Надя отрывок

все звонили в 03, что-то в трубку крича,
приезжали врачи, объясняли, что зря
запотело стекло, закатилась луна,
и я понял, что все, больше никогда
я не увижу тебя,
я не увижу тебя,
я не увижу тебя,
никогда...

Надя... твое имя, как сон для меня, как память веток, колеблющихся под порывами холодного осеннего ветра за окном, твое имя, как свет фонаря в ночном тумане, как последняя надежда... Надя... твои кротко стриженные, смешно торчащие в разные стороны волосы и улыбка маленького упрямого Гавроша киевских улиц, мальчишески расхлябанная походка, взгляд храброго человечка... Надя... хочу и не могу сказать о том, как сильно я любил тебя, потому что ты всегда была для меня отчасти ребенком, то есть не совсем взрослой женщиной, хотя я знал тебя и такой. Подпираю спиной крашеную больничную стену, рядом хлопают двери, из тех, что не закрываются, наполовину крашенные стекла комнаты, куда они забирали твое тело. А я лишь, как преданный пес шел по твоему следу, шаг в шаг, до самого конца, улыбаясь тебе, и мне было не так уж важно, куда именно и зачем они везут тебя - то, что случится я увидел намного раньше, в твоих глазах. В них были ответы на многие вопросы, и в них так же ясно виден был этот день, даже эти наполовину крашенные створки качающихся дверей и дым от моей сигареты, медленно подымающийся к потолку. Я говорил тебе, что бросил, но разве это так уж важно? Мне так легче, когда я курю, мне кажется словно реальность позиционируется от меня, или я от нее, но главное - что мне перестает быть больно или страшно, я становлюсь зрителем, наблюдающим за чудовищным спектаклем, разворачивающимся у моих ног, а иногда, иногда даже понимаю, что сам являюсь его невольным участником, что тело мое, как заведенная кукла идет по сценарию туда или сюда, круги замыкаются, пути сходятся. Рука с сигаретой опускается, пальцы разжимаются и выпускают окурок на пол. Здесь такое тусклое освещение, его все равно никто не заметит, здесь как... как в уборной, тебе бы не понравилось, Надя, ты поступила правильно... и я люблю тебя.

Мы забрели с Женей в забегаловку в подвале, пиво на улице было любимым развлечением по вечерам, но становилось уже слишком холодно, чтоб можно было выпить больше, чем по одной две бутылки под пронизывающим ветром, все проникающим холодом начинающейся зимы. Маленькое подвальное помещение было привлекательно заполнено музыкой, живой музыкой, доносившейся из угла, где играли ребята-гитаристы, вся комната утопала в сигаретном дыму, столики были забиты, но один из них приютил нас под неровным светом маленьких крашеных ламп. Мы заказали еще по пиву, разговор не клеился, у каждого из нас было слишком много накопившегося, чтобы кто-то мог слушать все это, потому взгляды наши сами устремились в соседнюю комнату, где вокруг двух бильярдных столов шла неспешная игра. Женя подошла к стойке, купила жетон, и мы, прихватив пиво, направились занимать очередь среди игравших. Один стол был занят большой смешанной компанией, в которой крутились девушки и парни. Они играли беспорядочно, девушки по очереди брали кий, ребята им подсказывали, как и куда бить, и по всему было понятно, что это мероприятие у них затянется надолго. Я лишь отметила, что барышни эти мне неприятны своей жеманностью, своим безразличием к самой игре – они словно бы нарочно усаживались своими эротичными задницами в мини-юбках на стол, пытаясь сделать и так очевидный удар, при этом все это жутко нравилось их кавалерам и те неприкрыто ловили кайф от их извращений на бильярдном столе. А за соседним было всего две девушки: одна ничем не примечательная, спокойная крашеная блондинка, а другая… я сначала не могла понять, парень это или девушка, но когда она обернулась, это стало очевидным – коротко остриженная, в огромном мужском свитере, которыми кишат наши рынки, и старых потертых джинсах, она даже двигалась как-то угловато, на первый взгляд казалось, что неловко, но это просто была ее манера двигаться, говорить, перемещаться вокруг стола, и наблюдая за ней, я кажется даже уловила скрытую грацию ее движений, вызывающих и резких на фоне происходящего за соседним столом, движений, резко контрастирующих с привычными женскими. Женя сама потянула меня к ним, и улыбнувшись, спросила, нельзя ли нам сыграть после них. Светлая девушка взглянула на подругу, та лишь пожала плечами, и ответила, что вряд ли, потому что они собирались играть несколько партий, но потом добавила, что если у нас одна или две, то мы можем вполне пройти между ними, в перерывах их игры. Мы согласились и устроились за соседним столиком, вместе со своим пивом. Так я стала наблюдать за ней, сначала безразлично, потом все с большим интересом. Она играла так, словно бы результат ее совершенно не волновал, почти не задумываясь ударяла по шарам, и только пожимала сутулыми плечами, когда шар не попадал в лузу. Потом отходила, брала бокал с пивом, потягивала его, наблюдая за подругой, и непрерывно куря, одну сигарету за другой, таким образом, что зажигалка ей не нужна была вовсе: она просто подкуривала каждую следующую от предыдущей. Две располовиненные пачки с сигаретами валялись на их столике: одна с тонкими длинными женскими, другая – крепких попроще. Когда они закончили партию, мы подошли к ним – так произошло наше знакомство. Светлая девушка представилась Леной и представила свою подругу – Надю. Надя пожала мне руку и протянула кий. Тогда мы поменялись ролями: мы с Женей стали играть, а они смотрели за нами. Женя промахивалась, как обычно, жутко расстраивалась, начинала с причитаниями на пиво нервно бегать вокруг стола, говорить всякую чепуху мне под руку, но это не имело особого значения, потому что я все равно не попадала: руки не слушались меня в этот вечер, я лишь надеялась, что мои шары не сильно будут ей мешать, а может, она по неосторожности даже поможет мне с парочкой, забив их вместо или вместе со своими. Надя следила за нашей игрой, и изредка, отрываясь от пива, но не вынимая сигареты изо рта, давала какие-то комментарии, то утешающие, то одобрительные. Но я ощутила, что игра Жени ее не волнует, тогда как за мной она наблюдала достаточно пристально. И вот уже в самом конце, когда мои дела практически плакали, шары сами пошли в лузы, сначала один, потом второй, третий, наш счет сравнялся, а затем и последний шар, черный, ушел в своем направлении.
- Молодец! – Надя не удержалась и подскочила со стула, когда он зашел в лузу. Мы с Женей поставили кии на место, я потянулась к своему пиву, а Лена, бросив очередной жетон, и расставляя шары на столе, предложила сыграть пара на пару.
Надя, как ощетинившийся воробей, сделала первый удар, не удивляясь, не радуясь, продолжая дымить очередной сигаретой. Как ни странно, мы все же выиграли, потому девчонки наотрез отказались делить плату за жетон и заплатили сами, мы сели за их столик, угостились их сигаретами, и поговорили о ничем не примечательных вещах под остатки пива. Потом они вежливо попрощались, оделись и ушли. Все, что я запомнила из разговора – это то, что какое-то время они вместе снимали квартиру, после того, как жили в одной комнате в общежитии, а потом вынуждены были вернуться по домам из-за Лены. И еще то, что Надя работала кем-то вроде организатора выставок по технической части, что ей частенько приходилось руководить мужиками, рабочими, кричать на них, иногда делать их работу. Но говорила она мало, в основном за них двоих щебетала Лена, как и в нашей паре – Женя.
- Правда, эта Надя – странная? – спросила меня Женя, когда они ушли.
- Да, - кивнула я, а сама подумала о том, что она замечательна, особенный человек в толпе одноликих и однообразных девиц, тусующихся по барам и ночным заведениям.

- Надя! – позвала я ее снизу, улыбаясь и размахивая двумя бутылками светлой оболони.
- Иду! – свесилась ее голова с самого верха лесов. Быстро и легко, как родившаяся на них, она спустилась вниз, вытерла руки о ветошь, висящую у нее за поясом. – Привет!
- Ты говорила, что не будешь лазить!
- Сегодня опять заболел один из наших. Ничего, все в порядке.
Мы устроились на бортике манежа, откупорили обе бутылки и стали понемногу потягивать пиво. Вокруг сновали люди в спецодежде, но они не мешали нам, мы словно бы сразу отгораживались от всего мира, когда были вдвоем.
- Когда ты заканчиваешь? – спросила я.
- Уже недолго, ты не успеешь и пиво свое допить, как я справлюсь.
- Но ты же не думаешь снова лезть наверх?
- Нет, не думаю – Надя пожала плечами, - но полезу.
Я собралась ей что-то возразить, найти кучу доводов, но она остановила меня:
- Пойдем в бочку ? Пару партий в бильярд и пару кружек пива?
- Да, наверное.
- Только не отвечай таким голосом, словно бы я тебя насилую. – Ее глаза стали серьезными.
- Нет, Надя, просто…
- Ты с кем-то уже встречаешься?
- Нет, но…
- Хорошо, тогда встретимся дома. – Она залпом допила остаток пива, оставила бутылку на бортике и снова полезла наверх, что-то показывая рабочему на втором ярусе.
Я посидела, тихонько наблюдая за ней, пока допивала пиво. Потом также молча оставила свою пустую бутылку рядом с ее, и махнув ей куда-то наверх рукой, ушла с манежа. Она почти угадала, я не встречалась ни с кем конкретным, но я по-прежнему искала, надеялась, что встречу, а рядом с ней, как это ни странно, как это ни необъяснимо, я чувствовала себя настолько целостной и заполненной, что искать кого-то было просто нереально и бесполезно, рядом с ней я словно бы уже нашла то, что искала.