Танец ангелов

Тал поднял руки, словно пытаясь поймать ветер, и шагнул в пропасть. Сорвавшееся тело всё быстрее и быстрее падало вниз - лишь тусклые окна высотки бросали ему прощальные блики. Он, наконец, почувствовал себя свободным, свободным и счастливым в стремительности паденья-полёта. Он не думал о приближающейся земле, о грязно-сером асфальте, мрачно ждущим своего часа. Он летел, парил над этой пустой и безразличной землёй, плыл в бирюзе воздушного моря.
Совсем рядом, на соседней крыше, стояла девушка. Слёзы стекали по нежной белизне её щёк, ветер трепал тёмные пушистые волосы, ласково перебирая их в своих упругих трепетных пальцах. Она не хотела в бездну, в зовущую пасть пустоты, боялась высоты и смерти, но, оглядываясь назад, не видела другого пути. Ресница тревожно затрепетали, она закрыла глаза и сделала шаг... Ветер мягко и нежно подхватил её, пытаясь уберечь и спасти, но ему не хватало слабых сил, лишь нежными поцелуями небесный путешественник осушил слёзы на её лице.
Тал падал... Лишь секунды отделяли его от вечности, от вечного вопроса: "А что там за тьмой и коротким покоем?" Он падал, но ему уже было всё равно: он устал, устал от жизни, от боли, от безразличия, от радости, устал от самого себя.  Он падал, глядя в мир холодными, как адское пламя глазами, и не видел ничего вокруг, лишь маленькое светлое пятно, вспыхнуло перед слепым его взором, словно шёлковая нить сковавшая взгляды. Он видел тень души, беспомощной, напуганной и жаждущей жизни. Он видел уже лишь призрак, но её боль стала его болью, ибо не может уходящий в вечность не откликнуться на зов души другой.
Даэла раскрыла темницу век. Вокруг была бездушная пустота, безликая серость города. Она боялась темноты, ждущей впереди, ей так не хотелось умирать. Сердце заполошно билось, отмеряя секунды полёта. Вдруг она увидела чёрную, слово крылья ворона, тень. Тень человека, падающего во тьму. Она видела, что там за порогом его ожидает лишь жадная бездна; густая и зыбкая, холодная и безразличная тьма забвения. Она смотрела на него, забыв о собственной боли, ей хотелось протянуть руку, помочь, спасти.
Они смотрели друг в друга среди тревожной тишины вселенной, ожидающей их падения. Они смотрели друг в друга, и души их тянулись навстречу. Яркая вспышка озарила мир, вспыхнув жгучим бесцветным пламенем, когда они рванулись навстречу, оставляя позади тела, обретая неведомую доселе силу...
Чуть удивлённо Тал смотрел на распростёртое на асфальте тело, жадно поглощаемое беззубой тьмой. Чёрные, как бархатный плащ ночи, крылья легко держали его в воздухе, ловя тугие удары ветра. Чёрный ангел, сотканный из тьмы и пламени - из пепла и остатков огня, парил над землёй. Чёрный ангел - выжженная дотла душа, ищущая душу другую, ради которой он покинул тело.
Она парила над землёй, радостно звеня белоснежными лёгкими крыльями. Ветер трепал тёмные волосы, в которых жил тёплый нежный свет. Даэла не смотрела вниз, ей не хотелось видеть суетящуюся испуганную толпу. Её душа радостно сияла, озаряя мир феерией красок. Но прозрачно-небесный её взгляд искал другие глаза, другую душу, чьей уделом была тьма.
Их глаза встретились, словно вода, заливающая лесной пожар, словно тьма, не сдающаяся рассвету. Они смотрели друг в друга, сгорая в лучах взглядов. Ангел и демон, свет и тьма. Две души, нашедшие друг друга.
А вокруг, в зыбкой рассветной тишине, рождалась музыка: тихий звон, лёгкие напевы, чуть слышное дыхание флейт, опускающийся из неведомых далей неба. Оно начинало вечною симфонию мрака и света. Медленно и печально вплетались в песню скрипки, словно рождаясь в глубинах небытия и заполняя всё вокруг. Их тихий плач захватывал весь мир вокруг.
И суетящаяся у распростёртых тел толпа, замерла вдруг, подняв глаза к небу. Люди стояли, слушая начало новой песни, мелодию столь прекрасную, что сравниться с ней не могла, ни одна симфония, рождённая на земле. А скрипки пели всё громче и громче. И вот уже подал свой голос орган, пробуждая всё светлое, что есть в каждом из нас.
Оркестр душ, мелодия рождения мира. Две тени танцующие над землёй. Сплетающиеся в неведомом небу танце. Два ангела, сотканные из света и тьмы, освобождённые для вечного танца меж тьмой и светом. Две неприкаянные души; изгнанники, танцующие вальс любви, под музыку вечности.