Записки чужака

Sitting on AZT-8.
...Несколько слов об одной практике...          

Сейчас 10.15. p.m. и я сижу в дежурном помещении телескопа АЗТ-8 в чрезвычайно странном обществе: Сабет, Фэйт, Аксель и Тэд. Говорят, скоро подойдет Ник.
 Что я здесь делаю уже совершенно не понятно. Право, из дома все выглядело совершенно по-другому. Впрочем, в этом нет абсолютно ничего удивительного.
 У меня за спиной выводят партии Мюррэй Хэд и Ян Гилан сотоварищи.
 Что произошло с того момента, как чуть больше десяти дней назад я уехал в Крым? Трудно сказать. Знаю только, что я очень старался. Старался остаться собой в новых обстоятельствах и среди новых людей. "Я был среди них, но я был не с ними"...  Нет, это не про меня. С полным правом можно утверждать, что я был точно таким же чудаковатым ребенком, как и все остальные здесь. Что ж...
Я пил водку с Черепом, я ходил на Ежик и утверждался в своем профессионализме, которого нет, я был на море и оставил ни в чем не повинным девушкам в баре список пристойной музыки. Дебюсси и Аквариум, Боже мой!
 Но здесь не с кем. Не с кем говорить и не с кем молчать, миражи истончились и умиление умными и распущенными детьми сменилось раздражением.
 "Степной волк" оказался дурашливым барашком. Мерзавушка душонка моя требует Шилкина и телевизор, горячего душа и мяса убитых зверушек. Тихие мещанские радости. Смакуйте! Насолоджуйтесь!
 Мой эгоцентризм прет изо всех щелей. Явственно ощущая невозможность докричаться до окружающих или, хотя бы, перейти к водным процедурам, я, тем не менее, не желаю соответствовать. А потому тихо зверею и, сублимируя, высасываю по пачке "Парламента" в день.
 Дивное сообщество. Волчонок, разочаровавшийся вундеркинд, эрудированная стерва и благостная корова. Плюс я, в представлении не нуждающийся. О, все мы, читавшие Маркеса и Касареса, изведавшие запретный плод отказа от серости, но так и оставшиеся стадом безголосых солистов. Мы рисуем крылья, судим и рядим, а рядом течет кровь, перемешанная с желчью и гноем, но глаза надежно закрыты просветленной оптикой. Все в порядке.
 Может показаться, что мне здесь не нравиться. Это было бы величайшим заблуждением. Так хорошо мне не было уже давно. Здесь надо бы впаять какое-нибудь хайку. Просто, чтобы убедиться, что я все тот же рефлексирующий резонер, которого угораздило наваять F.L., но ничего не приходит на ум. Ужель и в правду буду блондином?
 
Отбежал покурить. Мотыльки бросаются на огонек зажигалки и сразу падают, опалив крылья. Забавно.
This is my blood you drink, this is my body you eat, if you would remember me...    

Взмывая на миг,
Брошенный беспечно, вниз
Падает камень...

Не знаю, о чем писать. Честно говоря, совсем одурел. Одурел от пустых и суетных, неумных и вздорных. При этом, я рад тому, что я здесь, уже потому, что впервые за долгие годы передо мной, пусть лишь бледной тенью, промелькнуло бесконечное одиночество. Оказывается, я успел позабыть, что это такое. Господи, спаси тех, кто действительно один!
 Как я был счастлив, когда от Антона пришла SMS"ка. Каждый звонок родителям как ниточка в какой-то другой, живой мир. После разговоров с ними я подолгу хожу сам не свой. Это и не поход и не дом. Это ? абсолютная пустота. 
 Быть может, дело в том, что Научный ? мой первый действительно долгий самостоятельный выезд в совершенно чужое место с совершенно чужими людьми. И хотя ко мне все относятся очень мило и с живым интересом, между мной и ними стена, которую я не могу, да и не стремлюсь разрушить.

Они наводятся, я слушаю Визбора. Кого я хочу спасти?
 Вот Аксель. Тот Аксель, о котором я писал в Этюдах? Кто знает... Могу ли я ему помочь? Возможно. Хочу ли? Скорее, нет. Почему? А почему должно быть наоборот?! Ненавижу благотворительность, она унизительна...
 ...Однако, долго наводятся. А тут еще Славик с Лехой зашли на огонек. Тусовка...
 А что им вообще нужно? Бездна красоты повсюду, но иногда она начинает меня бесить. Какого черта, ведь я то уродец!
 Уродец, уродец...
Нет, действительно долго наводятся. Пойти, что ли, самоутвердиться? Пожалуй, нет. Лучше выйду еще покурю.

К дьяволу эти треклятые раскопки. Дешевка. "Огонь, который не потухнет..." Для них это ? подзарядившийся фонарик.
 Лажа, если ничего не изменится, пожалуй, вскорости отправлюсь баиньки.
Неужели, им это все действительно интересно? Альфа, дельта, фотометрия, ПЗС. Невероятно! Ведь звезды мягко мерцают в черной вышине, и тишина ночи разливает в воздухе бесконечный покой. А телескопы уродуют небо ржавым железом... 
 А, ладно! Это ? лирика, есть ведь другие рубежи, но где мое место? Видимо, все же не здесь. Но ведь где-то же ждут. Точно, я знаю, это не склонение и восхождение, не найти в таблицах. Скребусь на ощупь...

00.05. Еще два часа прожиты впустую. Кого винить? Нету Зуи и Робби, а уж про Пат и говорить не приходится. Есть только напыщенный томик Маркеса на системном блоке да еще неподалеку Йейтс тускло мерцает золотом на черном. Адаптированный Кафка и новая Каббала. Разве что полистать....
 Поставлю-ка я им Б.Г., пусть поморщатся... DJ из меня не выйдет. 
 Фэйт, лапочка, спрашивает что я пишу. Хе, хе, кто знает? Эссе. Бред я пишу, незаконнорожденный. Строчка ? минута. Бездарное и ожесточенное убийство времени...
 
Вот они, наши орлы. Подслеповато сощурившись, вылезли из колодца телескопа. У них такой же дурацкий вид, что и у мотыльков слетевшихся сюда на свет.
 М-мм... Сабет после сортира отправилась ополоснуть руки. Умница. Интересно, пообщавшись с некоторыми людьми, она поступает так же? Гигиена прежде всего!
Опять куда-то запропастился Аксель. Просто ушел в ночь мастурбировать свое  одиночество. Пойду, взгляну, где его носит...
 
А вот и он. На этот раз не долго. Сидит с топориком в руках и едва заметно ухмыляется с самым идиотским видом. Вот и мы все такие же...
 Вдруг понял, что пишу автопортрет на фоне "соратников". Забавная получается картинка. ПЗС здесь не нужно, итак все видно. Хотя... Faint objects...
 Кстати, Тэд, узнав, что я написал хайку предложил его незамедлительно сжечь. Неужели почувствовал?

 О, как трогательно мне строят глазки! Об этом лучше и не думать. Какие могут быть отношения с людьми шалеющими от бисексуалов? Одна мысль о том, что не все может быть как должно, приводит их в прострацию.  В этом смысле мне гораздо милее Аня, с ее трогательным фанатизмом. Невеста по убеждениям, быдлячок суженный. Зрелище завораживающее, по тем же причинам, что и казнь. Люди не в силах преодолеть магию предопределенности того, что за гранью. Миг, когда знаешь, что вот-вот произойдет то, о чем обычно нельзя сказать наперед. Необратимое, шаг, после которого нет дороги назад ...
 Вчера утром, когда все разъехались, кто на море, кто в "поход", я вдруг был смятен такой волной неприкаянности, бездомности, что едва не заплакал. Как больно, как горько резануло, рвануло в груди...
 К чему я об этом? Не знаю. Везде лишь пустота, но самое страшное, что меня это не огорчает и не пугает. Видимо, внутри тоже ничего не осталось...
02.00 Сейчас пойду наводиться. Попаду? Нет? Какая разница! Нас осталось трое.  Тэд ушел баиньки, Сабет на АЗТ-11. Каждому свое, но выбор Тэда мне ближе.
Нет определенно, по ночам надо спать, иначе начинаешь втихую сходить с ума. Б-р-р-р!

В спертом воздухе чересчур ярко освещенной комнаты я рефлекторно стираю пот со лба и нащупываю в кармане фонарик. На листке бумаги карта окрестностей. Так, здесь треугольник из звезд седьмой величины, а потом на пол поля вниз...   
 Па-ба-ба-бам! Бетховен в IBM sounds каждый раз заставляет меня вздрогнуть и выругаться про себя матом. Пора наводиться на новый объект. Я накидываю куртку и шагаю в темноту колодца уходящего вверх...

2001. Когда-то в июле.