Четвертая высота и Повесть о настоящем человеке от Николая Ненас

Из серии «Легенды нового Череповца»

Из ныне живущих и работающих в Череповце журналистов Николай Ненастьев  на сегодняшний момент является, пожалуй,  одной из самых колоритнейших фигур. Этого человека, возраст которого почти приближается к пятидесяти, всегда можно увидеть на всех пресс-конференциях «сильных мира сего» и любых, более менее,  значимых тусовках «власть имущих» нашего города. Он не любит сидеть в кабинетах и спекуляциям на вечные темы и международные сюжеты обычно предпочитает непосредственные встречи с героями своих журналистских работ и личные впечатления. В разряд городских легенд Коля, как и многие из описываемых мною героев, вошел в начале 90-х годов, когда, вместе с другими коллегами по перу, в составе крупнейшей на тот момент газеты «Коммунист» (ныне «Речь»), создавал идеологическую почву того, что мы называем демократической революцией августа 1991 года и реформами 92-93 годов.
Но обо всем по порядку.


Как Коля под барабанный бой белкам пионерские  песни во все горло  пел

Жизнь у нашего героя начиналась вполне романтично. Родился он, между прочим, в семье потомственных лесорубов в местечке, которое тогда Полежайка называли. Вокруг только лес. Зайцы, белки, лисицы самые близкие друзья. Бывало по осени, к ним в отцовский дом и медведи погреться заходили.  И, Дед Мороз к ним под Новый год в поселок нередко вот так запросто из Великого Устюга заезжал. Короче говоря, вся атмосфера Колиного детства, как в старинных русских сказках, настраивала его на романтический лад. Поэтому ничего удивительного не было в том, что лет с семи Коля сам начал сказки и стихи сочинять. А с десяти, когда стал пионером и надел поверх накрахмаленькой белой рубашки огненный пионерский галстук, взяв с собой «единственного друга» - барабан, выходил на несколько часов в лес и там во все горло выкрикивал любимые пионерские песни:   «Встань пораньше, встань пораньше, барабанщик, Только солнце заалеет над страной…», «Спартака», «Каховку»…, тем самым приобщая все население веселого лесного мира к великой советской революционной романтике, а самого себя  к будущим подвигам во имя Родины, коммунистической партии и лично Леонида Ильича Брежнева.

Как Коля к чтению пристрастился, Алексеем Мересьевым захотел стать, но только лишь первым в Данилове марафонскую дистанцию преодолел…

Когда семья переехала из поселка лесорубов в город Данилов, что расположен в Ярославской губернии, Коля сразу же пристрастился к чтению. Библиотеки в те годы был популярны так как, например, сейчас компьютерные клубы и Интернет. Но не знал тогда Коля, ни сном, ни духом не ведал, что такое Pentium-III и, поэтому, всем творениям Билла Гейтса и его «Майкрософт» предпочитал Пушкина и Гоголя. Но настоящую революцию в его сознании сыграли все-таки не они.
Как-то в местной детской районной библиотеке взял Коля книгу «Четвертая высота» - учительница литературы посоветовала. Взял, полистал первые страницы, начал читать и … зачитался. Не отрываясь, всю повесть от начала до конца прочитал. А потом второй раз, третий. Поразило его в главной героине повести Гуле Королевой ее волевые качества, стремление к победе, неистребимое желание, преодолевая трудности, добиваться поставленной перед собой цели.
- Вот и я таким должен быть, - подумал тогда Коля, а дальше, дальше, стал брать из библиотеки одну за другой книги про настоящих героев – про Дмитрия Ульянова, Павку Корчагина, Алексея Мересьева.
Когда ночной Данилов затихал и лишь из единственного в городе «кабака» неслись звуки пьяной гармошки Коля, сидя на крыльце своего деревянного дома закрывал мечтательно глаза и воображал, воображал себе, как среди бескрайних топей болот, по колено в снегу и в воде, он, только что упавший с неба советский летчик, ползет и ползет к своим, теряя по дороге сначала руку, потому ногу, потом опять руку и опять ногу… Доползает, падает окровавленный в руки товарищей и произнеся: «Вот пакет, товарищ генерал», теряет сознание…
И не надо думать, что эти мыслительные операции давались Коле легко. Терять руки, а особенно, ноги, было очень обидно. Ведь, если первыми Коля писал своим первым подружкам любовные стихи, то вторыми зарабатывал потом и кровью звание чемпиона Ярославской области по бегу на средние дистанции. И все-таки, потерю важнейших конечностей, компенсировала нашему герою сцена, когда он воображал себе, что его раненного, но не убитого родители и многочисленные поклонники несут поверх голов разгоряченной толпы, бросающей и бросающей на его носилки живые цветы и кричащие:
- Слава Николаю Ненастьеву! Слава!!!
Славы, Коля, конечно же, желал. И, как мы видим, вполне достойной всех идеологических канонов тогдашнего патриотического воспитания. Однажды, желая прославиться, он с дружком, впервые в Данилове пробежали марафон, посвятив его 23 съезду партии. Но их подвиг никто тогда по достоинству не оценил. Только местные бабушки увидев во всю мощь несущихся несовершеннолетних парней в трусах испуганно кричали им вслед:
- Ребята, неужто война началась!?

Как Коля в Вологду на филологический учиться поехал, увидел Софийский собор и в Бога поверил

Долго ли коротко, но стал Коля все чаще задумываться над тем, кем ему в реальности быть. Подвиги, типа подвига Мересьева, его со временем привлекать почему-то перестали, чемпионом мира по бегу он уже стать не мог. Что же дальше? И в то время, когда его ровесники мечтали стать трактористами и машинистами тепловозов, Коля, вглядываясь в неземную красоту родного города и в чистые архитектурные формы даниловского вокзала, подумал как-то о том, «чтобы вот как бы их получше стихами или прозой описать. Как Пушкин, как Лермонтов, как Василий Белов». В том мире, не как сейчас, настоящих то писателей ценили еще.
И поехал Коля в Вологду на филологический поступать. Был бы рядом Гарвард там, или Оксфорд поехал бы и туда. Но не знал он тогда еще о существовании ни того, ни другого. А вот про Вологодский педагогический от местных восторженных выпускниц прошлых лет был хорошо наслышан. Итак:
- В Вологду. К Пушкину, Лермонтову, Василию Белову!
Вологда встретила его богатой на шутки студенческой тусовкой, голодными общагами, Софийским собором и походами на лыжах. На собор, кстати, он первое время особо внимания не обращал. «Ну, стоит и стоит себе архитектурная достопримечательность посреди Вологды. А у нас в Данилове, зато вокзал какой!» Но, однажды, после очередного своего разочаровния в любви, проходя мимо него, Коля вдруг остановился и вспомнил лекции по атеизму.
- А ведь есть Бог, - пронеслось тогда в его измученной переживаниями и чтением голове.
Тогда же, кстати, расширились Колины впечатления о мире не только «вверх», но и «в стороны». А случилось потому, что посмотрел однажды Коля в самом крутейшем тогда в Вологде кинотеатре суперпопулярнейший в те времена фильм «Капитаны песчаных карьеров». Посмотрел, и как говорят сейчас «долго думал» над увиденным. Это нынче фильмов всяких наштамповано немеряно. А тогда, «Генералы песчаных карьеров», читай, единственным в своем роде был. И окинул тогда впервые Коля своим внутренним взглядом весь земной шар и проникся его вселенской скорбью…   С одной стороны, чертовски, захотелось ему помочь этим ребятам с занесенных песком пляжей Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, а с другой в душу, в сознание, в самую сердцевину его большого мозга прокралась впервые антисоветская мысль: "Ведь и мы не так как надо живем!"

Как Коля в поисках достойной работы половину Вологодской области проехал и в Череповце оказался

Пока Коля о Боге размышлял и о трудной судьбе бразильской молодежи, подоспел выпуск. Пора было подумать о том, куда свою кипучую энергию и революционный бунтарский дух было девать. Судьба сначала кинула его в Бабушкинский район. И, между прочим, на самолете. Прилетел он, рассказывают, тогда в местный аэропортик, сошел на землю и сразу бегом к бабкам, торговавшим там семечками:
- Эй, бабушки, где тут у вас газетный киоск. Что там в Палестине с Ясером Арафатом евреи сделали?
Бабушки на него только глаза пялят.
- Какой киоск? Какой ясер арафат? Сроду про них не слыхали!
Дальше забросила Колю судьба в деревню Тимонино. Как Лев Толстой учительствовал. Год. Больше не выдержал. Показалось, что не для него. Понял тогда в чем настоящее величие Льва Николаевича и почему тот всего Ленина «перепахал».
Случилось так, что в этот же год ему впервые был приклеен ярлык "ярого антисоветчика". Работая с детьми лесорубов он однажды публично заявил:
- Мол, эти детишки к знаниям вовсе не тянутся!
- А к чему же они тянутся?! - спросил его по слухам секретарь партийной ячейки, снимая подсохшие во время собрания валенки с печи.
- К деньгам! - ответил Коля.
Дальше, как он сам рассказывает, уготована ему уже была тяжкая судьба деревенского диссидента. Изоляция вокруг была полнейшей. Выйдет, бывало, Коля ночью во двор. Бросит взгляд на единственную в деревне лампочку. Потом взглянет на луну, всплакнет, сморкнется. Скучно, одиноко, хоть "волком вой".
Разговаривать ему тогда можно было только с рыбами. Пойдет на озеро, закинет удочку и ну жаловаться рыбкам на жизнь. Однажды задремал ненароком и приснился ему вещий сон. Будто подплывает к нему Золотая рыбка и человеческим голосом спрашивает:
- Чего ты хочешь, старче?
- Оперативного простора хочу. - отвечает Коля. - Перспективы жизненной.
- Тогда садись за машинку, - говорит ему ЗБ, - пиши статью про местных лесорубов и отправляй ее в "Красный Север".
Коля так и сделал. И с тех пор пошла о нем по всей Вологодчине большая слава.
Когда поверил Коля в свой литературный талант- бросил кости в Тотьму, в тамошнюю местную газету «Ленинское знамя». Пока устраивался из Бабушкинского района, от тамошнего прокурора на имя тотемского прокурора пришел запрос: "Надо бы нам нашего диссидента вертать назад. Без него местные КГБшники совсем от безделия скуксились!". Но тотемский прокурор, надо отдать ему должное, Колю в Бабушкино не отдал. Почему? Говорят потому, что понял: кроме интеллегентного Коли, больше в Тотьме и поговорить то будет не с кем.
  Коллектив в редакции подобрался хороший, компанейский. Коля за год работы даже Почетную грамоту «за творческую оперативность» сумел получить. Но, как он утверждает, не за репортажи о лесорубах, а за то, что ровно в 11 часов каждый день бегал от имени редакции за водкой в сельпо.
Может быть, и сейчас бы бегал или кого-нибудь уже посылал, но во время сообразил, что с таким подходом к жизни в герои никогда не попадешь и настоящим человеком не станешь. И решил он тогда искать место для подвига в Череповце. Благо тогда его сюда пригласил тогдашний заведующий промышленного отдела в газете «Коммунист» Анатолий Пиралов. Был 81 год. В Череповце строили пятую домну, быстрее всех в мире катались на коньках, играли в хоккей и баскетбол на уровне первой лиги СССР и писали «Время колокольчиков» и «Грибоедовский вальс»…

Как Коля в редакции газеты «Коммунист» работал и к своему звездному часу готовился

Приехав в Череповец, Коля сразу же понял, что этот город посложнее, чем Тотьма будет – настоящая высота, достойная его любимой героини. Для подвигов – полоса не паханная, но город все-таки злой, прижимистый, до денег жадный. А что вы хотели – вся страна в те времена в Череповец за длинным рублем потянулась. Помните, как по пятой домне строители словно муравьи ползали рискуя каждую секунду камнем упасть вниз? Ради чего, спрашивается?!
Коля как журналист рос не по дням и по часам. Писал и о строительстве, и о металлургии, и о спорте. Печатал рассказы. Помните такой – «В Сочи поедешь не ты?!». Это он, через несколько лет подытожил опыт своей даниловской жизни, показав на собственном примере весь драматизм и трагическую несправедливость спортивной и околоспортивной борьбы. Можно сказать, с эти эпохальным рассказом взгляды на жизнь кардинально поменял. Теперь не о подвигах думал, а как куски мяса из пасти разъяренного льва тащить.
Когда появились в городе кооперативы Коля начал писать о кооперативах. Даже, рассказывают, сам им захотел стать, спекулируя на «трассе» водкой. Но не получилось – не сошелся с покупателями в цене. Появились первые социологи, Коля к ним потянулся, желая, видимо, постичь всю глубину тогдашней жизни. Заговорили о демократии, Коля своим пером первым в городе дал знать своим читателям, что ему новые времена по духу. Даже собственным корреспондентом «Коммуниста» на первые съезды Советов в Москву ездил.
В эти же годы, кстати и женился, и детей начал строгать одного за другим. И все время, когда выпадал свободный часок, Николай с завистью посматривал на кабинет тогдашнего редактора и, наверное, думал: «А не пора ли мне первым человеком в редакции стать» И этот звездный час для Коли наступил в августе 91…

Как Коля переворот совершил, лаяться со всем городом начал, деньги лопатой грести и инсульт во время «краха МММ» получил

В августе 91 не только демократ Горбачев бразды правления в стране потерял, но и демократический редактор тогдашнего «Коммуниста» Крупенников явно начал маху давать. И, как на Михаила Сергеевича нашелся свой Ельцин, так и на Пал Палыча в газете нашелся свой Николай Ненастьев и К.  Короче говоря, завалил Коля с товарищами раненного льва и сам занял место царя зверей.
Газета, а тогда ее переименовали в «Речь», в те времена просто процветала: почти стотысячный тираж, прибыль немерянная, почет и уважение вокруг. Коля подумал, подумал и взял в газете политическую линию на махровую демократическую линию. Святее самого Ельцина с Бурбулисом и Гайдаром был. Думаю, что именно благодаря ему город тогда, одним из первых в стране, всегда брал очередные повышенные демократические рубежи. Если Ельцин, значит «Ура!». Видела бы тогда Колю Гуля Королева, то: либо возненавидела его всеми фибрами своей коммунистической души, либо – превознесла до небес.
Сначала свои финансы газета отрабатывала лихо. Даже не знали куда деньги за рекламу девать. Однако, с гайдаровскими реформами пошли у «Речи» проблемы. Газета стала жутко дорогая, появились первые конкуренты. Читатель потихоньку уходить начал. Уж как Коля старался, не старался, но к концу 94 цифра тиража газета медленно сползла к отметке 28 тысяч.
Через некоторое время Коля осознал для чего ему нужна была газета. Копаться в проблемах журналистов не очень то и хотелось. А вот светиться на первой полосе – это да. Писать вместе с журналистом Лебедевым на темы международной политики – это круто. Навались самые разные проблемы. Приходилось ломать себя, перенапрягаться. И однажды сердце не выдержал. Набрав номер заместителя и выкрикнув ему о том: «Вернула ли деньги «МММ», Коля почувствовал себя плохо. Как позже сообщили врачи – инсульт.

Как Коля, еще раз, попробовав себя редактором первым в городе фрилансером, т.е. вольным журналистом стал и «правильный пиар» делать начал…

Выйдя из больницы Коля понял, что в редакции «Речи» его уже не ждут. Там другие люди власть взяли и про него забыли совсем. Зачем им уже «отработанный материал»?
Однако, Коля не сдавался и решил попробовать себя в предпринимательстве. Сначала создал первый в городе литературный альманах. На третьем номере он заглох. Затем переключился на выпуск газеты. Назвал ее «Вашей газетой». Звонил бывало домой тому же Александру Пономареву и кричал в телефонную трубку:
- Александр Михайлович, вы «Вашу газету» сегодня читали?
- Какую вашу? – недоумевал Пономарев. – Я газет не выпускаю.
«Ваша газета» продержалась почти полгода и накрылась медным чайником.  Затем была программа на телевидении «Горячо!» и тоже перегорела как лампочка Ильича в плафоне.
Тогда Коля, хорошо подумав на этот раз, отложил навсегда честолюбивые предпринимательские мечты. Долго ли коротко но понял, как деньги надо зарабатывать. Идешь к начальнику какому-нибудь крутому (благо будучи редактором назнакомился с этим народом всласть!) и предлагаешь ему сделать какую-нибудь статью положительную. О нем или о его производстве или бизнесе. И дело это потихоньку – полегоньку пошло. Правда, когда как. Сегодня «жирно» и обеденный стол дома просто таки ломится от яств. А завтра – ничего, и кроме воды и хлеба в доме хоть шаром покати.
Через пару лет Коля понял, как теперь его новая профессия называется. «Паблик рилещнз» или «связи с общественностью». И, между прочим, профессия в обществе уважаемая, почетная. А тогда он думал, что он просто «продажный журналист».

Как Коля компьютер освоил, электронной почтой обзавелся и стал «сотрудничать со всем миром»

Где-то в середине 90-х прикупил себе Коля на дом компьютер. Освоил. Стал вокруг него как пчелка возле цветка кружиться. Все-таки тот теперь на долгое время ему и его семье и поильцем и кормильцем стал. Затем показали ему, что такое электиронная почта и Интернет. Вышел Коля тогда в виртуальное пространство и для тамошних, совсем уж молодых обитателей, презентовал себя не иначе как Дед Титыч. Так и подписывался. Например: «Я в корне не согласен с этой точкой зрения. Дед Титыч».
Через некоторое время совсем уж стало непонятно, где этот дед свои деньги зарабатывает. То он тут, то он там. Трудиться себе, не покладая рук, как машина. Любопытство кое-кого взяло. Подошли они однажды к Ненастьеву, взяли его за белы рученьки и поволокли в ресторан «Ленинград». А там спросили в лоб:
- Дак с кем ты, гад, работаешь?!
- Я сотрудничаю теперь со всем миром! – ответил наш герой и Гуля Королева, если бы услышала эти слова, наверняка бы перевернулась у себя в гробу от зависти. Таких высот, которых сегодня достиг ее восторженный почитатель маленький Николай, она не могла представить себе даже в самом волшебном сне.

ххх

Когда вы видите этого человека, идущего мимо вас или проезжающего на стареньком «Москвиче»  не забудьте, что мимо вас проезжает сам Николай Ненастьев в поисках своего нового журналисткого счастья. Остановите его, разговорите и сообщите пару самых свежих, самых горячих своих новостей. Он будет вам за это благодарен как-никто другой.