Судьба судьбы

Пятеро магов вышли из Храма. Они шли умирать, но это их не волновало. Бог Судьбы бросил свой последний резерв в помощь гибнущим защитникам своего храма, пытаясь изменить свою судьбу. Внизу, перед пятеркой магов, колыхалось человеческое море. Блестела в лучах заходящего солнца сталь доспехов и лесом стояли наконечники копий, жрали лошади и над полями носились нечленораздельные выкрики командиров. Армия вторжения уже четвертый день брала цитадель богов. Все смешалось в этом безумном штурме. Драконы дрались с нечистью, а закованные в доспехи рыцари пытались уничтожить Бессмертную Гвардию Богов. Повелители бросили все, что у них было, лишь бы взять Цитадель.
Сражение за цитадель началось достаточно банально. На планете открылись порталы и через них на землю хлынули волны нежити.  Но в Цитадели Богов были готовы к этому. Лишь обгорелые ошметки гнилого мяса оставались в тех местах, откуда реки нежити пытались пролиться на Цитадель, когда их встречали маги. Но это был не конец - все новые и новые полчища нежити неслись вперед. Но ее количество было вполне конечно и она была истреблена практически полностью. И тогда ее место заняли те, кому не было числа - люди. Стальной лавиной неслись закованные в стальную броню рыцари. Их жгли маги и драконы, тысячными толпами они попадали в ловушки и гибли на мечах и копьях Гвардейцев. Но наступление не кончалось. На место одного погибшего рыцаря становилось двое и им не было числа. Все больше и больше  отрывалось порталов, что бы очередная стальная река вступила в схватку с защитниками. Это продолжалось уже четвертый день, но силы защитников цитадели были практически исчерпаны…

Аолтай, старший магистр ордена Черной Розы, готовился присоединиться к схватке. Серебристый металл доспехов, покрытый узорной вязью магических рун, слабо светился в полумраке, предчувствую ту кровь, что вскоре покроет его. И такой же серебристый меч, висящий в изысканных ножнах на поясе, дышал как живой, предчувствуя это же. Аолтая  и еще четверых старших магистров его ордена, Бог Судьбы оставил в качестве последнего своего резерва, и то, что теперь он приказал им вступить в бой, говорило о том, что больше резервов нет.
Бросив последний взгляд на знак своего покровителя, висевший на стены комнаты, Аолтай вышел к входным дверям храма. Там его уже ждали такие знакомые и близкие товарищи. И каждый из них знал, что этот бой будет последним - не в человеческих силах было остановить такую армию. Его взгляд обежал их лица.
Вилена, лучшая волшебница ордена, облаченная в свои иссини черные доспехи была еще красивее чем обычно и сердце Аолтая чуть не выскочило из груди при взгляде на нее. Ее черные волосы струились по доспехам, создавая на поверхности металла причудливые узоры. Он нежно улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ. При этой улыбке, на ее лице проступила та упрямая молодая девушка, которая, только вступив в орден, бросила вызов одному из его старших магистров и победила, которая всегда дралась до конца. Вилена пришла в орден из одного из богатейших и наиболее развитых миров. Как она говорила сама, что-то просто толкнуло ее к этому, и она смогла бросить все, что практически намертво привязывало ее к родному миру: родных и близких, обеспеченную и красивую жизнь, все к чему она привыкла и успела полюбить. И все это ради того, что бы встать на низшую ступень служения богам. Но с того времени многое изменилось, и теперь она была одной из лучших.
Велестр, второй в ордене маг, заместитель высшего магистра, напрягся перед боем. Он не носил никаких доспехов, но его тело обволакивали магические щиты такой мощности, что был виден только его силуэт. Он был известен в цитадели и далеко за ее пределами, как лучший боевой чародей в мирах. И он всегда оправдывал свой титул - уже давно не было желающих сойтись с ним в честном поединке. Практически никому в ордене не было известно, откуда и когда Велестр пришел в орден - вокруг него всегда оставался практически позабытый аромат древних тайн. Аромат, который был уже почти искоренен в цитадели. Он всегда оставался загадкой для Аолтая, и, несмотря на то, что они были практически равны по силе, вызывал невольную оторопь. Оторопь перед тем, кто на много старше и мудрее.
Десмос, самый молодой из старших магистров, нервно поглаживал рукой серебристо-синий клинок своего меча. В его глазах было какое то бесшабашное веселье, что делало его похожим на вечного мальчишку. Он был всегда таким - веселым, смелым, готовым помочь во всем и поддержать своего друга и соратника. Его любили все в ордене именно за это.  И даже теперь, перед битвой, которая должна была стать последней дня них всех, Десмос оставался все тем же веселым мальчишкой, каким и был до этого.
И, наконец, взгляд Аолтая остановился на Высшем магистре. Тот был спокоен, как обычно. Словно ничего особенного не происходило, словно каждый день на Цитадель богов обрушивалась такая армия. Аолтай ни разу за столетия в ордене не видел, что бы какие либо чувства отражались на лице высшего магистра. Он всегда был абсолютно спокоен. Он был загадкой для всех, включая и самого богу судьбы. Никто не знал кто он и откуда. По ордену ходили многочисленные слухи о великом магистре, но что из них было правдой а что вымыслом не знал никто. Говорили, что он падший бог, что он предал древних богов и те прокляли его…. Никто не знал что из этого правда, а что вымысел. Никто не знал истинной силы великого - на памяти Аолтая не было ни одного смельчака, который бы осмелился бросить ему вызов.
Пока Аолтай разглядывал своих боевых товарищей, что то менялось в окружающем мире. Уже было видно, что гвардия Богов практически потерпела поражение. Гвардейцы Бога Судьбы откатились к вырубленной в скале лестнице, которая и вела в Храм Бога, и там теперь кипела кровавая мясорубка.
- Ну что, пора, - сказал Высший. - Все готовы ?
Все, кто кивком, кто словами подтвердили свою готовность.
- Ну тогда пошли. Да поможет нам наш Бог. - сказал Высший и сделал первый шаг к выходу…
Двери распахнулись, и пятерка магов вышла из Храма. Внизу бушевало людское море. Последних гвардейцев богов прижали к ступеням исполинской лестницы, и казалось их участь уже была решена - все новые и новые сотни из армии повелителей накатывались на них.
Велестр усмехнулся, глядя на это,  и шар сияющего зеленого пламени распустился в посередине людского моря. И этот шар рос, захватывая в свои объятия все больше и больше людей, выбрасывая  во все стороны зеленоватые молнии, пронзающие все на своем пути. Шар казался живым, живым и каким то сердитым… Наступление и люди повелителей в том районе замерли - никто не хотел приближаться к этому опасному даже внешне шару зеленого огня. А разрезанные пополам его молниями люди, отбивали у слишком глупых или отважных желание идти вперед. Но со всех остальных сторон армии продолжали наступать.
И тогда вперед вышел Десмос. Он в его глазах застыла грусть, но губы так же продолжили улыбаться. Он поднял к небу руки, и веер желтых молний сорвался с них. Там, где они пролетали больше не оставалось живых - молнии рубили все на куски - людскую плоть и закаленные доспехи и хитиновые панцири каких то неизвестных чудовищ. А Десмос поворачивался в новою сторону и очередной веер молний начинал выкашивать живых.
Высший, сделал какой то неуловимый, но невероятно красивый жест рукой, словно окутывая что то невидимым покрывалом зажатым в ней, и невидимая стена покатилась вперед. Было такое чувство, что из Храма дует ветер, но какой ветер мог нести закованных в латы рыцарей вместе с лошадьми словно пушинки.
Аолтай не прибегал ни к какой высшей магии. Они с Виленой стояли рядом и метали в наступающих огненные шары. Шары взрывались и в гуще людей наносили огромный ущерб.   
Но наступление все же продолжалось. Войска повелителей шли бесконечными рядами, и даже маги могли лишь задержать их, но не остановить. Как волны, раз за разом накатывались они на ряды гвардейцев богов, и откатывались обратно, оставляя на земле тела своих товарищей. Но как волны точат берег, так и с каждой новой волной все меньше и меньше оставалось гвардейцев. И силы пятерки магов, казавшиеся беспредельными, иссякали. С каждой новой волной, все сложнее и сложнее становилось заставить ее откатится обратно.
Аолтай сражался абсолютно автоматически. Пот струился по его лицу, скрытому под забралом шлема застилая глаза. Он чувствовал, что устает. Все мысли куда то исчезли и осталось только одно. Ударить. Проследить за полетом огненного шара, и после того, как обгорелые куски мяса, недавно бывшие людьми разлетятся от взрыва, выбрать новую цель. Снова ударить. И этому не было конца. Не было времени, что бы стереть пот с лица,  хоть как-то снять чудовищное напряжение от этой безумной мясорубки.
Очередная волна откатилась обратно и у Аолтая появился маленький кусочек вечности, что бы придти в себя.  Безумие, вот что было самым страшным в поведении армии повелителей. Аолтай не хотел умирать, но еще меньше он хотел умирать так - бессмысленно, безумно. Армия накатывалась абсолютно неконтролируемо, без плана, будто что-то гнало тысячи человек на мечи, копья, молнии, пламя. А потом, этот порыв стихал, люди приходили в себя и бежали прочь от этого ужаса, оставляя сотни и сотни трупов. Но потом все повторялось точно так же. Сейчас тот, кто управлял армией решил дать передышку своим нескончаемым полчищам. Правда Аолтай не понимал, зачем это им нужно - от гвардейцев богов осталось меньше сотни человек, и очередная волна бы смела их только количеством. Да и пятерка магов за это время уже измоталась так, что все ели стояли на ногах. Но передышка была именно тем, что ему было нужно. Можно было просто стоять, хоть немного восстановить израсходованную силу, подумать обо всем.
Он поймал на себе взгляд Вилены и вымученно улыбнулся ей. Но тут между ними широко распахнув крылья приземлился дракон. Древний зверь выглядел не лучшим образом - его золотистая чешуя потускнела, кое какие чешуйки были пробиты и из них сочилось голубоватая кровь, на боку было оплавленное пятно.
- Джиларх! - Воскликнула Вилена, узнавая своего старого друга.
- Да девочка. Я прилетел попрощаться. Все мои сородичи погибли в борьбе с нечистью Повелителей, да и мне уже не долго осталось. Драконы выполнили свой долг полностью, как и вы, маги. Но даже наших сил не хватило, что бы остановить этих безумцев. Я последний дракон, а вы последние маги, которые остались у Богов. И Храм Бога Судьбы последний, который еще держится. Все остальные храмы пали.
- Джиларх! - Вилена бросилась к дракону и прижалась к нему. В ее глазах стояли слезы. - Держись, ведь если ты умрешь, больше не будет драконов.
- Девочка моя, все уже решено. Драконы бессмертны, если их не убивать. Бегите, я попытаюсь дать вам немножко времени что бы скрыться. У Повелителей остались только люди, а они не смогут пройти по пути магов.
- Нет, я не могу оставить этот мир. Я буду тут до конца.
- Вилена, любимая, не делай глупостей. - Аолтай подошел к ней сзади и обнял. - Уходи ты одна все равно ничего не решишь. Да и Джиларх прав - все и так уже решено.
- Я не могу предать своего бога. Мы все не можем его предать. Мы останемся здесь, как и ты Джиларх. - Плача ответила Вилена. Но тут армия повелителей пришла в движение.
- Ну что же тогда прощайте. И ты прощай девочка моя. Мы встретимся с тобой за чертой. Я верю в это. - С этими словами золотой дракон поднялся в воздух, а вслед ему донеслось одно слово, сказанное нежным голосом Вилены, «прощай».
При виде того, как наступала армия Повелителей, у Аолтая возникло предчувствие, что это последняя атака. Раньше, люди просто бежали вопя какие то невнятные слова. Теперь же они спокойно шли ровными рядами вперед. В тишине, спокойно, организованно. И так же спокойно они и умирали. Умирали пронзаемые копьями, мечами, разорванные на куски магией, сожженные огнем. Но и гвардейцы падали один за одним. Аолтай видел, как их голыми руками просто рвали на куски эти безумцы. И он, даже он видевший достаточно содрогнулся. Так не могло, не должно было быть. Но так было…
С верху в самую гущу врагов упал золотой дракон, и все замерло, смотря на последний бой последнего древнего бессмертного зверя. Даже теперь он был потрясающе красив. Он рвал и жег тех, кто уничтожил весь его род, дракон не просто дрался - он мстил. Драконы бессмертны, если их не убивать. Но могучее тело обмякло, когда копье, брошенное каким то рыцарем, вошло ему в глаз. Последняя агония последнего зверя разметала его соперников, но все было закончено и лишь небольшая горсточка трупов добавилась к общему количеству уничтоженных Джилархом противников. И маской скорби застыло лицо Вилены.
И практически одновременно с гибелью последнего дракона, последний из Гвардии богов упал на землю, зажимая окровавленными руками рану в боку, а по его еще живому телу уже шли дальше. Дальше по лестнице к Храму Бога Судьбы. Шли спокойно, словно многочисленные паломники, которые поднимались по этой лестнице раньше. Словно не стояли на ее верху пятеро магов, которые были последней защитой Храма и одного из Богов. И тогда, все пять магов ударили. Никто и никогда не использовал ранее столько магии в столь ограниченном пространстве. Это должно было остановить даже эту армию. Должно было, но не остановило. Они все равно шли. Начало лестницы сразу же заполнилось мертвыми телами, но все новые и новые люди перешагивали через трупы и шли вперед. Шли, что бы на следующем шаге сгореть в зеленом пламени, быть разрезанным на куски молнией или упасть, сгорая в огненном шаре. И Аолтай почувствовал невольное уважение к ним. Не как к достойным соперникам, а просто уважение к их мужеству и стойкости.
Три часа последняя пятерка магов удерживала лестницу. Целых три часа. Они стояли шатаясь, но это не мешало им наносить все новые и новые удары. Они стояли, и видели свои линии судьбы, которые растворялись в будущем. Надежда на выживание все же оставалась. Магия так исказила саму основу мироздания, что даже бог судьбы не знал, чем все закончится.
Внезапно в голове каждого из пяти магов будто разорвался кусочек знания. Последний бог говорил своим последним детям, что он уходит из этого мира. Для него больше тут ничего не оставалось, все уже было решено и только пятеро его безумных детей продолжали удерживать лестницу. И он говорил всем, что бы они уходили тоже. И после этого он исчез. Маги перестали чувствовать присутствие странной нечеловеческой силы этого непостижимого существа в мирах. А вверху, высоко над облаками потух огонь на Храме Судьбы.
Обреченная пятерка магов переглянулась. Высший магистр пожал плечами.
- Пусть кто хочет уходит. Я остаюсь. - Вот и все что он сказал. Никто не ушел. Все продолжали драться. Бог Судьбы смирился со своей судьбой, они остались одни, кто сражался за то, чего уже нет. Но они не хотели уходить. Они продолжили сражаться. Но будто что то сломалось в магах, а армия Повелителей, наоборот, почувствовала близкую победу. Их рыцари подходили все ближе и ближе. Они просто шли. Не бежали, не стремились уничтожить последних пятерых безумцев. Они просто шли. Вот упал Десмос. Ему пришлось хуже всех в схватке, и он израсходовал все свои силы. Аолтай бросил на него один взгляд, которого хватило что бы понять, что вечный мальчишка мертв. Что магов осталось четверо.
А мгновенье спустя после этого, Рыцари Повелителей подошли вплотную к четверым магам. И сразу закружилась карусель, разнесшая четверку в разные стороны. Маги не привыкли драться в рукопашной, но все они умели владеть и таким оружием, а сталь доспехов, сплетенная с магией заклятий, делала их неуязвимыми для обычного оружия. Усталость была их главным врагом, а время вместе с ней работали на повелителей. Но маги дрались. Высший стоял, упершись спиной во входные двери храмов, и тела его врагов, зарубленных его двуручным мечом, создавали перед ним баррикаду.
Велестра носило по всей площади битвы, и все тускнели и тускнели щиты, прикрывающие его тело. Но могучие рыцари падали бездыханными при встрече с ним, и дорога из трупов отмечала его путь.
А Аолтай и Вилена стремились к друг другу в гуще схватки, но не могли пробиться. Людское море все разносило и разносило их. Серебряный рыцарь и черная амазонка, которые с двух сторон атаковали Толпу, вот как это выглядело.  Но эта толпа моментально затягивала любые прорехи, которые образовывались в ней силой четырех магов. Так не могло продолжаться бесконечно и развязка близилась. Но наступила она совсем не так, как думалось.
Высший магистр уже практически не существующего Ордена Черной Розы судорожно схватил рукой за клинок меча, вошедшего ему в горло. Он простоял так мгновенье, одной рукой держась за клинок, а второй опираясь на свой воткнувшийся в землю двуручный меч..... А потом, волна синего пламени прокатилась от него, обращая в пепел все, что было рядом. А самого Высшего отнесло к воротам Храма и впечатало в них этим ударом. Так он и остался стоять, подняв одну руку, и опустив клинок во второй, упершись в двери храма.
 Велестр, поднявший руки к небу, с вонзенным в спину копьем повалился за землю, а с неба, начали бить молнии, стремясь уничтожить тех врагов, которых не успел истребить маг.
А Аолтая и Вилену  все еще хранила судьба. Они пробились к друг к другу и теперь держались вместе. Может быть их хранила их любовь, может быть еще что то, но даже усталость им не мешала. И бесстрашные рыцари Повелителей уже, казалось боялись приближаться с сверкающим клинкам двух последних своих противников. Но и это кончилось.
Аолтай услышал короткий, полный удивления и боли вскрик Вилены и обернулся, попутно снеся голову очередному сопернику. И увидел, распахнутые от боли глаза своей любимой. Время словно застыло, медленно показывая, пробившее тело и доспехи Вилены, острие копья, выползающее наружу. И ярко алое пятно ее крови расплывалось по доспехам. А из ее груди рвался наружу крик боли.  Земля потемнела от крови ручейком текущей на землю из тела Вилены и от вспышки ее магии, которая вырвалась наружу, освобожденная от сковывающей силы волшебницы. Люди вокруг падали и умирали, с грохотом упали на землю оплавленные от магического жара доспехи убийцы Вилена, и она сама рухнула на колени.
- Помоги мне любимый. - Прохрипела она. И Аолтай увидел, что за оружие убивало ее. Это было одно из немногих копий наполненное темной магией Повелителей. Теперь оно пило душу молодой волшебницы. И Аолтай шагнул к ней.
- Прости. - Прошептал он ей, и серебряный клинок вошел в горло волшебницы. На ее губах застыла последняя улыбка и она упала на землю.
- Возьми это любовь моя. - Прошептали мертвые губы Вилены, и ее рука протянула меч. И, после этого, она обмякла и черный клинок выпал из уже окончательно мертвой руки.
Аолтай нагнулся и поцеловал мертвые губы и закрыл ей глаза. Поднял черный клинок, выдернул из тела своей любимой то копье, что прервало ее жизнь, кинув свой меч в ножны. Его глаза словно заволокло красным туманом, и Аолтай уже не чувствовал усталости поворачиваясь к приближающимся врагам. Только одно чувство сейчас владело им. Он жаждал мести. Он так и стоял, с копьем в одной руке и мечом своей любимой в другой, когда на него навалились рыцари.
Он колол и рубил, не разбираясь куда, и не обращая внимания на лязгающие по его доспехам чужие мечи. Серебристые доспехи покрылись красной кровью, на руны легли следы от многочисленных ударов. Но маг дрался. Вспышки его магии, разбрасывающие его врагов во все стороны сверкали ежеминутно, являясь частью странного танца, которым серебристо-красный силуэт перемещался по полю боя. Он мстил. Мстил за своего ушедшего бога, за уничтоженный орден, за любимую, которая умерла на его руках. И, казалось ничего не могло остановить это. И он даже не почувствовал лезвие меча, вошедшее в щель между пластинами доспехов и легонько кольнувшее тело. Только двигаться стало чуть-чуть тяжелее. И, поэтому, когда он понял, что больше не может поднять меч, то испытал искреннее изумление. Так не должно было быть. У него было еще много врагов, которых надо было убить. Было много кому еще мстить. Но это не принималось во внимание. Так он и стоял опираясь на древко копья, качаясь и смотря на Рыцарей Повелителей. А с его губ срывались слова древнего языка. Слова, которых мир не слышал уже несколько тысячелетий, с момента битвы между Асами и Богами за судьбу Цитадели. А потом он упал, и перед тем как тьма закрыла его глаза, последний Маг Ордена Черной розы успел увидеть, как падает вниз, разламываясь на части, исполинская игла Храма Судьбы.