есть, - невозмутимо подтвердил старик. – Глюки говорят и делают только то, что могли бы сказать или сделать те, кого они изображают. А стоит раскрыть их секрет, они мгновенно исчезают. Но всё же, они очень опасны и сражаются так, как сражались бы скопированные ими прототипы.
- Да, нам от них теперь житья не будет, - расстроился Бубульк. – Кому верить?
- Глюки действуют только с внешней стороны границы, - успокоил Той. - Перейдите границу и вы окажетесь вне зоны их действия.
- Но тогда появятся амазонки, - заключил капитан.
- Верно, - кивнул старик. - Поэтому в царство Тесеи мы пойдем сквозь Малахитовую гору.
И он повёл капитана к зелёным скалам, среди которых зиял обрамлённый двумя малахитовыми колонами вход в подземелье.

23
В тот же день Лера засел за новое письмо. Начал он его так: «Ш. от Л., 4 апреля 1850. Докладываю. В нашей больнице все с ума сошли. Особенно тётка Фрося из твоего отделения. Целый час за мной бегала. У тебя Шурка, наверное, какая-нибудь особо заразная болезнь. И тебя из-за того, как в тюрьме охраняют. Не поговорить, даже близко не подойти. Быстрей выписывайся. Пойдём на нашу высоту под крестом. Найдём там золотой корень и вылечим тебя за один день». 
Поставив точку, Лера открыл «воровской» словарик и взялся за перевод.

24
Подземелье Малахитовой горы оказалось не совсем обычным. Отовсюду со стен, потолка и пола исходил рассеянный фиолетовый свет. Из-за чего всё вокруг представлялось мертвенным, словно на том свете.
«Лучшего места для нападения на нас не найти», - подумал с тоской капитан, и в два прыжка нагнал, шедшего впереди старика.
- Кто придумал это мерзкое освещение? – спросил он.
- Никто, - отозвался Той. – Оно было всегда, сколько существует лабиринт. Поговаривают, что это волшебство.
- Вы слышали о Смертельной петле?
Той замедлил шаг.
- Мы приближаемся к её порогу, - ответил он и, увидев озабоченное лицо Чародея, улыбнулся.
- Мы приближаемся к её порогу, - повторил старик, - но переступать его не станем.
- Этот лабиринт, - охотно взялся он за объяснение, - создан, как часть защитной системы острова. Подземный ход только кажется брешью, через которую можно беспрепятственно проникнуть в долину. На самом деле это от начала до конца огромная западня. Никто, из тех, кого глюки заманили во чрево Малахитовой горы, не миновал Смертельной петли.
Услышав это, кок принялся внимательно смотреть под ноги, чтобы не дай бог, не провалиться в какой-нибудь потайной люк.
- Как она выглядит? – поинтересовался капитан.
Старик только руками развёл.
– Вот смотрите, начинается, - и он указал на показавшуюся впереди развилку.
Под прямым углом друг к другу в стороны расходились две совершенно одинаковые галереи.
- Какую бы вы выбрали? – хитро прищурился Той.
- Логичнее было бы пойти по левой, - прикинул Чародей. – Ведь Малахитовая гора уходит вправо, а слева остаётся открытое пространство.
- На это и рассчитано, - усмехнулся старик.
- А может разделиться на две группы, - предложил матрос Бац. – Кто не попадёт в ловушку, тот вернётся, выручит остальных и накостыляет кому положено, - в этом месте он недвусмысленно посмотрел на проводников.
- Рекомендую послушать деда и пойти направо, - вмешался тут в дискуссию Энтот. – Петля потому и называется смертельной, что ещё никто оттуда не вернулся ни живым, ни мёртвым.
- Малыш говорит сущую правду, - кивнул Той. – Мы посылали одну экспедицию, ей на помощь другую и всё напрасно. Только люди пропали.
- Поворачивай, - решился капитан, и отряд последовал правой галереей.
На пути им повстречались ещё две развилки, которые они успешно миновали, уходя каждый раз вправо. Закончилось подземелье крохотной пещерой.
Чародей выглянул наружу и отшатнулся. Под ногами разверзлась пропасть. На дне её несла свои полные воды быстрая река. Несколько левее, ограждённый с моря крепостной стеной, раскинулся величественный город. Справа уходила в невидимую даль, выжженная солнцем долина, окружённая со всех сторон высокими горами. Где-то там и начинала свой разбег река. Бежала под скалами, отделяя долину от горной гряды, и омывая город, исчезала в бурном водопаде.
- Как же мы спустимся? – заволновался кок.
Старик отвернулся и вперил взор в лежавшую на полу небольшую квадратную плиту. Плита под его взглядом неожиданно вздрогнула и, оторвавшись от земли, повисла высоко в воздухе.

25
Проснулся Шурка от удара. Нечто легонько стукнуло его по носу и замерло. Он открыл глаза и увидел качающийся потолок. На нём вверху слева чёрным по белому было написано «от В. Стопочкина». Внизу справа «для А. Захарьева». Лишь сев на кровати, Шурка понял, что на носу у него лежал конверт. Судя по всему, бросил его дед Миша. Теперь он стоял рядом и ждал, посмеиваясь, когда Шурка проснётся окончательно.
- Хе-хе, – подмигнул рыжий дед. – Небось, опять от дружка, что под окнами бегал?
- Угу, – кивнул Шурка.
Распечатав письмо, он взялся за чтение.
- В мясницкой все вольтанулись, - было написано там. - А коренная форель – ежёвая маруха Фрося. Полный зик за мной хиляла. Не ласенько ты муровый долбишь кумор. Тебя за тот муровый кумор, как на киче пасут. Не побазарить, даже борт о борт не потереться. По рыхлому выгребайся, поканаем в ништанко гущу, выловим рыжего друга, подлатаем тебя за еный день.
- И что это такое? – удивился Петрович.
Вся палата собралась вокруг Шурки. Дед Степа надел очки, покрутил письмо и сунул его деду Мише.
- Да это феня, - заключил он.
- Точно, феня, - согласился тот.
- Вы нормальным языком скажите, - настаивал Петрович.
- Язык социальных низов, - совсем запутал оранжевого лесника Егор.
- Чего? – напрягся Петрович.
- Письмо написано на воровском жаргоне, - пояснил студент. – Это, как иностранный язык. Воры его специально придумали, чтобы другие их не понимали. Многие слова переделаны из обычных слов. Даже я кое-чего знаю. Например, про один рубль говорят булер. Переставили буквы только и всего.
- Так это ругательства? – предположил Петрович.
- Нет, матерятся обычно те, у кого или с головой не всё в порядке или словарный запас маленький.
- Это как? – заинтересовался Шурка.
- Ну, это, когда человек редко читает. Из-за этого в его голове слов совсем мало. И когда он не знает, как выразить свои мысли, он начинает ругаться.
- Одним словом дебил, - хихикнул дед Миша.
- Просто безграмотный, а иногда умственно слаборазвитый человек, - поправил его Егор.
Дед Стёпа почесал свою лысину и неожиданно всех удивил.
- А я думаю, - заключил он, - что матюгаться начинают из-за болезни души.
- Как так, - взъерошился Миша. – Не может быть.
- Ты вот бывает, стонешь, когда болеешь?
- Бывает, - кивнул рыжий дед.
- Вот и душа твоя матюгами знаки подаёт, - вывел лысый дед.
- А может наоборот, - задумчиво посмотрел на них Егор. – Может, душой заболевают оттого, что ругаться начинают.
- Вполне, - отозвался из своего угла Петрович. – Человека вон обзывай свиньёй – обязательно хрюкнет.

26
На выходные Лера с бабушкой поехал в деревню, где у Анисьи Николаевны жила младшая сестра баба Дарка. Два дня вместе с деревенской роднёй они сажали картошку. А когда вернулись в город, оказалось, что Шурку уже выписали. Из больницы Лера бросился к нему домой. Увы, друга он не нашёл и там.
- В санаторий его мать повезла, - вышел на стук Василий Евтухович. - А ты, что же в бандиты подался?
- Почему это? – опешил Лера.
- Да вон мать стирала Шуркину рубаху - письмо в кармане нашла нехорошее. В участок снесла. Где ты так по блатному научился шпрехать?
- У дяди Вани Безручко, - ответил Лера и, увидев, как у Евтуха Васильевича от удивления вскинулись брови, поспешил пояснить: - Словарь я у него брал, воровской.
- Понятно, - кивнул Евтух Васильевич, хотя ему было абсолютно ничего не понятно.
- А письмо такое зачем?
- Для секрета, - понурил голову Лера и спросил тихо: - А санаторий далеко?
- Далеко, - подтвердил Евтух Васильевич. – Аж в соседней области. «Лесная сказка» называется.

27
Под повисшей в воздухе плитой, обнаружилось квадратное отверстие подземного лаза.
- Как вы это делаете? – подпрыгнул поражённый Бубульк.
- Когда в эту пещеру вошёл мой далёкий пращур, - начал издалека старик, – камень уже висел в воздухе. Не одно поколение моих предков пыталось разгадать его тайну, и только отец моего деда научился им управлять.
- Но как?
- Мысленно, - постучал себя пальцем по лбу Той. – Представь, что он живое существо. Обратись к нему с искренней любовью и попроси опуститься на землю.
Бубульк наморщил лоб и напрягся. По лицу его было видно, как он старается любить. Но камень не шелохнулся.
- Брось, - хлопнул кока по плечу капитан. – Нет времени, надо штурмана выручать.
Старик, а за ним и все остальные снова спустились под землю. Последним в квадратный лаз шагнул Энтот, который и вернул плиту на прежнее место.
Стёртые ступени, высеченные в горной породе, закручиваясь винтом, вели их на немыслимую глубину. Там новое подземелье пролегало под ледяными водами реки, которая носила соответствующее название Леда, и выходило в долину.
Спуск был столь длительным, а лестница настолько крутой, что у Бубулька вскоре закружилась голова. Покачнувшись, кок стал валиться навзничь.
- Полундра, - выдохнул он и, потеряв последние силы, нечаянно опустился на свою любимую шумовку.
Никелированная ложка для снятия шума с варева была сделана на совесть и без труда выдержала вес хозяина. Мало того, едва кок оторвал ноги от ступеней, она, словно санки с ледяной горы, легко заскользила вниз. Высекая из камня снопы искр, Бубульк мгновенно набрал невероятную скорость и сбил с ног шедшего перед ним коротышку Баца. К несчастью, свалившийся на него матрос, не придумал ничего лучшего, как ухватиться за коков нос. С дикими воплями Бубульк с Бацем разбросали всю остальную команду по стенам и унеслись по лестнице.
- А-а-а! – доносилось снизу всё тише и тише.
- Что это было? – схватились за ружья, поверженные матросы. - Неужели амазонки?
- Кричат похоже, - почесал ушибленный бок старик Той.
Тут сверху спустился Энтот.
- Да это ваш кок сорвался, - внёс он ясность. – Сел на свою железку и только дым пошёл.
Чародей объявил перекличку. Не хватало двоих.
- Ну, если и Бац с ним, то дело табак, - заключил матрос Табачёк.
Ни слова больше не говоря, отряд поспешил вниз. Лестница закончилась  небольшим помещением, в одном углу которого сидел кок, в другом коротышка Бац. Лоб матроса приобрёл малиновый оттенок, на фоне которого белело множество мелких белых кружочков. В целом картина очень и очень напоминала отпечаток камбузной шумовки. Чародей посмотрел на Бубулька. В руке кока победоносно блистало никелированное оружье. А вот его нос более походил на синюю сливу, да ещё на одном ухе виднелись следы мелких хищных зубов.
- Вылитые глюки, - заметил Энтот.
Капитан только вздохнул.
- Как здоровье? – поинтересовался он у драчунов.
В ответ из обоих углов раздалось жалобное кряхтение.

28
Новое подземелье встретило моряков сыростью. С потолка капало. Где-то совсем рядом над ними шумели быстрые воды Леды.
- Сейчас станет суше, - пообещал старик Той.
Миновав сырой участок под рекой, они пошли широкой галереей. Тут было намного светлее, чем в недрах Малахитовой горы. В потолке имелись многочисленные отверстия, через которые проникал самый настоящий дневной свет. Между тем, над ними висело, по меньшей мере, метров пять каменного грунта.
- Неужели электричество? – показал на отверстия капитан.
- Нам это не под силу, - вздохнул старик. – Даже если перекрыть Леду и построить гидроэлектростанцию, у нас нет ни турбин, ни генераторов.
- А для чего вам трибуны и генералы? – вклинился в разговор коротышка Бац, который в школе систематически прогуливал уроки физики и о гидроэлектростанциях, конечно, ничего не знал.
- Не трибуны, а турбины, - пояснил Чародей. – Их крутит падающая вода. Турбины вращают генераторы, а не генералов, и те вырабатывают электричество.
- Значит, генералов выдающих электричество у вас нет, - так ничего и не понял Бац. – А откуда тогда свет? Опять фиолетовые штучки?
Старик Той не знал, то ли ему смеяться над безграмотностью матроса, то ли обижаться на его недоверие.
- Освещение устроили ещё наши деды и прадеды, - грустно улыбнулся он.
- Система зеркал, - догадался Чародей. – Одно зеркало с поверхности земли передаёт свет другому, то третьему  и так далее до самого низа.
- Верно, - согласился Той. - Только мы разработали оптическую систему из шлифованных кусков кварца.
- А ночью как же? – не сдавался Бац. – Ночью ведь солнце не светит, значит и тут темно.
- Ночью гнилушки дорогу указывают, - кивнул старик на вырезанные в стенах полочки, на которых лежали куски трухлявого дерева.
Неожиданно все почувствовали запах рыбы.
– Неужели мы вернулись к океану? – насторожился капитан.
 - Да нет же, - поспешили успокоить его проводники. – Это хранилища.
Через десяток метров в стене обнаружился проём, закрытый вытесанной из камня дверью. Коротышка Бац пробежал вперед и насчитал ещё шесть таких дверей.
 - Для рыбы, для дичи, для черепаховых яиц, для фруктов, для овощей, для зерна и сливочного масла, - перечислил Той.
Матросы отодвинули первую каменную дверь, и перед их взорами предстало огромное помещение, заставленное бамбуковыми этажерками. На них грудами лежала самые разнообразные обитатели океана.
- Смотрите, макрель, - похлопал Бубульк по боку небольшой рыбы похожей на веретено. – Её можно в тесте запечь – пальчики оближешь. А вот салака, - ткнул он шумовкой в другую. – Очень хороша, если её тушить с морковью и подать к столу с отварным картофелем.
Далее лежали грудой кальмары.
- Из кальмаров, - причмокнул кок, - и белокочанной капусты получаются восхитительные оладьи.
- А вы морскую лисицу едали? – показал малыш Энтот на пятиметровую рыбину с громадным хвостом.
- Но это же акула, - удивился Бубульк.
- А раков варенных в квасе? – спрашивал далее тот, явно стараясь поразить.
- Ха, - надулся тогда кок. - А вы Копенгагенский салат на атлантической осетрине пробовали?
- Нет, - невозмутимо парировал малыш, - зато вы не пробовали отварного леща с изюмом и пряниками.
- Полагаю, воздушный пирог по-милански из филе зубатки будет куда лучше?
- А вот ещё форель, - не сдавался Энтот.
Спору их не было видно конца, и капитан Чародей отошёл со стариком в сторонку.
- Несколько раз в год мы устраиваем рыболовные дни, - принялся рассказывать Той. – Все мужчины острова выходят в океан на промысел.
- Зачем же так много припасов?
- Половина их, как и провиант в других кладовых, предназначен для амазонок. 
- То есть как?! – поразился капитан. – Они объявили вас вне закона, а вы их кормите?
- Мы же их любим, - напомнил Той. – А, кроме того, мужчины не хотят враждовать. Амазонки не мешают нам жить в долине по нашим законам. Они охраняют остров от нашествия врагов. И потом, они присматривают за плантациями, с которых мы тоже кормимся. Ведь в долине ничего не растёт, там сплошной камень и песок.
Постояв у двери рыбной кладовой, матросы порядком продрогли.
- Почему так холодно? – недоумевал Бац. – Над нами жара несусветная, а тут, как внутри айсберга.
- А вот, - показал Энтот на пол. – Под нами два метра льда. А ещё стены льдинами обложены.
- Не может быть, - не поверил Бубульк и шагнул в глубь холодильника.
Нога его тотчас поехала на скользком льду, и он сходу врезался в первую же этажерку. Бамбуковая конструкция зашаталась и на кока свалилась груда морской капусты, а на колпак упал увесистый осьминог.
- Но позвольте, - возмутился Бубульк из-под осьминога, - откуда в тропиках лёд?
- С вершины Малахитовой горы, - пояснил Энтот, помогая коку подняться. - Там за облаками на горных пиках, окружающих долину, лежат огромные ледники. Там круглый год зима, оттуда в Леду стекают холодные ручьи. Но для кладовых мы пилим лёд только на зелёной горе, она ближе других.