Чудодейственное средство

Как-то вечером сидела я на работе, и почувствовала, как некая гнусная бацилла изнуряет мой детский организм. Все началось с легкого кашля, потом продолжилось чихами невзначай… но когда количество «Будь здорова!», произносимого окружающими, переросло в равномерный гул, я поняла – это болезнь! Тут же опросив окружающее население относительно возможных способов излечения, и не опускаясь до банального вычисления лучшего рецепта по наибольшему количеству голосов, я решила применить их все, сообразив, что из всех вариантов что-то обязательно поможет. Посему, налив в граненую стопочку свежепредоставленной мне в лечебных целях перцовки, я занялась прилежным наколупыванием рекомендованных мне витаминок С, стрептоцида, шипучей гадости в блинчиках (нет, ее мне не в чем было растворять, поэтому, после недолгого раздумья, я отмела ее в сторону) и аспирина (у меня могла оказаться температура, я могла еще не совсем остыть! ) …а, да – еще оставались непонятные леденцы «Стрепсилс» от горла, я решила их оставить на закуску, тем более, что мне рекомендовали ничего не есть после водки для усиления лечебного эффекта, а леденцы, как известно каждому младенцу, - это не еда. Заглотив «драконью смесь», и запив все это водкой, я ощутила некий прорыв, не то в болезни, не то в сознании… и вытерпев все же пару минут, от души выдохнув и вздрогнув, закусила все это дело леденцом «Стрепсилс». Глаза мои сказали «вау, донг-донг…», а желудок замер в недоумении… а я в ожидании, что на все это мне скажут мозги. А они чудным образом облегчили мои страдания, как бы невзначай наведя на верную мысль, что нельзя бросать лечение на полдороги, и горло, дескать, еще продолжает скрести. Лечение перцовкой требовало продолжения.
И тут совершенно незаметно народ в комнате начал заболевать: кто-то стал покашливать в углу комнаты, кто-то пошмыгивать носом, а кто и по-простому, с протянутой дрожащей рукой, потянулся к лекарственному средству №1. Больные, как и водится, чокнулись за здоровье, и следующий выдох погрузил комнату в состояние диспансерной стерильности. После чего один из сотрудников встал, и прикрыв дверь на замок, заявил, что теперь у нас карантинная зона и начальству сюда никак нельзя. И действительно, зачем ему было к нам, - водка все равно закончилась… После, когда все пролечились, леденцы приобрели невероятную популярность, и упаковка разошлась одним махом. По глазам окружающих было видно, что народ был бы и рад продолжить лечение, но за отсутствием лекарственных препаратов, стремление угасло само собой, сопроводившись лишь легким обсуждением насущной темы дня.
Но я-то была больна по-настоящему, и как только лечебный затуманивающий эффект средства №1 ослабил свое действие, я поняла, что борьба с болезнью только начинается. Припомнив из своего детства еще один народный рецепт борьбы не то с простудой, не то с вампирами, что в принципе для моего урбанизированного сознания было практически одним и тем же, я отправилась в ближайший овощной, и с чистой совестью приобрела там на последнюю оптимизированную гривну 3 головки чеснока. Конечно же, проходя мимо полки с уже знакомым мне лечебным средством, я заколебалась в нелегких раздумьях, но сумма в моем кармане явно перетягивала на сторону последнего.
По моем возвращении в комнату, никто и не ожидал, к какой массированной профилактической атаке я приготовилась. Не заметив при мне никакого стеклянного предмета определенной формы, народ тут же утратил ко мне всякий интерес, а зря… Я спокойненько расположилась на подоконнике рядом со своим рабочим местом, достала припасенный из дому бутербродик с салом, и начала чистить чеснок. Вскоре зашевелились барышни, сидевшие ближе всего ко мне. Одна из них встала, как ни в чем не бывало, быстро попрощалась со всеми, словно бы уже давно намеревалась уйти, и буквально растворилась в мгновение ока в проеме двери. Затем незаметно выскользнула вторая, имитируя срочную необходимость и бросив мне на прощанье пару фраз насчет завтрашнего дня и сочувственный взгляд остающимся. Ха-ха… Это была только первая волна, поразившая ближайшее ко мне воздушное пространство, в результате чистки моего лекарственного средства №2, а когда я начала им с аппетитом хрумать, тут очаг поражения полностью накрыл нашу комнату. Принюхавшиеся постепенно мои сокомнатники еще держались на рабочих местах, когда окружающих уже сносило чесночным угаром еще на повороте в коридор, ведущий в нашу комнату. Скоро опасность появления начальства в нашей комнате просто самоликвидировалась, - пострадавшие очевидцы говорили, что оно, мол, пыталось посетить нас, как обычно, вечером, но учуяв «умопомрачительный аромат», застыло еще у дверей в коридор… и так и не решилось войти, сочтя благоразумным отложить посещение на следующий день, после проветривания.
Последние сослуживцы покинули меня в течение получаса. В кои-то веки вся комната в такое раннее время осталась полностью в моем распоряжении. Чем я и не преминула воспользоваться: я завела свою любимую музыку на винампе, разложила на столе документы, и упоенно хрумая чесноком, продолжила работу. Время пролетело абсолютно незаметно, поскольку и музыка была мне приятна, и болезнь наконец отпустила меня практически полностью. Взглянув на часы, я поняла, что пора бы уже и выбираться, повыдергивала штепселя, выключила оборудование, сгребла свежую чесночную шелуху в наш комнатный мусорник, еще раз поразившись стойкости излучаемого запаха, и прикрыв по условиям технической безопасности окно, закрыла дверь и отправилась сдавать ключи. Погруженная в свои мысли, я как обычно, зашла в дежурку, и поразилась, с какой скоростью мне сегодня выдали журнал на роспись и тут же предоставили ручку, что было делом вообще неслыханным по любезности. Я расписалась, вежливо с ними попрощалась, на что ответом мне была лишь напряженная выжидающая улыбка, такой себе нарисованный измученный оскал доброжелательности. Спустилась вниз, сказала охране «до свидания», и та как-то нарочито торопливо, вдруг резко проснувшись от привычного ей сна, быстро открыла мне дверь. Я еще раз поразилась исключительной доброжелательности людей в этот вечер, и направилась к метро.
Когда мне в вагоне уступили место, я слегка призадумалась. Пожилой гражданин слева от меня, с лицом красноватого оттенка, долго и неотрывно изучал меня, а потом, совсем незаметно, слегка отодвинулся, повернув голову в другую сторону. Справа место вообще подозрительно пустовало. Затем его занял незадачливый араб довольно приятной внешности. Он сначала стал вращаться, словно бы его посадили на сковородку, а затем с удивлением уставился на меня. Я сидела, держа двумя руками рюкзачок, и стыдливо потупив глаза в пол, потому что я уже поняла причину чрезмерной человеческой любезности этим вечером. Бедняга-араб, он так и вращался до конца нашей поездки, а затем встал на своей станции, и мне пришлось подняться следом за ним, потому что она совпала с моей, а он еще стоя долго вздрагивал, заподозрив, что я его собралась преследовать еще долго. Но нет, я сама отступила перед эскалатором, позволив убежать ему далеко вперед, и распределив зону своего действия на еще не пострадавших. И потом, мне оставалось всего два шага до дома, всего два шага…
Когда я пулей вылетела из дверей метро, я знала, что теперь я практически спасена, и мне осталось всего несколько минут по темной пустынной улице до дома, где я спокойно могу выпустить пары, удесятеряя свой лечебный эффект, и в них же мирно погрузиться в сон. Но не тут то было… Взгляд знакомого парня проехался мимо меня, мимо… нет, все-таки не мимо, он уже направлялся прямо ко мне. Бежать было бы полным идиотизмом, да и некуда, поэтому мне ничего не оставалось, как широко улыбаясь, сказать ему: «Добрый вечер!» Странно, или у него тоже был насморк, или он не мог в это сразу поверить, но он пригласил меня на пиво. Происходящее начало меня уже порядком забавлять, и я, еле сдерживаясь от смеха, согласилась. Он с удивлением заметил, что я очень весела, я ему ответила, что приболела и лечусь. Мы подошли к ларьку, и люди стали почтительно расступаться передо мной, после чего мой парень заерзал и сказал, что в моем болезненном состоянии, пожалуй, не стоит употреблять пиво, с чем я благосклонно согласилась, едва сдерживая смех.
Он все-таки проводил меня до дверей дома, надо отдать ему должное, но на прощанье спросил, не пробовала ли я применять другие народные средства, не столь кардинальные. Тут я уже не выдержала и залилась смехом, сказав, что это средство просто чудодейственное, поскольку оно спасает сразу практически от всех напастей: от простуды, от начальства, от сотрудников, от назойливых дежурных, от давки в метро… и от незваных знакомых, мысленно добавила я. Но парень и так не услышал бы, он уже стоял в трех метрах от меня, с подветренной стороны, что-то бубня о безумной усталости после рабочего дня и направляясь домой с завидной скоростью.
Давясь от смеха, я поднялась к себе в квартиру и стала снимать босоножки, периодически всхлипывая при каждом воспоминании о курьезных моментах этого вечера. И, справившись наконец с застежкой второго босоножка, заметила маленького тараканчика, перевернувшегося на спину, и конвульсивно подергивавшего ножками… - я нечаянно выдохнула на него, пока разувалась. Не веря глазам своим, я дохнула на него еще раз, и таракашка упокоился навеки, перестав дрыгаться.
- Во-истину, чудотворное средство, - проговорила я, опершись спиной на стену, чтобы не упасть.