Совсем не вздохнуть

- Эти переживания детские, мне тошно и противно смотреть на тебе. На то, как ты, еле отдышавшись, глядишь на меня в надежде, что я дам объяснение произошедшему. В голове у тебя из угла в угол твоего квадратного, угловатого сознания перекатывается мысль: "В такую заваруху я еще не влипал", - говорил человек.

Он приподнял защитный лицевой щиток шлема. Его физиономия была черна, и лишь в немногих местах из-под слоя копоти просвечивал натуральный цвет кожи. Нижняя губа была сильно рассечена и, когда он говорил некоторые звуки произносились невнятно. - Ничего ты от меня не дождешься. Да, еще заплачь тут.
   Не отводя взгляда от прислонившегося к стене человека, солдат звучно сплюнул кровь, накопившуюся во рту и изучил свою рану, немного покусав ее зубами. Рука прошлась по ребрам, человек выругался про себя, не хватало двух стальных пластин жилета под разодранными лямками и обгоревшей тканью. Пальцами солдат нащупал остатки микрофона и антенны, оплавленные и прилипшие к металлу шлема. Он взвесил в руках тяжелый автомат, на прикладе осталась заметная вмятина от осколка, длинное дуло могло уже не выдержать очередной схватки и цифры индикатора на боку говорили, что магазин был на половину пуст. Ранец с амуницией и аптечкой он потерял и не мог ничем утолить настигший его голод.

- Ты вообще, кто такой?
Клен распластался на обледенелой земле, которой начало зимы и темная ночь приносят лишь сухой безжалостный холод. Голова, покрытая спутанными, грязными волосами, запрокинута назад. Затылком он касался кирпичной стены, рот его был приоткрыт и в нем клокотала слюна. И вот вновь мощный толчок в плечо валит его на землю, падая, он выхватывает глазами из суматохи человека в форме, отпихивающего его в сторону, но секунда и перед ним лишь стена ревущего взбесившегося огня. Мощный порыв, ужасный гул в ушах и Клен больше его не находит. Еще отползая, он ощущает в руке тяжесть собственной рабочей камеры, которую так и не отпустил побелевшими от напряжения пальцами. Он рефлекторно берется снимать, но как только плавящаяся вонючая пластмасса касается кожи, он истошно орет, но не слышит свой вопль.

- Все вы такие, стервятники. Как паленым запахло, так вы налетаете своей голодной стаей сумасбродов. Но, - солдат хмыкнул и приподнял оружие, - теперь подпалили и тебя, вон как щеку раздуло. Я даже отсюда чувствую запах жареного.
 Как не кстати, а так хочется есть. Он ухмыльнулся, но из-за боли в потревоженной нижней губе, солдат не сдержался и крепко выругался. Он поднес ко рту грязные пальцы и, морщась, с силой сдавил трещину так, что кровь потекла по подбородку.

- Так я про нее забуду, - Пояснил он и встряхнул рукой,  красные капли полетели на асфальт. - Я не злорадный, но такие как ты меня раздражают и в этом виноват ты и твои лживые собратья. И даже сомневаться не стану, что я прав, ведь многие бы согласились со мной, - Продолжал он и в голосе его проскочили нотки сострадания. - Но и даже твои падолеяды смелее тебя. Ты какой-то совсем хилый.

Клен ничего не воспринимал, он пропускал все слова мимо себя, мимо ушей, в которых до сих пор стояла та страшная и раздирающая какофония. Взрывы, задерживавшиеся непереносимым звоном в голове; истошные крики, вырывающие воздух из груди; гул бушующего пламени, окружающего и жаром давящего пот из тела, обжигающего и оплавляющего ресницы и волосы. Перед его взором все еще проносились темные огромные силуэты сражавшихся в бряцающих доспехах. Во всполыхах огня по стенам разлетались тени людей, снующих среди раздробленных конструкций зданий и неповоротливой бронетехники. Они тщетно искали спасения. Громыхали адские машины, ворочая смертоносными жалами, выискивая жертву, давя, круша, вминая, раздирая. Все это насильно врывалось в сознание через глаза, уши, нос, пропихивая вперед предыдущие ощущения, толкая их и не давая ни шанса снести происходящее. 
   
Внезапно беззвездное небо озарилось и все сотряс мощный взрыв, ходуном пошла земля под ногами, вздрогнули стекла и не выдержавшие напора сверкающими осколками осыпались на асфальт улицы. Клен вздрогнул и резко наклонился вперед, пытаясь вдохнуть. Он со свистом втягивал пропитанный гарью воздух, все шире разевая рот, но не мог выдохнуть.

- Да не пугайся так, это далеко, тебя никто не тронет, и я тебе это обещаю, - Пообещал солдат, не скрывая своего пренебрежения, сквозишего в каждом жесте и слове. Он стоял распрямившись, широко расправив плечи, крепко сжимая оружие в руках, и чутко поглядывая в конец проулка.
Клен наконец выдохнул и вернулся в прежнее положение.
- Да кто ты такой? Ты, как и все гражданские случайно сюда попал, я заметил тебя с самого начала. Вы пытались удрать на своей машине, но угодили колесом в воронку как раз рядом с нашими позициями. Когда выскочили, то твоего репортера раскромсало сразу, а ты носился из стороны в сторону в поисках пули. Я был уверен, что ты допрыгаешься вконец, но, - непонятное веселье настигло солдата белозубой улыбкой и вздрагивающей от смеха грудью. Немного помолчав, он зарычал. - Сопляк. Бегал, бегал. Все же что-то там снимать пытался, а потом заорал, бросил камеру и все.

Неожиданно что-то пронеслось по улице, в которую утыкался единственным своим концом проулок. Заметив мелькнувшую тень, солдат почти беззвучно передернул затвор и прижался к противоположной стене. Он целиком погрузился во мрак. Зоркие глаза выискивали что-нибудь подозрительное, дыханье задерживалось, чтобы не засорять слух, пульс набирал частоту, готовясь к схватке.

Где-то далеко скрежетал металлическими гусеницами по асфальту танк, но он лишь удалялся, оставляя уродливые рытвины на дороге; доносились чьи-то выкрики. Кульминация боя давно позади, останется только расчистить улицу для прохода колонны, но это позже. Сейчас бы дождаться, когда подойдут основные силы и медики в их числе.  Улицы наполнят звуки гулкого и мощного марша армированных ботинок по камню. Глубокий тыл, где доля вероятности появления противника ничтожно мала, где лишь память в разрушениях о былом.
 
- Да что ты, вообще, здесь делал? - Чмокнув, солдат повернулся лицом к лежащему и сощурил глаза, рассматривая одежду. На груди Клена он углядел яркую нашивку с надписью из двух заглавных латинских букв. - Что это за канал такой

"WL?.. Я спрашиваю! Никогда о нем не слышал, - Не дождавшись ответа, он повысил сильно огрубевшую интонацию в своем голосе. -  Он, что - новый?

Ответа не последовало. Массивная фигура надвинулась на Клена из темноты и по проулку разнеслись слова все того же вопроса: - Я спрашиваю: он новый?

Наступила тишина, казалось, даже далекий бой совсем перестал подавать звучные признаки своего существования. Противник не выдерживал натиска и поспешно отступал, неорганизованно и необдуманно, теряя все больше и больше сил. Появился слабый ветер, он проносился над тротуаром, взрывая тонкий слой пыли, вороша растрепанные бумаги и старые газеты, теребя помои выпотрошенного мусорного бочка и волосы солдата. В небе разгуливали тучи, набирая свою скорость. Скоро оно расчистится, и проглянут звезды. 

Неожиданно раскрытый, недвижимый рот, покрытые пеной губы пришли в движение:
- Живот…
- Что, я не слышу? - Раздраженно спросил солдат. Брякнуло его снаряжение, едва не слетела с плеча лямка от автомата, когда он подошел ближе и наклонился к Клену. Приказным тоном он выпалил. - Повтори!
- Живот…
- Ты не ранен в живот, сопляк. - Солдат пробежался взглядом по куртке лежащего, приглядываясь лучше, но ни крови, ни каких-либо зримых повреждений не было, ткань была цела.

Впрочем, как и в первый момент встречи, когда в заброшенном проулке, в нетронутой разрушениями части квартала он заметил распластавшегося на тротуаре человека.
Тот полулежал, смотрел в одну точку и издавал дикие звуки, отдававшиеся от сильно стиснувших узкую улочку стен. У него было сорвано дыхание и ему никак не удавалось его восстановить. Лишь одна нога его была в кроссовке, вторая сохранила на себе только изодранный и пропитанный кровью носок. Солдат подумал остаться с ним до прихода основных сил.

У противника не было никакой возможности прорваться обратно сюда, откуда его вытеснили. Потому и не переживал, что остался один и без связи со своей группой. Вдалеке бушевала ярость схватки, ревели несмолкающие пулеметы, свистели очереди автоматов и иногда по улицам раскатывался грохот очередного взрыва и короткая вспышка вырывала из мрака крыши и верхушки старых потрепанных зданий.
- Жив... Передачи... - прошептал Клен, ему было сложно пошевелиться, он не владел своим телом, и дававшимся с трудом словам вновь не удалось слететь с опухших губ.
Солдат осторожно положил на землю автомат и присел на корточки, решив на ощупь проверить состояние ребер. Он протянул осторожные руки к жалкому телу с яркой нашивкой на груди.
- Я сним… - Клен сглотнул и поморщился от боли в пересохшем горле - ..аю пер... Снимаю передачи о животных.