Игра

Как трогательны порою игры сознания и подсознания. Я сижу, молча глядя на твой сосредоточенный профиль, а ты изредка бросаешь взгляды на меня – настолько часто, насколько это удобно. Но суть игры даже не в этом, она в том, что мы оба знаем, что мы здесь, и ощущаем друг друга почти что физически в одном зале филармонии, хотя ты в партере, а я в одной из лож справа. Мне показалось, что мы сошли с ума, когда ты всерьез подал идею сходить на концерт вдвоем, но порознь: каждый со своим спутником, не знающим ничего о нашей договоренности. И теперь лишь я начинала понимать смысл этой игры по отчаянному сердцебиению от твоего присутствия, от страха быть застигнутой врасплох при твоем разглядывании, от расстояния, разделяющего нас, и более всего - разделяющего положения вещей. Я не иду по канату с шестом, я не краду булочки в супермаркете… но адреналина в крови предостаточно, и любви, какой-то уже совершенно ненормальной, утонченно-перекрученной любви, распространяющейся по крови вместе с волнующим страхом и нервным возбуждением. С удивлением наблюдаю, как ты еще можешь слушать музыку, участвовать в том, что происходит снаружи – мои же мысли сбиваются, они перепрыгивают с одного предположения на другое, переключаются на проработку вариантов наподобие того, что: а что, если мы столкнемся с тобой в фойе, ведь мы же не продумали, - узнавать мне тебя или нет, если узнавать - то что говорить, как себя вести… Страшно, опасно, остро опасно. Спутник с недоуменем поглядывает на мои дрожащие руки, потом перестает обращать внимание, скорее всего успокоившись мыслью о моей чувствительности к музыке… знал бы он, что я даже не вспомню, что слушала сегодня, весь смысл переместился туда вниз, несколькими рядами дальше. Как странно, мне кажется, я почти слышу стук твоего сердца, расстояние не имеет больше значения, слышу твое учащенное дыхание, то, которого даже не различает твоя спутница, еще одно маленькое усилие – и даже способна чувствовать твой запах, исходящий от рубашки с галстуком, пиджака, лежащего на коленях, волос… ты мыл их своим любимым шампунем, сегодня, я слышу… Ты так часто и тяжело дышишь, что партнерша невольно начинает…
Звонок в дверь. Я, вздрогнув, выпадаю из мира, постороенного моими размышлениями и воображением, лечу к двери, не глядя распахиваю ее, думая, что мой игрок решил перехватить меня прямо здесь, и… получаю повестку от правления о соблюдении пожарной безопасности в кладовках. Сказочно, трогательно, - заботятся. Беглый взгляд на часы – мне действительно уже пора, надо же было настолько погрузиться в свои мысли, чтобы не заметить, как пролетят пол-часа, и времени до встречи с молодым человеком уже не останется почти никакого, - ровно столько, чтобы впритык успеть на концерт в ДОМ.
Мой спутник и я садимся в правой половине, в середине ряда, я невольно оглядываюсь, но потом успокаиваюсь, понимая наивность своих предчувствий. Мы ведь не договаривались, я все придумала, или нет? Но музыка плавно уносит вслед за собой, поглощает тревожные скачки разума, затапливает, обволакивает, очаровывает… Второе действие, все спокойно, и вдруг одна единственная струна в душе вздрагивает, натянутая, звенит в воздухе, отчетливо, разрушая храм музыки, выстроенный вокруг сознания. Я вздрагиваю, но не двигаюсь, замираю на какой-то момент, чтобы лучше прислушаться к ощущениям внутри себя, дотронуться самостоятельно до этой струны, пощупать ее, еще раз легонько дернуть и понять, как это происходит, как рождается ее звук. Мельком взглядываю на соседа – он спокоен, улыбчив, идеален. Немного расслабляюсь, но сердце уже бьется в ином ритме, потревоженное, с ударами не в такт, с бешенными скачками в сторону. Один резкий взгляд направо – и я вижу Его, там, стоящего в толпе кресел, вертящего головой во все стороны, ищущего, меня. Мы встречаемся взглядом, он слегка кивает, давая понять, что увидел, пробирается в сторону и садится справа в поперечном ряду, ровно напротив. Я не смотрю на него какое-то время, давая паузу, чтобы не привлекать излишнего внимания моего спутника и слегка успокоиться самой. Но каждую секунду я ощущаю, просто ощущаю этот пристальный взгляд моего драгоценного игрока на себе… и невольно начинаю сначала ерзать на месте, потом дергаться внутренне и чуть-чуть снаружи, потом бросаю на Него умоляющий взгляд, чтобы Он не смотрел на меня так, чтобы позволил сделать хотя бы маленькую передышку. Но возвращаясь взглядом к сцене, знаю: Он продолжает смотреть на меня. Нервы слегка прогибаются, и я начинаю давиться от смеха: на фоне всеобщей благоговейной тишины в зале раздаются мои приглушенные короткие всхлипывания. Сосед недоуменно смотрит на меня, спрашивая, в чем дело. Я пытаюсь сделать серьезное лицо, снова ничего не получается, давлюсь от смеха, поглядывая в сторону, и …в очередной раз не замечаю Его на старом месте. Почти откровенно начинаю вертеть головой, и умиротворяюсь, только когда он появляется там же, но уже на 2 ряда ближе. «Что будет дальше?» – звучит вопрос в моей голове, - «насколько близко он подберется? Что тогда делать?» И я внутренне съеживаюсь, превращаясь в маленький ощетинившийся комочек, готовая закричать: «уйдииииии!» Но разве я хочу, чтобы Он уходил? Пожалуй, что тоже нет, скорее я хочу, чтобы вместо того, кто сидит по мою правую руку, сидел Он. Я бы положила свою голову Ему на плечо, примирилась с музыкой в моей душе, наконец наступила бы гармония и покой, я бы рассматривала, как свет падает на золотые колонны зала, играя и отражаясь от сверкающих труб органа, не страшась, выглядывала бы из его обволакивающего тепла…
Бросаю взгляд направо – и больше не вижу Его, он ушел, пока я мечтала. Грустно, но спокойно.
Мы выходим из зала на улицу, обмениваясь свежими впечатлениями от концерта, и на самом выходе наталкиваемся на Него. Он вежливо кланяется, представляется, и на глазах у моего изумленного спутника, одеревеневшего вмиг от ирреальности происходящего, уводит меня прочь, сажает на машину, и увозит к себе домой.
Вино в бокале подрагивает в Его руке, другой он притягивает меня к себе и вдыхает запах моего тела, целует шею, затылок, плечи… - Сюр, - шепчу я и закрываю глаза. Как странно, мне кажется, я почти слышу стук твоего сердца, расстояние не имеет больше значения, слышу твое учащенное дыхание, то, которого даже не различает твоя спутница, еще одно маленькое усилие – и даже способна чувствовать твой запах, исходящий от рубашки с галстуком, пиджака, лежащего на коленях, волос… ты мыл их своим любимым шампунем, сегодня, я слышу… Ты так часто и тяжело дышишь, что партнерша невольно начинает подрагивать от ощущения желания, распространяющегося по линии между нами. Я не выдерживаю, срываюсь с места и спускаюсь в подвал, в дамскую комнату. Долго стою у зеркала, ничего не видя вокруг, не понимая, что происходит, смотрю в напряженные женские глаза, разорванное на части дыхание эхом отражается от пустых кафельных стен, снова взгляд в зеркало – даже цвет глаз изменился, стал светло-зеленым, словно те желтые вкрапления в моих серых глазах способны были расплавиться от желания и раствориться, окрасив радужку в иной оттенок. Пульс опустился в низ живота и бьется там так гулко, так отчетливо, глухой болью выражая свое стремление к одной единственной цели. Слегка пошатываясь, словно неуверенно, выхожу за дверь и сталкиваюсь с твоим взглядом: ты ждешь меня, облокотившись на дверной косяк с другой стороны, ты ждешь мою страсть. Я прижимаюсь к тебе, вплотную, всем телом, мы начинаем сходить с ума прямо там, не отходя, потом лишь перекатываемся по стене дальше, в глубины подвала, в тишину и полумрак сводчатых потолков, в завешенную тяжелыми бархатными шторами нишу со всякой утварью и очаровательным запылившимся диванчиком. Больше ничего не надо. Где-то там, наверху, будет продолжаться концерт, доходя до нас лишь глубокой вибрацией в сенах и приглушенными звуками, двое недоуменных людей, один – из ложи, и другая – из партера, будут тревожно осматриваться по сторонам… но это уже не важно, уже ничего не имеет значения. Мы оккупировали маленький диванчик, мы рассыпали по дороге вдоль стены рамки приличия, мы и не помнили о них, мы растворились, мы – призраки этого старого места, мы – невидимые никому духи, мы любим друг друга… Первый толчок, стон счастья… и BMW582 со всей силой страсти, исполненное по-настоящему, всего лишь тремя метрами ниже тянущегося фальшивого концерта.