Где-то там, под небом

Сергей вновь глянул вниз и опять, как сотни раз до этого, к горлу подкатил сладостный комок ужаса. О, эта великая высота, это чудо природы… Почему чудо? Сергей не мог этого объяснить, они просто благодарил Бога, что тот, создавая вселенную, сделал высоту. Скажите, глупо звучит? Быть может, но именно такая мысль приходило в голову Сергею каждый раз, когда он смотрел вниз. А еще человек благодарил Всевышнего, что тот сделал его тем, кто он есть – человеком. А ведь мог Сергей и жить промеж трав мелкой ползучей гадиной и никогда не видеть этого величия. Этой высоты…
Далеко-далеко внизу жизнь била ключом. Мельтешили прохожие, сейчас очень смахивающие, как максимум, на бусинки бисера. Машины, те были чуть побольше – пуговичками. И все они непрестанно двигались. Отсюда, сверху, эта жизнь казалась вечным потоком. Если чуть сузить глаза, так, что бы вовсе не различать детали, можно было принять толпу за небольшой ручеек. Однако ручеек не степенно текущий куда-то по своим делам, а прямо-таки взбесившуюся струю, которая по мановению неизвестных сил, мечется то в одну, то в другую сторону, и никак не может выбрать верное направление…      
Здесь же, под небом, все иначе. Нет этой суеты, этого волнения, этих мелких проблем, способных превратить жизнь в сущий ад. А над тобой бесконечность. Бесконечное голубое небо с рваными облаками. И свежесть. И ветер, который тут не прекращается не на секунду, но ветер не злой, как внизу, способный творить всяческие пакости, а нежный, однако и сильный вместе с тем. Это нельзя объяснить словами, а значит Это надо писать с большой буквы. У человека за тысячелетия выработалась поганая привычка объяснять словами все. И все, что было объяснено, теряло ценность, ибо поддающееся скрупулезному анализу не может быть величественным. Высота анализу неподвластна. Высота всегда была тем, что возвышается, как в прямом, так и в переносном смысле, над миром. И миру, как бы сам велик он не был, никогда не покорить высоту окончательно…
За спиной раздался требовательный стук, и Сергей, нехотя, повернулся в ту сторону. За толстым, запыленным стеклом маячила красная и потная морда какого-то служащего. Он отчаянно корчил рожи, и вообще всячески пытался показать, что мойщику было бы неплохо приступить к работе. Сергей махнул рукой, давая понять, что сейчас начнет и опустил губку в ведро с пенящейся водой. Движение было немного резким, отчего люлька под человеком противно заскрипела. Сергей выругался сквозь зубы, а потом начал как можно старательнее протирать окно, с силой вытаскивая сознание из сказки…