Встретим Новый Год в Париже?

Открыт паноптикум печальный...
А. Блок

You’ll sing me a lullaby.
ALL Project

Я продолжал вести переписку третью неделю. Кто была она? Я до сих пор не знал. Мы старательно избегали вопросов личного характера. И всё же, всё же мы довольно много узнали друг о друге. Теперь я знал, что она любит выходить на балкон и смотреть на сосны, покрывающие склоны Священной горы. Она же знала, что я люблю останавливать машину на песчаном пляже и стоять на берегу залива. Она слушала музыку долгими холодными ночами, а я погружался в ночной Интернет, в её доме не было камина, а у меня была старшая сестра. Мы полюбили мечтать вместе в информационном потоке, обвивающем Землю миллионами километров провода и пронизывающем эфир мегагерцами частот. Дети техногенной цивилизации, мы были так счастливы, что смогли найти друг друга здесь.
Она смотрела Neon Genesis Evangelion, а я ходил на концерт Mandragora Scream. Её родители умерли, когда она была совсем маленькой, при взрыве хранилища метана. Мой школьный друг женился и развёлся дважды. IRC каналу было всё равно, что за чувства несли кодированные пакеты.
Через какое-то время мы догадались, где живёт каждый из нас. А потом мы стали обмениваться фотографиями. Постепенно жёсткий диск заполнялся популярными статьями об истории и современной жизни её страны. В конце концов, я дал ей свой почтовый адрес, а она мне – свой. Настоящий, взаправду почтовый. Он был вполне определённо обозначен на карте города, а не сервера. Теперь я мог прикоснуться к листу, который она держала в своих руках. Я послал ей в конверте иглы сосны, росшей прямо посреди песчаной дюны, а она мне – той, что одиноко возвышалась рядом с горячими источниками. С того момента мы начали скучать друг по другу.
Прошло ещё несколько месяцев. Наши жизни, столь удивительным образом преобразившиеся изнутри, не успели пока измениться снаружи. Но уже начали деформироваться. В это время мне оставалось только ждать. А этому я был научен.
Моя непростая и очень увлекательная работа изредка давала возможность попутешествовать. Весь последний месяц мы прожили, как на иголках – куда меня отправят? И сможет ли она выбраться туда же? Как всё будет, когда мы увидим друг друга в первый раз, и кончики её пальцев чуть прикоснутся к моей руке? Мы ждали вместе и писали друг другу огромные мечтательные послания, воображая себя в Бангкоке, Риме, Нью-Йорке, даже Праге. Она очень хотела в Прагу. Но когда я выбежал из офиса Агентства Воздушных сообщений, первые восторженные байты полетели через WAP на другой конец планеты: «Так и должно было случиться! Париж, Париж! Это лучше всего, что можно придумать!»
Короткие сборы, плащ перекинут через левую руку, в чемодане разместились рубашки, ноутбук и мои инструменты. Недлинный перелёт, во время которого я строчил ей сообщения о пейзажах Европы под своим самолётом, а она мне – о долгой дозаправке в аэропорту Дели и невыносимой духоте. Там был «пятый сезон года», а в Париже только что отпраздновали Рождество. За пол часа до посадки она сказала мне, что попытается уснуть, и я решил её больше не беспокоить. Теперь пришла пора сосредоточиться на работе. В аэропорту Де Голль меня ждала машина, по дороге были переданы дополнительные файлы, и я немедленно приступил к их изучению. Разложив ноутбук и кучу бумаг на кровати номера, снятого в небольшом уютном пансионе, я плюхнулся на покрывало, не раздеваясь, и принялся за работу. Теперь неопределённость стала гораздо меньшей. Мы знали, кого ждать наверняка. Агент работал под псевдонимом Аска Рей. Точнее, работала, ведь это женское имя. Имя персонажа Neon Genesis Evangelion, недавно я посмотрел этот фильм. Разглядывая фотографию Аски, размытую и слишком маленькую, но лучшую из всех имевшихся, я заметил, что она вызвала у меня какое-то странное узнавание. Может, я видел это фото раньше? Или мы сталкивались в толпе? Хм-м. Теперь ты мой противник, Аска Рей. И я предугадаю твой ход.
Крик электронной кукушки разбудил меня около десяти вечера: пришло долгожданное сообщение. Протерев глаза и обнаружив, что рубашка безнадёжно измята, я прочёл послание. Наконец-то она добралась! Как только вещи были оставлены в гостинице, она бросилась меня будить известным для «интернетчиков» методом – посылкой сообщения, принудительно включающего звук на моём компьютере. Теперь мы могли встретиться. Встреча наших клиентов должна быть организована на высшем уровне безопасности. Я знал, что Аску будут искать повсюду, и решил пока просто оставаться на связи. А ожидание двух людей должно исполниться этим вечером на причале для прогулочных катеров.
Ночь была темна. Жёлтый фонарь на набережной противно разрезал мягкий сумрак. Белый силуэт двухпалубного катера казался огромным привидением на фоне подсвеченного моста. И она, стоявшая прямо под фонарём. Чёрные волосы до плеч, короткое красное вечернее платье, не спасавшее от холода. Куртка цвета розового снега на ней была расстёгнута. Она увидела меня, и на её лице заиграла улыбка. Вначале просто ускорив шаг, я под конец припустил со всех ног, размахивая огромным букетом хризантем и роз, как влюблённый мальчишка. Мне хотелось что-то сказать, но вырвалось полусиплое: «Мегуми-тян...»
В полушаге от Мегуми я остановился, будто ударившись лбом с разбегу. Мы смотрели друг на друга, пожирая глазами. Тысяча голосов внутри меня пела вразнобой всякую чепуху, и один из них был голосом deja vu. Решительным образом я их отринул прочь и бросился в холодное ночное озеро: «Мегуми-тян!» - и протянул ей букет.
Она взяла букет, сразу прижав к себе, будто он мог её согреть:
- Неужели такое ещё бывает в нашей жизни?
- Я не верю, что это сон. Ведь мы так ждали этого мига.
Липкий свет фонаря залил нас с ног до головы. И в ответ ему пошёл снег. Медленный, тихий снег крупными хлопьями повалил на Париж. А мы всё так же не могли уйти с набережной. Ведь нам не было куда идти, и мы могли пойти куда угодно, что, в сущности, одно и то же. Мы были рядом, и, значит, мы были дома.
- Идём, Никараи-кун, давай прогуляемся по набережной.
Сухой снег начал похрустывать под ногами, река была черна, а душа давно не испытывала такой свободы. Мне хотелось о стольком спросить Мегуми, но когда ещё нам удастся так помолчать, идя по набережной и держась за руки? Мы остановились и долго смотрели на воду, облокотившись на парапет.
- Смотри, Никараи-кун, река уносит прочь всё, что попадает в неё. Она как единая судьба вбирает в себя многочисленные осколки, обречённые путешествовать вместе. Совсем как у людей.
- И куда она несёт их?
- К океану. Там всё растворится раз и навсегда... Знаешь, что я думаю?
- Нет, Мегуми-тян.
- Я думаю, как жаль, что мы не можем сейчас пустить по реке фонарики. Я бы хотела, чтобы именно эта река отнесла их к океану, где они растворятся. Навсегда.
«Фонарики?» – подумал я про себя с лёгким беспокойством. Но что-то мешало мне сосредоточиться на них.
Неожиданный звонок разрешил этот мучительный вопрос. Аску видели на автовокзале. Я быстро отметил это в ноутбуке. Объёмная карта Парижа с коммуникациями высветила возможные варианты передвижений и локации объекта. Мегуми с интересом заглядывала мне через плечо.
- Это просто работа, нас ждут большие переговоры, я отметил новые сведения.
- А-а...
Но проклятые фонарики не выходили у меня из головы.
Ещё два дня прошло. Я так и не вычислил, куда скрылась Аска, сама же она не проявляла никаких признаков присутствия. Понять её коварство оказалось выше моих сил. Встреча Фраермана и Лезье была назначена на 2 января. Когда Аска нанесёт удар? И кто послал её?
Мы с Мегуми увиделись после той памятной встречи под фонарём ещё один раз, на Елисейских полях. Предновогодняя атмосфера выразила себя в многочисленных украшениях, гирляндах, огромных ярмарках и распродажах. Нам было весело и хорошо, мы накупили тонны всякой всячины, и отправились ко мне в номер, чтобы приготовить ужин. Нынешние молодые японки, в основном, плохо готовят (вообще не умеют). Но Мегуми-тян клялась и божилась, что накормит меня самыми удивительными деликатесами.
Холодный ветер вдруг ворвался в номер, рама оглушительно треснулась об угол оконного проёма – сквозняк. Радостное чувство, сродни лёгкому опьянению, какое бывает, если входишь с мороза в тёплую комнату, вдруг охватило меня. Мегуми, такая румяная, стояла в прихожей с огромным бумажным мешком в руках. Вязаную шапочку припорошил снег, ворот длинного пуховика забавно перехватывал разноцветный шарф. Она стояла передо мной, такая родная и домашняя. А потом я сделал шаг, опустил пакет и крепко-крепко её обнял. Мегуми засмеялась:
- Никараи-кун! Ты так не хочешь меня никуда отпускать, что, похоже, собираешься отказаться от обещанного ужина.
- Да! – скорчил я притворно ужасную гримасу. И голосом киношного чудовища продолжил:
- Я ем маленьких таких Мегуми-тян на ужин! И могу проглотить не раздумывая штук пять, а то и все семь! Ам!
- А, может, ты откажешься от «тян» в моём имени? – вдруг спросила она. Я на мгновение замер, держа её за талию. Вправду, я как-то не задумывался над тем, насколько далеко зайдут наши отношения. И тут же понял, как я глуп и безответственен. То есть не понял, а просто вспомнил. Здесь, под этой крышей, в моих объятиях женщина, которую я и вправду люблю. Это так. И сюда же может так легко шагнуть другая, та, с которой я уже привык видеться в командировках. Она всегда уносит кого-то с собой. Моя жизнь в России не намного опаснее жизни любого обывателя. А здесь я – на прицеле. На острие атаки. И как я мог?
В номер позвонили. Легко промелькнула в мыслях Аска, влетающая на тележке официанта с двумя пистолетами в руках в распахнутую дверь. А Мегуми вдруг посмотрела на меня так, что всё стало понятно, элементарно, по детски. Просто песочница какая-то. Все эмоции отхлынули прочь, я почувствовал себя опустошённым. В знак согласия я кивнул и безвольно отпустил Мегуми. Потом вяло махнул рукой. Она пошла открывать дверь. Обречёно обернувшись через правое плечо, я увидел, как в номер вошёл человек в длинном драповом пальто и зелёном кашне. В правой руке чёрный пластиковый дипломат. В левой шляпа. Вот пальто теперь перекинуто через правую руку. Шарль Лезье. Он заказывал работу в нашем агентстве. И я не выполнил её... Сейчас она возьмёт у него пальто, два выстрела пискнут через пятидюймовый глушитель, а потом она опять растворится в небытии, и никто не найдёт женщину, любящую выходить на балкон и смотреть на сосны у подножия Фудзи-яма-сама.
- Добрый вечер, месье! – Лезье непринуждённо кинул свою одежду на стоявший у входа в спальню комод. Глушитель не пискнул. Пока. – Я вижу, э-э, вы горько переживаете свои ошибки. Но всё-таки, всё-т-таки, ставите чувства выше контракта. Прошу вас, э-эм, не нервничать, - похоже, Лезье сам не знал с какого конца лучше подступиться. Однако то, что он говорит нечто исключительно важное, мне стало понятно. Тем не менее, я вздрогнул, когда Мегуми положила мне руку на плечо. Лезье будто бы набрался духу и продолжил. К тому моменту, как Мегуми села рядом со мной и сжала мою ладонь, голос его перестал дрожать, дурацкие «э-э» начисто пропали.
- Мсье! Как вы уже поняли, всё очень просто. Как ещё мы могли поставить вас в столь безвыходное положение? Многое всплыло лишь когда процесс оказался запущен. Тогда мы и решили, что Мегуми, то есть Аска, поместит свою анкету на все сервера знакомств. В принципе, шанс был столь мал, но мы имели странную уверенность, что вы обратите внимание именно на неё.
- Никараи, я знала это. Просто так, как знают женщины и как никогда не могут знать мужчины. Ты понимаешь мои слова, - Мегуми, то есть Аска, крепко обхватила меня за шею, положив подбородок на левое плечо. Это заставляло сердце стучать на форсаже. Да, я понимал её слова, но всё-таки не мог поверить до конца, что так оно и произошло. Конечно, я думал, что женщина, которой я решил написать письмо, сама ищет кого-то также как и я. Но чтобы она искала именно меня? Тогда, выходит, я искал именно её? Может, всегда?
- Мегуми? Тебя ли я искал всё это время? – в ответ она лишь крепче сжала мою руку. Лезье прокашлялся:
- Х-мм, кх-мм!!! Мадемуазель, мсье! У нас не так много времени. Хочу сказать ещё нечто важное. Так вот, - продолжил он, подождав нашего внимания. – Так вот, теперь мне необходимо было привлечь вас, Николя, так, чтобы это было сильнее чем то, чем вас держат в агентстве. И мне нужна была эта встреча, не последняя наша встреча. Я уверен в этом, - тут Лезье встал и подошёл к комоду, на который свалил раньше свою одежду. – Честь имею кланяться!
Хлопнув дверью и придерживая шляпу за поля, Шарль Лезье вышел. Мой ноутбук яростно запищал одновременно с колокольчиком микроволновки. Мегуми поспешно вскочила с кровати и побежала на кухню. Я прилип к матрице двойного сканирования.
- «Николя, объект вышел из вашего дома, ведём до Рю де Риволи, там слишком шумно. Третий принял, захожу в метро. Четвёртый встретил на набережной». Я ясно представил себе, как тёмным пятном покатилось нечто по траве и с негромким «плюх!» очутилось в реке. Ещё один фонарик отправился в своё предначертанное странствие к океану. Запах пороха на морозном не по-французски воздухе. «Николя, целевое условие выполнено. Мы возвращаемся». Как по-будничному всё прозвучало. Лезье перехитрил сам себя, и поплатился за это. Фраерман был его жертвой. А исполнителем – я. Больше не хочу думать об этом. Но Мегуми! Неужели мы встретились только из-за этого слизняка?
- Это неправда, - услышал я негромкие слова совсем рядом. Выходит, я и не заметил, как зашёл на кухню. Запах домашнего мисосиру и любимой женщины, мне не хотелось больше ничего. Мегуми обняла меня крепко:
- Только из-за меня самой я решила искать тебя, только из-за тебя самого ты решил искать меня. Только поэтому мы смогли встретиться в этот Новый Год в Париже. Ты помнишь? Сегодня 31 число!
И это было именно так. Я молча стоял, вдыхая её запах, запах домашнего мисосиру, запах Нового Года. Просто праздник, Праздник Просто Так.