Дурная кровь. Глава 30 Все идет по плану
Оглядевшись вокруг, я немного отвлекся от тревожных мыслей. Что и говорить, начало мая - приятная пора! На пороге стоит лето, отдых, теплая погода и новые приключения. Хотя какие приключения без Веры? Я нахмурился. А почему, собственно, без нее? Вот только нужно завершить план с Александром, и все встанет на свои места. Погуляет он с ней пару недель, а затем бросит. Поматросит и бросит. Мда...
А потом я с новыми силами, отдохнув от ежедневной нервотрепки, приму ее, надеюсь, излечившуюся в свои объятия. Мне, конечно, придется принять ее раскаяния, отпустить грехи... Хотя, будем надеяться, до этого не дойдет. Я знаю, что Вера не станет изменять просто так.
Меня вдруг осенило. Конечно, какой же я дурак! Не спросил у Дениса об институте, где он якобы учится. Не спросил, почему он меня обманывает по поводу своей учебы. Наверное, в этом все дело. И все же смутное ощущение того, что в его рассказе кое-что не сходится, по-прежнему не отпускало меня.
Я шел по Городскому Саду. Стремясь к уединению, я покинул площадку аттракционов и углубился в рощу, где между деревьев буйно зеленела трава. В некоторых местах, куда я умудрился вляпаться, еще оставались лужи от недавних дождей. Дул легкий ветерок, лениво пели птицы, под ногами мягким ковром шуршала молодая зелень, и во всем этом теплом весеннем великолепии я думал об одном - о Вере.
Усевшись на лавочку, неподалеку от пруда, я наблюдал за жизнерадостными людьми, прогуливающимися рядом, и думал о том, как быть дальше. Теперь для меня стало очевидно, что план с Александром пущен на самотек. Пока я бегал за Денисом, идеальный парень вовсю охмурял мою подругу, и никто не соизволил его проконтролировать.
Ну что ж, придется взять это на себя. Я решил, что перво-наперво мне нужно поговорить с Александром. В свете новой информации это было просто необходимо.
Мои размышления прервали присевшие рядом два светловолосых парня, которые за что-то нахваливали друг друга. Их лица показались мне знакомыми, хотя я не мог точно вспомнить, где видел их раньше. Один вначале все извинялся за какие-то задержки, а другой подбадривал и говорил, что их сотрудничество протекает куда более гладко, и работа движется значительно быстрее. Потом один признался другому, что почитывает материалы на каком-то сайте для геев.
- Очень даже интересно, - доверительно сказал он.
В общем, после разговора с Денисом мне везде мерещились извращенцы, поэтому я быстро встал и пошел куда подальше от этих подозрительных типов. На остановке "Краеведческий музей" я заскочил в подошедший троллейбус и поехал домой.
Поднимаясь вверх по лестнице, я вспомнил, что дома могут быть Вера с Александром. Как там поется у байкеров: "Мой дом стал для меня тюрьмой, для тех, кто в доме, я чужой"[23]. Мне не хотелось стать свидетелем и причиной возможного конфуза, потому, подойдя вплотную к двери, я приложил к ней ухо и стал напряженно вслушиваться. Кажется, из квартиры не доносилось никаких звуков. Хотя, нет. Какие-то шажки... Ага... скребется кто-то. Опять тишина. Открывается дверь в ванную. Опять шажки. Да кто там все время ходит? Стараясь разобрать доносившиеся звуки, я притих. Сердце, дыхание - все замерло. Я превратился в одно гигантское ухо, барабанную перепонку, сросшуюся с дверью.
- Паша! - вдруг окликнули меня сзади. - Что с тобой?
По лестнице как раз поднимались наши герои. Веселая Вера, размахивая кожаным рюкзачком, в легкой бежевой куртке бежала чуть впереди, за ней следовал галантный и спокойный Александр.
- Да, тут... - пробормотал я, пытаясь вернуться в реальность. Мне почему-то казалось, что я еще в квартире.
- Ключи потерял? - спросил друг Дениса.
- Ага, вроде как, - растерянно ответил я и тут же покраснел, потому что держал связку в руках. Спохватившись, я убрал руку за спину.
- Давай открою, - Вера уже приблизилась ко мне и, кажется, была настолько возбуждена, что не заметила моего промаха. - Ты бы знал, где мы были! Я и не думала, что в этом... нашем городе столько интересных мест.
- Да ну?
- Я тебе точно говорю! Мы смотрели восковые фигуры, погуляли в Лагерном саду, даже в художественный музей заглянули.
- Не забудь про бистро, - напомнил ей Александр.
- Ага! Мы еще в "Бистро" перекусили. В общем, всего не перескажешь!
- Тоже мне Диснейленд... - удрученно буркнул я, но она пропустила мое замечание мимо ушей.
- Кстати, как ты отучился?
- Знаешь, все было так интересно, - передразнил я ее и вошел в квартиру, - сидел на скучнейших лекциях, резал трупы в анатомичке, вдыхал формальдегид. Короче, денек выдался что надо.
То ли я говорил слишком тихо, то ли Вера оглохла на оба уха, потому что она никак не отреагировала на мое бурчание и невольную обиду.
- Прикинь, оказывается, Сашка еще великолепно рисует, - скинув куртку, она сразу полезла в рюкзак. - Вот, смотри.
Она показала мне несколько набросков на сложенных вдвое альбомных листах. На одном из них я узнал Лагерный сад с сидевшей на ступеньках Верой - она задумчиво смотрела вдаль. На другом, столик в "Бистро" (точно такой же за каким сидели мы с Жорой), где Вера пила какой-то напиток. Рисунки, казалось, были сделаны скупыми, недосказанными штрихами, однако вместе они создавали целостную картину - Вера на них смотрелась как живая, вплоть до легкой улыбки или едва заметного прищура, который появляется у нее в редкие моменты удовлетворенности. Чувствовалась рука мастера, но я не подал виду:
- Да, я в курсе, что он неплохо рисует.
- Ты знал? - удивилась Вера.
- Он же мой брат, - апатично ответил я и ушел на кухню.
Мне стало жутко обидно за себя. Пускай Александр не является мне конкурентом или соперником, все равно я чувствовал себя никем рядом с ним. У меня не было никакого хобби или занятия, приводящего в такой восторг любимого человека. Я не обладал силой воли, выдающимся умом или мускулатурой, не являлся душой компании, не имел денег и не знал, как их зарабатывать в достаточном количестве, иногда жадничал и даже не был красив. Словом, скучный, никчемный тип со стандартным набором комплексов.
На кухню вошел Александр. Вот его-то мне сейчас совершенно не хотелось видеть. Тоже мне, супермен выискался.
- Как ты? - спросил он, присаживаясь рядом.
Я до сих пор не знал, как вести себя с ним. Мне все еще было трудно поверить, что такой красивый и приятный парень, совсем не похожий на женственных придурков из "Kook", может быть геем. Не найдя ничего лучшего, я неопределенно пожал плечами. Он понимающе кивнул головой, и, спустя несколько секунд, добавил:
- Ничего, будь спокоен. Все идет по плану.
Не знаю, в этом ли заключался план, но не прошло и недели, как вся квартира оказалась увешана рисунками Александра. Вот Вера за кухонным столом, она же на лестничной площадке, в кафе, на набережной, около университета, у здания мэрии, памятника деревянного зодчества, камня на Вознесенской горе. Для полного комплекта оставалось нарисовать ее обнаженной, а-ля Кейт Уинслет[24]. Я подозревал, что такой рисунок уже существует, и только из чувства скромности мне его не показывают.
Большую часть дня Вера и Александр проводили вместе, я же, борясь с зачетами и контрольными, старался не терять их из виду. Дома Александр изображал старательного ученика - ведь он якобы готовился к поступлению, и время от времени утаскивал какой-нибудь из моих учебников на кухню. Помимо литературы по медицине, биологии и химии, он листал Верины книги из области психологии и философии. Я частенько видел в его руках "Дао де цзин", "Психологию влияния", "Гипнотические реальности" Милтона Эриксона (Вера не раз пыталась всучить мне эти творения, потому я надолго запомнил их) и другие, далекие от меня произведения. Сам он за такой короткий срок умудрился привить Вере любовь к классической литературе. Она взахлеб прочитала несколько произведений Достоевского и теперь мертвой хваткой вцепилась в "Ярмарку Тщеславия" Теккерея. В свободное от культурного познания время, мой новый жилец водил Веру в спортзал, куда он якобы недавно записался.
Но этим все не ограничилось - изменения коснулись музыки. К психоделике прибавился еще и джаз, поклонницей которого Вера стала благодаря Александру. Мне приходилось использовать беруши, специальные ватные тампоны, чтобы не слышать каждодневную дозу порой задумчивых, порой бездумно веселых негритянских ритмов. За ужином упоминание имен Армстронга, Майлса и Элингтона стало почти традицией, и, наверное, даже Луцик начал разбираться в чехарде знаменитых джазменов. Я пытался поддерживать разговор, но после своего вопроса о том, кто такой Птаха[25], понял, что лишний в их беседах.
Дом зажил богатой культурной жизнью, и врач-практик здесь был явно лишним. Я без конца путешествовал по квартире, не находя себе места в течение дня и только поздно вечером, когда ложился в постель, всегда обнаруживал там Веру. Она по-прежнему одаривала меня ласками, но делала это молча, стараясь не издавать лишних звуков, не то что в вечер появления Александра. Однажды мне надоело играть в молчанку, и я стал нарочно испускать громкие стоны в такт покачиваний, сидящей на мне Веры, но тут же пожалел об этом. Она посмотрела на меня так строго, что я поспешил заткнуться.
С момента вскрытия тайны Дениса во мне зрело желание расспросить Александра о его планах насчет Веры: чего он уже добился и когда собирается переходить к финальной стадии. Обсуждать это с Денисом, к которому я с последних пор испытывал стойкое отвращение, мне не хотелось, а Толик ничего не знал, и для всех было лучше, чтобы он оставался в неведении - в противном случае гнев верзилы мог обратиться против любого из нас, и тогда последствия будут самые непредсказуемые. Поэтому я ждал подходящего момента, когда Александр окажется один, и, наконец, он настал.
Близился вечер. Вера куда-то пропала по своим делам, а мой троюродный "братец", скучая, перелистывал томик Шекспира и жевал собственноручно приготовленные драники. С его приходом, мы стали питаться гораздо лучше, но иногда все-таки занимались собственной стряпней. Даже у Веры стало получаться.
- Саша... Александр, отвлекись, пожалуйста, на секунду.
- Да? - он поднял глаза и вопросительно улыбнулся.
Темные длинные волосы, смуглая кожа и волевой профиль лица делали его похожим на вождя индейского племени, как мне казалось. Не знаю, что там насчет мужчин, но по поводу женщин у меня сомнений не было - такой точно ни одну из них равнодушной не оставит.
Дома Александр ходил исключительно в халате, и сейчас тот был свободно распахнут, оставляя полуоткрытой его грудь, лишенную волосяного покрова. Четкие линии мышц привлекали взгляд, уводя его под тонкую шелковую ткань в сторону...
Стоп, стоп, стоп! О чем я, собственно, думаю? Как будто это я гомик, а не он.
- Послушай, давно хотел тебя спросить...
- Ну что ж, а я давно хотел тебе ответить, - опередил он меня. - Ведь тебя интересует, как у нас дела с Верой?
Я кивнул, и он отложил Шекспира в сторону.
- Тогда присаживайся, - Александр указал рукой на рядом стоящий табурет. - Мне было интересно, когда же ты решишься поговорить. Тем более, тебе обо всем уже известно, - поймав мой удивленный взгляд, он пояснил: - Денис мне все рассказал.
- Ну что же, так даже лучше, - сказал я, усаживаясь.
- Вот именно, теперь все карты раскрыты. Мне не нужно прятаться, а ты лучше понимаешь мои мотивы.
- Честно говоря, не совсем. Я догадываюсь, что Денисом движет жажда мести. Но при чем тут ты?
- Ты все перепутал. Это не Денис хочет отомстить, а я.
- Почему ты? - удивился я.
Мне впервые довелось увидеть Александра потерявшим спокойствие. Нет, он не кричал, не размахивал руками или что-то такое. Он по-прежнему контролировал себя, но я видел, как у него играют желваки под кожей, как потяжелел его взгляд, и вздулись вены на лбу. И это было гораздо выразительней, чем истеричное поведение Дениса в тот момент, когда я загнал его в угол.
- Потому что ты не видел Дениса, когда я повстречал его. Она ведь на самом деле сотворила с ним что-то ужасное, эта Верочка. Он был ранен, измучен и озлоблен на весь белый свет. Он никому не доверял и всех чурался. Денис походил на щенка, которого запинали, и который теперь вздрагивает и поджимает хвост всякий раз, когда его зовут. Да, он был жалок, но внутри у него все еще горели остатки души, за которую я его и полюбил.
Губы Александра, сжавшись, побелели.
- Ты и представить не можешь, сколько мне пришлось выхаживать его, чтобы он разучился ненавидеть людей. Никто не знает, сколько бессонных ночей мне пришлось успокаивать его после очередного приснившегося кошмара. Никто не видел, как часто он рассыпался на куски и плакал. Никто в него не верил, но я-то знал, каким прекрасным он может быть. Никто, кроме меня.
Он еще долго рассказывал мне о том, как подобрал Дениса, как возвращал ему веру в мир, и все такое. Несмотря на мои убеждения, я почти поверил, что Александр искренне любит это ничтожество.
- Вот почему я хочу ей отомстить, - процедил он, сжав кулаки. - Поверь, я достаточно наслушался о том, кто она такая и что собой представляет, пока лечил Дёню. Вера то, Вера это. Я же вытягивал ее у него из души по ниточке! А если бы мне этого не хватило, достаточно посмотреть на него, увидеть, кем он уже никогда не станет, кем она его сделала и...
Он не договорил и отвернулся. Думаю, он не хотел показывать своей боли, несмотря на то, что мне было все известно. И если к Жоржу я испытал унизительное чувство жалости, то к Александру у меня проснулось настоящее сочувствие. По сути, мы с ним оказались в одинаковом положении - оба мы любили без намека на взаимность. Только мне еще повезло с Верой, она все же была куда лучше Дениса.
Поддавшись импульсу, я обнял его за плечи и легонько тряхнул. Александр удивленно обернулся, у него подозрительно блестели глаза.
- Спасибо, - произнес он дрогнувшим голосом.
Любовник Дениса предстал для меня в ином свете. Теперь я в точности знал его мотивы и в чем-то даже проникся к ним уважением. Меня пугала лишь одна мысль - как бы Александр не увлекся местью и не навредил Вере больше, чем она того заслуживает. Если на что и оставалась надежда, так это на рассудительность моего нового жильца.
Я не знал, что говорить дальше, но Александр снова взял инициативу в свои руки.
- Ну ладно, хватит о грустном. Давай ближе к делу, - наигранно бодро продолжил он. - Денис предупреждал, что Вера будет устраивать какие-то проверки, но я пока ничего подобного не заметил. Возможно, мы слишком мало общались, или она до сих пор не принимает меня всерьез, ведь у нее есть ты. Хотя я думаю, что начинаю нравится ей и...
- Скорее всего - первое, - прервал я его. - Я все же думаю, что Вера сама первой не полезет к тебе в постель. Разве что в целях проведения теста.
- Послушай, надеюсь, ты-то хоть ее ко мне не ревнуешь?
Признаться ему в этом сейчас, все равно что открыть все карты сразу. Но так нельзя, у нас с ним совершенно разные цели! Он хочет отомстить Вере, я хочу помочь ей, возродить наши отношения. Хоть у нас одни методы, надо держать дистанцию.
- Нет-нет, все в порядке, - по возможности спокойно ответил я и как бы между прочим добавил: - ведь у меня всегда есть шанс отыграться ночью.
И тут же пожалел о напрасной колкости. Александр напряг скулы и опустил взгляд.
- Зря ты так, - глухо произнес он. - Я же вижу, что ты ее любишь. Точно так же, как я люблю Дёньку. И он, наверняка, точно так же переживает из-за того, что я изменю ему.
Вспомнив о сауне и проститутках, я усомнился в его уверенности, но смолчал. Получается, что между нами сложился своеобразный треугольник. Я люблю Веру, Вера влюбляется в Александра, а тот ненавидит ее в ответ, но в то же время привечает внимание к себе. Парадоксально, но ненависть Александра к Верочке, угрожающая ее душевному состоянию, одновременно является моим гарантом спокойствия. Пока он ее ненавидит вряд ли между ними возникнет что-нибудь серьезное, взаимное.
- Да не переживай ты, у меня может еще ничего не получиться. Я ведь с женщинами ни разу до этого...
Подперев подбородок рукой, я недоверчиво посмотрел в его сторону. В глазах Александра сквозило искреннее сочувствие. Я смотрел на своего спасителя, который одновременно являлся и моим палачом, испытывая сильные противоречивые чувства.
- Но даже если получится... ты ведь знал, на что шел. И потом, это все не долго будет длиться. Я тебе даю сло...
- Когда? - оборвал я его, стараясь задавить червя ревности, подтачивавшего меня изнутри.
- Думаю, завтра или послезавтра, - не глядя на меня, ответил он.
Мы оба притихли, говорить больше было не о чем. Прошло около пяти минут напряженного молчания, которое нарушил звук открывающейся входной двери. Поняв, что пришла Вера, мы дружно поднялись с места и направились в коридор. Вперед нас рванул Луцилий.
- Ну что стоите, как бедные родственники! - весело прокричала она с порога. - Сегодня ведь праздник. Смотрите, что я вам принесла, балбесы.
Без особой радости приняв торт, я передал его по цепочке Александру, а сам обнял Веру. Воспользовавшись тем, что он удалился на кухню, я, не дав ей раздеться, горячо поцеловал губы. Изнутри меня жгла мысль: "Господи, неужели осталось так мало времени?".
- Что это с тобой? - удивилась моя подруга. - Все в порядке? А то какой-то ты горячий, и выглядишь не ахти.
- Нет, все хорошо.
Эх, Вера, если бы ты только знала.
Во всей кутерьме, я забыл, что сегодня девятое мая, День Победы, который Вера и решила отпраздновать. Мой липовый брат высказался "за", мне же было все равно. Александр ушел в поисках достойного вина, Вера обложилась продуктами и посудой на кухне, решив что-нибудь приготовить, а я полез в душ. Все равно, буду только мешаться под ногами.
Закрывшись в ванной, я долго отмокал под теплыми струями воды, не переставая думать о дне расплаты. Что будет, когда Вера переспит с Александром? Конечно, можно обидеться на нее, объявить предательницей, но, учитывая, что именно по нашей вине она оказалась в ловушке, ситуация принимала иной оборот. Фактически, мы, Выкидыши, создали все условия для того, чтобы это произошло, и Вере трудно будет противостоять натиску Александра, имеющего серьезные и теперь уже понятные мне мотивы. И все-таки было противно и больно думать об этом, но не думать я не мог.
Худшее заключалось в том, что я не был уверен полностью в целомудрии Верочки - если не в действиях, то хотя бы в намерениях. А вдруг она все же станет инициатором и первой предложит Александру секс? И кого винить в этом, меня или ее? Черт, какой же я дурак, что вообще купился на советы Дениса! Но теперь отступать было поздно.
Закончив несколько затянувшуюся процедуру помывки, я надел чистые джинсы и рубашку, которые приготовил заранее, и покинул ванную.
Из комнаты в коридор струилась лирическая джазовая мелодия. Доносилось тихая игра фортепиано, сопровождаемого еле слышным аккомпанементом контрабаса. Я узнал тягуче плавный голос Дайаны Кролл и композицию "Folks who live on the hill"[26], которую так любила Вера. Обычно она включала эту песню, когда на нее накатывали редкие приступы хандры. И тогда ее настроение передавалось мне.
Тихо закрыв ванную, я на цыпочках подошел к комнате и замер в дверном проеме. Портьеры на окнах были задернуты, и полумрак ласково окутывал две медленно танцующие фигуры, плывущие словно в тумане и казавшиеся бесконечно далекими от меня.
В объятиях Веры и Саши скопилось столько робкой нежности, что на глаза невольно наворачивались слезы. В движениях столько естественной грации, что можно было пожертвовать многим, лишь бы единожды увидеть их союз. Глядя на этих прекрасных призраков, бесшумно танцующих в полутьме, я чувствовал, как каждая клеточка моего организма замирает. Остановилось дыхание, сердце боялось очередным ударом разрушить удивительную картину, и на мгновенье мне захотелось стать единым целым с витавшей в воздухе волшебной атмосферой любви.
Александр двигался, чуть склонив голову, и лбы танцующих соприкоснулись. Глаза обоих были закрыты, и, если лицо Александра для меня оставалось непроницаемым, то Вера, напротив, читалась как открытая книга. Такой расслабленной я ее давно уже не видел. Казалось, что это милое девичье лицо не способно отражать презрение и злость, а лишь бесконечную нежность и любовь. Не размыкая век, она вздохнула и положила голову на плечо Александру, а его руки еще сильнее прижали ее тело к себе.
Мое сердце рвалось на куски от ревности, захлестнувшей меня яростной волной. Грудь сдавил готовый вырваться наружу стон, в котором смешались отчаяние и боль за свою любовь. Страшно представить, что могло бы со мной случиться, продолжись это хоть немного дольше. Но музыка кончилась, и танцующие замерли, а я нечеловеческим усилием взял себя в руки.
- Оказывается, Александр еще и хорошо танцует, - замогильным голосом произнес я, скрестив на груди руки.
Вера вздрогнула от неожиданности и повернулась ко мне, выпустив партнера из своих объятий. Он не торопился ее отпускать.
- Да... Саша... - сбивчиво проронила моя подруга и виновато опустила взгляд, - он десять лет занимался бальными танцами. А мне так нравится танцевать, ты же знаешь...
Ее оправдания звучали неубедительно, и мы оба это понимали. Александр продолжал смотреть на Веру, так и не убрав рук с ее талии. Я старался уверить себя в том, что он действовал согласно нашей договоренности, но почему-то в этот момент я испытывал к нему одну лишь жгучую ненависть. Во мне возникла уверенность, что он не будет ей мстить, и Вере ничего не угрожает. Появление Александра угрожает мне, моей односторонней, безнадежной любви.
Задумчиво кивнув головой в ответ, я покинул их. Лучше бы я умер, не родившись. Все было настолько плохо.
Но я ошибался. На следующий день Вера сообщила мне новость: Александр наконец-то снял квартиру и переезжает жить отдельно. Вначале я обрадовался тому, что теперь не буду постоянно видеть их вместе, но когда она ушла помогать моему "брату" наводить порядок и вернулась лишь в десять вечера, я понял, что стало гораздо хуже. Спать мы легли молча - разговор между нами не клеился. Быстро исполнив ставший привычным ритуал, мы обнялись и заснули. Точнее, заснула одна Вера, а я большую часть ночи провел без сна.
На следующий день, отсидев пару английского, перерыв и биохимию, с которой нас отпустили на полчаса раньше, я вернулся домой. Как и предполагалось, кроме голодного Луцика меня там никто не ждал. Взяв жалобно мяукавшего кота на руки, я отправился на кухню, где обнаружил записку на холодильнике:
"Паша! Я давно обещала познакомить Саню с местными музыкантами, поэтому сегодня мы идем в гости. В семь вечера мы надеемся попасть в Jazz Club. Если хочешь, подходи тоже. Будем ждать!
P.S. В случае чего, вернусь не раньше полуночи. Обед и ужин в холодильнике.
Крепко целую, Вера".
Я со злостью смял листок и швырнул в урну. "Будем ждать" - как бы ни так! Нужен я им там сто лет. Они начнут болтать о музыке, а я буду сидеть молча, как последний идиот. Во-первых, я ненавижу джаз. Во-вторых, и дураку ясно, что Вера приглашает меня из вежливости. А в-третьих, Александр работает по плану и....
- ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! - вслух выкрикнул я, вспомнив, что сегодня наступило роковое "послезавтра".
Конечно, наш Казанова все продумал - подготовил квартиру, пригласил Веру на концерт. Благодарность за хороший вечер, соответствующая музыка и выпитое спиртное заставят ее сегодня отдаться Александру. Я вдруг понял, что всем сердцем не хочу этого.
"ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?" - подумал я и отчаянно заметался по комнате.
А НИЧЕГО! - все уже сделано заранее. Под всем, чем можно, я уже подписался, и дело перешло в "надежные" руки. Если сейчас, когда Вера влюбляется в Александра, я устрою ей сцену, то однозначно потеряю ее. Надо действовать осторожно. Или бездействовать. Я обреченно подошел к окну и уперся лбом в стекло. Что со мной происходит? В кого я превратился?
Выкурив три сигареты и для верности хлебнув валерьянки, я завалился спать - уж лучше так, чем изводить себя запоздалым раскаянием. Это оказалось, куда более сложной задачей, чем казалось вначале. Но все-таки выполнимой.
Меня разбудил включившийся ни с того ни с сего музыкальный центр. По ушам ударила долбилка с пронзительным гитарным соло и сумасшедшим вокалом.
Раздраженно вскочив с кровати, я отключил адскую музыку. Рядом с музыкальным центром я обнаружил свернутую вдвое записку. "ПАШЕ!" - гласила надпись на ней.
"Если ты вдруг надумал прийти в клуб, то пора собираться -
на часах без двадцати шесть.
Твоя Вера".
Это меня озадачило. Я присел на краешек кровати и обвел сонными глазами комнату. Очень странно, что Вера напоминает мне дважды. Может, она испытывает угрызения совести и тем самым дает себе и мне последний шанс?
Вдалеке для меня вдруг забрезжила надежда. Ведь если это действительно так, то еще не все потеряно. Я могу заявиться в клуб и вернуть себе Веру, которая, вполне возможно, уже прозрела и вылечилась. Но, даже если нет, я все равно готов рискнуть - ведь не люби меня Вера, она бы не оставила эту записку, эту лазейку для меня. Я бросился одеваться.
Когда я был уже почти готов, снаружи раздался хриплый звук клаксона. Через несколько секунд он повторился.
На всякий случай я выглянул в окно. Внизу, около нависавшей над дорогой арки, которую образовывали трубы теплотрассы, стояла девятка моего одноклассника. Рядом с ней торчал сам Толик. Увидев меня, он оживленно замахал руками.
Выйдя на балкон, я увидел также и Дениса, оставшегося сидеть в салоне.
- Пашка, вылезай из своей берлоги! - заорал Толик. - Ноги в руки и пошел!
- Зачем?! - бросил я ему.
- Потом все узнаешь! Только шустрее!
Пожав плечами, я последовал его совету и, накинув, джинсовку спустился вниз.
- Ты чего в тапках? - недовольно спросил Толик, усаживаясь за руль.
Я глянул вниз - действительно, в тапках.
- Да так... забыл переобуться.
- Бля, ты, поди, еще дома в халатике ходишь, - проворчал он и расстегнул верхнюю пуговицу на своей кожаной жилетке. - Ладно, садись.
- В смысле? Мы куда-то едем?..
- Дёнь, объясни ему, - сказал мой одноклассник и завел двигатель.
Когда Денис с переднего сиденья обернулся ко мне, машина уже тронулась.
План был прост, как три копейки. Мы доезжаем до Джаз-клуба, находящегося неподалеку от дома моих родителей, и ждем Веру с Александром. Когда они появятся, мы обгоняем их и едем на квартиру к Александру. Задачей последнего является свести все к постели, но про наше присутствие он ничего не знает.
Прибыв на место заранее, мы прячемся на балконе и наблюдаем за происходящим. По словам Главного Выкидыша, как только план сработает, мы по-быстрому смотаем удочки. Благо, квартира расположена на втором этаже. Но я-то знал - все это лишь отговорки. И случись что-нибудь интересное, этих двоих оттуда за уши не вытащишь. Да и меня, наверное, тоже.
Остановившись неподалеку от Джаз-клуба, мы принялись ждать. В машине оказалось сидеть не так скучно, как я думал. Предусмотрительный Толик затарился пивом и "Кириешками", чесночными сухариками, которые были у нас крайне популярны. Хоть он не шибко уважал закон, все равно ограничился одной бутылкой, а мы с Денисом уговорили по две. Если бы не слегка подмерзавшие в тапках ноги, можно было бы сказать, что я чувствовал себя комфортно. Примерно в половину двенадцатого, когда на улице никого не осталось, разговор зашел об Александре, и тут я не сдержался, чтобы не насолить Денису:
- Толик, ты, кстати, о нашем Александре еще не все знаешь.
Главный Выкидыш замер, сообразив, на что я намекаю.
- А чего о нем знать-то? Если не считать, что он сегодня Верку трахнет, обыкновенный пацан, ниче особо выдающегося, - спокойно проговорил мой бывший одноклассник, хрустя сухариками.
- Я бы не сказал. К твоему сведению, он голубой, - как можно небрежнее заявил я.
Лицо Толика медленно вытягивалось. Денис вжался в сиденье и приготовился к самому худшему. Ничего, успокоил я себя, пусть знает свое место.
- ДА НУ?? - вытаращил глаза громила.
Я подумал, что сейчас Денису придется несладко, однако Толик, расхохотавшись, потянулся за бутылкой. Такой реакции я не ожидал.
- Идеальный чувак - педераст! Ну, ты, Дёнька, просто гений! - продолжал смеяться Толик. Увидев кислую мину своего соседа, он по-дружески пихнул его кулаком в плечо:
- Вот ты приколист, блин. Я бы никогда не допёр до такого! Она ж педиков на дух не переносит, а когда просечет...
Не закончив фразу, он снова расхохотался, на что Денис вяло улыбнулся в ответ. А что еще ему оставалось делать перед Толиком? Так же как и мне доказывать, что он не стыдится своей ориентации, или, может, защищать своего постельного дружка? Я втихаря радовался этому унижению, которое отчасти окупало все прежние оскорбления Дениса.
- Тихо! - вдруг шикнул он. - Идут.
На крыльце клуба действительно появились наши герои. Подвыпившая, а может, просто уставшая, Вера буквально повисла на плече Александра, который по-прежнему был невозмутим и галантен. В длинном черном плаще он больше смахивал на английского лорда, по ошибке занесенного в эти края.
Вера остановилась и оглянулась по сторонам, но ничего подозрительного не заметила - наша машина расположилась на противоположной стороне улицы вдали от света фонарей. С неожиданной силой она схватила своего спутника за руку и потащила его к стоявшему невдалеке такси. Александр едва поспевал за ее быстрым шагом, словно хозяин, которого тащит вперед непослушная собака.
- Отвечаю, что-то будет! - взволнованно проговорил Толик и, осторожно выехав на проезжую часть, рванул в противоположную от преследуемых сторону.
Некоторое время мы ехали молча, затем я спросил:
- А где он живет-то?
- На Дзержинке, - сказал Толик. - Надо вперед них успеть.
Мы выбрали самую короткую дорогу, да еще неслись как сумасшедшие. Тем не менее, выйдя из машины, Толик все время нас поторапливал:
- Быстрее, быстрее! - в очередной раз проговорил он и пикнул пейджером сигнализации. - Так, второй этаж, шестая квартира. Пра"льно?
- Да, да, нам туда, - тоже засуетился Денис, устремившись вперед.
Их возбуждение передалось и мне, поэтому, влетев в подъезд (в этот вечер я, наверное, поставил мировой рекорд по скоростному бегу в тапках), мы, больше напоминали грабителей, чем друзей квартиранта. Первым поднявшись на второй этаж, Денис кинулся отпирать дверь, а я испуганно озирался по сторонам, боясь, что нас кто-нибудь застукает.
Квартира Александра меня удивила - в однокомнатном пространстве он ухитрился создать одновременно объем и уют. Спартанская обстановка сразу бросалась в глаза. В квартире не было ничего лишнего из мебели, а вместо привычных обоев стены были покрыты однотонной пастельной побелкой, отчего она казалась больше, чем есть на самом деле. Времени вглядываться в обстановку особо не было, поэтому, не включая свет, мы сразу прошли на балкон, где, устроившись под окном, затаились.
- Форточку пихни, чтоб слышно было, - прошептал мне Толик.
Я поднялся с места и выполнил его просьбу. На улице было тепло, сверчки исполняли свои серенады, дул легкий майский ветерок и пахло ночной свежестью. Вытащив сигарету, я предложил ее Денису, и мы закурили. На душе стало немного спокойней. Ведь что может быть лучше тихого летнего вечера в компании закадычных друзей?.. мать их за ногу.
Шло время, а Вера с Александром так и не появлялись.
Толик с Денисом пристроились на каких-то ящиках, я же сидел на корточках, отчего у меня затекли ноги. Когда я заглядывал внутрь квартиры, ветка березы, нависавшая над балконом, больно тыкалась мне в плечо и хрустела. В конце концов, я не выдержал и сломал ее ко всем чертям.
Внезапно в квартире вспыхнул свет. Тревожно заколотилось сердце, и я прижался к стене. Выкидыши тоже замерли в ожидании того, что будет дальше. Никто не решался заглянуть в окно.
Прошло несколько тягостных минут. Скрипнула балконная дверь.
"Пропали", - подумал я. Рядом послышался приглушенный голос Александра:
- Надо же, забыл закрыть...
Дверь приоткрыли, но, слава Богу, никто не вышел наружу. Я и без того дышал как рыба - одними жабрами. И это на свежем весеннем воздухе!
Толик знаками пояснил, что, в случае чего, будем прыгать вниз. Мы с Денисом утвердительно кивнули ему в ответ.
Почетную роль первого вуайериста взял на себя Толик. Выудив из-за ящиков принесенный с собой пакет, он вытащил из него маленькую видеокамеру, казавшуюся совсем крохотной в его ручищах, и включил ее. Я возмутился:
- Ты чего?
- А что? - Толик удивленно посмотрел на меня. - Думаешь, я пропущу такое зрелище? Ни фига, эта кассета в моей коллекции порнушки займет главное место.
- Немедленно убери камеру, - зашипел я на него.
- А не то что?
Толик с Денисом насмешливо смотрели на меня.
- А не то я всех на уши поставлю своим криком, и тогда здесь появится не только Александр, но и Вера. Надеюсь, вы оба еще не забыли, на что она способна в гневе - веселой жизни вам тогда не миновать.
- Дурак, - ругнулся Толик, - для тебя же стараемся.
Но камеру все же убрал. Привстав с насиженного места, он заглянул за стекло. Через несколько секунд Толик сел обратно и недовольно пробормотал:
- Бля, они в карты играют.
- На раздевание? - нервно хихикнул Денис.
Мой бывший одноклассник воспринял этот факт драматически и не понял шутки.
- За каким хреном мы тогда вообще сюда перлись?..
- Хороший вопрос, - сказал я. - А кому принадлежала эта замечательная идея?
Толик недовольно посмотрел на Дениса, на тот сделал вид, что не заметил. Прошло еще десять минут.
- Ну, чё там? - поерзав на месте, спросил Толик.
- Все по-прежнему, - стараясь не выдать своего ликования, ответил я и с легким сердцем оторвался от стекла.
- УФФ! - злобно пропыхтел он. - Он вообще собирается ее трахать?
- Да кто знает, настроен он был решительно.
- Может, у него того... на баб не стоит? Ведь он педик, а они с бабами ни хрена не чувствуют.
- Что он тебе, мумия, что ли? - возмущенно зашептал Денис. - И гея можно расшевелить.
- А ты-то откуда знаешь? - покосился на него Толик.
Прошел томительный час, и стало окончательно ясно, что фокус не удался. Денис даже попытался острить на этот счет, мол "Show must go off", но Толик только сильнее злился. Во-первых, английский ему был вообще до фени, а, во-вторых, он не понимал "почему так трудно завалить бабу, если она сама к тебе в постель лезет".
Я же, напротив, не находил себе места от счастья. Значит, Вера оправдывает свое имя, и в вопросах чести ей можно доверять. У меня появилась надежда на будущее.
Как можно тише мы слезли вниз и, сев в машину, удалились с места несостоявшегося преступления. Вначале Толик завез домой меня, а затем поехал отвозить Дениса, который, как выяснилось, жил на Черемошниках, самом криминальном районе нашего города. Подозреваю, что затем он поехал в сауну, чтобы расслабиться.
После подвига Веры мои чувства и доверие к ней заметно укрепились. За эту ночь я вдруг осознал всю бредовость замысла Дениса, и то, что не нужны мне никакие Выкидыши, чтобы оставаться вместе с Верой. Все что мне нужно - это расти, стараться быть интересной личностью. Как, например, Александр. И я впервые понял, что мне это по плечу. Оставалось лишь поставить в известность Толика и Дениса об отмене плана.
"Да, завтра так и сделаю", - с этой мыслью я и заснул.
Проснулся я рано, маятниковые часы в углу показывали половину шестого. За окном еще не сошла предутренняя серость. Подушка и простыня подо мной взмокли и были смяты - мне явно снилось что-то неприятное. Сначала я решил, что дело в Вере.
Ее по-прежнему не было дома, и это выглядело по меньшей мере подозрительно. Ведь если у них с Александром ничего не было, то почему она не вернулась ночевать домой? В конце концов, у него в квартире всего один единственный диван. И если они оба захотели спать...
Несмотря на вчерашние настроения, на душе опять стало гадко от невысказанных предположений. Но потом я понял, что меня тревожит нечто другое.
Сон окончательно покинул меня, и потому, сбросив на пол Луцика, мирно спящего на моем одеяле, я поднялся и включил музыкальный центр. По радио крутили рекламу сотовых телефонов. Спасибо, мне о них можете уже не рассказывать, я в курсе.
Не успел я дойти до ванной, как раздался звонок в дверь - несколько раз и прерывисто, словно звонящий спешил. Неприятный ком в животе заныл, хотя, казалось бы, с чего. В ожидании самого худшего, я открыл дверь. Но на пороге стоял тот, о ком я даже не мог подумать. Это был Косматый.
- Быстро собирайся, - сказал он. - Толик в беде.
-----------
[23] Ария, 1987 "Герой асфальта", Герой асфальта.
[24] Исполнительница главной женской роли в кинофильме "Титаник".
[25] Птаха - прозвище известного джазиста Чарльза Паркера.
[26] Diana Krall, 1995 "Only Trust Your Heart", Folks Who Live On The Hill.
Свидетельство о публикации №202042700132