Свободный

                ---==(Рассказ)==---
Хмурое, мрачное и сырое утро. Такие всегда показывают в фильмах перед убийством, появлением монстров\пришельцев, деяниями маньяков, и прочими прелесностями. Всё это базируется на ассоциативной психике человека. Но, впрочем, это не к теме. В тот день была моя смена. Я – Сергей Петрович, по профессии сторож. Как и раньше я сторожу мост через Волынку. Это река вблизи одного из городов этой страны. Робота, сами понимаете, скучная, но и не трепетная.
Сторожили этот мост только по тому, что частенько сюда хаживали разные странные типы. Бывали тут многие представители рода людского. Много и я повидал. Самые частые посетители – молодые влюблённые. Ходят сюда, понимашь, как на пиквик, или как там его… ну это не важно. Говорят что романтично: звёзды, река, ночь… ну, в общем, дело было вечером, делать им было нечего. Были и вандалы. Эти вообще полные придурки. И руками ломают, всё что не так стоит, да и не пожалеют бутылочку бензина кидонуть в балку какую. Коктейль молотова понимашь… придурки и всё тут. Лазили тут и демонисты всякие, и желатели искупнуться. Да и просто пьяные хаживали. В общем - много кого. Но в тот день всё было совсем не так.
Солнце ещё не взошло, но его лучи уже освещали черноту, приходило время дня, и ночь отступала, до поры - до времени, конечно. Смена моя уже давно закончилась, но полудурок Лёха всё никак не спешил меня заменять. И тут гляжу – идёт. Думаю, ну счас я этому Алексею расскажу, как его матери рожать следовало, коли глядь – ан нет! Не Лёха то. Идёт мужичок себе. Не пьяный вроде, да и не побитый кем. Но идёт, как-то уж странно, не то чтоб и шатался, но просто каждый шаг как-то не уверенно делает. Потом остановился посреди моста и в воду пялиться. И тут мне чего-то стукнуло, что он на смерть сюда пришел. И плащик у него подходящий – черного цвета. Про таких мне ещё дед рассказывал, что, мол, и на его веку приходило сюда несколько людей топиться. И как он их отговаривал, тоже рассказывал. И вроде как слушали его… Ну, в общем, не долго я думал - пошел к нему. Иду открыто, чтоб не спугнуть, а то ещё гляди сигонёт в воду, а мне потом с начальством разбираться! Кому ж оно такое надо.
-Стой! – кричу ему, - Ты кто таков?
Он, похоже, немного испугался, видать не знал, что тут сторож есть. Но и с близка он не такой уж показался как раньше. Вовсе не мужик, и даже не мужичок, а так, шпана малолетняя. Я уж думаю, не рыбу ли пришёл глушить? И высматривает место отсюда? Да и телом вышел гад. Росту на полголовы выше меня, в плечах – и Светка с булочной не потянет. В общем, здоровый гад, так что, думаю, если прыгнуть решил, то силой я его точно не удержу, тут, знач, тонкий псих-подход нужен!
А он тем временем посмотрел на меня, а глаза печальные - точно прыгать пришел… а тут высоко. Когда строили мост, то река метров на двадцать повыше была, а потом опустилась. И вообще дело ясное – не живец он уже.
-Никто я, просто так… парень. – говорит, а глаза – всё больше, печальнее, все горем заполнены.
-Ты что парень? Прыгать решил? – он кивнул, этого уже я не ожидал, уверенный в себе, знает что хочет, и уж наверняка доделывает начатое до конца.- Да брось ты это! Жизнь конечно не вишня, и не лимон, а так, помидор прогнивший, но не стоит ведь!
Молчит. Уже мне страшно. Глаза большие, почти не человеческие, смотрит всё на меня, почти в душу заглядывает.
-Не уж дева тебя бросила? Так это бывает брат! Это ж почти с каждым случается, а ты вон какой здоровый, тебя любая баба в свои сети ловить будет!
-Нету у меня никого, ни семьи, ни девушки. Я пришёл, чтобы полететь, или разбиться.
Ну, думаю, всё. Крышу у парня снесло. Полетать ему захотелось:
-Да чего ты? Птица, чтоб летать, что ли? Брось ты это! Пошли, выпьем водочки расскажешь все, как есть! – а сам уж прикидываю, смогу ль его бахнуть сзади чем, чтоб вырубить. А он, гад, такой здоровый, чем попало и не стукнешь…
-Брось ты, отец. Больше мне ничего не осталось, или полечу или нет…
-А коли нет?
-Тогда разобьюсь насмерть… всё лучше, чем так жить.
-Да что ж ты такой кислый? Что случилось?
-А тебе не всё равно отец?
-Да ну понимашь…
-Понимаю, прыгну – убьюсь, начнут искать, найдут труп, кто был на дежурстве – ты, вот и ворох проблем поспел. – говорил спокойно, как девку в постель заманивал, догадливый, вот не по годам только.
-Сколько ж тебе лет-то будет?
-Двадцать отец.
У меня аж похолодело, ведь совсем ребёнок… мне вон уже шестой десяток через год, и всё ведь держусь за жизнь, боюсь чего, но не прыгать ведь…
-Дак что ж с таким молодым-то? Чего ты? Тебе ведь ещё под юбки заглядывать, а не сводить с собой счёты!
-Не вижу смысла в жизни, отец. Не понимаю ничего. Устал я.
-Ишь устал! Я во - шесть десятков живу. Думашь не устал? Но ведь не прыгаю ведь! Брось ты эти глупости! Иди домой, найди подругу…
-Хватит отец. Я уже всё решил. Или полечу или умру. Третьего не дано.
-Да что ты заладил, одно и тоже! Обкурился чего аль что? – уже начинаю кричать, душа чует – сигонёт вниз - и поминай как звали! Беркут хренов!
-Тебе не понять отец – голос резко стал холодным, строгим, как у генерала,- я разучился верить, разучился любить, разучился сочувствовать.
-Дык знашь, сколько таких гадов в партии сидит? И ничего, чтоб им усохло ниже пояса, не идут прыгать, а ты, раз признаёшь своё, знач можешь измениться!
-Не хочу отец. Я устал так, что руки уже совсем опустились. Мой единый шанс – улететь, улететь, чтоб все  забыли, забиться в какой-нить уголок, может на остров какой…
-Ага - на Гаваи! Очнись парень не беркут ты, и не воробей! К психологу тебе лететь надо! Причём быстро! Крыльев у тебя ведь нету, как полетишь? Вертолёт что ль в кармане?
Улыбнулся, как-то странно – печальной, унылой улыбкой. Отвернулся, и начинает идти к перилам, а тех ведь раз – метр, и всё! Ведь кто ж  в нашей стране о гражданах думает? А никто! Я уж бросаюсь к нему, думаю, будь что будет - нельзя парню умирать… и замер как в копаный. Плаща-то у него нету. Черные, длинные, мощные, костлявые, перепончатые крылья… Самые что ни есть настоящие. Я уже начинал поминать сколько я тостов за Лёхины болезни заглушил, а парень зырк на меня, всё так же, печально, казалось что ему больше хотелось бы умереть чем полететь, резко присел, подпрыгнул… и вниз. Расправил свои чёрные крылья, теперь они ещё больше казались… долго падал, я уж думаю всё, не выжить ему. Но всё же он справился с воздухом, справился с тяготением, и полетел. Делал огромные взмахи своими крыльями и летел. Летел на встречу восходящему солнцу, красиво, прям как в кино! Летел, гад, летел. И мне завидно стало… улетел на свой остров, свободный, а я так тут и остался. Но и я скоро улечу. Правда, не на остров, а к богу. Пусть я и не святой, но грешил мало, а тот парень… он заставил меня во что-то поверить, поверить в мечту, стать чище… Спасибо ему и на том, надеюсь его оставили в покое там, там, куда он улетел.
[Посвящается жестокому Свету и Солнцу]
Альен Шарков



Ценить всё, нужно за то, что его кто-то создал; несмотря на то, кто это создал; несмотря на то, зачем это было создано; несмотря на то, какие жертвы и усилия были положены, при его создании. Смотреть нужно только на то, насколько хорошо это получилось в глазах создателя.
[Цессерда, книга 1, глава 6, изречение 2]