Вибрации незаконченное

Облака как множество огромных нежно-белых перин плыли по небу над ними подготавливаясь к ночи. Огромные камни напоминавшие кости погибших гигантских животных торчали из скал. Внизу с шумом и невероятной силой громыхала вода, сходившая с гор. Трудно было понять как несколько маленьких ручейков сливаясь могли образовать такой огромный бурлящий поток. Почему-то у Него возникло желание броситься вниз и в полёте превратиться в каплю. Соединиться со стихией. Стать потоком.

Шаг......



- Вибрации.... – начал тёмный человек
- Да какие, на фиг, вибрации – перебил его Он
- А что ?! Я не знаю как это назвать иначе!!
- Назови по другому, но только не этим словом, которое ты вставляешь куда надо и не надо. Н-А-Д-О-Е-Л-О!!!!!
Они сидели и спорили перед костром в горах под деревьями, которые напоминали огромные иглы воткнутые в землю миллион лет назад. Их мощь и красота были настолько величественны, что Он проникся уважением к этому прекрасным творениям Земли. Он много раз представлял себя именно в таком состоянии. Состоянии спокойствия и благодати, которые можно было испытать только тогда, когда ничего не имеешь, ни к чему и ни к кому не привязан и ничего уже не желаешь, кроме жизни.
Россыпь звезд на абсолютно чёрном небе напоминало ему то, когда он в детстве засовывая лицо в вязанную шапку смотрел сквозь неё на солнце. Безумное количество прекрасно-далёких мерцающих точек. Как ничтожно мал Он перед ними и сколь властны они над Ним. Они свободны как его желание. Стать звездой было его желание, поэтому спор затеянный перед костром в эту ночь был для него неинтересен и смешён. Как и повод, по которому он начался. Разговор для траты потока Стикса.
Пустой разговор подобен чёрной дыре, – потухшей звезде, – чтобы ты не делал, чтобы не кидал туда, какие бы эпитеты и определения не извергал из себя, всё исчезнет и не произведёт ничего. Кроме пустоты.
Сейчас Он соврешенно случайно вспомнил, что читал в какой-то книге о людях. Каждый человек есть проявления Бога. Человек человеку Бог. Каждый есть Бог. Тогда всё, что происходит вокруг него был исключительно театральной постановкой. Театр одного актёра с участием таких же актёров. Каждый сам по себе, но в тоже время все вместе Все его любови, Его отношения с другими - всё спекталь. Прекрасный неповторимый спектакль каждого дня.
Девушка из его снов сидела рядом (Он не знал какое у Неё было имя, но это было Ему совершенно неинтересно). В общем-то все эти вербальные извержения были направлены только на то, чтобы показать перед Ней на сколько один может перебороть другого в мыслеформировании и построении сложных фраз на совершенно пустые темы.
- Хорошо! Что тогда по-твоему Душа? – спросил Он человека в джинсковой куртке
- Души нет! Её не существует. Есть спермотозоид, который и несёт всю информацию для зародыша. Реинкарнация – глупость. Её не существует.
Было интересно наблюдать за этим диалогом со стороны. Сидят два создания размышляя с невероятной уверенностью и пылом о том, чего не знают. Впрочем, это было для них неважно. Знаешь-незнаешь. Битва за Её внимание, за улыбку, за возможность быть рядом с ней. Каждому из них хотелось только одного – обладать Ею. Да, именно обладать.
- А что же тогда есть? – невыдержал Он.
- Есть химические процессы. Работа мозга, медитации и всё такое прочее. Всё только химия. – настаивал на своём джинсовый человек.
Злость начинала расти. Ещё немного этого спора и внутри состоится ядерный взрыв. Все компоненты были собраны не хватало только детонатора. И джинсовый отлично творил его. Но, на мгновение, поняв, что Он не хочет сориться с джинсовым, уж слишком хорошо Он к нему относился, все внутренние компоненты для ядерной реакции были уничтожены. Взглянув не в первый раз на звёзды Он напомнил себе о своём несовершенстве и ничтожестве. Вселенная Его сильно интересовала, однако и Вселенная Им интересовалась не меньше. Он сидел как ему показалось вечность, но в действительности это было мгновение. На фоне всей этой отвлечённости слышался голос джинсового. Он по-прежнему что-то объяснял о химии, о мозге.
- Может тебе в нейрохирурги податься? – просил он облачённого в коттон человека.
- Зачем? – одивился тот
- Ты бы смог изучить мозг и химию заодно.
Джинсовый спокойно воспринял этот выпад пропустив его сквозь себя. Это было его удивительно прекрасным свойством. Удивительным от того, что Он никак не мог приучить себя к этому, и люди обладавшие спокойствием и безмятежностью вызывали в Нём уважение. Но, всё же, поменяться с ними местами Ему не хотелось. Уж слишком пресной казалась жизнь при таком её восприятии.
Ночь продолжала свою тихую прогулку по склонам гор. Только шум огромного потока в ущелье разбивал эту пустоту звука. Гора, напротив которой они расположились, была похожа на огромный каменный позвоночник. Сейчас Ему трудно было представить, что они находся в том месте, в кторое они пришли несколько часов назад. Казалось, что с наступлением темноты всё было перенесено в другой мир. Но ужасен или прекрасен был тот мир, в который их перенесло тяжело было сказать. Погружаясь ещё в себя Он обнаружил несколько интересных тёмных пятен. Тёмных как эта ночь и всё вокруг. Тут же были чинарики - его сомнения. Но их было настолько мало, что он смог увидеть всего две или  три штуки. Чинарики прятались в тех самых тёмных пятнах, видимо, чтобы выскакивать из своего убежища в самые неподходящие, для этого, моменты.
- Боже, как Я Её люблю – подумал Он, совершенно неожиданно для себя.
О ком это Он ещё сам не понял. Но внутри это произнесли с таким чувством уверенности, что совершенно на вызывало сомнение искренность всего сказанного. Он любил Её какой-то невероятно нежной и совершенно свободной любовью. Ему было достаточно знать, что с Ней всё хорошо, что она счастлива. Любовь без необходимости находится рядом. Любовь свободы любимого человечка. Правда, Он также не понимал к какому образу это относилось. В данный момент своей жизни Он любил двоих. Обе они пробуждали в Нём всю ту теплоту, которую может испытывать мать с своему ребёнку.
Но Его внешнее всегда требовало для себя подтверждения обладания «объектом». Поэтому, повинуясь каким-то невидимым силам, Он писал письма, звонил, с требованиями или провакациями к любимым в поисках некоего письма, которые бы доказала Ему Его же любви.
Два совершенно разных человека находились в Его теле. Иногда они вступали между собой в конфликты, иногда не разговаривали, но больше они жили в мире уступая друг другу первенство в обладании Им. Всё действо напоминало всё тот же театр. Он смотрел на себя и смеялся тому, как бьются между собой две Его сути. Он придумывал пьесы - они их разыгрывали. Окончания этих пьес были совершенно непредсказуемы, но то, что они никогда не были пресными и скучными можно было быть уверенным.
Вот и сейчас Он почувствовал, что находится в создании нового спектакля с сюжетом, который мусолил в голове на протяжении нескольких недель. Банальный такой сюжетец под названием «Возвращение любимой».