Все будет хорошо

Так пусто... вот уже и порасходились все, мне немного легче от того, что меня уже никто не видит, не видит взорвавшейся души в глазах... осколков боли, плавящихся на руки и клавиатуру. Еще пара абонентов разбавят глупыми вопросами, утянут меня в зону рабочей отвлеченности, может быть, как последняя нить спасения свыше, чтобы увести меня, сбить хоть немного с этой горящей волны боли и страха... Я помню все, помню, как смотрела ночью на ковер в своей комнате, помню, как придумывала глупые планы на выходные - все ради того, чтобы как-то заполнить время без тебя, чтобы уничтожить его бесполезную тягучесть. Я как машина проживала все по графику, не отходя от расписания, с одной лишь мыслью в душе, даже не мыслью, а верой - верой в то, что "все будет хорошо"... Я плакала в воскресенье, но верила и продолжала держаться... я вздрагивала от каждого телефонного звонка, но удерживала себя на месте: я верила в силу связавшего нас... я уезжала поздно вечером, все еще надеясь хотя бы услышать твой голос, но верила: все будет хорошо... я заснула почти сильной, веря, что утром ты разбудишь меня своим звонком... я продолжала верить, идя на работу, что ты найдешь меня там, потому что "все будет хорошо"... я выдержала целый день, останавливая себя всякий раз, когда руки тянулись к телефону, верой в тебя...
И вот, звоня Диме, сказать ему, что я принесу его диски завтра, я нечаянно попадаю на тебя... а меня, меня уже нет... меня вычеркнули из списка, заочно... и если бы не случай, я бы продолжала верить в то, чего нет... не было... не будет... За что???!!!

Мои холодные пальцы бегают по клавиатуре, глаза просматривают лог-файлы, а в душе зияет огромная дыра, она зовется пропастью... я падаю, падаю... ничего не чувствую, кроме холода, а потом... потом снова вижу маленькую девочку с заплаканными глазами, которая качается в такт какой-то бессмысленной своей песне, съежившись в маленький сплошной комочек боли и безысходности, под крашеной металлической ванной, прижимая к сердцу воображаемую куклу, смотанную из полотенца,.. и по щекам, время от времени, на полотенце и старенький в клетку батник скатываются слезы, и доносится тихое всхлипывание, приглушаемое локтем. Никто никогда не приходил ее жалеть, она забивалась всегда так далеко, как могла, чтобы никто не нашел ее, потому что иначе ее бы снова стали мучить. Но страшнее всего не красные борозды на руках и ногах, не синие следы от пальцев на запястьях... страшнее всего - эта ставшая уже физической боль в груди, взрывающая кости чуть выше солнечного сплетения, эта горящая рана, периодически открывающаяся с тех пор и никогда не дающая покоя... и чувство безумного одиночества и своей ненужности никому на этом свете. Она обращается к кому-то там, на небе, с единственной и самой искренней молитвой на свете. "Заберите меня отсюда ...домой", - говорит она, и слезы потихоньку высыхают у нее на глазах, и странный ветер шевелит ее волосы, и пробегает волнами по спине сверху вниз...