Не виноваты в чужой боли

__________________________________________________
Нечто вроде прелюдии.
__________________________________________________
Жидкие белёсые волосы, всё ещё незлые глаза. Но уже такие недетские. Не знаю, что её так изменило со времени нашей последней встречи: мужчины, адская работёнка, постоянные побои. Не знаю, почему её руки сохранили то тепло, почему так быстро женская сокровенная мудрость наполнила её ещё детское тело. Так произошло, она выросла, это называется именно так.
Мне не нравилась никогда чужая боль, просто так я никогда не понимал тех, кто мстит или просто причиняет другому прямой вред. Да и косвенный тоже, что греха таить. Тем не менее, в литературе основным является именно этот критерий: суметь прочувствовать чужую боль, оголить её, сорвать зубами изоляцию с кабеля под напряжением и преподнести читателю, мол, нате мил человек, от нашего стола вашему! Противно, конечно. А кому сейчас не противно? То есть, конечно, есть, наверное, такие, но это слишком счастливые люди из другой параллельной вселенной, персонажами моих рассказов им не стать.

                ***

Я познакомился с ней уже когда судебные заморочки слегка отразились на её взгляде и фигуре. Ну, наверное, дело не только в суде, точнее, совсем не в нём. Однако же бракоразводный процесс такая штука, к которой лучше подходить с холодной головой и тёплыми ногами. Поэтому Лена мне показалась чуть уставшей в тот весёлый вечер. Надо сказать, вечеринка удалась на славу: нет ничего более замечательного, чем пить с врачами или с офицерами. А если слить и то и другое в один бокал, то получится адский коктейль! В общем, я услышал уймищу весёлых песен и выпил много крымского вина. Лена же мне запомнилась только молчанием. Молчанием, и ещё немного усталым взглядом. Тогда я не придал этому значения.
Позже, через несколько дней, к нам на работу поступил один молодой человек, в службу охраны. Нет, этот парень не был новичком, просто его перевели с другого объекта. С внешностью стопроцентного славянина, большими ладонями и ясными глазами, он сидел на проходной днём и раскладывал пасьянс в дежурке ночью. Наверное, хороший человек, во всяком случае, все люди должны оставаться для нас хорошими, пока не докажут обратного. И даже если докажут, но это уже тяжелее. Ночные бдения блондинистого юноши не делали мне ни горячо, ни холодно, но заметив однажды, как он чистит пистолет, я понял: под его защитой я чувствую себя уверенней.
Аврал, как всегда, наступает незаметно, и весь отдел возился с отчётами второй день. Не имея привычки брать работу на дом, я оставался в кабинете, пока не замечал, что картинка на мониторе становится мутной от усталости и неувлажнённых контактных линз. На этот раз это продлилось до половины двенадцатого, и когда я отъехал на своём крутящемся стуле от компьютера, услышал, что в дверь негромко, но уверенно постучали.
- Да!
- Здравствуйте, я с охраны, - произнёс блондин славянского типа, нешироко открывая дверь и переступая порог. – Хочу спросить, долго ли вы ещё планируете работать?
- Философский вопрос, шеф. Наверное, пока не уйду на пенсию, - когда всё надоедает до чёртиков, я начинаю острить. Как ни странно это оказалось для меня, охранник рассмеялся. Что же, приятно обнаружить хоть в ком-то здоровое чувство юмора. Далеко не все понимают мой сарказм. Наверное, плохо шучу.
Охранник поправил пряжку портупеи (и почему они так любят армейские ремни?) и прокашлялся:
- Я вообще-то хотел по серьёзному спросить. Сами понимаете, режим и всё в этом же духе.
- Ну, на сегодня это уже всё, больше мне нечего написать. Просто башка не варит, - тут я соврал, башка ещё вполне варила, просто работать было откровенно в падлу. Я встал, протянул руку к шкафу, где хранил сигареты, и взял пачку:
- Вы курите?
- Ну да, в общем-то, курю, - мне показалось, что он чем-то смущён. Может, парень бросить пытается, да никак не может. Неважно.
- Так давайте пойдём, покурим? – рискнул предложить я.
- Давайте, - он согласился, и в его глазах промелькнул огонёк истосковавшегося по откровенной беседе человека.
Пока мы шли по слабо освещённому длинному коридору, я спросил:
- Мы одни в здании?
- Да, и, похоже, надолго.
- Тогда нам некуда спешить.
- И нечего терять, - положительно, мне попался охранник-философ, во всяком случае, в какой-то мере. Оговорки не вредят, для трезвого ума они лишь разъяснят ситуацию.
Стоя в холле возле большой никелированной пепельницы, мы некоторое время молча дымили, пока мой неожиданный товарищ не спросил:
- Чем занимаетесь-то хоть?
- Да так, на мне висят статистика и анализ данных. Составляю прогнозы и рекомендации по торговле компьютерами.
- Знакомо, немного учился в Политехе. А я, как видите, охраняю. Времени для мыслей предостаточно, но вот не хочется мне думать.
- Что, воспоминания непрошеные лезут?
- Точно, - ответил блондин, шумно выдыхая дым. – Меня вообще Дима зовут, - и он протянул мне руку.
- Толик, - представился я.
- Слушай, Толик, ты, наверное, знаешь, когда всё сделал как надо, а ощущение что что-то не так тебя не покидает?
- Знаю, - ответил я, выдыхая шумно в свою очередь. – И вообще, готов поспорить, тут замечена женщина.
- Замешана, и ещё какая. Странная штука любовь. Всё кажется таким простым, ты как бы наполнен счастьем до краёв, а потом что-то начинает точить изнутри, сливать по капле счастье, как из крана. И ты оказываешься опустошённым, и тебе ничего не нужно, всё стало чужим.
- Она стала чужой.
- Стала, просто не поверишь, какой чужой она стала.
- Поверю, мужик. Не держи её, и пусть она тебя перестанет держать. Тогда будет легче простить, и, значит, можно будет продолжать жить дальше.
На непрошеный совет не обижаются только мудрецы и хорошо воспитанные люди. В Диме я увидел немного и того, и другого. Это очень грело душу. Знаете, когда человек рядом мудр и воспитан, с ним можно всегда найти общий язык. Только, главное, чтоб он знал, что такое любить. В ту ночь мне очень повезло.
- Понятно. Так и надо, только непросто это, ой как непросто.
- Я не говорил, что будет просто. Но это действует, и я отвечаю за свои слова.
- Ладно, Толь, - сказал Дима, туша окурок с мрачным спокойствием принявшего решение человека. – Буду я дальше дежурить. А ты на метро не опоздай, уже без пятнадцати!
- Ничего, счас, свет погашу наверху, ключ дай, пожалуйста!
Выбегая из здания, я помахал новому товарищу рукой, и увидел, как он помахал мне в ответ. Быстро идя по плохо освещённой улице, я думал, что в таких историях никто обычно не виноват. Но страдают всегда обе стороны. Всё, что можно сделать тогда – это достойно расстаться, не создавая повода для марания толстых пачек бумаги. Единственное, что нужно для этого – немного мудрости, немного такта, и знать, что такое любить.