Миллионер на диване

    
КАК Я СТАЛ МИЛЛИОНЕРОМ

    Спрашиваете, как я выиграл миллион в телевизионной игре?
    Думаете,что я неутомимо решал кроссворды? Засыпал в обнимку с энциклопедией?        А вот и нет. Я всего лишь одолжил у приятеля видеомагнитофон.
    Сначала я о миллионе и не помышлял. Вечерами, лежа на диване, смотрел передачу «Раз, два и… ты  - миллионер», отгадывал простейшие вопросы и фантазировал, что я сделал бы с такой кучей денег.
    Я уважаю эрудитов. Но это не такая передача. Наряду с серьезными вопросами могли спросить, в который раз женился или развелся Бред Питт, и прочий бред.
    Участники рассчитывали, во многом, на удачу. Но как возмутительно они обращались со своей удачей!
     Сначала игрок успешно отвечал на вопросы, выиграл уже тридцать две тысячи, но использовал все подсказки. На следующий вопрос он ответа не знает. Так забери деньги и уходи! Но нет. Именно теперь, когда он сам признается,  что понятия не имеет, какой ответ правильный, он начинает с каким то особенным остервенением рваться в бой.
    Господин Макс (так зовут ведущего), спрашивает: «Знаете?» «Нет.» «Может быть, заберёте деньги?» «Буду продолжать!»
    Из четырех  вариантов ответа игрок должен выбрать правильный. Шансы – один против трех. Как правило, лихой игрок уходит в итоге ни с чем.
    Иногда ведущий осторожно интересуется (тоном, каким внимательный добрый доктор разговаривает с тяжелобольным): «Зачем вы идете на риск? Вы можете сейчас деньги потерять». Стандартный ответ: «Да разве это деньги!» У меня закралось подозрение, что в эту викторину только одни миллионеры и играют. Но тогда почему, проиграв тридцать тысяч, которые были у них уже в кармане,  они уходят с передачи совершенно убитые?
     Глядя на это, и болея душой за игроков (особенно, если они прорывались до крупной суммы), до меня дошло, почему так распространён и процветает бизнес, связанный с казино.
     И вот однажды я заметил, что не одинок в своих переживаниях. Макс тоже очень переживал. Несмотря на бесстрастный вид, он, по сути дела, пытался их вразумить, предостеречь от опрометчивых поступков, спрашивая: «Уверены?», если игрок выбирал неправильный ответ. Если тот не понимал намека, ведущий продолжал приставать с вопросами : «Почему вы в этом так уверены?», «Вы не забыли, что у вас есть возможность воспользоваться подсказкой?»
     Как вы думаете, что делали игроки?
     Одна молодая, очень миловидная особа почему-то решила, что он таким образом заигрывает с ней и принялась вовсю кокетничать, напрочь забыв, зачем пришла в студию, забыв, что за ними наблюдают миллионы телезрителей и что на кону вообще-то уже  шестнадцать тысяч.
     Ведущий несколько раз напомнил ей, что в случае неправильного ответа она потеряет из них  пятнадцать. Всё, кроме «несгораемой» суммы. Она ответила что-то, что прозвучало как «фи! разве это деньги!» А через секунду, проиграв их, чуть не разрыдалась.
     Другая то и дело начинала хихикать, что бы ни сказал ведущий. В прямом смысле слова заливалась смехом после каждого его замечания. Думаю, где-нибудь в кафе, в интимной обстановке это сработало бы. Но здесь этот въедливый ведущий все равно хотел услышать ответ на поставленный вопрос. Вот нахал!
Со временем  Макс стал мне, как родной. Он приходил ко мне, так сказать, в гости, два раза в неделю. Намного чаще, чем заглядывали друзья. Правда  теперь они наведываются  постоянно - чтобы одолжить денег. И допытываются: «признавайся, наконец, – откуда?!»
А я и не скрываю. В один прекрасный день меня осенило. Вот тогда - то я и попросил у приятеля магнитофон. Я стал записывать каждую передачу. Потом несколько раз прокручивал запись. В обычном и замедленном темпе.
Я изучал Макса. Составил каталог его улыбок и полуулыбок. Понял, отчего у него иногда невольно подергивается левая бровь. Почему он начинает еле заметно ерзать на стуле. Когда он замирает от ужаса, услышав, что ляпнул игрок. Когда опускает очи долу, чтобы игрок не понял, что его сбивают с толку.
Честное слово, труднее всего было дозвониться компьютеру, отбирающему игроков. Все остальное ерунда.
...Я сидел напротив ведущего, изображая растерянность и задумчивость, и внимательно наблюдал за ним. Я намеренно тянул время, проводя его по загодя составленному тесту. Да, пришлось как следует поработать дома. Как говорится, тяжело в учении, легко в бою.
Я и сейчас не помню, в каком году Суворов перешел через Альпы. Зато помню, как еле заметно вздрогнула бровь Макса, когда я чуть не выбрал ответ «1917»...