Исповедь чудовища

Как все было? Все было просто как выпитый залпом стакан водки. Была ночь. Было холодно. Тебе было холодно. Ты прижалась ко мне. Но я не мог согреть тебя своим теплом. Ибо нет его во мне. Я холоден как лед. Я хладнокровен как питон. И если я кого-то обвиваю кольцами своего тела, то не затем чтобы согреть, а затем чтобы убить. А ты, глупая, смотришь мне в глаза, и сама идешь в открытую пасть. Это гипноз, и ты пропала…
Где-то бродит любовь. Ходит от скамейки к скамейке, от одной парочки к другой. Она заглядывает в окна, шелестит листвой, гладит котов, шепчет на ухо. Вот она подошла к нам. Постояла немного подле, вздохнула и ушла. Ей нечего здесь делать. Она лишняя. Ее никто не звал. Здесь слишком холодно, а она живет лишь там, где есть тепло человеческих сердец. Иначе она замерзнет. Иначе она просто умрет.
Иду один. Я всегда буду один. Даже если с тобой. Даже если вдвоем. И в компании, и в общественном транспорте, и в хоре голосов поющих о вечной любви— я буду один. Как пришел… и как уйду.… И может быть тогда я стану единым целым с чем-то еще, гораздо большим, чем просто Я. И тогда я уже не буду один, и мне не будет так скучно. Каких только преступлений не совершают от скуки. Меланхолия…
Где-то воют сирены. Синие отблески вспыхивают в лужах, и прыгают в окнах окрестных домов. Они еще ничего не знают, а я уже знаю все… Знание— это самая страшная сила, которая взорвет этот мир изнутри. Они накапливают его как смертельное оружие против самих себя. Они делают вскрытие. Хотят узнать то, что знаю пока только я. Они хотят докопаться до истины. Копайте глубже, господа! Она должна быть там! Да-да, где-то там, под сердцем. Мы как боги,— дающие жизнь, мы как люди,— отнимающие ее…
Дети! Кто они? Пришельцы с других планет? Маленькие человечки, гномы вырастающие в огромных космических чудовищ? От тонкого писка до грохочущего баса, от заливистого смеха до фальшивого рогата. От детских мечтаний до похотливых желаний, от мыслей к поступком, от святой наивности к расчетливой жестокости. Не хочется взрослеть? А придется. Но кто не родился, тому и не умирать…
Воет бездомная собака. Может оттого, что бездомная, а может оттого, что все уже поняла. Она поняла все раньше их. У псины большой опыт общения с человеческими существами. У нее чутье. Ей не надо ничего объяснять. Она просто посмотрит тебе в глаза и уступит дорогу. Но будет еще долго рычать тебе вслед, скаля клыки. Ей очень хочется тебя укусить, но боится заболеть бешенством. Ибо болезнь эта у собак берется только от людей. И ниоткуда  больше. Ибо все зло на этой планете берется только от людей. И она это знает…
Я знаю, будет суд. Хотя бы «суд совести». А если потерял? Если совести нет? Ну что ж.… На «нет» и суда нет. Ты виновен, но ты не виноват. Хороший адвокат учит убивать безнаказанно. Амнистия— и ты не виновен. Тебя простили, ты свободен, получи свое тело под расписку. А совесть? А что это такое, как не временный заскок? Это болезнь, ее надо лечить. Им не нужна истина, им нужен мотив. А если так, то я не виновен. Ибо нет мотива у солнца, встающего по утрам, нет мотива у рек, текущих к морям, нет мотива у человека продолжающего жить… просто так.… А, значит, я не виновен…

                8 сентябрь 1996.