35 способов спасают одну жизнь Quien va a Sevilla

 35 способов” спасают одну жизнь.
Иоганн Гуттентаг, автор небезызвестной брошюры “35 способов сесть в московском метро” (самый общедоступный из них - достичь пожилого возраста (но на это у некоторых уходит, увы, слишком много времени ); кроме того, можно завести детей и таскать их с собой (беременные при этом приравниваются к пассажирам с детьми, но тут есть свои тонкости); но все это ненадежно, есть способы гораздо эффективнее, но и сложнее, они-то и описаны в вышеуказанном издании), зашел в вагон и занял следуя своей методе, и при этом практически не глядя по сторонам, сидячее место. И ничего не заметил. А почему?

 Потому что “он иссушил свой ум наукою беплодной”, с помощью которой он как всегда заранее рассчитал в своем гениальном мозгу план перемещений по вагону. Причем сделал он все так тонко, что новичкам в этой области знаний, вроде нас с вами, это невозможно оценить по достоинству. Вошёл, сел, закрыл глаза и ничего не почувствовал. А ведь мог он, со всем присущим ему опытом, отметить странное однообразие в вагоне, точнее в пассажирском сообществе, наполнявшем его. Мог он, если бы не этот его бездушный автоматизм да узко профессиональный подход, мог он увидеть, что кругом были одни лишь старушки, причем мертвые, с явными признаками насильственной смерти (струйка крови в углу рта - 15, потрепанная веревка на шее - 8, торчащая наружу рукоятка ножа – 3 шт.). И если бы не дрых он с расчетливой точностью до самой своей станции назначения, то услышал бы как раздались зловещие звуки явно потусторонней музыки, увидел бы как погас свет и как бабушки, отвратительно корчась в такт замогильной мелодии, начали сжимать вокруг него мертвое кольцо. Странные голоса их шелестели что-то похожее на: ”Молодой человек, уступите место ... на этом свете!”

 Мог, но увы… Проснувшись ровно за 1,5 секунды до полного останова (термин из “35-ти способов”) поезда и достигнув дверей по кратчайшему расстоянию, он вышел точно в тот самый момент, когда створки раскрылись именно настолько, насколько было необходимо для пропуска человека его комплекции. И не будем его за это осуждать (Кстати, в прошлый раз он также не заметил как 3 юные полуобнаженные поклонницы его таланта в течение 5-ти станций домогались от него то ли автографа, то ли любви). А лучше обратим внимание на то, что М.Ю.Лермонтов был слишком категоричен в своей негативной оценке, и что в ряде случаев как раз вот такое рациональное поведение и способствует сохранению душевного равновесия и способности к созидательной деятельности.(В частности, наш герой придя домой тут же засел за статью "О тактике перемещений лиц пожилого возраста в головном вагоне поезда метро с учетом сезонных и суточных колебаний пассажиропотока"). А вот игра в благородство завела зарвавшегося поэта сами знаете... Дескать он самый умный, а вон вишь как!


 Quien va a Sevilla pierde su silla.(23.11.02.)
 Свято место пусто не бывает? Есть на этот счёт и другая информация.

 Престарелые подружки, изрядно загрузившись относительно недорогими прелыми овощами и фруктами на мелкооптовке, решили облегчить свой обратный путь при помощи троллейбуса. Запыхавшиеся, в результате яростной гонки за едва не ускользнувшим транспортом, и ещё больше в ходе героического, с учётом веса их коробок (хоть-ба хто памох!), восхождения в салон, они обнаружили, что сидячих мест нет.

- Праильна! Пинсианеры будут стаять, а малодежь седеть! – выразила их общую мысль одна из подруг, та что первая отдышалась. На Джамайке такой приём введения в дискуссию, описывается фразой: ”Mi t’row mi corn”. Это первая часть пословицы, которой трудно с ходу подобрать русский аналог. Поэтому Иоганн Г. (о сомнительной личности которого, а также о предмете его ПСЕВДОнаучных изысканий можно узнать выше, в рассказе “35 способов …”), у которого были все основания считать себя объектом, которому предназначалось это “брошенное (t’row) зерно (corn)”, и который, несмотря на свои залысины, в данной ситуации действительно мог сойти за молодёжь, мысленно ответил: ”But mi no call no fowl” ("а вот птиц-то я не звал"), тем самым, в пику ямайской мудрости, уподоблявшей птичке его, уподобил птичкам (fowl) непрошенных (no call) гостий, воспользовавшись их якобы-портретным якобы-сходством с пернатыми (карга, по-татарски – ворона). И вслух добавил: “Мадам, безусловно вы правы. И я с величайшей радостью уступлю вам и вашим достойным спутницам СВОЕ (непростительно вызывающая аффектация!) место. Правда, как видите, оно, к сожалению, одно-одинешенько, и сам я не смею выбирать из столь достойных кандидатур. Посему я предоставляю сей выбор на ваше собственное усмотрение. И пусть достойнейшая воссядет!” - дескать, вас-то вон сколько, а место-то одно: кому уступать-то?
Первое время спор украшали вполне мирные аргументы: возраст, стаж, жилплощадь (не только собственно площадь, но и такие параметры как этаж, куда выходят окна, какие соседи и т.п.), медицинские справки (в ассортименте) и прочие документы. Но когда (через пару остановок) сам подстрекатель вышел, и место действительно освободилось, началось такое! Мы, невольные свидетели, узнали, кто из них свёл сваво мужука в могилу (такова мужука!), а кто принимал мужуков за бутылку (самогона, т.е.бутылка-то мужику, а ей – хрен!); ещё, у кого дочь – проститутка(4-тым разом замужем-то, и сызнова разошлася), а у кого унук-пареступник (из туремы не вылазит). Главное же, мы узнали, что же именно ((по)на)купили заслуженные героини. Овощи-фрукты – ладно, это не так обидно отстирывать, но оказалось, что они ещё и рыбки там кой-какой наковыряли, и вот, когда она полетела - это уж извините… этот запах… Ну, и бутылки пустые, конечно, кто же откажется, раз предлагают… Но главное обидно, что вековой, судя по всему, дружбе, судя по всему, пришёл конец, причём, увы, самым нелепейшим образом, а место так и осталось незанятым. Так что этому умнику я бы напомнил старую мудрость: кто успел – тот и сел, а остальное не твоя забота.