Записки у моря часть 3

Знакомства у моря. Кто сказал, что они некрепкие и однодневные. Вот бывает, что даже семьи складываются из этих случайных знакомств или как сказал кто-то из больших людей «Из случайностей рождаются династии». Вот сосед по столу рассказывал, что его жену тоже подсадили когда-то рядом с ним в столовой. А случается, что у моря встречаются старые друзья, которые не виделись лет десять.

Сцена приветствия с обязательным похлопыванием по спине. Пятиминутный разговор с фразами: «Ты сейчас где?», «Да все там же», «А как твои?», «Да отлично». Потом хлопанье ладони об ладонь с приглашением зайти выпить туда-то и разбегаются каждый по своим делам.
После этого один из вновь обретших друг друга друзей подходит к своей компании и произносит:
- Прикиньте, мужики, сейчас разговаривал со своим лучшим другом, ну или по крайней мере с кем-то очень знакомым, но не могу вспомнить кто это. То ли служили вместе, то ли учились.
А вроде бы сегодня еще и не пили.

Курортные романы начинаются по разному. Чаще почему-то считается, что это мужская часть отдыхающих по вечерам выходит на охоту, и перемещаясь из одного бара в другой, с открытой дискотеки в закрытую, ищут себе жертву. Что же и такое бывает, но жизнь то она сложная штука.

Кстати, мне очень понравилось определение курортного романа, данное студентами Ростовского университета на мини-курортном КВНе.
- А какой он курортный роман, - громко восклицает ведущая и на сцену выходит очень плотно упакованный молодой человек, увешанный пейджерами и мобильными, с барсеткой под мышкой и в темных очках.
- Рома Курортный, прошу любить и жаловать!

Особенной популярностью пользуются два места -студенческая дискотека, где всегда можно встретить милых особей противоположного пола для романтической беседы под звездами, и диско-бар «У сосны», где обитают те же особи, но уже более опытного возраста, сразу же переходящие от слов к делу.

Иногда с утра, проснувшись в незнакомом месте, представитель «команды Генштаба», как ласково называл себя наш кружок, долго вспоминает, сколько же в него влили водки эти скромные милые создания. Последнее, что он помнит - это медленный танец, в котором он, как истинный джентльмен, поинтересовался именем партнерши.

- А разве это имеет значение, - очень логичный ответ.
Так что миф о том, что мужики выступают на море в качестве стаи волков, а бедные женщины - это стадо невинных овечек, всего лишь миф.

- Вот все пытаются закадрить генералов, а мне достаточно лейтенанта, - молодящаяся дамочка лет 40, играя лицом и бедрами, буквально подплывает к нашей компании, разлегшейся на солнышке.

Видно, что жертву она наметила еще издали, но ведь бывает же такое - ошиблась.

- Вообще-то я уже подполковник, - весело заявляет хорошо сохранившаяся жертва, - а лейтенант вот он.
Палец указывает на меня, и я внутренне сжимаюсь, такого я не выдержу.

- Но мне нравится Ваш подход, - опасность проходит мимо, старший все-таки прикрыл младшего.

Лунная дорожка играет рябью и манит, тянет к себе. Темнота на берегу абсолютная. А ведь совсем рядом, метрах в десяти, уже начинается цивилизованная набережная, где прогуливаются парочки и звучит надоевшее караоки. Но именно про такие ночи говорят, что хоть глаз выколи, все равно ничего не видно.

Поэтому спокойно сбрасываешь всю одежду и дружно компанией в воду. Она ведь в такие ночи теплее воздуха, над тихой поверхностью струится белесый от луны туман, и создается ощущение, что плывешь в парном молоке.

Главное, оставить на берегу кого-нибудь в качестве маяка. Пусть курит или хотя бы песенки распевает. Правда в ночном море звуки распространяются странным образом, так что можно и к Турции уплыть, но песенки - это все-таки лучше, чем ничего. Но «не нужен нам берег турецкий...», лучше попасть к своей одежде, а потом сидеть на выброшенном штормом дереве и смотреть на звезды.

Какие они на море? Конечно большие, близкие, но главное, чувствуется, что они живые. Звездочки тихо перемигиваются друг с другом в такт набегающей на берег волне. А луна все плетет свою дорожку на поверхности моря.

Ранее утро (часиков этак десять утра), вся компания уже в сборе и дружно занимает нависающий над водой край солярия. Это на всякий случай, вдруг придут девушки, а все занято. И вот тогда-то по мановению командирской руки уголок освобождается и прекрасные нимфы устраиваются рядышком.
На краю волнорезов выстроились рыбаки, поговаривают, что к берегу пришел пеленгас. Потому голые тройники так и мелькают в воздухе, погружаются в воду, чуть идут ко дну, но влекомые серебристой блестящей нитью вдруг резко взмывают вверх. И все это для того, чтобы подцепить за жирный лоснящийся бок эту вкуснейшую рыбину. Некоторым это удается.

Но тут появляются дельфины. Один врывается в пространство между двумя соседними волнорезами и бросается в самую гущу рыбного косяка, не обращая никакого внимания ни на редких купающихся, ни уж тем более на беснующихся на берегу рыбаков.

Сверху хорошо видно, как дельфин черной тенью проходит под косяком и бросается в погоню, наверное, за самой большой рыбиной. Последние пару метров он просто играет с ней. Переворот вверх белым брюхом - этакий дельфиний шик, последний рывок, движение вертикально вверх и эффектный вылет из воды, фонтан брызг и уход в глубину.

Проплывавшая неподалеку тетка даже и не подозревала о существовании в воде постороннего существа, до тех пор, пока не увидела прямо перед собой, метрах в пяти, его черный горизонтальный хвост-плавник. Этот вопль заставил содрогнуться даже самого дельфина, хоть и слышит он лучше в диапазоне ультразвука. А женщина со скоростью, достойной наших олимпийских чемпионок, бросается к спасительному волнорезу и сливается с ним в одно целое. Приз зрительских симпатий за демонстрацию возможностей хамелеона.

В это же время с десяток дотоле праздных зевак бросаются в воду, нет, не помочь бедной пострадавшей, она теперь в полной безопасности, а чтобы поиграть с дельфином в пятнашки. Интересно, что подумало это высокоразвитое существо про поведение непонятных двуногих, то орут так, что перепонки закладывает, то целоваться лезут.
Когда еда в столовой надоела до судорог в желудке, народ начинает питаться на стороне, в многочисленных кафешках и барах.

Знаете, что такое сабурани. О, это просто настоящий взрыв вкуса, особенно после хлебных котлет. Запеченное тесто с сыром, но как-то не так, как всем известный хачапури, а чем-то больше напоминающее огромный пирог, поедается хрустя за обеими щеками и запивается добрым вином.

А острые чанахи, что-то среднее между сатэ, овощным рагу и тушенными в горшочке овощами - кушанье вообще бесподобное. Особенно на завтрак, когда живот напоминает пустой барабан после бессоной ночи. Вот тут-то Вы аккуратно снимаете крышечку с этого чудодейственного снадобья и постепенно, вдыхая густой аромат с явным чесночным оттенком, ложка за ложкой помещаете его в себя. А с каждой обжигающей порцией чанахи в Вас проникают не только потерянные силы, но еще и просто безумная жажда жизни, любви и радости.
Что может сравниться с этими вкусовыми ощущениями, разве что удовольствие общения с любимой женщиной, но это уже другая история.

При плохой погоде следовало бы заскучать без солнца и привычного пляжа, но веселая компания для того и нужна на отдыхе, чтобы всегда было весело и чем заняться. Объявлен поход в горы.
На этот раз поход действительно в горы, в реликтовую рощу пицундской сосны. Что было в первый раз вспоминать не хочется. Пытались добраться до дикого пляжа, который находится по другую сторону мыса. Дорога шла прямо под отвесной скалой, что своими возможными оползнями повергала всех в трепет. Да и дороги то никакой не было. Просто море выбило в основании скалы уступчик шириной сантиметров 30, весь состоящий из скосов и наклонных плоскостейи все это постоянно захлестывается водой. В общем, удовольствия мало.
А в этот раз мы идем как раз по скале, частенько подползая к краю обрыва и фотографируясь на живописном фоне бухты. Все разговоры у края сводятся примерно к следующему.
- А прикинь, тебя бы тут столкнуть.
- А вот если надо будет и так спущусь.
- И вот здесь?
- Ага.
- А вот там?
- А вот там я тебя сам столкну.
До рощи, что начинается, кажется, на третьей по счету от пляжа возвышенности, мы добрались быстро. Воздух - горный хрусталь. Море внизу - картины Айвазовского (вообще говоря я бы назвал кого-нибудь другого, вот только ничего в голову не приходит). Иглы знаменитой сосны, устилающие все видимое пространство на вершине - персидский ковер. Так и хочется лечь на эту природную постель и смотреть сквозь верхушки сосен в низкое небо, вот только дождик может пойти.
Да, чтобы увидеть все это стоило пробираться через заросли дикой ежевики, разодрав себе бок, скользить по суглинку тропинки, проезжая на мягком месте не один метр вниз, и верещать от ужаса и восторга, когда тропинка выводила прямо на обрыв.

Кажется все, дни отъездов. Компания постепенно распадается. Вчера один, сегодня я, завтра другие.
Последнее купание в море с исполнением групповой фигуры «Банзай», когда вся рыба уходит от берега на много часов. Последние солнечные ванны, хорошо хоть с погодой повезло. Рука подкручивающая и перебрасывающая через левое плечо серебристую монетку.
Металлический кружок еще долго играет в воде и если присмотреться, то даже с высоты солярия видно его место успокоения. Погружение его так красиво, что бросаешь второй, третий, бросаешь до тех пор, пока в карманах не становится совсем пусто.

Обмен адресами и сувенирами, обещания вернуться сюда же через год, а лучше встретиться раньше. Рукопожатия и поцелуи у дверей автобуса. Прощальное фото на память. Еще поцелуи и прерывающий все это гудок автобуса - пора в дорогу.
Мертвая тишина в салоне, только шум мотора играет на нервах. Нависающие скалы справа и кисельно-застывшее море слева. Пламенеющий закат и разговоры со слезами в голосе.

- Солнце садится красное, значит погода завтра будет хорошая.
- Но нам-то уже все равно.
- Зато им останется.

Темнота, которая настигает в пути, неотвратима и символична. Открывается величественная панорама порта Новороссийск. Застывшие на якорях в совершейнешем беспорядке посреди бухты корабли ярко иллюминированы. Им весело подмигивает маяк на берегу. Юная ночь почти непроглядна, только узкие полоски света от фар и от этого становится еще более грустно.

Вот и вокзал. Из автобуса вываливаются люди и выстраивают на площади некое подобие цыганского табора из тюков, сумок и чемоданов. Кого не спроси, все везут как можно больше вина, от того и сумки неподъемные и ставят их так осторожно и внимательно.

Час ожидания в зале с одноименным названием и вот подан московский поезд. Массовый срыв людей и вещей с мест, кажется, что в этот муравейник плеснули кипятком. Скорее, скорее через пешеходный мост к нужному перрону под пристальными взорами милиционеров и завывания северного ветра. Вот и теплый вагон, первые знакомства, пока еще пустые разговоры и ... тронулись. Все, до свидания, море.

P.S.
А на следующее утро мы уже въехали в осень.