Tramvoyage
Трамвай, пронзённый солнцем навывлет, толчками двигается в сторону центра, как кровяной тромб, гонимый толчками алой крови к сердцу, неотвратимо, как сама смерть, только кричать и смотреть, ничего уже не поделать, поздно, и всегда было поздно, всю жизнь, с самого её начала, я сижу на сиденье и смотрю в окно, прислонившись головой к мерзко тепловатому, как забытый long-drink с утра, стеклу, чувсвуя биение собственного сердца в ноющем виске, голова болит, обостряя зрение до невыносимости, солнечный день конца апреля, трамвай звенит на поворотах, роняя невидные в голубом небе искры, растворяющиеся в воздухе, так и не успев долететь до земли, и в зелёной траве цветут оранжевые одуванчики, совсем новые, первые, небо только начинает выгорать, а мои джинсы вылиняли уже почти до конца, сохранив изначальный цвет только, может быть, в паху, голова мерзко ноет, трамвай плывёт по городу, роняя искры, и весна досрочно становится пыльным летом, изначально готовым сдаться осени через три месяца, и я думаю о том, что обо всём этом кто-то уже думал, и, более того, кто-то думает прямо сейчас, в этот момент, и я не знаю, кто этот кто-то и где он, и мы вот так едем в пронзённых солнцем навывлет трамваях по весеннему городу, думая друг о друге, и никогда нам не узнать друг друга, никогда, никогда, и, если глядеть на нас с высоты птичьего полёта, если глядеть оттуда на весь этот пыльный город, со всеми его пыльными площадями, улицами, парками, мутной рекой с нанизанными на неё мостами, со всеми трамваями, то, боже мой, как же всё это невыносимо бессмысленно, бессмысленно.
Свидетельство о публикации №202050800030