Практикантка, ч. 8 начало странной эпидемии

Фазиль нашел нужную палатку, а рядом с ней - рыдающую Минтай, стоящую    на коленях возле вороха подушек, на которых, словно кровавые капли слез, были разбросаны ягоды земляники. ""Сёма"", - догадался Фазиль и, почувствовав ревнивый холодок, скользнувший вдоль позвоночника, понял, что они с громилой говорили об одном и том же объеме.
- Тетя Минтай, - ласково окликнул Фазиль неутешную женщину.  Минтай подняла лицо, искаженное горем,  и поглядела на Фазиля невидящим взглядом. Тем не менее, она его узнала и даже смогла несколько удивиться:
- Фазиль?.. А где Клара, Гал?
- Они дома остались, - отвечал Фазиль, - А я вот, – он показал женщине израненную руку. – Покалечился. Докторша, говорят, у вас поселилась. Пришел за помощью.
- Поселилась, - помрачнела Минтай,  - Демоны мне ее послали.
- Гасу я в лесу видел, - попытался перевести разговор на иную тему Фазиль, но тема эта явно повергла женщину в очередные мучительные терзания, - Он шел какое-то стекло зарывать, я им и порезался. Он мне  посоветовал к докторше обратиться.

- Она в палатке. – сдержанно сообщила Минтай, схватила ведро и направилась к речке.
Фазиля посетило сжимающее сердце волнение, он подошел к самому входу в палатку и остановился, застыв, словно врытый в землю столбик. Постояв так достаточно долго, он, наконец, откашлялся и произнес, стараясь говорить в щель между натянутыми парусиновыми стенками:
- Можно?
- Да, да, конечно… - колокольчиком прозвенел  долгожданный голос, и Фазиль чуть не потерял сознание.
Он отодвинул свисающий кусок вишневой парусины, и увидел Яну. Она сидела на лежанке, вытянув вперед свою божественную ногу, ступня которой была обмотана бинтом, что абсолютно не портило прелести девушки.
Фазиль застыл на пороге, захлебываясь красотой представшей пред ним картины, и студентка, чтобы разрядить  обстановку, заговорила:
-        Здравствуйте, мы, кажется, уже виделись. Вы были в селении, когда я спрашивала дорогу.
- Да, я там был. – кивнул Фазиль и, почувствовав, что его грудь сейчас взорвется от любовного жара, расстегнул пиджак, после чего палатка моментально  наполнилась архаичным ароматом дедовского исподнего, которое вывалилось из-за пазухи на пол.
    
Яна с удивлением посмотрела на упавший предмет.
Фазиль, в конец растерявшийся, опустился на колени и со словами « Сейчас все будет!» развернул уже просохшие от долгого пути подштанники, и студентка увидела чахлые останки неопределенного растения, которые еще несколько часов назад были пышными маргаритками. Фазиль собрал завядшие цветы в букет и протянул практикантке:
- Вот…
- Спасибо, - замялась та, стараясь поизящнее зажимать нос рукой, поскольку запах, витающий в палатке, стал совсем невыносимым.
- Они погибли, - грустно констатировал Фазиль, - Но это я для вас. Сам нарвал. И нес…
Яна понимающе кивала и ненароком поглядывала в сторону выхода.
- А вы, случайно, Минтай не видели? – поинтересовалась она у Фазиля.
- Она ушла, - сообщил он, отчего настроение девушки окончательно испортилось.
 -   А еще вот, - он протянул ей окровавленную ладонь…
- Понятно, - Яна  с трудом поднялась и, зажимая пальцами нос, заковыляла к выходу, - Выйду я, пожалуй, на воздух.
- Понимаете… - задыхаясь от волнения, пытался объяснить нелепость ситуации Фазиль, двигаясь за хромающей девушкой, - Я как увидел вас, сон потерял и аппетит. И цветы эти красивыми были. А руку я стеклом порезал, когда Гасе помогал в лесу инструменты нести. Он меня к вам и направил. Сказал, что вы руку мне вылечите.

Вырвавшись на просторы чистого воздуха, студентка отдышалась и опустилась на подушки.
- Значит, Вы порезались тем же стеклом, что и я? – удивленно произнесла она, собрав в ладонь и доедая оставленную Семой землянику. – Парадоксально. Покажите руку.
Фазиль не заставил себя долго ждать.
- Молодой человек, не так близко, - строго проговорила Яна, когда он буквально припал к ее круглому телу своим истосковавшимся по женскому теплу торсом, - Сядьте вон там, а руку протяните вот сюда.

Она обвила своими изящными белыми пальцами его запястье и разглядела рану.
- Странно, - она вытащила из-под одной из подушек саквояж, достала из него  шприц и упаковку с ампулами , - Уколов не боитесь?
- Нет! – уверенно ответил Фазиль, не отрывая глаз от темной ложбинкой между пухлыми грудями девушки.
- Замечательно… - говорила она себе под нос, наполняя шприц раствором,
- Понимаете, я наблюдаю у вас ту же странную вещь, что и у себя.Не знаю, поймете ли вы то, что я говорю, - и она воткнула иглу между большим и указательным пальцами Фазиля, отчего его любовь на какой-то миг ослабла, под гнетом  неприятной боли, - Но наши с вами травмы клинически протекают очень похоже. Я, конечно, еще не очень много смыслю в медицине, но о таких стремительных процессах еще не слышала. Вы когда поранились?
- Был рассвет… - рассеянно ответил Фазиль, наблюдая, как девушка обрабатывает рану какой-то зеленой пахучей мазью.
- Рассвет. – она забинтовала ему ладонь и задумалась, - Прошло несколько часов, а у вас все признаки сильнейшего инфицирования, которое так быстро не происходит. С моей ногой творится то же самое. Кстати, я бы хотела взглянуть на нее – что-то мне не нравится. Как будто что-то мешает. Вы не могли бы придержать мою ногу, пока я ее освобожу от бинта?
Фазиль радостно кивнул  и вцепился в голень девушки своими вспотевшими пальцами.

- Не так сильно, - предупредила она, и, когда последний виток бинта был произведен, а на свет показалась ступня, деревню огласил истошный крик.
     Кричал Фазиль. Он, забыв о  страстных порывах, о вожделении, ради которого пришел сюда, гигантским насекомым метнулся в сторону и с ужасом выглядывал из-за палатки на Яну, которая была так же напугана как и он, отчего, похоже, лишилась дара речи. Вдоль уже несколько затянувшейся раны, пересекшей ее розовую ступню, словно вшитые под кожу  орехи, вздымались округлые волдыри, и кожа, покрывающая их, имела зеленоватый оттенок. Яна медленно протянула руку к ступне и тронула пальцем один из волдырей. Он оказался довольно мягким на ощупь, а от прикосновения на нем осталась небольшая вмятина, как на куске пластилина.

Фазиль вытянул перед собой больную руку, а потом вцепился зубами в бинт и сорвал его, с остервенением разъяренного пса. Волдырей на ладони обнаружено не было,  Фазиль несколько успокоился, однако, чувства к практикантке погасли, отчего молодого человека даже потянуло домой, под худосочное крыло жены.
Яна тем временем  решила, что перед нею – случай неординарной азиатской инфекции, который  нужно воспринимать, как превосходную пищу для практики, поэтому она, недолго думая, разложила перед собой все имеющиеся у нее в арсенале медицинские принадлежности, включая, на всякий случай, пипетку и градусник, и, сжав в узкой ладошке скальпель, воткнула его в самый большой волдырь, красовавшийся возле большого пальца.

Фазиля продернуло вибрирующей волной неприятного ощущения. К горлу подступил комок, выкатившийся из желудка, и похлебка, съеденная накануне с великим удовольствием, небольшим водопадиком изверглась на пыльную землю долины.
Яна  рефлекторно обернулась на  утробные звуки, доносящиеся из-за палатки, но тут же вернула свой взгляд обратно, а именно – к вскрытому волдырю.  Под истонченной зеленой кожей, в образовавшейся прорези, виднелись какие-то непонятные образования – микроскопические шарики, похожие на икринки лосося, только белого цвета, плотно примыкающие друг к другу. Затуманенная азартом исследователя, а потому забыв, что все это безобразие происходит в ее собственной ноге, девушка поддела кожу скальпелем и тронула один из шариков. Он оказался очень твердым, и на его поверхности не осталось ни единого следа от острия скальпеля.
В этот момент Фазиль выглянул из-за палатки, после чего ему пришлось расстаться с очередной порцией похлебки.

Тут показалась Минтай с ведром, полным воды.
- Фазиль, ты чего, отравился, что ль? 
Фазиль отрицательно качнул головой, в глазах его помутилось, и женщине пришлось наблюдать  возобновление нелицеприятного процесса, отчего она осталась крайне недовольна – не столько тем, что Фазиль бессовестно тошнил у нее на глазах, а  тем, что утробные брызги, ударяясь о стенку палатки, попадали в чистую, только что принесенную ею, воду.
- Эй, Фазиль, ты бы отошел. – мрачно сказала она, выливая воду из ведра  на песочную кучу. – Иди, вон, к докторше, она тебе лекарство даст.
С этими словами молодой человек посмотрел на Минтай, и она уловила в его глазах непреодолимую тоску, которая выдавила на небритую щеку Фазиля большую блестящую слезу.

- Чего ты? – изумилась Минтай, и Фазиль кивнул в сторону восседавшей на подушках Яны.
Женщина подошла к девушке и удивленно подняла брови:
- Мать честная! Гадость какая! – она присела на корточки рядом с практиканткой и стала наблюдать, как та выковыривает шарик из волдыря, - А что это?
- Сама не знаю, - тихо проговорила Яна, увлеченная операцией.
- Тетя Минтай! – послышался из-за палатки шепот Фазиля, - Может, позвать кого?
- Зачем? – женщина обернулась и увидела стоящего на четвереньках парня, - Ты чего, очумел?
- Но это… - он протянул указательный палец в сторону студентки, - Это же ненормально.
- Ненормально. – спокойно согласилась Минтай, - Но звать мы никого не будем.

Девушка  поддела шарик пинцетом и осторожно положила на ладонь.
- Так это ж жемчуг! – воскликнула изумленная Минтай. – Точно, жемчуг, самый натуральный.
Она сбегала в палатку и притащила своё старое жемчужное ожерелье, подаренное Гасой ей на свадьбу. От воспоминания о муже, сердце женщины сжало ледяными щипцами, но она постаралась не думать об этом, и, снова опустившись на землю рядом с девушкой, поднесла ожерелье к шарику.
- Смотри, точь - в – точь. Только откуда он в твоей пятке вырос? Хотя, от тебя, дьяволицы, можно все ожидать , - добавила она и насупилась.
- Да, действительно,  - студентка разглядывала через лупу попеременно – то шарик, то ожерелье, - Очень похоже на жемчуг. Но это антинаучно.
Тут она задержалась на шарике:
- Минуточку…тут какая-то выемка…
- Дай-ка глянуть, -  женщина посмотрела в лупу,  - Не вижу…Хотя, нет, вижу…Маленькая дырочка. Совсем маленькая.
Яна взяла иглу и медленно поднесла ее к темнеющему на боку шарика отверстию.
- Оп-ля! – острие плавно вошло в дырочку, но после игла стала двигаться медленней, как будто внутри шарика находилась какая-то упругая масса..
Когда игла была извлечена из шарика,  то  за ней, прицепившись к острию, потянулась радужная, желеобразная ниточка, которая тихонько вибрировала и раскачивалась от легких дуновений ветра.

Минтай немного попятилась и чуть не упала на спину.
-  Ты знаешь, выкини эту гадость лучше: еще заразной окажется, - испуганно пролепетала она
Яна тем временем разглядывала ниточку через лупу:
- Интересно, - сообщила она, - Сдается мне, что это древесная смола.
- Час от часу не легче. – выдохнула женщина,  - Может, это мой климакс видения мне посылает?..
-    Но я тоже вижу, - услышала она  голос Фазиля, который, расхрабрившись, все-таки подполз поближе к происходящему, - И докторша…
-  Смотрите! – воскликнула Яна, и все увидели, что ниточка натянулась, оторвалась от иглы, и ее, словно мизерным пылесосом, засосало внутрь шарика.
- Я отказываюсь воспринимать происходящее, - заявила Минтай, - Это мираж. Иначе, мы все сойдем с ума. А мы не хотим.
Она встала и гордо удалилась в палатку, надев  на ходу жемчужное ожерелье.

Фазиль  опустил глаза на свою ладонь и с ужасом узрел, что кожа вдоль раны еще больше припухла и обрела какой-то странный, сероватый, оттенок.
- Товарищ докторша! – зашипел он, придвигаясь к девушке, - Поглядите на мою руку. У меня тоже что-то ненормальное.
- Естественно, - спокойно утвердила Яна, укладывая жемчужину на место и прикрывая шарики  кожей,  - Вы же порезались тем же предметом, что и я. Значит, через несколько часов с вами произойдет что-нибудь подобное, что и со мной.
- А что с этим делать? – заволновался Фазиль.
- Да я и не знаю, - вздохнула студентка. – Лично я подожду развития, а потом попытаюсь удалить.
- А возможно в моем случае не ждать развития, а удалить сразу?
- Вы предлагаете мне ампутировать вам руку? – ухмыльнулась практикантка.
Не имеющий от природы  чувства юмора молодой человек воспринял остроту девушки  буквально. Он автоматически сунул руку за пазуху пиджака и замотал головой:
- Нет, руку не надо. Я лучше, всё-таки, подожду. Развития.

Он сел по-турецки, выставил перед собой больную ладонь и  застыл, не отрывая от нее взгляда.
     Из палатки вышла Минтай – всё в том же ожерелье, недовольно поглядела на сидящих   молодых людей и опустилась на сруб.
- Ты давай, ногу лечи ,  - ворчливо обратилась она к Яне, - Вечером за Гасой пойдем. Не вылечишь – черевички дам. Они мягкие, до леса дохромаешь.
- А почему вы думаете, что он не вернется сам? – осторожно поинтересовалась Яна.
- Потому, - помрачнела Минтай, - Долг он свой исполнил последний. А всё из-за тебя.
- Какой долг? Почему из-за меня? – вытаращила глаза студентка.
- Из-за тебя, потому что произвела ты на него впечатление, и он вспомнил молодость.
- Что же в этом плохого? – щечки девушки порозовели.
- Знаю одно – ничего хорошего в этом нет.
И женщина снова зашлась в истошном и продолжительном плаче.