Левая водка

Левая водка
 
   Все говорят, левая водка, левая водка! А чего? Нормальная вещь! Я вот с
приятелем встретился – хлебнули немного. Сейчас, пока время есть ещё до суда,
расскажу.
   Десять лет с приятелем не виделись, и вдруг, такая встреча. Я ему говорю,
пошли водочки возьмём по такому случаю. Нашей – петрозаводской. Хорошая вещь.
Проверенный вариант. Чистая, как слеза младенца. Он говорит: "Не надо! Пошли ко
мне, у меня "левая" есть. Она тоже почти прозрачная, а по действию вообще
неповторимая."
   Зашли к нему, он эту водку "левую" достал, говорит, если бутылку сдать –
водка сама почти не чего не стоит. И действительно почти прозрачная – на просвет
яркую лампочку немного видно.
Выпили по рюмке. Да! С нашей, петрозаводской, не сравнить. Наша так действовать
не может. Тут же захорошело. Приятель сразу красивый такой стал! Зеленоватый.
Точнее, совсем зелённый. Только глаза покраснели и немного больше стали. С кулак
примерно, и как-то в разные стороны смотрят. Вылитый инопланетянин. Вот это
водка! Разве наша, петрозаводская, такое может?
Правда на меня почти не подействовало. Только чуть веселее стал. Сижу, ржу, как
лошадь. Ну, понятно,
не каждый день с инопланетянами общаешься. Особенно такого сочного цвета. Тем
более десять лет не виделись. Но через полчаса я немного успокоился – пятнадцать
минут хохочу, как припадочный, десять секунд пауза. В паузе говорю приятелю:
- Здорово, что мы всё-таки встретились. Как раз перед Новым Годом. Ты теперь так
на ёлку похож. Особенно – цветом. Может, тебя наряжать надо?
Он отвечает:
- Наряжать не обязательно, но в ведро нужно поставить, дольше простою.
За ведро - ещё по рюмке. Приятель спрашивает:
- А ты давно Дедом Морозом стал?
Я говорю:
- Не знаю. Может, после второй рюмки? А что?
– А, - говорит, - что-то у тебя борода побелела, и нос покраснел. Прямо
удивительно.
Я говорю:
- То, что побелела – не удивительно, а вот то, что она после второй рюмки
выросла – вот это да! До этого у меня бороды не было.
Ну, за бороду – ещё рюмочку. Вдруг, приятель сердито так ко мне обращается:
- Ты бы, Мариванна, бороду всё-таки сбрила бы. Не к лицу женщине с бородой
ходить. Тем более с такими ножками.
На счёт ног я что-то заволновался. Глянул на них – всё нормально, ноги на месте.
Все четыре. Только валенки вроде как с платформой стали.
– Чем, - говорю, - тебе мои ноги не нравятся? И что это ты меня Мариванной
зовёшь, когда я всю жизнь был Клавдией Никоноровной?
Он говорит:
- Извини, просто вы обе очень похожи. За вас! За женщин!
Выпили за женщин. Посидели. То есть я посидел, а приятель в ведре стоит,
зеленеет. Потом по сторонам посмотрел и спрашивает:
- Ты куда их прогнал?
- Кого?
– Да, баб этих противных.
– Наверно, к вам на планету улетели.
– Ну, тогда за космонавтов!
За космонавтов – святое дело! Стандартный тост. Приняли. Чувствую, душа уже
полета просит. Я говорю:
- А вот интересно, вы каким горючим пользуетесь, чтобы бороздить просторы
Вселенной?
Приятель говорит, наливая еще:
- Вот этим и пользуемся. В нём энергии много. Так и прёт.
– Ну, тогда за энергетиков! И что бы свет всегда был.
Выпили. Я говорю:
- Надо хоть тебя немного украсить. Зря, что ли в ведре стоишь? Как ни как –
Новый Год.
Взяли лампочку. Приятель её в ухо ввернул, пальцы - в розетку. У него аж глаза
засветились! Стоит, весь переливается, лампочка в ухе горит, зелёный, пушистый,
волосы-то дыбом встали. Создает праздничное настроение. Искорки проскакивают.
Кричит:
- Наливай скорее, пока пробки не перегорели!
Ну, само собой, за энергетиков опрокинули. Хороша "левая" водка! Не,
петрозаводская такого эффекта не даёт! От "левой" душа наружу рвётся. Мы за
полет души - ещё по рюмке. Она и полетела. Душа-то.
И у меня, и у приятеля. Теперь вот сидим, суда ждём. Божьего. А я всё думаю,
может, надо было нашей, "Петровской", взять. Глядишь, ещё пожили бы. Да, жалко,
поздно.