Дурная кровь. Глава 2 Водные процедуры

    В баре все еще оставалось достаточно болельщиков, которые бурно обсуждали недавний матч. Полный, с оттопыривающим рубашку брюшком, внешне я ничем не отличался от них. Но вряд ли я бы смог стать таким, как они, даже если бы захотел.
    - И что же дальше? - прервал мои размышления внимательный собеседник.
    - Дальше... - я бросил последний взгляд в глубину зала и зажег сигарету. - Дальше начинается самое интересное.

    Вера, такая общительная и бойкая на первый взгляд, вдруг превратилась в настоящую тихоню. Мы хранили молчание все время, пока спускались вниз по лестнице, шли в направлении городского сада, и, наконец, оказались в парке на одной из главных площадей города.
    Но молчание не может быть вечным, и между нами завязалась ничего не значащая беседа. Я бросил несколько реплик, предложил покурить, а она вежливо отказалась. Мы стояли возле огромной клумбы, от которой в разные стороны разбегались асфальтированные дорожки. Если поднапрячь воображение, то можно было представить, что находишься в центре паутины.
    Вспоминая ее вчерашнее поведение и невольно сравнивая с сегодняшним, я даже подумал, что Вера из тех, кто лишается комплексов в общении, будучи лишь под градусом, однако вскоре все переменилось.
    - Ты до сих пор удивлен?
    - То есть?
    - Ты не ожидал меня увидеть, ведь так? Признайся, - она чуть улыбнулась и, сняв сумочку с плеча, присела на скамейку. Ее платьице, вздрогнув с очередным порывом летнего ветра, попыталось оголить стройные ноги, но Вера элегантно придержала его.
    - Нет, конечно. Правда, вчера мне показалось...
    - Ой, совсем не помню, что было вчера. Я, наверное, вела себя ужасающе!
    - Нет, ты...
    - Да, да! У тебя, наверняка, сложилось не лучшее впечатление.
    - Я хотел сказать, что...
    - Или тебе по душе смелые люди? Смелость города берет, - склонив голову, Вера добавила: - И не только города.
    Я глотнул слишком много дыма и закашлялся. О чем это она?
    - Не знаю, смотря что понимать под смелостью.
    - То и понимать. Например, умение достойно ответить на выходку незнакомой девушки. Или не испортить ее сюрприз.
    Вера закинула ногу на ногу и проследила за моим взглядом. Она наблюдала за мной так же внимательно, как энтомолог - за препарированием любопытного экземпляра. Чувствуя неловкость, я все же заставил себя сделать шаг вперед и сесть на скамейку рядом с ней. Вера наклонилась ко мне почти вплотную.
    - Сюрпризы бывают разные, - на всякий случай многозначительно прошептал я - это все, на что я был способен. На лице моей новой знакомой промелькнула малопонятная улыбка. - А вчера...
    Вера недовольно поджала губки, дав понять, что эта тема ей наскучила, и я замолчал. Используя образовавшуюся паузу, она неторопливо выпрямилась и потянулась, предоставив мне на рассмотрение свою спину. Светлое платье и смуглая кожа приятно дополняли друг друга. Задумавшись, я представил ее полностью обнаженной, но, поймав на себе внимательный взгляд, поднял сигарету ко рту и затянулся как ни в чем не бывало.
    - Скажи, тебе было бы интересно пойти со мной в театр, например, или в кино?
    - Можно. Ты бы согласилась? - мгновенно отреагировал я и подумал, что слишком легко сдался.
    - Ладно, а погулять ночью по набережной?
    Она хочет мне что-то предложить или просто издевается? Странная какая-то.
    Вера терпеливо ждала ответа.
    - Не знаю, не пробовал, - сказал я.
    - Значит, о том, чтобы залезть на крышу, выпить вина, почитать стихи, и речи нет? - полушутя спросила она, поправляя взъерошенную ветром прическу.
    Интересно, а Толик ей такое устраивал? Впрочем, что-то есть в ее предложениях, подумал я, вспоминая свое вчерашнее состояние после Вериных проделок. Только вино неплохо бы заменить пивом. А меня Толиком...
    - Надо подумать.
    Мысленно я представил себе нашу прогулку по освещенному луной городу, чтение стихов про любовь, последующую закономерную встречу с Анатолием, а затем недолгую, но весьма зрелищную драку со своим одноклассником-верзилой. Проснись, одернул я себя, у тебя нет ни сотового, ни машины. Почему тогда Вера выбрала именно тебя? Нет, здесь точно кроется какой-то подвох.
    Я осмотрелся вокруг. Парк пустовал, хотя погода была лучше некуда. Где-то вдалеке, на проспекте, гудели машины, тихонько шумела листва стоящих рядом берез. Вера, прищурившись, уставилась вдаль и придвинулась чуть ближе ко мне. Что-то скрывалось за ее непринужденностью. Я выбросил сигарету за скамейку и изобразил равнодушное лицо.
    - Ты можешь обнять меня, - тихо сказала Вера. - Я не кусаюсь.
    Как-то слишком быстро все развивается. Не то чтобы мне не нравится, когда девушки ведут себя активно, но не настолько очевидно.
    - Постараюсь запомнить это.
    Не знаю, обидело ли Веру мое бездействие или мои слова, но она промолчала. Чтобы как-то сгладить свою резкую реплику я спросил:
    - А где ты учишься?
    Вера руками подвинула меня к краю скамейки, словно я был не человеком, а неодушевленным предметом, взяла в руки сумочку, и, вытянув ноги на лавке, полностью улеглась на ней. Ее голова расположилась у меня на коленях. Даже не совсем на коленях, а немного ближе к месту, которое принято называть причинным. Она посмотрела на меня снизу-вверх, и я невольно испугался, что выдам себя легкими трансформациями, происходившими в этом самом "причинном" месте.
    - Тебе это настолько важно? - наконец, спросила она, но тут же несколько иронично добавила: - В педагогическом, на учителя истории.
    Не знаю почему, но мне показалось, что она соврала.
    - А как ты встретила Толика?
    Вера скорчила недовольную гримасу. Я понял, что о Толике лучше не спрашивать - она уже забыла о моем незадачливом товарище.
    - Неужели, вы были друзьями в школе? - поинтересовалась Вера.
    Значит, не забыла. Век живи, Паша, век учись.
    - Нет, конечно. У нас даже общего ничего нет., просто одноклассники. Ты знаешь, как это бывает. Учились вместе, иногда отмечали что-нибудь всем классом, но ближе мы не сходились. Он уже тогда был гопником будь здоров, его никто особо в классе не любил.
    Как, впрочем, и меня.
    - А ты?
    - Что я?
    - Ты тоже был гопником?
    Она что, издевается?
    - А я нет.
    - У тебя было много подруг? - сменила тему Вера.
    - Не очень, - туманно ответил я.
    - А друзей? Бывало ли так, что ты оставался в одиночестве на некоторое время?
    - Редко, в основном мне было с кем пообщаться.
    Например, с телевизором...
    - То есть, ты человек занятой, постоянно кому-то нужен?
    - Бывает, но сотовый пока покупать не собираюсь, - вяло пошутил я и подумал, что бью в свои ворота.
    - У тебя есть любимое занятие? Может, ты стихи пишешь, играешь на гитаре или рисуешь? - продолжила Вера.
    Ага, еще танцую польку и плету макраме! Вот докопалась.
    - Нет, но частенько слушаю музыку.
    - Тяжелую? - спросила Вера, как будто не догадывалась, как я отвечу.
    - Все помаленьку.
    Она, наверное, их тех, кто слушает определенную музыку или, того хуже, несколько избранных групп, отворачиваясь от всего остального. Не понимаю таких - сегодня все знают, слушают одно и то же, а завтра появляется что-то новое. Но они цепляются за свои забытые и никому ненужные записи, словно те кому-то интересны, кроме них самих и им подобных. Шизики, одним словом. Мне же нравится то, что на слуху в данный момент. Ведь не зря эти вещи популярны и их крутят по радио.
    Вера сделала небольшую паузу.
    - У тебя нет привычки планировать свой день? Составлять расписание? - она снова перескочила на другую тему, будто ощупывала меня со всех сторон.
    Я невольно фыркнул, когда попытался представить себе нечто подобное:
    "12:00 - 12:30 - Подъем.
    12:45 - пока не надоест - Изучение музыкальных телепрограмм.
    ... день-полный-забот...
    01:00 - Отбой".
    - Нет, предпочитаю жить спонтанно и непринужденно, - ответил я немного раздраженно и оттого громче, чем следовало. Мне надоело отвечать "нет". Хотелось сказать: "Оставим все это, ты мне просто нравишься". Будь на ее месте девушка попроще, я бы, наверное, так и сделал. Но с ней...
    Вера дружелюбно усмехнулась. Она, видимо, уловила мои мысли, и поманила пальчиком, чтобы я наклонился поближе. Я не ожидал такого поворота событий, ведь первый поцелуй в моих представлениях выглядел несколько иначе, и растеряно потянулся к ее губам. Когда я был уже готов к контакту, Вера повернулась так, что ее губы оказались у самого моего уха и прошептала:
    - А ты забавный.
    Что это? Ты смешон, ты интересен, или "я вижу тебя насквозь"?
    Поцелуй, разумеется, не удался.

    Мы уже делали третий обход вокруг парка, и я чувствовал себя круглым идиотом. Вера опять принялась задавать вопросы. Люблю ли я шумные компании? Какие у меня отношения с родителями? Легко ли вывести меня из себя? Могу ли я заниматься рутинной работой ежедневно, если это потребуется? Мое отношение к начальникам, старушкам, хамам, детям? Патриотичен ли я?
    Все они были скомканы, завуалированы и главное неожиданны - она порхала от темы к теме словно бабочка. Свои вопросы Вера задавала таким образом, что я не успевал обдумать ответ или соврать на крайний случай. Найти истинный смысл во всех этих вопросах я смог лишь гораздо позже.
    - Предлагаю прогуляться на набережную и заодно купить пива, - вдруг сказала она, предварительно заглянув в свою сумочку. Полуденное солнце действительно начинало припекать.
    - Пойдем, - устало ответил я и подумал, что неплохо было бы искупаться.
    Мы зарулили в магазин и взяли две "Балтики №9". Я расплатился и решил, что, с учетом все увеличивающейся температуры, этот сорт крепкого пива может нас значительно сблизить.

    До набережной мы шли пешком. Наш маршрут пролегал по центральной улице мимо мэрии, многочисленных пестрых вывесок магазинов, огромного здания нефтяной компании, и заканчивался возле Театра Драмы, стоявшего почти на берегу реки. Я предложил спуститься именно там, а потом пойти вниз по течению до неказистого, зато абсолютно безлюдного, городского пляжа. Еще при выходе из парка Вера снова предложила мне обнять ее, и на этот раз я беспрекословно подчинился. Тем более, что на ощупь она была весьма приятной.
    До места мы добрались без приключений и даже навеселе. Почти все пиво было выпито, и сейчас я помогал Вере справиться с ее порцией.
    - Ну же, осталось совсем маленько, - подбадривал я ее, - каких-то два глотка.
    - Сам попробуй! Уже не лезет, - отозвалась она и сунула мне бутылку в руки.
    Когда я приподнял ее, чтобы допить содержимое, Вера легонько толкнула меня под локоть, отчего я больно стукнулся зубами о горлышко и облился. Девушка залилась звонким смехом. Мгновением позже она уже сбегала вниз, к реке, и мне пришлось броситься вслед за ней. Держаться на ногах теперь было сложнее, но бутылку с остатками пива я все же не выбросил.
    Вера остановилась у кромки воды и развернулась ко мне лицом. Налетев на нее, я попытался заключить девушку в свои объятья. Но она увернулась, и я, неуклюже раскинув руки, повалился на песок. Она снова засмеялась.
    - Еще бы чуть-чуть и в воду! - заметила Вера, успев присесть рядом. - Купаться будем?
    - Можно, - ответил я, перевернувшись на спину. Валяться так валяться.
    Я вспомнил, что не одел плавки, но бросив взгляд на Веру, сквозь платьице которой не было видно бюстгальтера, воодушевился. Интересно, что сделает она?
    Повернувшись ко мне спиной, Вера попросила:
    - Расстегни, пожалуйста.
    Немного дрожащими руками я выполнил ее просьбу. Она встала, захватив с собой сумочку, отошла в сторону и, все еще находясь ко мне спиной, скинула платье и туфли. Теперь на ней были лишь белые купальные плавочки, узкой полоской скрывавшие последний бастион. Вера молча раскрыла сумочку и извлекла оттуда верхнюю часть купальника. Обернувшись ко мне ко мне, она попросила:
    - Отвернись, будь добр.
    Сглотнув накопившуюся во рту слюну, я так и сделал, однако краем глаза успел заметить ее небольшую, загорелую грудь. Округлая, не отвисшая - даже одного мельком брошенного взгляда было достаточно, чтобы оценить ее идеальные формы. Впрочем, это касалось не только ее груди. Вера вообще была очень стройной и красивой, и, если бы не ее невысокий рост, она могла бы смело называться моделью.
    Переодевшись, она разрешила мне обернуться. На ее лице царила ехидная улыбка - она знала, чего мне стоило изображать из себя скромника.
    Я переодевался не столь таинственно - под джинсами у меня был не белоснежный и подчеркивающий загар, купальник, как у Веры, а самые обыкновенные семейные трусы. С долларами. Интересно, как бы они смотрелись на Толике?
    Вера, казалось, не заметив такой существенной детали, как отсутствие плавок, схватила меня за руку и потащила к реке.
    - Пойдем, пойдем!
    - Ты хоть плавать умеешь? - поинтересовался я, ступив в прохладную воду.
    - Нет, но ты меня будешь учить.
    Вот еще, только этого мне не хватало.
    - А давай наперегонки? - выкрикнула она и уверенно плюхнулась вперед, придерживая рукой волосы и стараясь не намочить их.
    Я окунулся в воду с головой, но тут же пожалел об этом. Если на зеленоватую пену, иногда попадающуюся на водной глади, еще можно было не обращать внимания, то игнорировать ил, забивающийся в нос и в рот (надеюсь, что это был всего лишь ил), никак не удавалось. Я проплыл несколько метров и принялся отплевываться от тошнотворной жидкости. Вера была уже далеко впереди. Похоже, плавала она получше меня и учить ее ничему не придется.

    Немного позже мы лежали на берегу реки. Не то чтобы чистые, но довольные и освежившиеся.
    - Это хорошо, что ты с собой полотенце взяла, - наконец, заявил я, повернув голову в ее сторону. - А то ложиться на грязный песок после этого лягушатника... брр...
    - Угу, - задумчиво произнесла Вера, механически улыбнувшись в ответ. Сейчас ее занимало что-то другое, она смотрела в небо.
    - Алле, - я помахал рукой перед ее лицом. - Вернись.
    Она сфокусировала взгляд и, улыбнувшись на этот раз нормальной человеческой улыбкой, повернулась ко мне.
    "Ирис на берегу.
    А вот другой - до чего похож! -
    Отраженье в воде"[1], - сказала она ни с того ни с сего и, приподнявшись, села рядом.
    На всякий случай я огляделся, но никакой ириски не заметил поблизости. Перегрелась, подумал я. Надо было ей все-таки полностью окунуться.
    - Слышал? - спросила она и посмотрела на меня.
    Я вопросительно уставился на нее.
    - Слышал японскую поэзию когда-нибудь? - поправившись, повторила она.
    - А... нет, вроде.
    - Я много таких знаю.
    - Да ну?
    - Ага, вот еще например:
     Поник головой, -
     Словно весь мир опрокинут...
    Она сделала небольшую паузу и закончила мысль:
    - Под снегом бамбук.
    Неужто она намекает на то, что я бамбук, раз не читал этих стихов? А то слишком из окружения выбивается. Точно - бамбук под снегом, это про меня.
    - Кишат в морской траве прозрачные мальки... Поймаешь - растают без следа.
    Ну, это не про нас. Палочки, разве что, кишечные поймаешь, да и только. Я перевернулся на спину и закрыл глаза. Бодрящий эффект прохладной воды прошел - потянуло в сон.
    - Сегодня "травой забвенья"
    Хочу я приправить мой рис,
    Старый год провожая...
    Голос Веры становился все тише и тише, пока я не провалился в бездну. Невидимые волны укачивали меня и я, кружась, опускался все ниже и ниже. Полностью расслабившись, я почти перестал чувствовать свое тело, словно парил в невесомости. Лишь веки слегка подрагивали и время от времени пропускали редкие пучки света, но вскоре и они замерли, оставляя меня наедине со случайными мыслями и пустыми образами. Вскоре картинка приобрела некоторую четкость. Я оказался в тех далеких временах, когда с трудом передвигался и еще плохо стоял на ногах. Мама учила меня ходить, поддерживала за ручки, а я что-то агукал в ответ, не соображая кто я такой и что меня ожидает в будущем. Хорошее все-таки время - детство.

    - Эй! Массаж хочешь?
    - Мгм?..
    - Массаж сделать?
    - Угу, - в полудреме пробормотал я и опять закрыл глаза.
    Вера влезла на меня и уселась чуть ниже спины. Сейчас, подумал я, начнется. Сначала рельсы проложит, потом шпалы накидает. Хоть посплю еще немного.
    Но, когда, вместо ожидаемой прелюдии, Вера довольно жестко пробежалась пальцами по моей спине, я понял, что подремать больше не удастся. Мышцы самопроизвольно напряглись.
    - Расслабься, - сказала она и, слегка похлопывая одной рукой по плечам, другой быстро провела раскинутой пятерней от шеи к пояснице. По следу ее пальцев пробежал целый полк мурашек, и я окончательно проснулся.
    Вера, тем временем, принялась за мою шею. Теперь она почти не давила, а лишь нежно поглаживала, приминала и сжимала мышцы. Плечи невольно дернулись - она перешла на более жесткие движения. Затем, легко перебирая пальчиками, она оказалась в области поясницы и стала аккуратно сдавливать кожу, раскатывая ее по поверхности спины словно тесто. Было немного больно, но в целом весьма приятно. Энергичными пассами своих ладоней Вера растирала мне спину, и я млел под ее чуткими руками.
    Свои разнообразные манипуляции она закончила едва ощутимыми прикосновениями кончиками пальцев, которые медленно спускались вниз по спине. Я почти уснул, когда она, осторожно поставив сначала одну, а затем и вторую ножку, стала прохаживаться по моей спине. Новые ощущения, подаренные Верой, были все до одного удивительно приятными.
    ПИИ-ИИ-ИП! ПИИ-ИИ-ИП! - пронзительно запищали часы у меня на руке, напоминая, что через полчаса надо записать старый концерт "Аквариума" для отца. Он у меня давний поклонник русского рока, а мне больше нравится зарубежная эстрада.
    - Сколько время? - настороженно спросила Верочка.
    - Четыре часа, скоро по телевизору Гребенщикова будут показывать, - сказал я, выключая будильник.
    - Ой! Мне уже пора!
    - Тоже посмотреть, что ли, хочешь? - недоуменно спросил я.
    - Да нет. Мне просто идти надо. Дела!
    Отойдя в сторону, она повернулась ко мне спиной и быстро переоделась. То есть, повторила все те же действия, что и час назад. Правда, второй раз это выглядело не столь соблазнительно. Наверное, потому что наоборот и поспешно.
    - Пока-пока!
    - Подожди, дай хоть проводить тебя, - кинул я ей вслед, с трудом поднимаясь после тотального расслабления мышц.
    Но Вера лишь ускорила шаг. Взбежав наверх по каменистой насыпи, она развернулась и, помахав рукой на прощанье, крикнула:
    - Я сама тебя найду!
    Как в фильмах. И никакого поцелуя на прощанье.

-----------
[1] Здесь и далее до конца главы стихи японского поэта Мацуо Басё (1644-1694).