Чужая жена

В. считал начальника своим приятелем. Когда-то они учились в одном институте, потом, случайно встретив друг друга после нескольких лет разлуки, сошлись снова. Оказалось, что они даже работают на одном предприятии, только в разных отделах. В. удивился, что С. занимает довольно высокую должность - помнится, в учебе блестящих результатов он не показывал.
Тот обещал посодействовать, чтобы В. перевели в его отдел, под дружеское крыло…
В. был моложе товарища на три года и пока еще холост. С. и здесь опередил его – он уже два года как женился.
- Пора бы и тебе подумать о будущем, - сказал С. как-то, когда оба вместе обедали в кафе. – Скоро уж тридцать.
В. поставил на поднос стакан чая и пожал плечами:
- Есть у меня девушка. Но… Да и денег нет на свадьбу.
- Что за проблема? Ты теперь у меня работаешь – а мои ребята не бедствуют. Женись обязательно. И меня на свадьбу пригласи. Последний раз гулял на свадьбе два года назад. И то, на своей же собственной… - С. засмеялся.
С женой своего начальника В. познакомился неожиданно. Как-то в воскресенье с утра, только проснулся еще и чистил в ванной зубы, вдруг звонок в дверь.
Мать заглянула:
- Сынок, это к тебе.
- Попроси, чтоб подождали, - поспешно сплевывая зеленую пену мятной пасты пробормотал В.
Наскоро обсушив лицо полотенцем, В. появился в коридоре, чтобы встретить неожиданных гостей, и увидел С. Тот широко улыбался:
- Что, разбудили тебя? А мы тут за город собрались, проезжали мимо твоего дома, ну, и подумали - вдруг составишь компанию?
Из-за плеча С. выглянула совсем юная девчушка в синем беретике. Из-под головного убора выбивались две беспокойные каштановые пряди волос. Широко распахнутые голубые глаза с любопытством уставились на В.
Тот сразу смутился своего домашнего, слегка помятого вида, отступил на шаг в темноту прихожей и сбивчиво произнес:
- Я не готов… Не знаю… У меня были свои планы…
- Ну, как хочешь, - развел руками С. и, попрощавшись, вышел прочь.
И вслед за ним выпорхнуло удивительное существо в беретике.
- Кто это был с тобой тогда? – осторожно спросил В. в начале очередной рабочей недели у С.
- Как это кто? Моя жена! А ты что подумал?
- Понимаешь, она такая молоденькая… Я, честно, подумал, что ты с любовницей пришел… прости меня. Ну, жены не бывают такими…
- Моя жена – особенная. Во-первых, она артистка, в театре выступает. А во-вторых… Во-вторых, она моложе меня всего на три года. Просто она так выглядит. Иногда ей не дашь больше шестнадцати…
Перед В. возникли внезапно лукавые голубые глаза, которые он видел лишь мельком, в узкой прихожей своей квартиры…
- А как ее зовут?
- Танечка. Да ты приходи к нам в гости, я тебя с ней как следует познакомлю…



***
В. считал себя человеком старомодным. Нет, конечно же, как и большинство молодых людей, он носил удобные джинсы и кроссовки, пил колу и пиво. И даже ходил в ночные клубы. Но при общении с женщинами он был робок и застенчив, чего большинство из них не ценили и не прощали. Наверное, это были плоды женского воспитания. Его растили мама и бабушка. Об отце не слышал вовсе. Иногда сомневался, что отчество у него настоящее.
В общем, никак не мог он переступить через некоторые свои представления о любовных отношениях, которые, он чувствовал, не вяжутся с нынешним веком и современным ритмом жизни. Почему-то в его мечтах о любви часто возникали прозрачные развевающиеся занавески, ослепительно белые простыни, розовые лепестки, беззащитное пламя свечи и голубые глаза, в которых можно утонуть, раствориться, исчезнуть навсегда…
Первый его любовный опыт был настолько непохож на эти грезы, что В. с тех пор очень неохотно переступал черту, разделяющую дружбу и более близкие отношения. В конце концов, девушки, уставшие от бесконечных походов в кино, кафе, прогулок по набережным и ненужного трепа, либо находили себе более раскрепощенного партнера, либо хитростью заманивали В. в постель. Им доставался нежный и чуткий любовник, неспособный, впрочем, гореть, умирать и возрождаться из пепла. Оттого у женщин оставалось странное ощущение, как иногда бывает от сладкого пудинга – вкус не запоминается, в желудке пусто, словно ты и не ел ничего… подруги с В. подолгу не задерживались…

В. не заметил, как его сокровенные мечты обрели плоть и кровь. Просто однажды он понял, что голубые глаза, с дрожащей на ресницах слезинкой удовольствия – Танечкины.
Он воспользовался приглашением С. и побывал у него дома. Танечка мотыльком порхала вокруг стола, но угощала не своим, не домашним, а все какими-то наскоро приготовленными полуфабрикатами. После чая, в котором словно еще чувствовалась горечь только что выпитой водки, Танечка вдруг взялась читать какие-то свои монологи. Вспыхивали и гасли голубые искорки в темной глубине ее глаз, дрожали ресницы, срывался на высоких нотах голос, рвались какие-то струны в душе В.
- Ну, правда, она у меня умница? – хозяйским тоном произнес С., когда Танечка закончила представление, и добавил. – А не осталось ли еще этого вишневого рулета? Он мне понравился, всегда надо такой брать…
Как-то раз С. все-таки вытащил приятеля на побережье. В. захватил с собой подругу. Танечка играла с ней в бадминтон.
В. наблюдал, прикрыв глаза ладонью, как в луче солнца золотятся Танечкины волосы, как легко подпрыгивает она, стремясь попасть ракеткой по воланчику. И какой же уродиной выглядела рядом его бесформенная подруга…
«Не смотри на Танечку, дурак. Она же не твоя, не твоя», – пытался твердить себе В. Невыносимо тошнило от этой мысли. Или просто селедка под шубой, которую они ели в кафе с видом на морской пляж, была несвежей…

Закат золотыми полосами раскрасил приморское шоссе. Танечка отказалась садиться в машину на переднее сиденье, рядом с мужем.
- Ты же знаешь, что это место самое опасное, - пояснила она в ответ на удивленные протесты супруга.
В. оказался в середине, между двумя девушками, но всю дорогу чувствовал шелковое прикосновение только Танечкиного бедра.
Чем ближе ощущался город, тем сильнее ныло под сердцем: сейчас, сейчас путешествие кончится, Танечка шагнет в свою жизнь, захлопнув дверь подъезда с кодовым замком, а В. еще надо провожать подругу…
Вернувшись домой заполночь, В. достал из холодильника бутылку домашней, маминой, рябиновой настойки и уговорил ее под невнятный бубнеж радиоприемника.
С утра на работе С. поинтересовался:
- Когда ж ты успел набраться… Вроде вернулись уже поздно?
И протянул ему блестящую цветной фольгой пачку жевательной резинки.

С тех пор В. под разными предлогами отказывался от приглашений С. в гости или за город. Но Танечка его не отпускала, являлась во снах по ночам, грезилась по вечерам за бутылкой все той же рябиновки.
В. – о, ужас! – иногда даже представлял себе нечто совсем гадкое: несчастный случай на производстве, строгое неживое лицо товарища с траурной ленточкой на фото, растрепанные золотисто-каштановые волосы Танечки на плече лучшего друга, на его плече… И соленые ручейки слез, которые В. сперва робко, а потом нежно сцеловывает с бархатно-розовых щек… Дальше этого его фантазии не шли. В. стыдил себя и запрещал продолжать думать.
Впрочем, с некоторых пор С. не ездил на объекты, так что накаркать беду у В. все равно бы не получилось…
- А моя жена тебе привет передавала, - говорил С., улыбаясь с порога кабинета. – Удивлялась, что ты к нам не заходишь… Помнишь в начале лета как здорово было.. когда мы ездили на залив? Ну что бы снова не прокатиться?
- Да холодно уже, - пожимал В. плечами.
- Ну ты даешь! Где ж холодно! Бабье лето!
- Все равно не хочется как-то…
- Небось все по ночным клубам… Молодой, - снисходительно бросал С., усаживаясь за рабочий стол и включая компьютер. – Оттого по утрам на работе такой кислый. Ты смотри, я начальник строгий. Вот тебе наряды, попробуй сегодня не съезди по ним…
- Да какие ночные клубы! – справедливо возмущался В. – И когда было, чтоб я чего-то не сделал?
- А на прошлой неделе счетчик сожгли? И энергетик мне сказал, что от моих мастеров перегаром несло, хоть закусывай! Ну, ладно Боря, тот алкаш известный, а ты? Все-таки с высшим образованием!
В. потупился:
- Ну ладно тебе… Все ж пьют. А что делать-то после работы?
- Я тебе говорил – женись! Будет что делать. И к водке не потянет…
- Это только тебе с женой так повезло, - буркнул В.

С Танечкой В. неожиданно столкнулся посередине не по-осеннему теплого, шумного, вечереющего Невского.
- Ой, В.! Ты откуда? – удивилась она.
- Я? Просто гуляю, - глупо улыбаясь, пробормотал В.
- А я – из театра. У нас репетиция закончилась… - Танечка взяла В. под руку и его снова, как тогда в машине, обволокло прохладным шелком.
Надо было что-то предпринять, прежде, чем В. лишиться сознания… взгляд его упал на вывеску «Кафе-мороженое».
- Ты любишь мороженое? – робко спросил В. у Танечки.
- Обожаю!
- Тут кафе – давай зайдем?

Он поставил перед Танечкой вазочку, в которой лежало несколько разноцветных шариков, политых по ее заказу странным мятным сиропом зеленого цвета и украшенных двумя крошечными, словно игрушечными листочками натуральной свежей мяты. Столик, за которым они сидели, стоял в углу, прямо под розовым светильником на стене. Тихо играла джазовая музыка. В. смотрел, как Танечка кушает мороженое. Ее ровные белые зубки вонзались в желтую мякоть ананасового пломбира, из-под бархатных ресниц на В. иногда взглядывали блестящие глаза с голубыми искорками у самых зрачков.
- Ты такая красивая… Я тебя…люблю, - вдруг пробормотал В. совершенно неожиданно для самого себя.
Внутри у него все замерло. Он зажмурился и ждал, что Танечка сейчас на него закричит.
Мягкая теплая ладонь накрыла его дрожащую влажную руку.
- Бедный мальчик, - донеслось до В. – Я подозревала это… Обещай мне...
Она замолчала на какое-то время, словно что-то обдумывая.
- Обещай мне, что ты не скажешь мужу…
Оказалось, Танечка снимает комнату в центре – тайком от супруга. В. еще не понял до конца, зачем ей это надо. Маленькая, с уютными шторками на окнах комнатка, большую часть которой занимала кровать…
Дальнейшее виделось В. как в тумане. Танечка скинула пальто, отбросила на стул перчатки и без лишних слов принялась расстегивать пуговицы на блузке. Из-под тонкого голубого шелка выглянул кружевной синий бюстгальтер с вычурными красными бантиками у лямок. Едва слышно скользнула на пол Танечкина юбка…
- Зачем это? – прошептал В. – Остановись…
Танечка засмеялась и села на кровать, вульгарно расставив голые ноги.
 - Ты думал, я невинная маленькая девочка? – спросила она, проводя рукой по волосам. – Это только одна моя половина. Другая – развратная старуха. Пойми, талант – это такое счастье и такая мука… Вдохновение так эфемерно. Оно испаряется, слово ртуть. Что-то должно гореть, что-то должно питать вдохновение… А оно питается чувствами…
Голос Танечки звучал звонко, с вибрациями, словно со сцены в театре.
- Поверь мне, я люблю и уважаю С. Но брачная любовь – это так скучно… Когда два человека живут бок о бок, спят в одной постели – они знают друг о друге столько, что сердце уже не замирает от прикосновений… И ты ищешь что-то, что может высечь искру в твоей душе. Тайная связь… Оттого, что она случайна, запретна – желание в сто крат сильнее… Когда-то и это чувство притупится. И ты снова отправишься на поиски…
В. слушал с ужасом и видел Танечку распятой на этой самой кровати с резными спинками в окружении грубых волосатых самцов… Замечали ли он эти похотливые складки в углах ее розовых губ? Лукавый разрез глаз виделся ему теперь порочным. В. закрыл лицо руками и застонал:
- Молчи, пожалуйста… Я не знал, что ты такая…
После он и вовсе понес околесицу…
Он не помнил, как добрался домой… Его толкали в метро, какой-то пьяница, споткнувшись, уткнулся сопливой физиономией прямо в куртку В., но он лишь вежливо отстранил его…

С трудом переступил В. порог кабинета С. тот, как обычно с утра, сидел у компьютера и с благодушным видом расставлял цветные шарики на экране в одну линию.
«Сытый, довольный», - с отвращением подумал В. и кашлянул, чтобы привлечь внимание.
- Я вижу тебя, друг, - как-то неестественно бодро произнес начальник.
- Я принес… Вот… Заявление, - с трудом выговорил В., протягивая слегка измятый нервными руками лист бумаги.
- Об увольнении? – С. пробежался глазами по заявлению. – Очень хорошо. А я уж не знал, как тебе сказать. Понимаешь, сверху пришла бумага… Сокращение штатов. В первую очередь, молодые неопытные кадры и пенсионеры… так что, тебе все равно пришлось бы уйти… - С. виновато пожал плечами и улыбнулся.
В. поглядел прямо в глаза тому, кого называл своим другом. Глаза у С. были мутно-зеленые и совершенно пустые. В них даже опытный психолог не разглядел бы настоящего С.
- И ты уволил бы меня? – спросил В., не сводя глаз с упитанной физиономии начальника.
Тот положил руку на сердце:
- Сверху пришла, бумага-то! Понимаешь, с вышестоящим начальством шутки плохи… Ты же взрослый человек.
- У тебя замечательная жена, - неожиданно сказал В. и усмехнулся. – Вы, достойная друг друга пара.
Повернулся и вышел прочь.