Бирнетовские хроники

FINAL RELEASE

Предисловие от автора

История этого произведения уходит корнями в лето  1998  года. Не помню из-за чего, но один раз мне пришлось ночевать на  поселке Южном. Компьютера у меня там нет, и по этому от скуки я зашел к знакомым бирнетовцам. В итоге, нас собралось трое:  Я, Пенкин и PPL. Что бы немного скрасить этот  вечер,  мы  занялись  упорными поисками спиртного, но так как наши  финансы пели романсы, а  занимать никто не хотел, то только потратили  время  в  пустую.  Во время философской беседы на лоне природы про то, как жизнь  скучна, когда чего-то нет, Паша засобирался куда-то колымить  и  торжественно стал обещать, что достанет водки во что бы - то не стало к 2 часам ночи. При этом он долго  бил  себя  в  грудь  ногой, клялся, божился ну и как всегда, мы ему поверили. Нам же ничего не оставалось делать, как пойти к Пенкину и ждать презренного  Лопушихина, который как всегда не появился. К двум часам ночи, надолбавшись изрядно в Дюну 2, (более интересного у него  не было)  от скуки и от сна я предложил Ваде сочинить  на пару  какой–нибудь прикольный рассказ о нашей сетке с ее героями. Сказано - сделано, и где - то часам так к 4 была готова первая черновая глава "Бирнетовских хроник". Этой же ночью она и полетела в эху.
Далее, жизнь закрутила меня в своих ледяных  вихрях.  Новые дела, новые проблемы тормозили мое творчество, но все-таки, работа над «Хрониками» медленно и верно продолжалась. Правда, я  больше  не стал кидать попутно черновики в эху, так как я  очень не люблю это. Думаю, мало, кому приятно копаться с  глючными  программами. :)
Однако работа шла медленно, а жизнь быстрее. Много воды утекло с  того лета, и поэтому сюжет приходилось постоянно менять. В итоге, то, что вы сейчас читаете, сильно  отличается  от  задуманного мной когда - то.
Сразу хочу предупредить. Если вы не любите критику в свой  адрес, то дальше лучше не читать, так как  вы,  скорее всего, там увидите себя, и написано про вас будет очень не лестно. Для тех же,  кто рискнул, просьба на меня не обижаться.  Воспримите  это  как дружеский шарж. :) Вся эта книга основана на очень грубом  юморе. Личные качества героев взяты мной не с потолка, а из реальных и виртуальных событий, так же поведение и черты характера,  почерпнутые мною из виртуального и реального общения с их прототипами.
В этом издании я написал несколько глав, но на этом  история не заканчивается. Продолжение всегда будет, пока есть Бирнет, пока там есть я.



НАУЧНАЯ СПРАВКА

"Бирнет - специальная психиатрическая лечебница,  где  содержатся особо опасные для общества существа, бывшие некогда людьми, но заразившиеся не изученной наукой болезнью - бирнетоманией. Передается неизвестным путем, поэтому все пациенты ограждены от контакта с обществом, а также  с  лечащим персоналом".

       (с) Большая советская энциклопедия.


"Бирнетомания - болезнь, не изученная современной  наукой. Способ инфицирования - предположительно через модем.  Впервые была обнаружена в городе Барнауле в декабре 1997 года. Благодаря решительным действиям медработников, была локализована. Инкубационный период продолжается 3 месяца. Характерные симптомы: хроническое  недосыпание  и  недоедание, появление мешков под глазами, рост щетины (у  мужчин),  запах перегара изо рта. Человек, в стадии инкубационного  периода проводит 10-15 часов  перед  компьютером,  постепенно пропадает аппетит и начинается бессонница.  При  отключении модема от компьютера у 10% инфицированных  болезнь  прекращается. Если больного на этом периоде болезни  оторвать  от компьютера, он становится раздражительным, способен  нанести тяжкие телесные повреждения окружающим.
Клиника: мало изучена. На этой стадии болезни инфицированный ведет ночной образ жизни, совершенно  не  следит  за личной гигиеной, появляется тяга к спиртным напиткам в частности к ершу и пиву, вследствие чего, болезнь  может  перейти в новую стадию - алкогольная бирнетомания. В обоих стадиях болезнь не излечима".

   (с) Справочник фельдшера.




    Глава 1.  Утро новой жизни.

Если вы хоть раз видели закат над тайгой, то, наверное, никогда не забудете это воистину сказочное зрелище, когда  непроходимые сибирские джунгли словно пылают огнем на  западе.  Постепенно  пение птиц сменяется треском сверчков, все отходят ко сну. В  эти минуты возникает желание лечь на еще не остывшую от знойного  дня землю и расслабиться, не думать ни о чем, почувствовать себя  одним целым с окружающим вас диким миром.
Где - то далеко в тайге, на опушке, стоит здание  под  грозным именем Бирнет. Вид у него действительно впечатляющий: огромные серые корпуса, обнесенные двухметровым зеленым забором с  колючей проволокой под напряжением, огромный ров с водой перед  ним и минное поле. Даже если вы когда-нибудь, в морозную зимнюю  ночь окажетесь в окрестностях знаменитого замка графа Дракулы, то я не думаю, что на вас это произведет большее впечатление, нежели  Бирнет. Обычно у нормальных людей при виде этой местности возникает панический страх и непреодолимое желание бежать,  все равно  куда, лишь бы подальше, в независимости от времени года и от погоды. Даже хозяин тайги - медведь предпочитает обходить сие место  забвения стороной.
В эти чудные минуты, нарушая все  законы  природы,  просыпались жители, а точнее сказать, пациенты Бирнета.  Средь  огромных темных коридоров начали раздаваться звуки включающихся FM-тюнеров, откуда как из рога изобилия сыпались фоменковские  приколы, грозные выкрики, типа "Эй, ты козел! Если сейчас не проснешься, падлой будешь в натуре". Все это постепенно сливалось в один вой, который эхом отдавался в каждом корпусе, нагнетая и без  того жуткую обстановку.
Первым проснулся пациент третьего отделения из нулевой палаты - Виталя Романов. Сам факт этого вызвал бы у него огромное удивление, если бы только он осознал. Во многом этот  пациент оригинален и был бы, наверное, лучшим живым учебным  пособием по психиатрии.  Хочу вам напомнить, дорогие мои читатели, что словарный запас Эллочки, знаменитой героини Ильфа и Петрова, состоял из 40 фраз. Романов же свободно обходился куда более меньшим  количеством.
Он с трудом приоткрыл один глаз, и начал тупо смотреть в потолок, на котором, большими черными буквами  красовалась  надпись "UNIX", впрочем, как  и на всех остальных стенах.  Если  посмотреть поближе, то с трудом можно рассмотреть под толстым слоем извести надписи "OS/2" и "Windows NT". Кроме  этих  непонятных надписей,  значения которых не понимал даже  сам Виталя, в палате  была кое-какая мебель: большой резной шкаф  в  углу,  стол  для  компьютера вместе с оным, стул да диван, на котором он сейчас прибывал в состоянии, схожим с гипнотическим трансом. Пробыв в таком положении около 3х минут, он все-таки решил приступить к ответственному процессу - открыванию второго глаза. С третьей попытки Романов этого достиг. Теперь он смотрел на надпись двумя глазами. Затем,  почесав правое яйцо и набрав полной грудью воздух, Виталя воскликнул: "ВАХ!". Это означало, что он проснулся в хорошем  расположении духа, и что день (ночь, вечер, утро, не нужное подчеркнуть) обещает быть прекрасным. Приподнявшись с кровати, Романов схватился за голову.
Взгляд его напоминал взгляд волка, попавшего в капкан, руки тряслись с высокой частотой, на лбу выступил пот. В данный момент его мучило две мысли: где я вчера успел так нажраться и не подхватил ли я триппер от свежескаченных у Козлова JPGов?
Спустя несколько минут, он подошел к своему компьютеру и стал просматривать почту. Не найдя ничего  интересного, Виталя стал  одеваться. На текущий день Романов выбрал голубую  рубашку, черные джинсы, ремень с большой блестящей пряжкой и красные,  в  зеленый  горошек, ласты. Покрасовавшись, некоторое время, перед зеркалом,  он сказал сам себе: "Рулезь, гы-гы!" и покинул комнату  с  походкой еврейской валютной проститутки.
От громких  возгласов  Романова  постепенно  проснулось  все   третье отделение. Пациенты в последнем, постоянно менялись. Они были молчаливы, редко  выходили из своих палат, поэтому мы не будем на нем особо заострять внимание. Хотя есть и некоторые исключения, но это уже другая история.
Приблизительно в тоже время, на другом конце больницы раздалось жуткое пение Гимна Советского Союза. Звучало  это,  не  знаю, как обозвать, из 8 киловатных колонок, расположенных  симметрично по краям коридора седьмого отделения. Этот пьяный рев был  записан однажды на как-то на сисопке, так что спать в  данный  момент не могли даже мертвые.
В нулевой палате с диким криком вскочил Командир Нортон и по - привычке встал смирно. Через несколько минут, когда голоса  пьяных бирнетовцев затихли, он немного отошел от шока и начал  оглядываться по сторонам. Где он находится, Командир сообразил далеко не сразу. Лишь оглядевшись по стенам  палаты,  которые  были  увешаны толстым слоем красных  знамен, портретами  Ленина, Брежнева, гербами СССР и т.п., он с грустью понял, что находится ни  где-нибудь там, а у себя в палате. Нортон тяжело вздохнул, потянулся, взял с тумбочки стакан  рассола и осушил его залпом. Повторив эту  процедуру, раз пять, он почувствовал прилив жизненных сил и  принялся одеваться. Почти не дыша, Командир взял свой любимый китель, увешанный даже со спины орденами и медалями, носившие гордые  названия: "За то, что ты есть", "За спасение траффика ",  "За  отстрел ламеров" и др. Он взял тряпочку, аккуратно  протер  каждую  награду, а затем надел китель. Одевшись по полной программе, Нортон поправил фуражку и плюсометы. Далее он подошел к грязной двери, взял со стены горн и протрубил три раза. Вдарив со всей  дури ногой по двери, от чего последняя чуть не вылетела вместе с косяком, Нортон вышел на утреннюю  церемонию  сожжения  американского флага.
К моменту, когда треск дерева привычным звуком  пронесся  от корпуса до корпуса, все седьмое отделение выстроилось в  коридоре в одну шеренгу. Перед ними стоял развернутый  американский  флаг.
Нортон строевым шагом подошел к нему и чиркнул зажигалкой. Полосатое знамя моментально объяли  языки  пламени.  Оно  горело, зловонно дымя, и через несколько секунд всем звездам настал  звездец; осталась лишь кучка пепла. Во время  всего  процесса  усы у Нортона шевелились, он пел себе под нос какую-то песню и по внешнему виду был безгранично счастлив.
- Ну что, похмеляться будем? -  прокричал  Командир  хриплым басом.
Из строя вышел PPLь, который, следует заметить, с самого начала церемонии активно боролся с гравитацией. Причем успех постоянно переходил из стороны в сторону. Вообще, если  посмотреть  на  него в данный момент, то можно ужаснуться над тем, что способен сделать с людьми похмельный синдром.
- Я больше не пью и по бабам не шарюсь, - произнес он  голосом великомученика.
- Какие бабы! - закричала Олеся и звезданула со всего размаху мышкой по тыкве PPLя, от чего первая разлетелась на куски, а последний, со словами "только вчера купил", рухнул на пол и  начал валяться.
- Есть вопросы? - спросил Нортон, которому не терпелось пойти и быстрее залить в себя что-нибудь покрепче.
- Почему меня все игнорируют? - спросил Пенкин,  голосом  обиженного ребенка.
-  Разойдись, - скомандовал Нортон и поспешил в свою палату.
Больные стали постепенно  расходиться:  Олеся  потащила  за шкирку, дергающегося в конвульсиях PPLя.  Комаров  пошел  чистить свой любимый пулемет на самом любимом танке, а Борис с  Ольгой  как всегда куда-то пропали из вида. Вдруг GAV Nukem побежал  к  своей палате, подобно быстроногой лани.
 - Все евреи гении! Все антисемиты придурки! Долой геноцид! - закричал он, что есть мочи.
И в тот же момент в его сторону пролетел со  свистом  неопознанный предмет. Голову GAVa  спасла  лишь  вовремя  захлопнувшаяся дверь.
Просыпались бирнетовцы. Просыпались кто где. Кто на кровати, кто под ней, а кто и вообще в  сортире.  Проснулся Черкасов, которому наконец-то обломало обламываться. Проснулся Полосухин и сразу же начал искать пакет шмали, куда-то заныканый 2 недели назад. Громко упал и ударился лицом о шипы, стоявших у кровати бутсов Саня Чабан. Падал он так каждое утро из-за того, что  голова  его соскальзывала с грязного футбольного  мяча,  который  заменял ему подушку, и который по его утверждениям он  сПИПздил у  самого Пеле, после того как он забил свой тысячный гол. Наступило  утро, утро новых надежд, утро новой почты, утро новой жизни.


    Глава 2. Неуловимая Ева.

Приблизительно к 22:00  больные  постепенно  начинали  спускаться в холл на первом этаже главного корпуса. Следует сказать,  что это было самой милой частью этого заведения. Широкий зал,  обклеенный обоями постельных тонов, блестящий паркет, большие  мексиканские кактусы по углам, отличный бар, куча мягких удобных кресел, а  также единственный компьютер, подключенный к Интернету. Что еще  может быть лучше для приятного времяпровождения? Вокруг тачки,  что с Интернетом, все время  копошились  молодые  бирнетовцы.  Словно пчелы вокруг улья, они что-то обсуждали, что-то скачивали, на лицах их сияла улыбка блаженства и  тотального  удовлетворения,  но стоило только услышать зловещее шлепанье ласт  по  лестнице,  как сразу все исчезали.
     В этот день Романов спускался медленно, высоко задрав нос, и думал о бабах. Собственно он всегда о  них  думал.  Плохая  видимость поверхности ступенек заставила его споткнуться целых три раза, но по каким-то странным обстоятельствам все же  удержался  на ногах. Подойдя к компьютеру, от которого уже  успели  разбежаться расторопные юнцы, он со всего размаху плюхнулся в  кресло,  крякнул и молвил "Рулезь". Затем задергал мышью как эпилептик и залез на свой любимый порнографический сайт. Если в эту минуту посмотреть на Виталю, то лицо его как бы вытягивалось, руки  дрожали и из горла вырывались соответствующие  звуки.  Не  успел  Романов посмотреть 39 картинку как, со стороны лестницы послышался страшный грохот.  Это  был Командир Нортон, который, уже успел изрядно опохмелиться и  теперь, спускался по лестнице по всем законам физики подобно телу по наклонной поверхности, звонко гремя всеми орденами и медалями. По пути он зацепил еще пару человек, и те составили ему неплохую компанию. Достигнув конца лестницы, Нортон встал, отряхнулся, поправил фуражку и шатающейся походкой направился к  компьютеру, напевая под нос «Священную войну».
- Ну, здорово, что ли, - сказал он, подойдя к Романову.
Тот, не отрывая глаз от монитора, вынул из кармана правую  руку и протянул ее Командиру. Нортон пожал ее с омерзением  и  посмотрел на экран.
- Все зоофилией балуешься ?
- А то ж !
- И не заПИПало ?
- Рулезь !
- Ты греби лучше к бару, выпить не помешало бы.
- Вах,- сказал Романов.
Ему так хотелось закончить... гм просмотр новых картинок, но и выпить то же хотелось. Такое противоборство продолжалось полторы секунды. Победило наиболее очевидное удовольствие.  Только  он поднял свою задницу, как сразу налетели куча  пациентов,  и  среди них завязалась потасовка. Кого-то стали бить по  морде клавиатурой, и по всей больнице был слышен лязг клавиш.
     Когда наши герои подошли к бару и налили себе по большой кружке Ворсинского светлого, как  будто  из  под  земли  появился PPLь. Он резко налил себе такую же кружку водки и  залпом  осушил ее.
- Мужики, мужики! Я вчера такую... - начал было возбуждением рассказывать PPLь, но на секунду его  взгляд  устремился  на лестницу. По ступеням спускалась очаровательная Олеся, но почему-то  не  с мышкой, а с утюгом. Голос его быстро оборвался. -  Такую  прогу вчера с борды стянул.
- Дык, - воскликнул Виталя, побулькивая пивом.
- И что за прога? - поинтересовался Нортон.
- Да так, винт форматит, - уже  повседневным  тоном продолжил  PPLь и налил себе еще водки.
В этот момент с лестницы спускался Пенкин. Звонко гремя  наручниками за поясом, он махал руками с частотою примерно 20 герц. Нет, он не хотел взлететь. Просто лак, который он нанес на  ногти  5 минут назад, не хотел высыхать и этими самыми действиями он старался ускорить данный процесс. Вадя подошел к бару.
- Слышь, отдайте мою косметичку, а то будет как вчера, -  сказал он приказным тоном.
- А что было вчера? - поинтересовался PPLь.
- Не отдали вчера, - ответил Нортон.
- Ну и сегодня не отдадим.
Лицо у Вадика выразило такое же огорчение, если бы у голодного ребенка отняли последнюю конфету. На печальных глазах его выступили слезы, и некоторым из присутствующих здесь  даже  стало его жалко. Кто - то даже потянулся за косметичкой, но вдруг  Пенкин вдохнул полной грудью воздух и заорал, что было мочи.
- Коммунисты гады! Коммунисты козлы! Бей кра...  -  выкрикнул он на одном дыхании, но голос его неожиданно  оборвался  мощным ударом в челюсть.
Вадя упал, закрыв лицо руками, и не успел, было даже придти в себя как PPLь начал окучивать его сериями мощных  ударов  преимущественно ногами и в основном в область печени. Хотя иной раз  он и использовал для этих целей руки и бутылку, но это чисто для головы. Вскоре к этому занятию  присоединились  все  присутствующие,  даже Романов время от времени наносил грозные удары по лицу своими ластами. Всем было очень весело.
Когда экзекуторы отбили себе ноги и кулаки, Пенкина  оставили в покое. Неунимающегося PPLя оттащили к бару и влили внутрь пол бутылки водки, а Вадю взяли за ноги и понесли в палату отдыхать.
Во время оказания первой помощи он еще немного сопротивлялся,  старался кого-то пнуть, но когда его стали поднимать по лестнице, потерял сознание после двух ступенек.
- Ну вот, опять ступеньки мыть, я же говорил,  что  за  голову  нести надо было, - вмешался подошедший на шум Черкасов.
- Ничего, кровь засохнет, а там и отскоблить можно, -  посоветовал кто-то.
Отдышавшись, PPLь судорожно посмотрел  по сторонам. Дважды  убедившись, что Олеси нет в зоне прямой видимости, он  повернулся к собравшейся компании.
- Мужики, скажу по секрету! Мне  сегодня  Ева  свидание  ночью назначила, - сказав это лицо его, изобразило счастье и умиротворение человека, наконец-то познавшего сущность бытия.
- Гы, - побулькал, не отрываясь от кружки пива, Романов.
- А кто-нибудь когда-нибудь ее видел? - спросил с сомнением Нортон. - ИМХО она вообще не существует.
- Ишо как существует! - закричал обидевшийся PPLь, я  с  ней  уже полгода нетмайлом переписываюсь.
- Угу, - подтвердил Романов, не пропустивший за время  своего  пребывания в Бирнете не одного транзитного мыла.
- А почему она на сисопки не ходит? - не унимался Нортон.
- А потому что не хочет! - ответил с оскалом PPLь.
Постепенно мирная беседа  стала  переходить  в  ожесточенный спор. PPLь усердно стучал кулаком по стойке, потом пустыми бутылками, а когда бутылки кончились, ботинком, подобно  Никите  Сергеевичу. Нортон то же не отставал,  махал  плюсометами,  обильно  поливал проклятьями жителей ада и рая, топал ногами и махал головой так, что слетала фуражка. На вновь поднявшийся шум стали постепенно сходиться все, кто находился в холе или кого достала  эта ругань. Народ окружил поле спора плотным кольцом. Все  стали  обсуждать, быть драке или нет и на случай оной даже устроили тотализатор.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился... нет, это не то, что  вы подумали. Появился Полосухин со шприцом и жгутом. Растолкав окружение, он подошел к спорящим и сел на стул возле стойки.  Обтянул руку жгутом, нашел с третьего раза вену и влил туда какую-то  гадость. Далее его зрачки расширились, он немного пошатнулся, а потом растянулся в кресле.
- Командир, что за шум, а драки нет?  Побойтесь  сатаны! - промямлил Андрей заплетающимся языком.
- Да вот, тут до одного хм...  не доходит, что он обломается, - ответил Нортон.
- Да ты дурак, Нортон, тупой как осел, - выкрикнул PPLь.
- Да ты ... а хотя давай поспорим, скажем, на пол-литра.
- Ладно.
- Хорошо, тогда до завтра.
Враждующие стороны пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Наблюдатели поняли, что ничего интересного не  произойдет и начали расходиться. Через несколько минут у  бара остались лишь укумаренный Полосухин в непотребном состоянии,  Черкасов и Романов.
- Гы? - сказал Виталя, допивая пятую кружку пива.
- Чувствую, интересное дело намечается, - голосом великого мыслителя ответил ему Мишган, - Вот  бы  проследить  за  ним,  но  блин, обламывает.
- Дык.
- Тогда придется ждать в седьмом отделении, что очень обломно.
- А то ж!
Вот в районе часа ночи тихонько приоткрылась  дверь  четвертой палаты седьмого отделения. От туда, что бы не разбудить  спящую ночью Олесю, на цыпочках вышел PPLь. Он был в стильном  прикиде, в темных очках и с цветами. Стоит  заметить, что PPLь всегда  где-то находил цветы, но это была уже его тайна. Через несколько мгновений, как только PPLь скрылся за углом, тихо как  тень  появился Командир Нортон. За место парадного кителя в данный момент на нем был надет камуфляж, синий берет и легкие кроссовки.  За спиной его торчало дуло СВДшки. Весь этот наряд и  винтовку  Нортон взял в аренду у Славы Комарова за два литра. Собственно убивать он никого не хотел. Винтовка ему была нужна лишь из-за оптического прицела, так как свой  бинокль  ночного видения Слава разбил об чью - то  голову  на  последней  сисопке.
Командир, низко пригибаясь, последовал за PPLем. Он не видел  его, но ориентировался по тихим матам, которые последний извергал  тот, спотыкаясь на каждом углу. В свою очередь, за Нортоном следовали Черкасов и Романов, соблюдая дистанцию в пять метров. Вся эта вереница шла по узким коридорам почти через весь Бирнет.
- Бля, сними ты свои ласты, - еле слышно прошептал Черкасов.
- Суксь, - чуть громче ответил Виталя.
- Тихо ты, услышат ведь.
- Дык.
- Слушай, они, кажется, направляются в оранжерею около  девятой палаты. Пойдем через подвал, а там выйдем с другого  конца.  Быстрее будет.
- Угу.
Романов с Черкасовым свернули на лестницу, а Нортон с  PPLем пошли далее и через некоторое время прибыли в предсказанную Мишганом оранжерею. Командир ползком подобрался к дивану, стоящему возле правой стены. Встал на одно колено. По привычке он передернул затвор и снял СВД с предохранителя. Стал осматриваться. "Так, лопух стоит у фонтана": - размышлял Нортон. "Долго он будет ждать интересно, а то у меня пиво в холодильнике стоит...". Он присмотрелся и чуть не подпрыгнул, увидев за фикусом чайник Романова. "А этот хер откуда здесь взялся?!".
Вдруг из темноты появился женский силуэт. Размышления Нортона моментально оборвались, сердце забилось с немыслимой частотой, во рту стало  сухо.  Приподнятое  настроение  полетело коту  под хвост, когда тень подошла к PPLю и он протянул ей  цветы.  Командир никогда не любил проигрывать споры. Он уже собрался, было уходить, но, казалось бы,  несущественная  деталь  заставила  его  остаться - он не мог разглядеть лицо Евы, как ни старался.  В  это  время парочка о чем-то мило беседовала, как два голубка. Скорее всего, PPLь предлагал осмотреть интерьер Евиной  спальни,  и  все время пытался ее обнять. Чем бы закончилась эта история нетрудно догадаться, но случилось непредвиденное. События стали  развиваться как в самом обычном дурдоме. Все  произошло  буквально  за десять секунд. Сначала за  фикусом  чихнул  Романов,  причем  так громко, что стекла задрожали. PPLь одним движением  снял  очки и  повернулся в сторону звука, а Нортон припал  к окуляру прицела, что бы не пропустить ничего интересного. В этот момент исчезла Ева. Женский силуэт просто растворился в воздухе,  как изображение на мониторе, у которого отрубили питание. Командир от  удивления отшиб коленку челюстью и нажал на спусковой крючок. Покой девятого  отделения прервал  выстрел. Теперь PPLь развернулся на 180  градусов, и увидев в темноте направленный на  него  ствол  снайперской  винтовки, просто замер на месте. Даже без прицела ночного  видения можно было рассмотреть, как расширились его зрачки, воздух приобрел специфический для подобной обстановки неприятный  запах... А пуля, просвистевшая перед виском PPLя, попала  в  противоположную стенку и отбила там здоровый кусок штукатурки, который свалился на тыкву Романова. Спустя несколько секунд Виталя очнулся от шока, и с низкого старта рванул наутек, сотрясая своим криком стены. Не задумываясь, его примеру последовал Черкасов. Командир, совершенно охреневший от таких дел, расстрелял, куда попало,  оставшиеся патроны, оставив лишь один для себя.  Собрав гильзы в карман, он пополз к себе в палату под удаляющиеся шлепанье ласт и топот, сравнимый разве  что, с  топотом  индийского слона в брачный период. Бедный PPLь подобно статуе оставался  неподвижным около трех часов.
На следующий день Нортона никто не мог узнать. Он был  абсолютно трезв, навесил на себя  вдвое  больше  оружия и  нормально  спустился по лестнице. В баре вместо пива он налил себе минералки и сел с задумчивым видом.
   Из-за угла вышел PPLь. Лицо его было искажено  злорадствующей гримасой, рука сжимала пустую бутылку «Столичной».  Тихо,  как кошка он медленно и верно приближался к ничего не  подозревающему Нортону. Вот уже подлый подошел к рубежу перехода в атаку, вот уже занес оружие свое с целью обрушить его на супостата… Голову бедного  Командира спас утюг, который со свистом ударил PPLю прямо в  темя.  Как обычно PPLь принял горизонтальное положение, а над ним,  со  свирепствующим видом амазонки возвышалась Олеся.
- Ты где вчера шастал, сука! Опять с бабами до усрачки  нажрался, козел! - кричала она, пиная его по носу.
Но PPLь уже этого не чувствовал. Он мирно лежал  на  полу спокойно как труп. Закончив экзекуцию, Олеся плюнула ему в лицо и пошла в неизвестном направлении. Посочувствовав  товарищу, Нортон  плеснул ему на лицо стакан водки. PPLЬ, учуяв знакомый запах, начал шлепать губами и через несколько секунд пришел в сознание.
- Ты, какого хера в меня вчера стрелял, засранец?
- Кто засранец - то из нас? Если бы я хотел попасть, то обязательно попал бы.
- Так значит, ты Еву пристрелил?
- Нет, она испарилась. Серьезно. Кто она такая? Ты видел  ее  лицо?
- Да ты гонишь!
В поле зрения появился товарищ Романов с забинтованной  головой. Он подошел к Черкасову.
- Гы! - поприветствовал он друга.
- Отвали, свинья ПИПнаная, ты меня чуть вчера не затоптал своими ластами!
- Мастдай!
- Сам ты #$%((&^$#^&*()*&^^%$##%%^^^&&*())!
- Эй, вы, шпиёны! Идите сюда! - закричал на весь холл Нортон.
- Какого хрена ты вчера тир устроил? -  прошипел  со  злостью Черкасов.
- А какого хрены вы туда приперлись?
- А какого хрена ты вчера туда пришел, да еще и с ружьем? - вмешался PPLь.
- Тихо! Потом разберемся. Меня сейчас волнуют другие  проблемы. Вы видели что, вчера произошло с Евой?
- Да ПИПзишь ты все, Нортон. А ну, гони бутылку.
- Бутылку я тебе отдам, но она исчезла! Романов, ты видел?
- Дык, а то ж!
- Вот видишь он подозревает, что это были пьяные  галлюцинации, - не унимался PPLь.
- Пуля прошла рядом с тобой, а за секунду до выстрела там  была Ева. Отскочить она не успела бы, и в голове ее стало бы  пусто. Тем более одна галлюцинация у двух людей сразу - такого не бывает.
- А действительно, что-то странно.
- Я этого так просто не оставлю! Да пусть не найдет покоя мой дух, пока я не найду ответ на вопрос кто она такая! Ты хоть  видел ее лицо?
- Нет, я ведь в очках был. А что ты предлагаешь?
- Вот именно. Я то же не видел, хотя смотрел в  упор.  А  сделать вот что надо. Сегодня ночью несколько  человек  будут  дежурить у ее палаты. И когда от нее придет первая мессага,  тут  мы рыбку золотую за жабры-то и схватим.
- Нортон, гениально. Думаю еще надо позвать на помощь Пенкина и GAV Nukema, - предложил Черкасов.
- Hе, GAVа не надо, а то у меня пол палаты в кондиционерах. И вообще мне кажется, что здесь сатана замешан, - сказал PPLь.
 При слове "сатана" зашевелился Полосухин, сидевший под  кайфом в одной и той же позе вот уже вторые сутки. Друзья собрались в кружок и тихо, оберегая себя от постороннего уха начали, детально обсуждать детали предстоящей операции, которую Нортон гордо окрестил гордым именем "****ь". Через пол часа все разошлись по палатам и начали приготовления.
     В назначенный час PPLь, Пенкин и Романов были  возле  Евиной палаты. Все они пытались замаскироваться под местную флору, и у них  это почти получилось, разве что Виталю выдавали его ласты. В тоже время в восьмом отделении находились на боевом дежурстве  Hортон с Черкасовым. Мишган сидел перед  компом  и  читал  почту,  при этом проверяя каждый входящий звонок, а Нортон удобно расположился на одной из нескольких десятков кроватей  и принялся  чистить всю свою амуницию, насвистывая реквием Моцарта. Ровно в  3:23  по местному времени Черкасов засек письмо от Евы, в котором она  кому-то прогружала, какая она сексуальная и что его хочет прямо сейчас. Командир схватил рацию.
- Зюхель, Зюхель, я Курьер! Объявляю начало операции. Буду  на месте через пол минуты.  Прием, - закричал Нортон,  после  поисков волны.
- Все понял, жду. Конец связи, - хриплым голосом ответил  прибор.
Черкасов схватил очки и на ходу, напяливая их на нос,  помчался к двери. Нортон тем временем собрал и рассовал по карманам и кобурам разложенные плюсометы и побежал за Мишганом с такой скоростью, что усы его вращались. Ровно через пол минуты они уже были в девятом отделении.
- Все готово? Романыч, выходи, блин, - немного отдышавшись, прошептал Командир.
- Угу.
- Так, приступаем к подпункту А. Вадя, ты  надел  свои  любимые колготки? Свою легенду запомнил?
- Да, меня зовут просто Мария. Я пришла попросить тампаксы.
- Вот только ноги бы побрить надо было бы. Ну, действуй, Маня.
Пенкин подошел к двери и тихонько постучал. Прошла минута, но никто не ответил. Он постучал еще сильнее, затем еще и еще... Когда посыпалась штукатурка, Вадя подошел к остальным.
- Я же говорил, что там никого нет.
- Да нет, дома она, дома. Я это задницей чувству, - с  возбуждением сказал Черкасов.
- Лучше, конечно, головой. Так, тогда приступаем к подпункту  B.
PPLь, ты взял у Медникова бокорезы? - с деловым  видом  произнес Нортон.
- Да. Вон видишь, там проходит телефонный провод. Сейчас я его перережу, и она выйдет посмотреть, что случилось.
- Гы. Гы. Гы.
PPLь подошел к стенке и обрезал провод. Вся компания  разбежалась по углам и замерла в  ожидании. Десять минут показались вечностью для затаившихся бирнетовцев, но и опять никто не вышел.
- Что ж, если гора не идет к Магомеду... Приступаем  к  подпункту B.
Пенкин опять подошел к двери, достал  маникюрные  ножницы и склонился над  замочной  скважиной. После  нескольких  хитроумных движений пружина щелкнула, и сезам открылся. Тихой  поступью  все зашли в палату. Свет был выключен,  и  помещение  освещалось  лишь  луною. Могло бы показаться, что здесь никого нет, но  справа  был слышен звук падающей воды.
- Так, она в душе. Пошли, - прошептал Нортон.
- Вах, - тихо воскликнул Романов.
И вот, наши герои направился в направлении звука. Шагов  их не было слышно, лишь только биение сердец, слившееся в один  стук, и тяжелое дыхание. Нарушали тишину. Казалось, что сейчас они все ворвутся в ванную с диким криком и кхе... гм... Все, кроме Пенкина, который шел спокойно.
Открыв бесшумно дверь в ванную, Нортон дрожащей рукой отдернул занавеску, и все пять человек синхронно  воскликнули:  "ПИПть твою мать!". Что было дальше, очевидцы  говорить  отказываются. Даже перебравший лишку Черкасов старается  перевести  разговор  на другую тему. Ведать они поклялись свято хранить эту тайну. А  что стало с Евой?  Ева исчезла, исчезла как утренний туман под  лучами солнца, и скорее всего, навсегда.


   Глава 3. Романов на Луне.

      В этот вечер, как обычно, Саня Чабан восседал за своим компом и играл. Играл он не обязательно вечером. Это могло быть и днем и ночью  и  даже утром. Собственно он всегда играл, если конечно в этот  момент он не гонял в футбол или поглощал горючую жидкость. Что-то сегодня не ладилось. Вот он уже третий раз запарывался на  одном и том же месте и это порядочно злило Саню. Когда же на этом самом  месте  его  разнесло  в щепки  в четвертый раз, он, тяжело вздыхая, откинулся в кресле и с садисткой улыбкой  нажал на Alt-F4.
Тупо поглядев в монитор некоторое время, Саня запустил TV-тюнер. На десктопе появилось  окошко  с  последним  выпуском новостей. Красавица  ракета  взлетела  в  высь, а голос за кадром активно обсуждал  какой-то новый космический проект. Досмотрев до конца  программу,  Саня  прибил и эту задачу, т.к. после началась хрен знает какая серия хрен знает какого сериала. Игры на винте и компахах он прошел почти уже все, а в ту самую мерзкую игру, где подлые монстры возлюбили  Саню  аж целых три раза, играть уже не хотелось.  Поэтому, громко хлопнув дверью, он направился вперед по темным коридорам больницы.
Стоит заметить, что со времен последних приключений наших  героев многое изменилось в серых стенах Бирнета. Для начала скажу, что  он  достаточно  сильно  увеличился в своих масштабах. Появились   новые  отделения, исчезли некоторые старые, да и последние сильно видоизменились.
 Товарища Черкасова одолела мания преследования. Ему всюду стали мерещиться ламеры, широкими рядами наступающие со всех  сторон. Теперь  его  часто  можно  увидеть бегущего сломя голову с грозными криками: "Ламеры!". PPLь ушел из седьмого  отделения  и даже открыл свое под номером двадцать. Так же от него  убежала  Олеся.  Поначалу он обрадовался, но потом начал скучать  по  ней,  так как за период их  бурной любви он  успел  стать  мазохистом.  GAV Nukem  сменил  свое  имя  и  стал называться  Алексей  ВладимирОвич. Он так  же  ушел из седьмого отделения, перешел в двадцатое, где отхапал себе целых две палаты  и открыл виртуальную лавку. Туда правда редко кто заглядывал, но Алексей  как опытный комивояджер регулярно совершал рейды наружу, после чего почти у каждого оказывалась новая морозильная камера или  кондиционер.  Вадик Пенкин, подобно своим двум приятелям также свалил из седьмого отделения в двадцатое, где завел белую крысу, стал  зоофилом и  каждую  неделю скупал у ВладимировИча всю изоленту.  Так же ходили слухи, что Андрюхин Полосухин завязал с наркотой и  даже  ударился в христианство, но им никто не верил.  Командир Нортон в последнее время увлекся извечными проблемами: размышлениями над смыслом бытия, концепцией мироздания и прочей пакостью, поэтому редко покидал свою палату.
На этот раз Саня Чабан решил заглянуть к Нортону. Подойдя к палате с цифрой ноль, он постучал в дверь. Никто не открыл. Саня толкнул  дверь. Та не поддалась. После трех попыток оказалось, что она  легко  открывается  на  себя.  Войдя  в комнату, Шурик застал  Командира  сидящего в позе лотоса на огромной морозильной камере перед  компьютером.  На экране был включен скринсейвер с красивым пейзажем   дикой   природы,   из   активных  спикеров  по  палате разливалось пение птичек.
- Нортон, ты что? Оглох? - поинтересовался Саня.
В ответ ноль реакции.
- Нортон, ты  слышишь? -  поинтересовался он более настойчиво, но Командир продолжал упорно смотреть в монитор.
- Нортон, ты пить-то будешь?
В этот момент Hортон словно проснулся, и со вздохом произнес: "Пить? Пить буду!"
- И не скучно тебе здесь сидеть?
- Конечно,  скучно,  но  коли, было б, чем заняться, разве я тут  сидел бы?
- Тоже вариант.
Нортон открыл стоящую под собой морозильную камеру, некоторое  время что-то там искал и в итоге извлек оттуда начатую бутылку с  прозрачной жидкостью. Буквально за долю секунды в его руках  появились дежурные стаканы, которые за столь же кратчайший срок наполнились этой странной жидкостью.
- Вот ты Нортон тут сидишь...
В этот  момент  где-то  с  наружи послышался странный звук. Сначала  тихий,  как гудение трансформатора, он нарастал с каждой секундой.  Судя по всему источник звука приближался с неимоверной скоростью. Мощь его была настолько огромна, что в момент сближения зазвенели  стекла, и слегка затрясся пол. После этого он исчез, так же как и начинался.
- Что это было? - спросил Чабан с огромным удивлением.
- Да  это PPLь.  У него теперь  всегда так. С тех пор как я сообщил  ему, что  он  является  существом, которого некогда по случайности  пощадил естественный  отбор.  Он это тоже осознал и теперь ужасно  боится. Особенно когда напьется. Он говорит, что даже чувствует его дыхание в спину и вот пытается убежать. Зачем только орать так?
- Ну  и  шутки у тебя, Нортон. Так вот, я тут придумал одну очень рульную вещь. Бирнету  просто  необходимо  иметь  свою космическую программу.
- Это ты правильно придумал. Давай за это выпьем.
- Да  погоди  ты,  это  мы  всегда  успеем. А то такую идею забуду. Всю оставшуюся жизнь корить себя придется. Короче, давай я построю  корабль, а ты полетишь. Я уже немного разработал его план.
Нортон  слегка  побледнел,  затем высушил залпом содержимое своего стакана.
- Нет,  в  космос я не полечу, особенно на твоем корабле. В конце  концов, я итак уже почетный космонавт Бирнета. Два выхода в открытый  космос, двести суток на орбите и все такое. Вот, у меня даже  медаль  есть, -  он  ткнул  пальцем в одну из своих  многочисленных наград. - Давай  лучше ты будешь конструктором, а я всем этим буду командовать.  Я ведь кроме как командовать нихрена больше делать не умею.
- Ладно, но кому-то надо будет лететь.
- Надо бы подумать, кто же станет первопроходимцем новой эпохи. Кандидатур очень много.
- Подумать просто необходимо. А кого ты предлагаешь?
- Хе...  Даже так сразу и не скажу. Ну к примеру PPLь. Хотя это не очень удачный выбор.
- Чем же?
- Да  его,  куда  не  запусти,  он  в любом случае на Венеру выгребет.  Да  и  в  плохом  расположении  духа  он  нынче.  Плюс  клаустрофобия у него.
- А причем здесь клаустрофобия? Все-таки космос, бесконечные просторы.
- Я  лично  против его кандидатуры. Он еще своей похмельной рожей всех инопланетян нам расшугает. С кем тогда контакт устанавливать будем? Таких не берут в космонавты.
- А знаешь, -  сказал мечтательно Саня. - У меня уже два года мечта - Есина запустить куда-нибудь за пределы Галактики.
- А вот этого не надо. Он мне бабки должен.
- Ладно, ладно. Тогда давай Черкасова. Во всяком случае, он  жиром может питаться достаточно долгое время.
- Да,  но боюсь, современные технологии не достигли еще того уровня, чтобы вывести эту тушу на орбиту.
- Тогда... Слушай, а давай Романова.
- Эврика! Шурик, ты гений! Вот так рождаются герои. Давай за  это выпьем.
Они пропустили еще по стопочке, закурили по сигарете.
- Вот только  как  ему  об этом сообщить? Он ведь умрет от радости-то, - задумался Саня.
- А  давай сегодня вечером соберем собрание или как там ее зовут? Пресс-конференцию, вот. Чтобы все чинно, торжественно и все такое. Объявим о нашей программе.
- Хорошо, тогда до вечера. А я пойду, и чертежи для приличия нарисую.
Весь  день  Нортон  суетился.  Сначала он отгородил в холле огромную  площадь.  Затем  бегал по всему Бирнету, что-то таскал, стучал, гремел.  Под  вечер еще и орал что было мочи в мегафон,  приглашая  всех собраться в низу. В конце концов, это всех достало, и в назначенный час в холле собрался практически весь Бирнет. Там был  наспех  построен  небольшой  зрительный  зал: перед длинными рядами скамеек возвышалась трибуна, бывшая еще несколько часов назад холодильником, на которую прилепили распечатку герба  Советского Союза, а сзади стоял развернутый красный флаг – боевое Знамя  Командира  Нортона. Бирнетовцы уже заняли почти все места, как  вдруг  раздался  сигнал  "Слушайте  все". Первым на трибуну  взошел Саня Чабан.
- Ну,  мы  тут...  В общем... В общем, слово предоставляется Командиру Нортону, - мастерски отмазался Саня.
Нортон встал и медленно пошел к трибуне. Как только он занял за  ней место, как гром грянули бурные несмолкающие аплодисменты, переходящие  в овации.  Шли секунды, а зал не умолкал и не хотел  умолкать.  Аплодисменты  все усиливались и усиливались, время от времени  сквозь  их прорывались чьи-то истерические взвизгивания. Нортон постоял несколько  минут, расплывшись в блаженной улыбке, затем, налил  себе кружку пива, залпом оглушил ее и выключил свою любимую запись. Воцарилась тишина.
- Кхе...  В  то время как проклятые империалисты роют нам могилу,  а  мир  катится в кратер фатальной ядерной  воины, мы...- голос  его  звенел, и  многократное эхо раздавалось в бесконечных коридорах   серого   здания   с  зеленым забором. - Мы поднимемся выше этого. Мы поднимемся над собою!
Нортон  прервался на секунду, налил себе еще одну кружку пива, молниеносно осушил и продолжил.
- Сегодня  знаменательный  день  в  истории  всего Бирнета! Сегодня,  назло  всем  врагам  и буржуям, мы сделали первый шаг в новую, космическую эру. Наконец у нас есть своя собственная космическая  программа.  Я  хочу,  чтобы  вы все поприветствовали нашего великого  человека,  человека  с  большой буквы, большого гения нашего маленького мира Александра Чабана!
Грянула  "Тушь",  Саня  встал и поклонился. Все бывшие члены его  отделения что  есть  мочи  захлопали  в ладоши, а остальные продолжали   сидеть  с квадратными  глазами,  так  и  не  понимая происходящего.
- Так вот, мы подумали, и я решил, - продолжал Нортон,- что Бирнету  просто  необходимо  запустить в космос человека, а еще лучше на Луну! Таким образом, мы убьем сразу двух зайцев.
По залу прокатился гул. Все стали шептаться, а Нортон в этот момент приложился к здоровой кружке пива. Саня Чабан же продолжал стоять в сторонке и мило улыбался.
- Как  вы  наверное  уже догадались, Главным Конструктором станет Александр Чабан, руководителем программы Командир Нортон, то  есть я. Хочется так же сказать огромное спасибо "Виртуальной Лавке  Бирнета"  и  ее владельцу  Алексею ВладимирОвичу, который любезно согласился стать спонсором космической программы и покрыть все расходы, связанные с нею.
И снова  грянули  фанфары. Вместе с первыми нотами ревущей музыки взмыл ввысь сам  ВладимирОвич. Он что-то хотел сказать Командиру  Нортону, а точнее крикнуть. При этом Алексей топал как слон  ногами,  махал  руками  как  птица  и брызгал слюной во все стороны как кэмэл. На самом деле он  извергал из себя такие ругательства,  что  некоторые  могли  бы  только позавидовать его глубоким  лингвистическим познаниям. В конце концов, ВладимирОвича можно  было  понять  - до сего момента он ничего не знал даже о космической  программе,  а  про  финансирование  полета он вообще  слышал впервые.  Но  слов его возмущения так никто и не услышал, потому что предусмотрительный Нортон врубил на всю катушку звук, и  кроме  самого  ВладимирОвича  никто не ничего не слышал. Со стороны его жесты казались даже знаком восторга и одобрения.
Как  только  несчастный  спонсор  закончил  орать, продолжил Командир.
- Мы  долго  думали,  кто  же  станет  тем героем, чье имя навсегда ляжет в историю Бирнета и человечества большими золотыми буквами. Мы достаточно долго рассматривали в качестве кандидата каждого из бирнетовцев, - зал в мгновение затих, все, затаив дыхание, слушали,  кто  же станет первым космонавтом. - Но лететь придется только одному, -  продолжал  Нортон, -  и  вот, я принял решение. Первым бирнетовцем в бескрайних просторах Вселенной станет широко известный и глубоко уважаемый всеми нами Виталий Романов!
Все  бирнетовцы с облегчением вздохнули. На глазах Черкасова  даже выступили слезы радости. Он встал и, что было мочи, захлопал в ладоши. Сам  герой  некоторое время  сидел  в  шоке. Затем  он моментально  вскочил.  Колени его дрожали, рот был широко, а вид его в целом выражал и удивление, и растерянность, и отчаянье в одно и то же время.
- Дык! - все, что успел выкрикнуть Романов, жалобно глядя на Нортона.  Но  его  голос  заглушили  аплодисменты, крики и свист всего Бирнета.
Пресс-конференция продолжалась еще минут тридцать-сорок. Все это  время  Нортон  лил воду с трибуны о роли научно-технического прогресса в освоении Солнечной системы, клеймил позором загнивающий  Запад и т.д. и т.п. Потом все это как-то спонтанно закончилось. Бирнетовцы разошлись по палатам, оставив в низу лишь кучу мусора и гору пустых бутылок.

     Работы над космическим проектом начались в тот же день. Была сформирована  Специальная Комиссия, куда вошли многие известные нам   личности.   Члены ее носили  отличительные  карточки и пользовались высокими полномочиями. На утро во внутреннем дворе возникла   площадка,   обнесенная   высоким   забором. Что там происходило   -  не  знал  никто,  за  исключением  узкого  круга просвещенных.  Время  от времени из-за забора  доносились странные звуки, крики, маты - работа шла полным ходом.
Для  Витали  Романова  наступили  трудные времена.  С одной стороны ему, безусловно, нравилось то, как стали относиться к нему бирнетовцы.  В последнее время его чуть ли на руках не носили. В общем,  он  за какой-то  день стал личностью номер один во всем дурдоме.
На третий день подготовки к запуску в "Виртуальной лавке Бирнета" началось собрание Предполетной Комиссии. Задача состояла сведущая: необходимо было обсудить со спонсором, коим являлся Алексей ВладимирОвич, список закупаемого снаряжения и других, не менее важных для космонавта вещей. Все собрались в каком-то наспех оборудованном подсобном помещении, которое использовали под помойку в те времена, когда оно имело более приличное состояние. Члены Комиссии поначалу дико возмутились такому отношению к ним, но спонсор ловко отмазался, объясняя все это соблюдением режима секретности.
В маленькой каморке горел огарок свечи, свет от которой кое-как освещал лишь часть пространства помещения, скрывая царящее вокруг убожество. За столом у дальней стены бледный как сама смерть восседал Алексей ВладимирОвич. Напротив спонсора, на грязных старых коробках от кондиционеров и морозильных камер расположились Командир Нортон, Саня Чабан, Вадик Пенкин, PPLь и другие ответственные лица. Космонавт же вынужден был дожидаться своей участи с другой стороны прогнившей двери. Естественно, такой поворот событий не устраивал Виталия Романова, поэтому он изо всех сил старался подслушать каждое слово, сказанное на заседании.
- Итак, слово предоставляется Главному Конструктору, - начал заседание Нортон.
Саня Чабан встал, достал от куда-то несколько листов бумаги с каким-то сомнительным текстом и начал свое выступление.
- Вчера я немного пошарился по Инету и выяснил некоторые цены на некоторые вещи, столь необходимые нашему космонавту. Давайте рассмотрим все по порядку. Во-первых, ему будет необходим хороший скафандр. Без него, сами понимаете, в космос лететь нельзя.
- Да, - сказал задумчиво Нортон, - без скафандра Романова космонавтом  называть трудно будет.
- Вот самый дешевый комплект, который я только мог найти за вчерашний вечер, - продолжал Чабан, - он обойдется нам всего лишь в три миллиона рублей. За одно поддержим отечественного производителя. Если мы оформим заказ сегодня, то уже к концу месяца получим новенький эксклюзивный скафандр с логотипом Бирнета на груди и на шлеме. Я уже…
- Погодите, погодите! - внезапно очнулся от своих раздумий Алексей ВладимирОвич. - Погодите, я могу предложить вам кое-что лучше!
  - Неужели ты не считаешь, что наши скафандры самые лучшие в мире? - грозно спросил Нортон.
  - Да... то есть, нет... то есть я предвидел, что понадобится подобное, подобное снаряжение и проявил кое-какую инициативу. Вот, посмотрите, - он достал  от куда-то небольшую картонную коробочку и открыл ее. На дне лежало несколько кусочков серебристого материала.
  - Что это за на^&%?- вырвалось у Нортона, когда он рассматривал один из этих кусочков.
    - Это сверхсекретная разработка одного из секретнейшего НИИ, - сказал ВладимирОвич почти шепотом, при этом с опаской поглядывая по сторонам.
- Он настолько секретен, что я даже не знаю его названия.
- А как ты тогда смог достать эту неконсольщину? - язвительно спросил PPLь.
- Это новейшая, - Алексей продолжал, как ни в чем не бывало, - металлокерамикополимерная пылеводогазо-вакуумонепроницаемая теплоизолирующая ткань.
  - А, по-моему, это обычная алюминиевая фольга, - снова поддел спонсора PPLь.
  - Да отвяжись ты, урод, от меня, - не выдержал, в конце концов, ВладимирОвич. - У меня сертификат на нее есть.
- Теперь понятно, зачем тебе этот новый лазерный принтер.
- Да ладно вам, - вскрикнул Командир Hортон. - Что ты предлагаешь?
- Так вот, в другом НИИ я заказал из это сверхнового материала разработку и изготовление супер скафандра. Модель XXI века. Я уже отдал за это три миллиона, но не рублей, а долларов. Конечно, если бы я раньше знал про предложение нашего бесконечно мудрого Главного Конструктора... Хотя, что сделано, то сделано. Вчера вечером уже пришел мой заказ. Вот он.
С этими словами Алексей ВладимирОвич полез под стол и достал жалкое подобие комбинезона. Большие рваные куски этого сверхнового, сверхпрочного и сверхсекретного материала были небрежно сшиты друг с другом толстыми черными нитками. К тому же он был жутко мятым, сплошь и рядом покрыт коричневыми маслянистыми пятнами.
- Ты что, в этой фольге цыплят жарил? - воскликнул PPLь.
Спонсор ничего не ответил, лишь кинул на супостата свирепый взгляд. Шок аудитории, вызванный таким поворотом событий, постепенно сменялся на негодование. Члены комиссии стали перешептываться между собой. Это не сулило ничего хорошего. Алексею необходимо было срочно исправлять свое положение. Он почувствовал, что в ближайшем будущем его могут побить. Возможно даже и ногами, а то и подручными предметами. В тусклом свете огарка никто не заметил, как покраснело его лицо, а на лбу выступил пот.
  - Как вы, наверное, заметили, - продолжал он, как ни в чем не бывало, - скафандр покрыт специальным составом. По многочисленным лабораторным исследованиям это вещество толщиной всего лишь в один микрон задерживает сто процентов рентгеновского излучения, а так же альфа и бета частиц. Гамма излучение этот состав задерживает на шестьдесят три процента. Ну, как?
- Что скажите, товарищи? - спросил Командир после секундной паузы.
- По-моему, нормально, - сказал Саня Чабан.
- А, по-моему, халтура, - выразил свое мнение PPLь.
- Да, хочу вас предупредить, - не унимался спонсор, - если вы закажите скафандр из интернета, то обязательно сорвете запуск. Не успеет дойти ваш скафандр.
- В этом он прав, - сказал Нортон спокойным тоном. - Ни под каким предлогом мы не можем срывать запуск. Берем.
В каморке снова послышался шепот. В этот момент поднялся Саня Чабан, достал свои листочки и продолжил свой доклад.
- Следующий вопрос на повестке дня – это, естественно, питание. По расчетным данным время полета будет составлять семьдесят пять часов двадцать три минуты. Все это время Романову потребуется высококалорийная космическая пища. Он зараза хоть и маленький, но трескает, дай бог. Я тут составил суточный рацион нашего героя и даже приглядел одну фирмочку, которая жратвой в тюбиках торгует. Все это нам обойдется примерно в...
- А зачем ему жратва земная? – перебил его ВладимирОвич.
- А где он другую возьмет? – удивился вопросу Саня Чабан.
- Там добудет, - спокойным голосом и без тени улыбки ответил ему ВладимирОвич.
- Где?! – прохрипел Нортон.
- На Луне.
- Чего он там добудет? Там ведь жизни нет, - воскликнул PPLь.
- Это здесь жизни нет, - язвительным тоном ответил ВладимирОвич. – По моим данным там должны водиться лунные кролики.
- Что?  - спросил Нортон.
- Лунные кролики. У меня даже есть девайс для охоты на них, - с этими словами ВладимирОвич достал  из-под стола какую-то ржавую штуковину. По внешнему виду это был топорик для рубки мяса, который с честью отслужил два-три положенных ему срока. – Если учесть, что на Луне гравитация значительно ниже земной, то наш герой легко сможет нагнать даже самого быстрого из кроликов, прибить его вот этой неимоверно удобным приспособлением. Затем Романов может присесть и зажарить свою добычу на костре и спокойно подкрепиться. Спичек для разжега я выделю целый коробок.
- Но на Луне нет… - прохрипел немного отошедший от шока Нортон.
- Если на Луне есть кролики, - неожиданно вторгся в разговор Вадик Пенкин, - то нашему герою понадобится изолента для проведения культурного досуга.
- Ладно, будет ему моток изоленты, - вздохнул Алексей.
- А что он в пути жрать будет? - спросил PPLь.
- Дадим ему банку сгущенного молока и бутылку  пива, - предложил ВладимирОвич.
- Но ему же три дня лететь.
- Дадим три банки сгущенки, бутылку пива и конфету.
В этот момент наступила тишина. Все члены Комиссии как один смотрели на ВладимирОвича вопрошающим взглядом. Он же просто смотрел с улыбкой в потолок и казалось, думал о чем-то отвлеченном, словно не замечая возмущение аудитории.
- Кхе… Кхе… - нарушил всеобщее молчание Саня Чабан, - следующая проблема - это ласты. Космонавту необходимы титановые ласты с керамическим покрытием. Тогда, в атмосфере, их можно будет использовать в качестве руля. Это будет стоит…

Романов оторвал ухо от замочной скважины. «Вах», - сказал он сам себе. От подслушанного разговора у Витале стало не по себе. Во всяком случае, теперь он точно знал дату запуска. Конечно же, лететь в бесконечную неизвестность нашему герою совсем не хотелось, а тем более под руководством Нортона и Чабана.
Смысла подслушивать дальше не было. И так все ясно. Сейчас старый еврей сбагрит Комиссии вместо многомиллионного космического оборудования и снаряжения все свое барахло, которое он давно хотел выбросить, но было как-то жалко. На развитие бирнетовской космонавтики ВладимирОвич  мусора не пожалеет. И тогда Романову придется лететь неизвестно куда даже без еды и снаряжения. Он прислонился спиной к грязной стене и стал ждать конца заседания.

Всю ночь будущий космонавт не спал. Он перепробовал все способы, но заснуть не получалось. Как только Романов закрывал глаза, то в его воображении возникала картина вселенских просторов, миллиарды звезд переливающиеся всеми возможными цветами и оттенками, и не было ни конца ни края звездам, созвездиям, галактикам. Виталю пугала бесконечность. Он чувствовал на себе всю тяжесть перегрузок, чувствовал жар звезд и холод абсолютного нуля, чувствовал даже как космическое излучение барабанит ему по голове и другим частям тела. В конце концов, нервы у Романова не выдержали. «Дык», - сказал он себе решительно и принялся собирать вещи. Сначала Виталя достал и надел свои походные ласты и новые джинсы. Беглец сорвал с кровати покрывало и завязал в узел свои скромные пожитки, допил, стоящую на столе возле компьютера, начатую бутылку полувыдохшегося пива, охватил на прощание взглядом ставшие ему родным домом апартаменты, тяжело вздохнул и направился к выходу. Покидать Бирнет он не хотел, но жизнь, как говорится, дороже.
Дверь с тихим скрипом отворилась и утреннее, только что  взошедшее солнце ударило Романову в глаза. Он еле удержался от того, чтобы не чихнуть. Бирнет в этот момент был пуст и молчалив. Все бирнетовцы мирно спали в своих палатах как младенцы. Время для побега было выбрано, что ни на есть, лучшее. Осторожно стараясь по возможности не шуметь своими походными ластами, Романов стал двигаться к свободе. Тихо, как призрак, он покинул третье отделение и пошел прямо к выходу. Однако даже самый прямой путь в Бирнете изобиловал системой непонятных коридоров и переходов. Когда Романов проходил мимо открытого окна, то прямо в лицо ему дунул порыв теплого ветра. От него пахло летом: травам, далекой речкой,  лесными ягодами и сосновой хвоей. А там, снаружи пели птицы, ветер шелестел в кронах высоких деревьев, жизнь шла своим чередом. Виталя уже предвкушал свободу и ускорил шаг. Вот уже остался последний коридор, выводящий прямиком в холл. Сердце бешено билось в груди, дыхание участилось. Позабыв обо всех предосторожностях, Романов зашлепал ластами по лестнице. Вот кажется и все. До заветной двери уже менее…
- Стой! -  чей-то рык как гром прозвучал в тишине раннего утра. – Куда средь ночи собрался?
- Вах! – крикнул космонавт. Он подпрыгнул на месте и развернулся. Рот Романова широко раскрылся, а ласты стали выбивать чечетку. Из самого темного угла не него смотрела похмельная рожа PPLя. В руках его был дробовик.
- Куда идешь, спрашиваю? – повторил он вопрос не менее грозным голосом и поднял ружье.
- Гы, гы, гы, - ответил Романов, ехидно улыбаясь.
- Я тебе дам, погулять вышел. Марш спать! Тебе же в космос лететь.
Ничего не ответил Виталий, только тяжкий вздох вырвался из его груди. Он опустил голову и с видом великомученика поплелся к себе в палату. А счастье ведь было так близко…

Наконец наступил тот день, которого ждали все в Бирнете, за исключением Витали Романова. День запуска. Комиссия за ночь приукрасила все корпуса и коридоры Бирнета, разместив по всем углам и закоулкам цветы, флаги, плакаты и прочую праздничную мишуру. С самого утра во всей больнице громко играла торжественная музыка. Нортон был при полном параде, и даже Саня Чабан напялил на себя клетчатый костюм и галстук. В воздухе витало настроение праздника.
К полудню во внутреннем дворе снесли забор, окружающий стартовую площадку. А за ним оказалось странное сооружение, больше напоминающее здоровую печь с креслом на трубе, нежели что-то связанное с космосом. Вся эта панорама со всех сторон освещалась зенитными прожекторами на фоне ночного неба, что придавало ей футуристический колорит. В непосредственной близости от сооружения был вырыт окоп, на дне которого стояло несколько длинных скамеек. Он предназначался для зрителей.
Запуск был назначен на половину второго, а пока во внутреннем дворе собралась почти вся клиника. Там громко играла музыка, угощали пивом. Все, кто хоть немного относился к Комиссии, были окружены толпою любопытных, которые наперебой задавали кучу вопросов. Не было разве что. Витали Романова. Однако все понимали, что в данный момент космонавт занят более важными делами.
К часу ночи с севера подул ветер, и небо слегка заволокло тучами. Саня Чабан уже начал было беспокоиться по поводу погоды, ведь малейшие метеорологические изменения могли сорвать запуск. Но к всеобщей радости погода вскоре нормализовалась: ветер утих, а тучи исчезли сами собой. Час ХЭ близился. В районе стартовой площадки появились PPLь и Пенкин. Они стали сгонять зевак в окоп, вдоль которого, Тимохин возил большую тележку и раздавал  каски всем страждущим. Когда на площадке не осталось никого лишнего, началась предстартовая подготовка. Из темноты появились два крепких парня. Кто это, со стороны смотрового окопа рассмотреть было невозможно. Они катили по земле какое-то устройство, внешне похожее на баллон с пропаном. Как только странный девайс был доставлен к стартовой площадке, то все, кто находился в округе, поспешили на помощь. Нужно было водрузить баллон в нишу стартовой установки, которая располагалась на высоте метра от земли. Сходу совершить эту операцию не удалось. Подходили все новые и новые помощники,  все отчетливее и отчетливее слышались маты. В итоге  всеобщими усилиями цель была достигнута попытки эдак так с тридцать второй. Баллон занял свое место в специально отведенной для него полости конструкции. PLLь утер рукавом пот со лба и захлопнул крышку. Через пару минут появился Пенкин. В руках он нес целую охапку  брусочков белого цвета. Если бы не таинственная надпись «Тимба продакшен» украшавшая каждый из них, то можно было подумать, что это просто дрова. Вадик сложил аккуратно весь свой груз в другую полость конструкции, расположенную под баллоном. Затем он обильно полил их какой-то жидкостью из стоявшей рядом канистры и вылил оставшееся в вырытый в земле желоб, который вел к смотровым местам класса «люкс». Там должны была занять свои места члены Комиссии во время старта. Собственно это был тот же самый окоп, но с тентом, и за место скамеек на дне его стояли кресла. К запуску было все готово.
Часы показывали пятнадцать минут второго. К этому времени уже все пациенты сидели в окопе, пили пиво и обсуждали предстоящие события. Внезапно гул смолк, а после минутной паузы ночное спокойствие нарушил гром аплодисментов и буря оваций. Из темноты появился герой дня – Виталий Романов.
  Он еле шел, а точнее его вели под руки Нортон и Саня Чабан. На космонавте как мешок висел промасленный скафандр, тот самый, который подсунул ВладимирОвич, подпоясанный старым офицерским ремнем Нортона. За плечами Романова был рюкзак огромных размеров, видавший на своем веку не одну сотню походов, рыбалок и просто пьянок на природе, на ногах его были надеты огромные ласты, оббитые тяжелыми чугунными листами. Голову героя украшала мятая алюминиевая пирамида. Это был обтекатель – гениальное изобретение Сани Чабана.
- Ты главное не бойся, - успокаивал Романова Нортон. - В первый раз всегда страшно. Когда я летел в первый раз, это же вообще ужас был.
Виталя ничего не отвечал. Он с трудом передвигал конечностями, а из-под обтекателя раздавался лишь тяжелый вздох.
- Да не бойся ты так, - продолжал Нортон, - я правда без ракеты ни разу не летал, но как сейчас помню, первый две-три секунды будет даже немного прикольно. Затем, с увеличением перегрузки станет конечно хреново, на среднем этапе так вообще звездец: кажется, что череп треснет, ни рукой, ни ногой пошевелить нельзя. Потом  вдруг наступит облегчение, и так хорошо станет, словно в рай попадаешь. Только ты не расслабляйся, а то содержимым желудка можно захлебнуться.
Из-под обтекателя вылетел звук, чем-то похожий на всхлипывание. Саня Чабан невозмутимо продолжал двигаться вперед, а Нортон как-то по-отечески взглянул на космонавта и похлопал по плечу.
- Да не расстраивайся ты! Смотри лучше, что я тебе на дорогу припас, - с этими словами Нортон достал из-за пазухи свою любимую флягу и засунул в один из карманов гигантского рюкзака. – Прилетишь ты на Луну, а там холодно и скучно. Ты глотни нашего, земного спирту и на душе сразу легче станет. Все, вот и пришли. Ну, с богом, братан!
Процессия приблизилась к стартовой установке, и зрители замерли. Было слышно лишь тяжелую поступь Романова. PPLь с Пенычем приставили лестницу. Виталя не хотел лезть наверх и стал было всеми силами сопротивляться, но хороший пинок старого футболиста радикально изменил его намерения. Сжав зубы и покраснев от натуги, Саня Чабан и Нортон стали поднимать эту обвешанную металлом тушу наверх. Обливаясь седьмым потом, они все-таки водрузили космонавта в кресло и пристегнули ремнями. Он  попробовал пошевелиться, но не тут то было.
  - Мы в тебя верим, - улыбнулся Саня Чабан и стал спускаться.
- Прощай, - промолвил Нортон и последовал за другом.
До старта оставались последние минуты. В районе стартовой площадки уже не было ни души, все спустились в окоп. Объявили минутную готовность. Тимохин в мегафон начал обратный отсчет времени.
Нортон задумчиво смотрел на конструкцию. Зрелище радовало его душу. На фоне чистого звездного неба в свете зенитных прожекторов все выглядело как декорация к фильму о пришельцах. Особенно Романов с его обтекателем. Что думал в эти минуты Нортон – не знает никто, даже он сам. Командир пошарил рукой в нагрудном кармане кителя и извлек кубинскую сигару, припасенную специально для этого случая. Медленно, аккуратно он стал распаковывать ее.
- Осталось десять секунд! Если вам дорога жизнь, займите свои места на дне окопа! – надрывался Тимохин.
Нортон взял в зубы сигару, зажег спичку и артистично раскурил ее.
- Три! Два! Один! Зажигание!
Спичка упала в желобок, и пропитанная бензином земля моментально вспыхнула. Огонек побежал к стартовой установке. Все вцепились взглядом в это пламя. Со стороны площадки послышались звуки, внешне напоминающие визг поросенка, громкость которых усиливалась с геометрической прогрессией. Через несколько секунд бруски Пенкина пылали огнем. Все зрители улеглись на дно окопа. Даже Нортон, которому всегда было пофиг на свою жизнь, накрылся сверху креслом. Секунды казались часами…
Вдруг земля дрогнула, и резкий хлопок ударил по ушам. Визг Романова после взрыва все еще был отчетливо слышен, но с каждой долей секунды становился все тише и тише, и наконец совсем прекратился. Лишь только мелкие камушки, кусочки земли да осколки баллона барабанили по каскам зрителей.
Командир Нортон и Саня Чабан почти одновременно встали и посмотрели на место стартовой площадки. Не было ни печкоподобного сооружения, ни зенитных прожекторов, ни баллона, ни самого Романова. Остались лишь развороченные до неузнаваемости взрывом руины. Друзья бросились друг другу на шею. Они смеялись и кричали как дети. В туже секунду подобно грому хлынули наружу эмоции всего Бирнета.
Было уже четыре часа. По всей больнице лежали бездыханные тела принявших душой праздник, а точнее принявших на душу в честь такого грандиозного события грандиозную дозу. Те, кто мог стоять на ногах, разошлись кто куда. Только Нортон и Саня Чабан все еще стояли на том месте, откуда начал свою дорогу к звездам Виталий Романов. Два друга стояли среди руин, молча смотрели на черное звездное небо, улыбались и  пили «Ворсинское» из горла. Внезапно улыбка сошла с лица Нортона.
- Слышишь, Сань!?
- А!
- А как он назад вернется?
- Кто?
- Романов!
- Тьфу, блин, об этом мы-то не подумали. Ладно, не будем портить праздник. Он у нас умный, что-нибудь придумает.


   Спутник планеты Земля Луна.
    17 июня  2598 года.

По просторам лунной пустыни на антигравной подушке скользил маленький планетарный разведчик. Внутри его, в тесной, но уютной кабине сидели парень и девушка в студенческих комбинезонах. Девушка внимательно следила за приборами, и что-то делала с бортовым компьютером. Парень же просто сидел, откинувшись, в кресле второго пилота. Он скрестил руки на груди, сдвинул брови и молча смотрел в потолок. Никто не произнес ни звука в течении минут десяти-пятнадцати. Наконец заговорил парень.
- Какого хрена я поступал в этот гребаный Политех!? Лучше бы ехал в Можайку. Этой херней бы не занимался.
- А что тебе здесь не нравится? – игривым голоском спросила девушка.
- Как что!? Нас здесь, наверное, за идиотов держат. Мы же космобиологи…
- Вот и выполняем лабораторную работу по первичному поиску высших форм жизни и следов ее пребывания. Ты вместо демагогии лучше отчет пиши.
- Какой к черту отчет!? Где мы жизнь ищем? На Луне! Да здесь за последние полтысячелетия побывали все, кому не лень. И все жизнь искали. Если бы она здесь была, то погибла бы четыреста лет назад. Здесь все гиптилом залито.
- А ты что думал, студента первокурсника отправят в созвездие Лебедя на планету с десятым уровнем биоопасности?
- Так хоть бы развед нормальный дали, что ли. А то на таком еще мой дед летал.
- Разведчик конечно старый, но зато хоть на Земле живем. Центр, столица.
Они снова замолчали. Парень насупился и снова принялся смотреть в потолок. Так продолжалось еще пятнадцать минут. Вдруг молодой человек улыбнулся и как-то странно посмотрел на однокурсницу.
- Послушай, Маша, а мы ведь ни разу не пробовали заниматься этим на Луне, - сказал он и с жадной улыбкой потянулся к девушке.
Однокурсница, казалось бы, не обратила никакого внимания на его слова и все так же внимательно продолжала следить за приборами. Молодой человек прикоснулся к упругим грудям Маши. Он стал ласкать их. Девушка ответила легким стоном, но наблюдение за приборами не оставила. Парень наклонился и нежно поцеловал ее в шею. Вдруг Маша взвизгнула  как дикий поросенок. От такого хода событий парень отскочил в самый дальний угол кабины.
- Машка, ты чего, я же пошутил!
- Смотри, смотри сюда!!!!!!! – крикнула она в ответ.
Парень подбежал и уставился в монитор. А там, камеры фронтального вида, показывали знакомую до боли картину лунной поверхности. Но была одна деталь, которая никак не вписывалась в нее – на толстом слое лунной пыли были четко видны следы от ласт, которые выходили из одного из кратеров и уходили в черную неизвестность.


Глава 4. The X-Messages

Вот уже на протяжении получаса Командир Нортон стоял перед коридором, ведущим в седьмое отделение. Вид у него был просто непотребный: фуражка надета задом наперед, китель застегнут не на ту пуговицу, рубаха не заправлена, а галстук болтался на спине. При этом Командир изо всех сил старался удерживать стену, аки атланты держат каменное небо у стен Эрмитажа.
Самое странное, что перед глазами Нортона был не один, а целых три коридора. Видно их было просто отвратительно, вдобавок они еще и двигались из стороны в сторону. Выбор пути конкретно озадачил Командира. На его памяти не было ни одного подобного случая. Он еще с десяток минут перебирал все варианты, потом все-таки решил, что истина должна лежать где-то по середине и робко шагнул вперед. Стоит заметить, что, не смотря на частичную потерю управления организмом, Нортон все еще сохранял способность перемещаться в пространстве, правда  при опоре на стационарные предметы. Путь в родную палату был прозаичным и ничем не примечательным.
После продолжительных мучений Командир Нортон все же достиг своей цели. Он смутно разглядел дверь с номером 0, хотя смотрел на нее в упор. С третей попытки Нортон даже попал в дверной проем, при этом чуть не выбил еле-еле висевшую на петлях деревяшку. В нос ударил до боли знакомый запах ерша, табачного дыма и не стираных портянок. В палате царил мягкий сумрак; Нортон страшно не любил яркого освещения. Лучики солнца, еле-еле пробивавшиеся из щелей небрежно завешенного черным полотном окна, да постоянно горевшая настольная лампа были единственными источниками света в этом помещении. В углу, у батареи отопления, стоял широкий письменный стол, на котором среди кучи компакт дисков, пустых сигаретных пачек, грязных стаканов, пустых пивных бутылок, дискет и прочего мусора  стояло устройство, гордо именуемое компьютером. В момент прихода хозяина на экране дисплея t-mail гордо перекачивал какое-то файло. У стола стояло антикварное кресло, которое сам Нортон обычно называл «креслом программиста», а в ногах расположился обогреватель. Кроме вышеописанного, в палате находились: большая морозильная камера для пива и водки, прямоугольное зеркало на стене, армейская кровать с прикроватной тумбочкой, табуретка, и облезлый ковер на полу. Вот, собственно, и вся незамысловатая мебель. Плюс ко всему висевшие кругом портреты Ленина и прочие атрибуты Советской Власти, а также равномерно разбросанные по полу предметы военной формы и гражданской одежды дополняли милую сердцу картину родного дома.
Командир Нортон шаткой походкой прошел через всю палату и со всего размаху упал в кресло. Оно громко хрустнуло, но не сломалось, будучи уже привычным к манерам хозяина. Командир попытался запустить Golded, но пальцы упорно отказывались его слушать. Получалась полная чушь. Следующие пятнадцать минут прошли в безрезультатных попытках сделать хоть что-нибудь, пока до Нортона дошло, что на сегодня эту затею следует оставить. Встать из кресла было значительно труднее, чем в него сесть. Поминая по матери всех чертей, Нортону удалось подняться на ноги, и он медленно пошел по стеночке к кровати. Проходя мимо зеркала, Командир остановился и посмотрел в него. Из зазеркалья на него нагло смотрела синяя рожа с красными стеклянными глазами. Подобное зрелище до глубины души задело Нортона. Он медленно провел рукой по небритой щеке.
В этот момент свет от настольной лампы потускнел и через несколько мгновений совсем погас. Вентилятор блока питания компьютера с протяжным свистом умолк, и наступила полная тишина.  Подобное событие было из ряда вон выходящим, поскольку в Бирнете еще не разу не было перебоев в электропитании с самого его создания. Однако тьма не окутала покои Нортона; в комнате присутствовало какое-то странное голубоватое сияние. Не успел даже он сообразить, что к чему, как изображение в зеркале растворилось, и через некоторое время вместо пьяной физиономии появилось что-то непонятное. Это что-то оказалось человекоподобной тварью с большой серой головой каплевидной формы, с большими раскосыми глазами, маленьким носом и с еще меньшим ртом. Несколько минут существо разглядывало Нортона, но и Нортон в свою очередь внимательно смотрел на эту тварь. Челюстью ему чуть было не отдавило ногу. Вдруг существо зашевелилось и прямо из  зеркала к Командиру потянулись две маленькие, корявые ручонки. Трудно сказать, откуда Нортон нашел в себе силы, но он с резвостью дикой кошки отпрыгнул в сторону и побежал прочь.
Дверь в нулевую палату седьмого отделения в треском и грохотом вылетела, словно от взрыва. Она еще некоторое время летела по инерции над поверхностью пола, а сверху на ней, как Алладин на ковре-самолете восседал Нортон. Через полторы секунды дверь с грохотом рухнула на пол, но продолжала скользить. Когда же движение  закончилось, Нортон сделал отчаянную попытку встать на ноги. С первого раза это не получилось, и он некоторое время совершал конвульсивные движения на полу, напоминая этим что-то среднее между коровой на льду и рыбой на берегу. Как только ногам Нортона удалось сцепиться с землей, он с низкого старта помчался по коридору. Все же его гироскопы были сбиты огромным количеством спиртного, из-за этого его постоянно заносило из стороны в сторону, он постоянно падал, потом вставал, потом опять падал. Далее память обрывалась…

Как только Нортон проснулся, ему пришлось трижды пожалеть об этом. Голова раскалывалась на части, все тело ломило, жутко хотелось пить, даже просто пошевелиться и то было трудно. Такого похмелья еще никогда не было. Командир с трудом открыл один глаза и кое-как сел на корточки. В таком состоянии он провел где-то минут пять, просто сидел и тупо смотрел вникуда. Со временем Нортон все же решил выяснить свое местоположение и огляделся.  Вокруг было темно, лишь несколько свечей тускло освещали помещение, от окружающих предметов были видны лишь их силуэты. В воздухе стоял сладковатый запах дыма марихуаны. Непонятно откуда доносились странные зловещие звуки, напоминавшие толи концерт Киркорова, только прокрученный в пять раз медленнее, толи чьи-то потуги в туалете во время сильного запора. На потолке красной фосфорной краской была начертана пентаграмма и надпись на латыни:  «Vini, Satanas».  Среди всей этой жуткой обстановки, пригодной разве что для съемок фильма ужасов, в дыму и  во мраке четко можно было рассмотреть лишь стоявший в центре помещения стол с компьютером и сидевшего за ним Андрюху Полосухина, который как паровоз дымил косяком и читал письма. Движения его были замедленными.
- Андрюха, - позвал его Нортон; спросонья голос был низким и хриплым.
Полосухин подпрыгнул в кресле и  уронил косяк себе на колени. Он некоторое время скакал на стуле, как ковбой на родео, пытаясь тем самым  сбить или затушить окурок. Когда же это удалось, он развернулся и уставился на Нортона.
- А, это ты, Нортон. Я уже, было, совсем позабыл про тебя, - меланхоличным голосом промолвил он.
- Андрюха, где я? – спросил Нортон жалобно, делая при этом попытку, встать с пола.
- Где, где? У меня дома.
          - А как я сюда попал, Андрюха?
          Полосухин внимательно посмотрел на Нортона, достал непонятно откуда косяк и прикурил его от стоящей рядом свечи.
         - Это случилось вчера вечером, - начал Полосухин свое повествование; медленно, протяжно, - эти вечером я решил покурить немного гаджубаса. Я каждый вечер курю гаджубас. И в этот вечер как обычно я решил покурить немного. Понимаешь, Нортон, гаджубас это такая зеленая травка. Это она с виду зеленая, а внутри она... она... она горит как звезда, и ты летишь к звездам, если конечно тебя с ней как лоха не кинули, и не продали беспонтовую...
        - Андрюха, хватит меня грузить! Тут и без тебя тошно, голова болит. Ты, помнится, мне обещал рассказать о том, как я сюда попал.
        - А ты сам не помнишь?
        - Ну, если бы помнил, думаешь, я тебя спрашивал бы?
        - Тогда слушай. Выкурил я один косяк, потом еще, потом еще, а потом вспомнил, что у меня заначка есть. Там было за батареей, - голос Полосухина звучал все так же медленно и успокоительно.
       Сначала он рассказал короткую историю о том, как и где ему в последнее время доводилось доставать гаджубас, затем еще что-то в этом духе, ну а уже потом начался конкретный загруз. Гигантский поток бесполезной информации, хлынувшей на разум Нортона, вызвал у него защитную реакцию. Постепенно все, что говорил Полосухин, перестало им восприниматься как речь, а превратилось в тихий монотонный гул. В тот же миг как внезапный порыв ветра, налетело на Командира соблазнительное желание прилечь хотя бы на минуту, и он, повинуясь ему, оперся спиной на что-то сзади. Веки налились тяжестью и стали медленно опускаться вниз. Он приложил максимум усилий, чтобы сдержать глаза открытыми, но тщетно. Лишь только веки сомкнулись, Нортон почувствовал, что летит куда-то в черную бездну. Это было не страшно, а даже приятно.
       Сквозь сон Нортон почувствовал, что затекла правая рука. Он пошевелился и с трудом открыл глаза. Головная боль и похмелье вернулись к нему с новой силой. Нортон осмотрелся по сторонам и понял, что за то время, пока он спал, ничего интересного не произошло.
         - ... во всей Вселенной. А еще у меня в детстве была игрушка... - как ни в чем не бывало, продолжал Полосухин; косяк его уже давно истлел, но мундштук от Беломорканала он не хотел выпускать из рук.
         - Блин, Андрюха! Ты мне ответишь на вопрос, как я здесь очутился? - хриплым срывающимся голосом спросил Нортон.
         - Чуть было не забыл! После всего этого я решил отслужить черную мессу. По полным правилам, с жертвоприношением. Я хотел попросить у Сатаны, чтобы он послал мне демона, исполняющего желания, а то трава совсем кончилась. Все шло хорошо, даже очень. Я, например, даже впервые прочитал Отче Наш наоборот, без запинки. Под конец, когда уже заканчивал обряд вызова, я услышал странный шум из коридора. Он постепенно возрастал и перешел в рев. И вдруг, страшный удар в дверь! Даже пол задрожал. Дверь у меня бронированная, с тройным заклятием, на случай внезапного вторжения сил света.
         - И кто же это был? Демон? - спросил Нортон, поглаживая огромную шишку на лбу.
         - Я тоже подумал, что демон. Открываю, а там ты лежишь. Ну, не оставлять же тебя на пороге. Доволок  до сюда, а дальше так влом стало...
         - Ну, хоть на этом спасибо, - сказал задумчиво Нортон.
         - Слушай, а ты случайно не ... - воскликнул Полосухин и, глаза его зловеще загорелись.
         - Да нет! Ты что? - отмахнулся Нортон, - я же атеист, коммунист, и к тому же, какой из меня демон?
         - А, между прочим, демон из тебя не плохой бы получился. Где ни появишься, так там сразу же разрушения и неприятности.
         - Ну, может быть. Если так, то можешь считать меня демоном. Только вот в данный момент я ничего делать не могу, даже встать. У тебя есть пиво, рассол минералка, ну водка на крайний случай. Желательно холодная.
         - Да ты что, в доме ни грамма ганжубаса, а ты про спиртное!
       В ответ последовал лишь тяжелый вздох.
- А хотя нет, бутылка Барнаульского у меня где-то завалялась.      
       Андрей встал из-за компьютера и исчез во мраке своей палаты, через некоторое время из темноты послышался грохот и тихие маты. В это время Нортон в очередной раз решил подняться, но, как и в предыдущие, эта попытка не увенчалась успехом. Вскоре Полосухин принес заветную бутылку пива. Командир буквально выхватил ее из рук и с яростью дикого зверя набросился на нее, открыл зубами крышку и залпом осушил до дна. Стало заметно легче. Теперь Нортону, хоть и ценой больших усилий, удалось встать. Он на ощупь нашел в темноте кровать и сел на нее.
- Знаешь, Андрюха,- голос Нортона звучал уже более оптимистично, - что-то мне это все не нравиться. Вчера определенно произошло нечто такое, такое странное. Но что, хоть убей, не помню.
- Нортон, а тебе это важно?
- Да, конечно важно. Понимаешь, со мной еще ни разу не происходило ничего подобного. Мне жутко интересно узнать, вдруг  это все что-то значит.
- Тогда давай проведем расследование.
- Чего? – спросил Нортон и подозрительно покосился на Полосухина.
- Расследование. Я буду детективом, как Шерлок Холмс. Я читал когда-то, что он вмазывался морфием и сразу же все тайны разгадывал, любые преступления раскрывал. Вот я сейчас как…
- Давай лучше не надо. Если уж того и требует острая необходимость, то, по крайней мере, не сейчас. Ведь мы даже ничего не знаем, и не узнаем еще несколько дней, если ты сейчас вмажешься.
- Хорошо, сейчас не буду, - вздохнул Полосухин, - тогда предлагаю осмотреть место преступления, там можно найти какие-нибудь улики.
- А где это место?
- Не знаю. Слушай, тогда давай искать это место. Пойдем куда-нибудь.
- Куда ты предлагаешь идти?
- Право не знаю. Теперь твоя очередь что-нибудь придумать.
Нортон почесал репу.
- Эх, - вздохнул он, - ходок из меня сейчас, честно говоря, неважный. У тебя еще пиво есть? 
- Нет.
- А продовольствие какое-нибудь?
- Тоже нет.
- Ну, ты и зараза. Тогда пойдем ко мне, у меня, по-моему, что-то оставалось.
- Пойдем. Я только за.
Полосухин подошел к своей бронированной заколдованной двери, долго возился с кучей замков, и, наконец, друзья смогли выйти наружу. Коридор был залит светом неоновых ламп и был таким длинным, что казалось, тянулся в бесконечность. Часы показывали половину четвертого утра – начинался бирнетовский вечер. Откуда-то издалека доносились чуть слышные звуки музыки и далекие голоса. Все шло как обычно. Андрей закрыл свою супердверь, на которой была аккуратно нарисована перевернутая пятиконечная звезда и цифра «12» с кровоподтеками, после поправил табличку с надписью «Оставь надежду всяк сюда входящий».
- Ну, все, пошли.
- Пойдем, - сказал нерадостно Нортон; передвигаться ему было тяжко.
Через две минуты ходьбы Нортон заметил у стенки свою любимую фуражку. Она лежала себе спокойно у окошка, слегка помятая. Командир подбежал, поднял фуражку с земли, бережно отряхнул и водрузил на положенное ей место. Дальше на пути то тут, то там встречались медали, плюсометы и прочие вещи Командира. Каждый раз он сильно удивлялся, подбирал находку и продолжал свой путь.
- По-моему ты двигался этой дорогой, Нортон. Эдак мы и на место преступления выйдем.
- Главное сейчас ко мне домой выйти, иначе я с голода умру. А там хоть к черту на кулички.
В это же время в седьмом отделении собралась целая толпа народа. Главным образом это были пациенты седьмого отделения, но среди них постоянно маячили PPLь, Черкасов, Есин, и другие больные. Все они почему-то суетились, двигались как частицы при броуновском движении, что-то обсуждали, о чем-то спорили. К ним, не спеша, подошли Нортон и Полосухин.
- Ну, что вы здесь встали? Разойдись! Дайте пройти, - крикнул Нортон.
Бирнетовцы разошлись в стороны, образовав проход к его палате. Картина, представшая взгляду Нортона, оказалась просто ужасной. Дверь была вырвана с петель вместе с частью косяка, и ее, должно быть, убрали в сторону. Внутри палаты царил полный бардак: зеркало, еще вчера висевшее  в памяти Нортона на стене, сейчас представляло собой кучку осколков, кровать и тумбочка перевернуты, компьютер разобран, а по всему полу были разбросаны компакт диски, дискеты, листы бумаги и разорванные книги. Красные флаги были варварски сорваны со стен, портреты покосились, а гипсовый бюст Ленина, расколовшийся пополам при падении, лежал на полу у входа. Нортон просто остолбенел от шока. Он стоял, не в силах пошевелиться, усы его тряслись, а по щеке текла скупая мужская слеза.
- Кто? Кто это сделал? – прохрипел Нортон.
Он еще хотел что-то добавить, но не смог, лишь как рыба открывал и закрывал рот.
- Кто-нибудь, дайте ему быстрее водки, - закричал PPLь.
Толпа засуетилась, у кого-то даже нашлось с собой спиртное. Нортона насилу отпоили. Он с дрожащими коленями прошел к себе в палату, аккуратно повесил на стену флаги, поправил покосившиеся портреты, а затем, не произнося не слова, опустился на пол в углу и стал глядеть на осколки разбитого зеркала. Бирнетовцы постепенно разошлись, оставив Нортона наедине со своим горем.

Было уже глубоко заполночь, что-то около 10 часов утра по-человечески. В это позднее время в палате PPLя собралась небольшая группа бирнетовцев. Уже оправившийся от шока Нортон сидел за столом и жадно поглощал како-то продовольствие, запивая его пивом из большой хрустальной кружки. Также за столом сидели Черкасов, Саня Чабан, Полосухин и естественно сам хозяин. В его палате по каким-то странным обстоятельствам сегодня не было ни одной девушки, поэтому он был не прочь потешить себя просто интересной беседой. В углу на диване тихо похрапывал Манухин.
- Итак, - чуть слышно промолвил Полосухин, - кто может выдвинуть хоть какую-нибудь версию случившегося?
- Это все янки, паскуды виноваты! - воскликнул Нортон, на секунду оторвавшись от своей кружки, - Вот ведь сволочи! Эх, сейчас бы мне хотя бы один "тополь" или "сатану", я бы им устроил День Независимости.
- Может лучше опросим свидетелей? - предложил PPLь.
- А что, есть свидетели? - спросил Полосухин.
- Один имеется, - ответил PPLь и, подойдя к дивану, пнул лежащее там тело.
Манухин проснулся, сел и стал оглядываться по сторонам. Ему сунули в руки бутылку "Ворсинского", которую он инстинктивно выпил, и только тогда понял что к чему.
- Дима, расскажи нам, что ты видел вчера ночью, - сказал Полосухин.
- Да вы меня конкретно запарили,  седьмой раз уже спрашиваете. Значит так, рассказываю в последний раз. Возвращался я вчера с сисопки. Накушался там вдоволь, так что правильнее сказать приползаю я вчера с сисопки. Когда я на полном автопилоте попал в отделение, то услышал громкий удар, чем-то похожий на взрыв, а через несколько секунд мимо меня со страшным ревом пронеслось нечто; даже не понял что это было. Я посмотрел в сторону палаты Нортона и увидел странное зрелище: двери не было, а изнутри бил яркий, ослепительный свет, и доносились очень странные звуки. Все это мракобесие продолжалось не больше минуты, а затем исчезло. Я уже было, подумал, что все, тушите свет, белая горячка. Пошел к себе отсыпаться, даже решил бросить пить, а утром почему-то не было церемонии сожжения американского флага. Я вышел посмотреть, что же случилось, а тут такое. Дальше вы и без меня знаете.
- Да, - задумчиво сказал Полосухин, - понятно, что ни чего не понятно. Только дело еще больше запутали.
- А может это полтергейтс, или как он там называется? - спросил робко Черкасов.
- Какой к черту Гейтс?! Это определенно были американцы. У, вражины! - воскликнул Нортон.
- А откуда тогда мог взяться такой яркий свет? Это же явный признак потустороннего,  - развивал тему Черкасов.
  - Да это же элементарно, - настаивал на своем Нортон. - Эти гады со своим спецназом прилетели ночью на вертолете. Они, должно быть, застали меня врасплох, избили до беспамятства и, наверное, собирались забрать с собой, чтобы убить или, скажем, пытать. Однако им что-то помешало, может быть даже Манухин, и эти твари ограничились лишь погромом у меня дома. А когда они учиняли обыск, то вертолет светил своими прожекторами.
- Постой, что-то тут не сходится, - сказал PPLь, - как мог быть свет от вертолета, когда у тебя окно полностью завешано, и  материю никто не срывал? Во-вторых, что тогда пронеслось с ревом мимо Манухина? Дельта форс? И я думаю вряд ли Манухин мог помешать янкам.
Нортон заскрипел мозгами; около минуты никто не проронил ни звука.
- Ну, хрен его знает, - сказал Нортон с досадой, - но я все равно считаю виноватыми американцев, и только их.
- А я, - вставил свое слово Саня Чабан, - я считаю, что это преступление совершила группа бирнетовцев, если после этого их так можно назвать. Воспользовавшись беспомощностью Нортона, они оттащили его подальше, а именно в двенадцатое отделение. Потом решили обокрасть его палату. Но тут появился Манухин. Увидев, что он абсолютно никакой, они решили разыграть спектакль со всякой чертовщиной, на который мы купились, а вместо грабежа устроили погром, чтобы их не нашли. Предлагаю провести тотальный допрос всего Бирнета, чтобы вывести их на чистую воду. Мне просто не терпится поиграть в футбол их тупыми головами.
- Я совершил доскональный осмотр места преступления, - сказал Полосухин, - и обнаружил очень странные вещи.
- Какие? - спросили все в один голос.
- Самое интересное заключается в том, что там нет ничего интересного.
- Да ты просто гений сыска! - воскликнул PPLь с сарказмом.
- Нет, - невозмутимо сказал Полосухин, - вы меня не поняли. Если бы это преступление совершили люди, то они наверняка оставили после себя хоть какую-либо улику. Скажем вещи, следы, отпечатки пальцев. Так ведь нет там ничего.
- Тогда кто, ты считаешь, там был? - спросил Черкасов?
- Мне почему-то кажется, да можно сказать, что я уверен в том, что это была карательная операция сил Света! Этим как раз и объясняется наличие яркого света. Вы хоть раз видели ангелов во тьме?
Дискуссия продолжалась еще целых три часа, и, как следовало ожидать, все остались при своем мнении. Черкасов утверждал, что Бирнет столкнулся с проявлением потусторонних сил, Нортон винил во всем американцев, Саня Чабан видел виновников в самих бирнетовцах, а Полосухин думал, что всему виною силы добра. PPLь же не имел собственного мнения по этому поводу, а только кучу вопросов. Однако и без PPLя вопросов было много, и, несмотря на то, что уже нашлась целая куча виновных, никто толком не мог объяснить произошедшего.
После начались дебаты на извечную тему - как быть дальше. Порою, они протекали спокойно и размеренно, как равнинная река, порою переходили в жаркие споры с брызгами слюны и пены у рта. Несмотря на позднее время, все присутствующие принимали в обсуждении активное участие. Один только Манухин лежал себе на диване и тихо сопел в подушку; ему было по барабану. Все участники дискуссии как один сошлись на мнении, что оставлять это дело на произвол судьбы ни в коем случае нельзя. И то, что Нортону необходимо пожить некоторое время у кого-нибудь из друзей, так как его жизни в данный момент могла угрожать серьезная опасность, да и палата теперь уже была не пригодна для жилья. Если по первому вопросу никто не смог предложить ничего конкретного, то по второму вопросу каждый как мог, старался переложить груз на чужие плечи, придумывая при этом все возможные причины. В итоге вышло, что жить Нортону пришлось у Полосухина. Командир спокойно отнесся к этому решению. Он лишь заглянул к себе в палату, забрал вещи первой необходимости, с грустью посмотрел на развороченный компьютер и взял курс на двенадцатое отделение.

Когда-то, как гласит легенда, в двенадцатом отделении тоже жили больные. Их было немного, но они все-таки были. Затем больные стали куда-то пропадать один за другим. В народе по этому поводу ходило очень много слухов. Например, что Полосухин принес их всех в жертву, или что дьявольские создания, вызванные им, сожрали всех до единого.  Новые  бирнетовцы, слушая эти страшные байки, наотрез отказывались селиться в двенадцатом отделении. Вскоре палаты  опустели; со временем покрылись десятисантиметровым слоем пыли, заросли паутиной. В Бирнете это место стало считаться проклятым, и даже сам Полосухин в последние годы опасался заходить туда.
Время неумолимо близилось к обеду. В нулевой палате двенадцатого отделения как обычно пахло коноплей и стоял дым коромыслом. В самом центре палаты за компьютером сидел сам хозяин. Он тупо смотрел в монитор и курил косяк. Нортон в это время лежал на кровати и с выражением лица приговоренного к смерти смотрел на пентаграмму на потолке. Более достойного занятия Командир придумать не смог. Ему было просто ужасно скучно. Он был абсолютно трезв, что уже приводило к душевному дискомфорту, и, если бы не режущий глаза кумар, слегка вскруживший ему голову, то он непременно умер бы умер от скуки. В руках Нортон держал единственную книгу, которая нашлась у Полосухина – «Сатанинская библия», но читать ее не было ни желания, ни возможности, так как при тусклом свете свечей рассмотреть буквы просто  невозможно.
- Андрей, а у тебя точно нечего выпить? – Нортон временами был оптимистом.
  - Нет.
- Блин, вот ведь незадача, - вздохнул Нортон.
- А давай я тебя накурю, - неожиданно предложил Полосухин.
- Да ты знаешь, - Нортон почесал репу, - я как-то не любитель этого дела.
- Ну и что. Я тоже это дело не люблю, а приходится.
Нортон задумался и после недолгих размышлений принял решение, что альтернативы ганжубасу нет и не предвидится, поэтому пришлось принять предложение.
- Ладно, - сказал с улыбкой Нортон, - уговорил, черт красноречивый.

Уже через пятнадцать минут задымленность помещения существенно увеличилось. Видимость уменьшилась до нескольких метров, и  порою казалось, что свечи вот-вот погаснут от недостатка кислорода. Нортон и Полосухин теперь уже сидели рядом на кровати с косяками в руках и дымили как пароходы.
- В чем собственно заключается сущность проблемы? – рассуждал Полосухин. – Сущность проблемы заключается в том, что проблема сама по себе является проблемой только для тех, кому она действительно проблематична. Потому как для тех, кому эта проблема не является проблематичной, она, конечно, может быть проблемой, но не столь проблематичной, как если бы проблема была проблемой для первой проблемы. Вот ведь какая мутота получается.
Нортон сидел рядом, и, по всей видимости, уже просто не мог слушать все эти гоны. Он уткнул свой потупившийся взгляд куда-то во мглу. Его прибило на думки, хотя если честно, в данный момент диаграмма высшей нервной деятельности Нортона должна была показывать прямую линию.
- Сатана велик, Нортон, - продолжал свой загруз Полосухин. – То, что тебе рассказывали про бога – это все лишь сказки и пустые россказни его служителей, чтобы выманить у народа себе в карман побольше денег. К тому же на это могут купиться лишь полные дураки, коими человечество изобиловало во все века. Вот ты мне скажи, что дает нам бог? Он требует, чтобы мы страдали, мучались, лишали себя любви к женщинам и хорошей еде, а лишь молились целыми днями. Самый идеальный вариант – это покалечить себя с самого начала и побираться до конца жизни, умереть в нищете от голода и холода, тогда, если ему понравится весь этот мазохизм, то он вознаградит за это вечной скукой, коим является рай. Ну, если уж быть до конца честным, то еще вино он дал нам, но и того только 5 литров. На человечество явно не хватит. А что нам говорит Сатана? Он говорит: развлекайтесь, веселитесь, пойте, пейте, радуйтесь жизни, она лишь раз дается. А Сатана в итоге вознаградит каждого по заслугам.
- Андрюха, я же атеист, - сказал Нортон мрачно.
- Ну и что? Атеист это тот же сатанист, только еще до конца не осознавший этого. К тому же ты недавно подвергся атаке бога, и, я почти уверен, Сатана спас тебя из его лживых лап, так что никогда не поздно еще встать на путь истинный.
- Слушай ты, детектив. Вместо того, чтобы мне тут мозга компостировать, ты бы лучше детально восстановил всю картину событий.
- А я сейчас восстановлю, - засуетился вдруг Полосухин, - я вам покажу метод дедукции в силе, мать-перемать.
С этими словами он подошел к компьютерному столу, полез в ящик и в итоге извлек из него шприц с какой-то жидкостью и жгут.
- Сейчас, сейчас, - повторял Полосухин, сидя на стуле возле компьютера и перетягивая себе жгутом руку, - сейчас мы все проверим.
- Эй! Что ты делаешь, - спохватился Нортон и хотел бежать к другу, но было уже поздно.
Полосухин вогнал себе шприц в вену и впрыснул туда все его содержимое, вытащил иглу и медленно развязал жгут. В этот же  миг Андрей вдохнул полной грудью воздух. Тело его напряглось, а потом полностью расслабилось. Шприц упал на пол.
- Ну, все, приплыли, - сказал тихо Нортон.
Преодолев всю свою лень, Нортон встал на ноги и подошел к Полосухину. Тот сидел на стуле, веки его были опущены, руки свисали плетьми вниз. Командир позвал друга, но он не подавал ни каких признаков жизни. Тогда он слегка толкнул Полосухина, но и это не привело к положительным результатам. Нортон решил прибегнуть к крайним мерам и ударил Полосухина намного сильнее. Это действие слегка подействовало на Андрея, он поднял голову, открыл глаза и уставился на Нортона. Взгляд его не выражал абсолютно ничего; взгляд мертвеца.
Трудно сказать, долго ли, коротко ли они смотрели друг на друга, если бы из темноты вдруг не  раздался  громкий сухой кашель и еще какие-то непонятные звуки. Нортон насторожился и извлек из-за пояса плюсомет.
  - Во, а это еще что, - вырвалось у него от недоумения.
Ответом было молчание. Полосухин с большим запозданием произнес нечто нечленораздельное, а затем закрыл глаза и опустил голову. Наступила тишина. Лишь тихое потрескивание постоянно горевших свечей, да тяжелое дыхание Нортона; ни звука боле. Командир интуитивно почувствовал опасность. Он сжал покрепче в руке плюсомет и стал отступать назад. Когда спина уперлась в твердую холодную поверхность стены, Нортон остановился и стал выжидать, что же произойдет дальше.
Вскоре из темноты послышались шаги, промелькнули какие-то тени, и в свете дальних свечей появились два силуэта. С виду это были существа ростом около метра пятидесяти, с большими головами, с длинными, почти до пола, тонкими ручонками, и щуплыми тельцами. Во мраке и в густом дыму марихуаны их было почти невозможно разглядеть.  Существа шли прямо на Нортона, но их движения были плавными и очень медленными, словно делали они это с большой неохотой.
Когда они вышли на середину палаты, их уже можно было рассмотреть. На вид это были, что ни на есть, самые настоящие гуманоиды, почти такие же, как представляет их человек в своих буйных фантазиях.
- Ах, да, чуть не забыл, - сказал один из пришельцев на нормальном русском языке, хотя голос его звучал немного фальшиво.
С этими словами разом погасли все свечи, словно ветром задуло, компьютер отключился, и почти сразу же палату заполнило голубоватое свечение. Оно залило все вокруг, и, наверное, впервые это помещение было полностью освещено, уж если не с момента постройки, то, по крайней мере, с поселения Полосухина точно. Моментально взору предстали скрываемые мраком детали интерьера, которые удивили бы даже самого хозяина, но мы отвлеклись от главного.
- А, это они! Они опять пришли за мной, - закричал вдруг очнувшийся Полосухин. – Когда же вы оставите меня, наконец, Сатана вас побери? Вы мучили меня все мое детство, ставили опыты, похищали! Что вам еще от меня надо?
- Заткнись, человек, мы не за тобой пришли. Ты нам больше не нужен, - сказал один из гуманоидов.
- Нортон, беги! – Полосухин повернулся к Командиру, - Беги! Ты не знаешь, что они с тобой сделают, что…
- Отдохни, дурак, - сказал пришелец, и Полосухин не договорив до конца, опустил голову, тело его обмякло.
Существа сделали еще несколько шагов, но почему-то остановились. Нортон стоял, прижавшись к стенке, и не знал, что ему делать. Сердце бешено колотилось в груди, чувствовался приток адреналина.
- Ты пойдешь с нами, - сказал гуманоид все тем же голосом.
- Нет, ребята, с вами я не пойду, потому что вы пойдете на … - и с этими словами Нортон выстрелил из плюсомета.
Пучок плазмы крестообразной формы вылетел из странного приспособления, которое Нортон сжимал в руке. Он с треском пролетел через всю палату и угодил прямо в лоб пришельцу. Послышалось шипение, воздух наполнился запахом горелого мяса, который перебил даже привычный запах гаджубаса. Гуманоид завизжал как резаный и стал кружиться вокруг своей оси. Второе существо, должно быть не ожидавшее такого поворота событий, долго смотрело на сотоварища, а потом повалилось на пол, издавая при этом какие-то булькающие звуки, чем-то похожие на смех, и задергало конечностями как эпилептик.
Воспользовавшись сложившейся ситуацией, Нортон бросился к двери. Не знаю, сколько бы у него ушло времени на то, чтобы открыть всю эту цепочно-замочную систему в обычной ситуации, и смог ли он вообще бы это сделать, но в данный момент Нортон справился с этой задачей очень и очень резво. Еще меньше времени ему понадобилось на то, что бы проскользнуть в открывшийся проем и уже закрыть снаружи все замки и засовы.
Необходимо было бежать, но куда? Правда, этот вопрос был абсолютно не уместен в данной ситуации; из двенадцатого отделения в Бирнет вел только один коридор. Повинуясь инстинкту сохранения, Нортон побежал сломя голову по этому коридору. Не успел он удалиться хоть на сколько-нибудь значительное расстояние, как сзади раздался страшный грохот. Должно быть, очумевшие от ганжубаса пришельцы пришли в себя и бросились в погоню. Не останавливаясь ни на секунду, Командир оглянулся назад. Дверь от сильного удара изнутри выгнулась наружу, однако напор выдержала. Все же инопланетяне оказались не лыком шиты. Через пол минуты на двери появилась маленькая яркая звездочка, и капли расплавленной стали полетели в разные стороны, как бенгальский огонь на новогодней елке. Вскоре большой кусок железа с оглушительным грохотом упал на пол, выпуская пришельцев на свободу. Не спасло даже тройное заклятие.
Нортон изо всех сил прибавил хода. Бежать было тяжко, он задыхался, хрипел, но все равно не сдавался, не сбавлял темп. Ноги казались ему ватными, а легкие вот-вот вывалятся наружу. Сзади по пятам гнались инопланетяне. Нортон не видел их, но чувствовал, что они уже рядом. Коридор раздваивался. Одно ответвление вело в какое-то старое заброшенное отделение, другое выводило как раз в холл Бирнета. Нортон не долго думая, шмыгнул наугад, и в этот раз ему повезло.
Обычно в такое время бирнетовцы сидят по своим палатам, но в этот день в холле собралась добрая половина больницы. PPLь в кругу собравшейся возле бара молодежи травил какие-то новые байки про женщин, про евреев, иногда даже про еврейских валютных проституток. Черкасов грел свое толстое тельце у компьютера с Интернетом. Чабан пинал любимый мяч, Есин лакал водку; прямо сисопка внеочередная.  Должно быть, это было связано с недавними событиями. Все спустились в холл, чтобы послушать новые слухи, коих в Бирнете ходило великое множество.
Нортон выбежал к лестнице. Такой удачи он даже и не ожидал. Внизу было много народа. Это были его друзья, это было его спасение. Нортон хотел закричать, но не мог. Слишком велика была отдышка от бега.

Как только со стороны лестницы послышался шум, все, кто находился в данный момент в холле, насторожились. Через несколько секунд на лестнице появился Командир Нортон. Он мчался как антилопа, весь взмыленный как лошадь, запыхавшийся.  Лишь только его ноги коснулись лестницы, Нортон как обычно споткнулся и полетел вниз. Все бирнетовцы затаили дыхание в ожидании жуткого падения, слабонервные даже закрыли глаза. Но в ту же секунду вслед за Нортоном в холл ворвался белый, ослепительно яркий свет. Он в одно мгновенье заполнил все пространство вокруг. Мир, казалось, отошел куда-то в сторону или даже вовсе перестал существовать. Его заменило это белое что-то. Ощущение времени и пространства исчезли, а потом все вернулось на свои места, словно ничего и не происходило. Перед глазами появилась знакомая до боли картина холла, лестница, бирнетовцы, с удивлением осматривающие сами себя и все в округе.
Ровно через две секунды рухнули на пол плюсометы, с лязгом отскочил от перил и закатился за угол любимый значок Нортона с надписью “NEC”, тихо упала у лестницы фуражка. Сам Командир так и не приземлялся.



ЭПИЛОГ И ПОСЛЕСЛОВИЕ

Видит бог, я не собирался и не хотел когда-либо заканчивать «Бирнетовские хроники». Однако судьба распорядилась совершенно иначе, как бы я не желал обратного. В конце концов, в мире людей нет ничего бесконечного.
Возможно, читая эти строки, ты,  бирнетовец или случайный читатель, которому попали в руки мои опусы, будешь, рассержен и упрекнешь меня в том, что я некогда обещал писать продолжение «пока есть Бирнет, пока там есть я». Бирнет здравствует и поныне. В сети я  появляюсь достаточно регулярно. Так в чем же дело? Выходит, что Командир Нортон нарушил свое слово?
 И да, и нет. Так получилось, что с течением времени я оказался на обочине сетевой жизни. Здесь, несомненно, сказалось мое долгое отсутствие. Шутка ли, почти что половину существования сети я провел далеко от нее. Бирнет, да и вообще, Барнаул, старая жизнь, старые друзья, для меня они навсегда остались летним вечером 1999 года на перроне вокзала. И потом, отыскав способ вернуться в родную сеть, я почувствовал, пожалуй, тоже, что и Рип Ван Винкель в момент возвращения после своей восьмидесятилетней спячки. Вокруг все изменилось: люди, правила, жизнь. Отрадно, конечно, что имя мое не забыли в Бирнете, но все равно, я стал «чужим». Стал в своем роде динозавром, вернувшимся из далекого темного прошлого, именуемым Старым Бирнетом. Да, по правде говоря, сам я всей душой и всем сердцем принадлежу той эпохе, и всегда буду скучать по ней. Скучать по веселым пьянкам у Сани Чабана, по еще малопьющему Черкасову, по Романову в ластах, по вечному студенту PPLю, по безвозвратно ушедшему времени моей недолгой студенческой юности.
Когда я, уже, будучи в Можайке, собрался с силами и окончил третью главу, то с ужасом понял, что писать далее  просто не о чем. Воскрешать на бумаги дела давно минувших дней я не мог и не хотел. Во-первых, я сам очень многое забыл. Во-вторых, не так уж и много осталось в сети людей, которые смогли бы по достоинству оценить все тонкости новых глав. Писать же о новых событиях я тоже не мог, так как не получалось создать новых героев из-за малого знакомства с их прототипами. Нерегулярного виртуального общения оказалось совсем недостаточно.
Но я не падал духом. Я решил взять моих старых пациентов психиатрической лечебницы и поместить их в мир моей буйной фантазии. Поначалу даже хотел переписать заново первые главы, так как сейчас они не устраивают меня в стилистическом плане. От последнего я отказался сразу, потому, как практически никогда не меняю тексты того, что успел придать широкой огласке. Но все же крепко ухватился за мысль о продолжении.
По прошествии некоторого времени, я приступил к активной работе над четвертой главой. По моим задумкам она должна была стать неким связующим звеном между «хрониками вымышленными» и «хрониками реальными». События, развернувшиеся в этой главе, лишь отчасти имели отражение в жизни сети. Можно сказать, что это было реальное событие, отображенное в фантастическом ракурсе. Я показал ее своим друзьям и, конечно, бирнетовцам. Результат просто ошеломил меня: я получил кучу разносов из родной сети, и в то же время глава прошла успешно у людей, кто о Бирнете не имел ни малейшего понятия. А что самое обидное, то никто даже и не понял, про что она. Это навело меня на мысль, что все дальнейшее продолжение будет встречено в штыки, а делать ширпотреб из этого произведения я не в праве. После нескольких месяцев раздумий я твердо решил поставить точку.
Может быть читателю будет интересно, что же произошло с героями после исчезновения Нортона? Так вот, Андрей Полосухин окончательно (надеюсь) завязал с наркотиками и присоединился к тиму «NO DRUGS». Веру христианскую он не принял, но и на этом ладно. От острого приступа шинофрении скончался Саня Шин. Теперь он в раю (или в аду, ему виднее), нянчит маленьких ангелочков (чертенков). Саня Чабан, узнав о похищении друга, сразу же объявил войну всем инопланетным созданиям и по этому поводу ушел в длительный запой. Он хотел даже отправить Романову на Луну послание, с приказом атаковать все чужие объекты без предупреждения, но от чрезмерного злоупотребления алкоголем забыл про все и в итоге сам куда-то пропал. У Вадика Пенкина в порыве страсти умерла его любимая крыса, и он до сих пор ходит безутешный. А у PPLя появился странный недуг, он стал пропадать, а потом появляться в самых неожиданных местах. Весь синий как утопленник; после каждого раза его приходилось полдня отпаивать пивом. Никто, даже сам PPLь, не знает, куда же он исчезает на самом деле. Одна из гипотез гласит, что бедный PPLь выпадает из пространственно-временного континуума и прибывает где-то в другом измерении. Старый еврей Алексей ВладимирОвич в прошлом GAV Nukem отправился в паломничество на святые земли, чтобы установить новые морозильные камеры у гроба господнего. А Нортон оказался за миллионы парсеков от Земли в плену и инопланетян, где в принципе и остался. Через полтора года Командир изобрел пространственный транслятор разума, и его фантом время от времени стал появляться в стенах старого дурдома.
Вот и все. Закончена книга, но не закончена история. Может быть, да почему может быть, скорее всего, я еще вернусь к полюбившимся мне героям, но это будет уже совсем иная история.


28 марта 2002 года