Третий глас

Владимир Задвинский
«ТРЕТИЙ ГЛАС»
 
ПЬЕСА
   
Действующие лица:
  Феникс  – 25 лет,  одет в черный костюм, во все черное, зеленый шарф; Лиза – 20 лет, длинные волосы, одета в черное длинное платье, во все черное, серый шарф;  Граф – 30 лет, бакенбарды, усы, черный костюм, во все черное, черная шляпа, серебряный шарф; Белена – красная очень короткая юбка, черная кофта, очень накрашена, красный шарф; Покойный – лет 30, очень бледен, одет в черный костюм, рубашка белая, черный шарф;  Екатерина – лет 30, одета в черное длинное платье, во все черное, на плечах черная шаль, голубой шарф; Мария – 13лет, черное платье, фиолетовый шарф, на шее мощная золотая цепь с огромным золотым пентаклем, под глазами контрастные черные круги, Шут – 30 лет, красно-черный шутовской наряд, очки, желтый шарф, под одним глазом нарисовано несколько черных слезинок, под другим три полукруглые черные линии; Иваныч – средних лет, белый больничный халат; Гулкий голос – бесплотен, Гардеробщица – пожилая женщина в синем рабочем халате; Мать Маши лет 30,  обычная одежда.
 
Место действия:
Непонятное место. Полумрак. Стол освещают свечи. На столе три бутылки вина, бокалы, закуска.
За столом сидят люди.
Во главе стола Граф, Справа от него Шут, слева Белена, за Беленой Феникс и Лиза, за Шутом Екатерина и
Мария.
Сторона стола, напротив Графа, свободна.
Все молчат и смотрят на Графа.
 
Г р а ф. Объявляю наш праздник открытым! (Громко, почти кричит.)
М а р и я. Ура! (Аплодисмирует.)
Ш у т. Не праздник, не праздник… И стол квадратный, - это плохая примета… (Поправляет несколько раз подряд указательным пальцем очки.)
Ф е н и к с. Причем тут стол?… (Берет свой бокал и ставит ближе к графу.)
Г р а ф. Поминки тоже можно назвать праздником (В философской задумчивости делает взмах рукой, потом наливает в бокал вино и кладет сверху кусок хлеба.) Поставьте на ту сторону стола. (дает бокал Белене) Белена передает бокал Лизе, Лиза ставит его на край стола.
Все ставят свои бокалы ближе к Графу. Граф наливает вино и бокалы забирают обратно.
Б е л е н а (крутит бокал на столе). А я покойников не видела никогда…
Г р а ф. Сегодня увидишь.
Б е л е н а. Почему?
Г р а ф. Скоро принесут покойного.
Е к а т е р и н а. Это зачем?! (Испуганным голосом.)
Г р а ф. Положено так.
Ш у т. Нет, так не положено. Поминки всегда после похорон.
Г р а ф. Не будем мы его хоронить, пусть здесь остается.
Ф е н и к с. Когда его принесут?
Г р а ф. Скоро.
Ф е н и к с. Граф, скажите тост.
Г р а ф. Рано, покойного не принесли еще.
Пауза.
Ф е н и к с. А если его не принесут…, может быть его в морге потеряли где-нибудь…
Г р а ф. Мария, скажите, принесут покойного?
Мария закрывает глаза, прикладывает к вискам руки.
М а р и я. Вижу. Принесут.
Е к а т е р и н а. Хороший был человек!
Л и з а. Ты же его не знала совсем.
Е к а т е р и н а. Покойников хорошим поминать нужно…
Л и з а. Хороший был человек!
Ф е н и к с. Хороший!
Б е л е н а. Хорош был, очень хорош!
Ш у т. Был хороший человек! Был…
М а р и я. И был и есть…
Два человека одетые во все черное, с лицами закрытыми черной тканью, вносят гроб и ставят его на пол рядом со столом, быстро уходят.
Все смотрят на гроб.
Ф е н и к с. Принесли…
Г р а ф. Откройте кто-нибудь гроб.
Никто не двигается.
Г р а ф. Шут, открой!
Шут подходит к гробу, открывает. В гробу лежит покойный укрытый до пояса белым саваном. В руках у покойного погасшая свеча.
Г р а ф. Зажги его свечу!
Шут достает из кармана зажигалку, зажигает свечу. Садится обратно за стол.
Граф поднимает бокал. Остальные тоже поднимаю бокалы.
Г р а ф. Он был… (Пауза.) … хорошим человеком…, помянем!
Феникс чекается с Лизой.
Ш у т. Не положено на поминках чекаться. Плохая примета… (Несколько раз поправляет указательным пальцем очки.)
Ф е н и к с (отмахивается). Ерунда!
Б е л е н а. Он же Феникс, что ему приметы… (Быстро смеется.)
Г р а ф. Помянем! (Выпивает.)
Выпивают все.
Покойный поднимается из гроба, подходит к столу, берет бокал приготовленный для него, выпивает, закусывает хлебом, садится на свободный стул.
Г р а ф. Налить ли вам еще, Покойный?
П о к о й н ы й. Да, пожалуй, налейте. (Протягивает бокал.)
Граф наливает Покойному, посылает бутылку по кругу.
Ф е н и к с (покойному). Скажите тост!
П о к о й н ы й (подняв бокал). Давайте выпьем за того человека из-за которого вы все здесь собрались! (Выпивает.)
Все выпивают.
Ф е н и к с (вытирая рукавом губы). А кто этот человек?
Г р а ф (Фениксу). Да не все ли равно! Хороший тост, - краткий.
Ш у т. Краткость сестра музыканта!
Е к а т е р и н а (Шуту). Надо смеяться? (С усмешкой.)
Б е л е н а. Шут уже давно никого не может рассмешить, но он смешон.
Екатерина . Это грустно.
Ф е н и к с. Грустно что?
Е к а т е р и н а. Все.
Г р а ф. От чего же грустно?! Хороший праздник! Хороший тост!
Граф открывает новую бутылку вина разливает.
Ф е н и к с (поднимает бокал). Выпьем за праздники!
Ш у т. На праздниках всегда пьют, но никто не пьет на праздниках за праздники…, - это нелепо!
Г р а ф. Право слово, - нелепый тост… Давайте лучше выпьем за поминки!
Ш у т. На поминках всегда пьют, но никогда не пьют за поминки ибо поминки вещь, обыкновенно, печальная…
Г р а ф. Вовсе не печальная. Что тут печалиться! Даже сам покойный выглядит весьма веселым…
П о к о й н ы й. Давайте выпьем за праздничные поминки! (Выпивает.)
Все выпивают.
Мария берет со стола металлический поднос и вилку, встает из-за стола, отходит, ударяет три раза вилкой о поднос. Все смотрят на нее.
М а р и я (громко). Первый глас! (Поднимает голову вверх.)
Все смотрят вверх.
Раздается громкий гулкий голос…
Г у л к и й   г о л о с. Глас первый! Необычно то что покойный встал из гроба!
Г р а ф. Необычно то что покойный из гроба встал!
Б е л е н а. Как это необычно!
Ш у т. Это действительно необычно!
Е к а т е р и н а. Необычно это.
Ф е л и к с   и   Л и з а (хором). Необычно…
М а р и я  (уже сев за стол). Необычный первый глас! (Аплодисмирует)
П о к о й н ы й. Может мне обратно лечь, раз это необычно?
Г р а ф. "Необычно" еще не значит "плохо". Не стоит бояться необычного, надо быть оригинальным.
Ш у т. Или оригамным…
Е к а т е р и н а. Это еще одна шутка?
Ш у т. Да.
Б е л е н а (смеясь). Смешно, действительно смешно!
Е к а т е р и н а. Что же тут смешного!
Б е л е н а. Я представила себе оригамного графа! (Продолжает смеяться.)
Ф е н и к с. Действительно забавно… Браво, Шут! (Вяло аплодисмирует.) Давайте выпьем!
Г р а ф (Фениксу). Наливай.
Феникс разливает вино.
Г р а ф. Есть у кого-нибудь тост?
М а р и я. Я скажу. (Поднимает бокал.) Выпьем за кровь которая прольется скоро здесь! (Осушает бокал и начинает истерично смеяться.)
Е к а т е р и н а. Перестань, Мария, мне делается страшно от твоего смеха!
М а р и я (перестает смеяться) . Тебе страшно не от смеха.
Ф е н и к с. А от чего ей страшно?
М а р и я. Она боится что не понравится Покойному.
Е к а т е р и н а. Мерзкий ребенок!
М а р и я (угрожающе). Я не ребенок! Или ты хочешь меня обидеть?!
Е к а т е р и н а (опустив голову) . Нет, извини.
П о к о й н ы й (Екатерине). Я вас сейчас укушу! (Нагибается к Екатерине через стол и кусает за руку.)
Е к а т е р и н а (взвизгнув). За что!
П о к о й н ы й. Вы мне нравитесь!
Ф е н и к с. Ваши страхи оказались напрасными! (Смеется.)
Е к а т е р и н а. А ваши страхи?
Ф е н и к с (сквозь зубы). О чем это вы?
Екатерина (зло). Вы никогда не понравитесь Лизе!
Ф е н и к с. Что?! (Смотрит на Лизу.)
Л и з а. Я вам симпатична?
Ф е н и к с (несколько смущенно). Да, вы нравитесь мне…
Граф громко расхохотался.
Ф е н и к с. Что с вами, Граф?
Г р а ф. Нет, нет…, это я о своем, о женском… (Продолжает хохотать.)
Л и з а. Очень жаль, но мне нравится Шут…
Лиза подходит к Шуту и садится ему на колени. Шут целует Лизу.
Л и з а. Мы помолвлены с ним.
Ф е н и к с. Тебе нравится этот паяц?! Но он же совершенно глуп и… и… некрасив даже!
Ш у т. На себя посмотри! Самовлюбленный болван!
Ф е н и к с (громко). Что ты сказал!? Ты пожалеешь! Вызываю тебя на дуэль!!!
Г р а ф (едва сдерживая смех). Перестаньте! Что с вами сталось! (Смеется.)
Шут скидывает Лизу с коленок так резко что та падает на пол, встает.
Ш у т. Дуэль так дуэль!!!
Г р а ф. Какая дуэль! (Хохочет.) Не те времена! О чем вы!?
Ш у т. Времена всегда одни и те же, это только цифры меняются…
Г р а ф. Да у вас и оружия то нет… Или на вилках драться будете? (Снова хохочет.)
Е к а т е р и н а. Граф, что же вы все смеетесь!? Вспомните, - Мария говорила о крови…
Г р а ф. Мария, кто погибнет, Феникс или Шут?
М а р и я. Не скажу! (Отворачивается.)
Г р а ф. Скажите, Мария, что вам стоит!
М а р и я (сердито). Дорого стоит! Не скажу! (Пристально смотрит на Графа.)
Г р а ф (выставив ладони). Не хочешь, - не надо…
М а р и я. Я не знаю. Это странно. Я просто чувствую смерть.
П о к о й н ы й. У меня есть шпаги, они там, в гробу. (Указывает рукой на гроб.)
Мария подбегает к гробу, вынимает шпаги, возвращается и кладет их на стол.
Феникс и Шут берут шпаги.
Л и з а. Не стоит из-за меня драться!
Ф е н и к с (презрительно). При чем здесь ты! Мне просто надоело присутствие этого клоуна!
Ш у т. А я буду драться за Лизу, за всех дам этого мира! (Помпезно прикладывает руку к сердцу и откидывает голову.)
Л и з а. Как за всех дам! Ты же говорил что для тебя, во всем этом мире, существую только я!
Ш у т. Ну это же образно!
Л и з а. Образно что?
Ш у т. Все! Все в этом мире образно, условно, бренно…
Ф е н и к с (с издевкой). Прямо философ! (Неестественно смеется.)
Ш у т. К ноге!
Ф е н и к с. Что, что?
Ш у т. К барьеру!
Ф е н и к с. Граф, будьте нашим сектантом!
Г р а ф. Секундантом.
Ф е н и к с. Неважно.
Г р а ф. Неугодно ли вам примириться, господа?
Ф е н и к с. Нет!
Ш у т. Только не сегодня!
Г р а ф. Тогда отойдите немного от стола и деритесь!
Феникс и Шут отходят от стола и вступают в поединок.
Б е л е н а. Давайте выпьем за дуэли и дуэлянтов, это так эротично!
Покойный разливает вино. Выпивают.
Е к а т е р и н а. Дуэли это глупо!
П о к о й н ы й. В нашем мире много глупых вещей, от этого никуда не деться…
Б е л е н а. В вашем или в нашем?
П о к о й н ы й. Вы о чем?
Б е л е н а. Вы мертвы, а мы живы…
П о к о й н ы й. Разве я мертв? (Удивленно.)
Б е л е н а. Кажется да… Мы же на ваших поминках… Да вот спросите у Екатерины!
Е к а т е р и н а. Да, вы мертвы.
Г р а ф. Что за чушь! Живой, мертвый, - какая разница! (Морщится.)
Б е л е н а. Ну это для кого как… Я вот с мертвым никогда не была…
П о к о й н ы й. А хотелось бы?
Б е л е н а (кокетливо). Ну это как-то необычно…
М а р и я. Вы уроды!
Г р а ф. Кто?
М а р и я. Все вы!
Г р а ф. И я?
М а р и я. Все.
В этот момент раздается крик Феникса. Феникс падает. Все оглядываются на дерущихся…
Феникс лежит на полу. Шпага Шута в крови.
Ш у т. Я его убил!
Г р а ф (вяло аплодисмируя). Браво, браво!
Е к а т е р и н а. Это ужасно!
Л и з а ( все это время следившая за поединком). Что же мы теперь будем делать?
Г р а ф. Я велю принести еще вина и мы будем праздновать новые поминки…
Л и з а. А куда деть тело?
П о к о й н ы й. Положите его в мой гроб! Я не хочу в него снова ложиться…
Шут и Лиза тащат феникса к гробу, оставляя кровавый след. Кладут Феникса в гроб. Потом садятся рядом за стол. Шут занимает место Феникса.
Е к а т е р и н а. Граф, сделайте что-нибудь!
Г р а ф (кричит). Принесите еще вина!
Е к а т е р и н а. Я не о вине, я о Фениксе…
Г р а ф. И что я должен сделать?
Е к а т е р и н а. Избавиться от него как-то…
Г р а ф. Зачем?
Е к а т е р и н а. Пожалуйста!
Граф достает из кармана мобильный телефон, набирает номер.
Г р а ф (в трубку). Гиену позовите.  … Как какую! Гиену Ивановну Огненную, заведующую вашим крематорием! …………. Гиена? У нас труп… Да, надо избавиться. … Пришли кого-нибудь, пусть заберут. … Да. … Пепел нам, на поминки… Положено так…  Нет не надо урну, в коробку какую-нибудь. … Да. … Бывай…
Г р а ф. Все улажено! Оформят в лучшем виде!
Входят три человека в черных одеждах и черных масках, один приносит вино, ставит его на стол , двое других берут гроб с фениксом. Все трое одновременно уходят.
Покойный открывает бутылку, разливает.
П о к о й н ы й. Выпьем за предсказания!
М а р и я. Выпьем за мои предсказания!
Выпивают.
Г р а ф (Шуту и Лизе). Когда свадьба?
Шут (поправив несколько раз очки). Мы…, мы точно не знаем еще…
Л и з а (уверенно). Скоро.
Покойный снова разливает вино.
Е к а т е р и н а (Покойному). Не гони! Кто так пьет!
П о к о й н ы й. Не хочешь не пей.
Г р а ф. За жениха и невесту! (Поднимает бокал.)
Выпивают.
Б е л е н а. Горько!
Г р а ф. Горько!
Е к а т е р и н а. Горько!
П о к о й н ы й. Горько!
Ш у т (Лизе). Горько?
Л и з а. Да!
Шут и Лиза целуются.
Ш у т. А теперь горько?
Л и з а (морщится). Горько! Что ты ел?!
Г р а ф. Он съел мою сигару.
Л и з а (Шуту). Это правда?
Ш у т (нервно поправляет очки) . Да, я так курить бросаю…
Г р а ф (смеясь) . А как ты будешь бросать пить?
Б е л е н а. Он перегрызет все бутылки в вашем винном погребе! (Хихикает.)
Покойный падает со стула, потом снова встает.
Г р а ф. Что это вы?
П о к о й н ы й. Обморок.
М а р и я. Он пьян.
Е к а т е р и н а. Покойным нельзя много пить!
П о к о й н ы й. От чего же нельзя?
Е к а т е р и н а. У вас нарушен обмен веществ, в связи с тем что вы умерли.
П о к о й н ы й. Да, пожалуй вы правы…, с тех пор как я умер я все время словно бы не в своей тарелке… Хм.
Ш у т. А в чьей вы тарелке?
Е к а т е р и н а. Шут, оставьте вы свои нелепые шутки! (Покойному.)  Вы не беспокойтесь сейчас много всяких лекарств… (Смотрит на него жалостливым взглядом.)
Входят два человека в черном, в черных масках, приносят коробку, ставят, уходят.
На коробке надпись "Прах №1285 "ПЕПЕЛ ФЕНИКСА"".
Шут подходит к коробке, читает надпись.
Ш у т. Пепел Феникса принесли.
Шут приоткрывает коробку, достает горсть пепла и высыпает его обратно. Возвращается к столу.
Граф разливает вино. Поднимает бокал.
Г р а ф. Помянем Феникса, хороший был человек!
Б е л е н а. Да, хорош был, хорош.
Е к а т е р и н а. Хороший человек был.
Ш у т. Неплохой человек был.
Л и з а. Помянем, хороший был.
М а р и я. И был и есть.
Выпивают.
Коробка распахивается и из нее, поднимая клубы пепла, вылезает Ф е н и к с.
Феникс кашляет и отряхается от пепла. Затем подходит к столу, садится на место Шута, наливает себе вина и выпивает.
Ш у т. Налить еще? (Берет другую бутылку.)
Ф е н и к с. Отравы туда небось насыпал?
Ш у т (поправляет очки). Нет. В знак примирения…
Ф е н и к с. Мир так мир, - наливай.
Шут наливает, Феникс выпивает.
Мария берет со стола металлический поднос и вилку, встает из-за стола, отходит, ударяет три раза вилкой о поднос. Все смотрят на нее.
М а р и я (громко). Второй глас! (Поднимает голову вверх.)
Все смотрят вверх.
Раздается громкий гулкий голос…
Г у л к и й   г о л о с. Глас второй! Необычно то что Феникс воскрес из пепла!
Г р а ф. Действительно, необычно что Феникс из пепла воскрес!
Е к а т е р и н а. Необычно что Феникс  воскрес!
Б е л е н а. Необычно это!
Л и з а. Необычно!
Ш у т. Необычно!
Ф е н и к с. Я и сам удивляюсь…
П о к о й н ы й. Ну ты же Феникс… (Смеется.)
М а р и я. И все-таки он необычен, этот второй глас! (Аплодисмирует.)
Ф е н и к с. Что-то мне грустно и холодно… Наверное ветер переменился…(Облизывает указательный палец и выставляет его вверх.)
П о к о й н ы й. Это от того что вы умерли. После смерти, знаете ли, обмен вещественный, в теле уже совсем не тот деется… Хм.
Е к а т е р и н а. Вообще-то он из пепла воскрес…, не должно быть никаких нарушений…
Г р а ф. Да, он считай, обновился! (Хохочет.)
Б е л е н а. Совсем новый! (Смеется.)
Появляется человек в белом халате, за спиной у него большие крылья из перьев. Начинает бегать кругами недалеко от стола.
Е к а т е р и н а. Неужели это ангел! (Восторженно.)
Ф е н и к с. Точно ангел.
Г р а ф. Да какой там ангел! (Смеется.) Здесь же дурдом рядом, так из него психи часто убегают. От туда он, Иваныч его звать, - забегал, то есть залетал, он уже. (Смеется.)
М а р и я. Залетал… (Задумчиво.)
Ф е н и к с. Что же он кругами бегает?
Ш у т. Взлететь наверное пытается…
Ф е н и к с. Иваныч, хватит бегать, все равно не взлетишь, - ветер переменился.
Иваныч останавливается, подходит к столу, берет бутылку вина отходит, садится на пол, пьет.
Б е л е н а. Заправиться решил… (Хихикает.)
Л и з а (Иванычу). Ангелы не пьют вино.
И в а н ы ч. Когда ветер меняется, тогда непременно пьют. И когда в дурдоме оказываются…
Л и з а. Безумец.
И в а н ы ч. Все считают меня безумцем, но я ангел. Мне незачем врать ибо мне нечего прятать за ложью, - у меня ничего нет…
Л и з а. Он живет в каком-то своем мире…
П о к о й н ы й. А стены в его мире, определенно, белые…
Иваныч допивает вино и падает.
Е к а т е р и н а. Умер! (Испуганно.)
Покойный подходит к Иванычу, нагибается.
П о к о й н ы й. Просто спит.
Ш у т. Быстро он как-то опьянел…
П о к о й н ы й. Я пожалуй крылья его заберу. Ему они в дурдоме без надобности, а мне на небеса скоро.
Е к а т е р и н а. Не говорите так!
П о к о й н ы й. Надо смотреть правде в глаза… Обмен вещественный вот уже…
Покойный переворачивает Иваныча на живот и отрывает ему крылья. С крыльев капает кровь, по халату Иваныча расползается красное пятно…
П о к о й н ы й. А ведь и вправду ангел… Только вот крылья подрезаны…
М а р и я. В больнице подрезали, чтобы не улетел…
Ш у т. Ну теперь на небеса вас, Покойный, уж точно никто не пустит.
П о к о й н ы й. Это почему же?
Ш у т. Отобрали последнее от бедного ангела…
М а р и я. Да, это очень злой поступок…
П о к о й н ы й. Пьяный он. Я сейчас крылья спрячу, а он когда проснется, так и не вспомнит даже что они у него были…
Покойный подходит к коробке из под "Феникса", кладет в нее крылья и закрывает.
П о к о й н ы й (сев за стол). Давайте выпьем! (Разливает.) За крылья давайте выпьем.
М а р и я. Лучше выпьем за тех кому их отрывают…
П о к о й н ы й. Ну тогда каждый за свое.
Выпивают.
Ш у т. А ведь на поминках положено только три раза выпивать… (Поправляет очки.)
Г р а ф. Три за Покойного, три за Феникса…
Ф е н и к с. Я же жив!
Г р а ф. Но был то мертв.
Ш у т. Неважно, все равно мы больше выпили уже…, это плохая примета…
Г р а ф. Еще за крылья… Крылья не то что человек…, за них более выпить можно…
Ф е н и к с. Да, за крылья можно…
Ш у т. За крылья так за крылья… (Разливает вино.)
Иваныч встает с пола, щурится, словно бы от яркого света.
Л и з а. Ангел очнулся!
Все смотрят на ангела.
Ш у т. Ангел, садись к нам за стол, выпьем.
П о к о й н ы й (тихо). Шут, не называй его ангелом, о крыльях вспомнит!
И в а н ы ч. Я не ангел. Нет. Пойду я, меня врачи обыскались уже наверное. (Уходит.)
М а р и я. Покойный, догони его, верни ему крылья! (Приказным тоном.)
П о к о й н ы й. Да на что они ему в больнице то…
М а р и я. Верни.
П о к о й н ы й. Хорошо.
Покойный достает из коробки крылья и бежит догонять ангела.
Пауза.
Ш у т. Думаете догонит?
Г р а ф. Догонит.
Е к а т е р и н а. А дальше что?
Г р а ф. Обратно пришьют…, в больнице…
Феникс разливает вино.
Ф е н и к с. Выпьем за… за просто так.
Л и з а. Выпьем за всех, кто с нами.
Выпивают.
Возвращается  Покойный.
М а р и я. Что так быстро? Вернул?
П о к о й н ы й. Нет его нигде. Я гардеробщице, в больнице, отдал. Она обещала передать, если увидит.
Ш у т. Съест!
П о к о й н ы й. Что?!
Ш у т. Съест крылья… У них зарплаты маленькие… Ощиплет и пожарит…, или продаст…
Е к а т е р и н а. Это ужасно!
П о к о й н ы й. Лучше бы я их себе оставил…
Л и з а. Куда же ангел делся…?
Г р а ф. Улетел.
Ф е н и к с. Без крыльев?
Г р а ф. Мда…, - загадка…
Б е л е н а. Скучно стало…
Ш у т. Чем же тебя развеселить? Может сплясать?
Б е л е н а. Точно! Давайте танцевать!
Г р а ф (громко). Музыку!!!
Г у л к и й   г о л о с. Какую?
Г р а ф. Белую!
Звучит белая музыка.
Ф е н и к с. Кавалеры приглашают дам, дамы кавалеров и никто не отказывается!!!
Шут берет Лизу за руку, они встают и идут танцевать. Феникс приглашает Белену. Екатерина приглашает Покойного. Граф приглашает Марию. Все танцуют белый танец под белую музыку. Танцуют молча.
Появляется ангел Иваныч, за спиной у него снова есть крылья, поверх халата одета смирительная рубашка с разорванными рукавами. Иваныч начинает бегать вокруг танцующих, размахивая рукавами рубашки. Мария, увидев Иваныча, радостно засмеялась.
Ф е н и к с. Пришили крылья…
Б е л е н а. Да.
П о к о й н ы й. Не съела.
Е к а т е р и н а. Это хорошо. Теперь у вас есть шанс…
П о к о й н ы й. Шанс?
Е к а т е р и н а. Да.
Ш у т (Покойному). На небеса!!!
Е к а т е р и н а. Шанс на небеса!!!
Музыка плавно заканчивается.
Все усаживаются обратно за стол. Человек в черном приносит стул.  Иваныч садится тоже.
Шут разливает вино.
Ш у т. За шанс на небеса!!!
Все выпивают.
Входит пожилая женщина с закрытой сковородкой в руках.
П о к о й н ы й. Гардеробщица.
Г а р д е р о б щ и ц а. Закуску принесла!
Ф е н и к с. Что за закуска?
Г а р д е р о б щ и ц а. Жареные крылышки!
П о к о й н ы й (удивленно) . Чьи крылышки?!
Г а р д е р о б щ и ц а. Те что ты, миленький, принес…
П о к о й н ы й (смотрит на крылья Иваныча). Как это…?
Г а р д е р о б щ и ц а. Вообще я их себе пожарила, а потом подумала что нехорошо как-то получается…, ну и решила с вами поделиться…
Ш у т. Ну спасибо!!!
Е к а т е р и н а (Иванычу) . Вам разве не передали крылья?
И в а н ы ч. Нет. У меня новые выросли. Кому суждено крылатым быть, тот без крыльев никогда не останется…
М а р и я. Да, это верно.
Г р а ф. Верно это.
Б е л е н а. Действительно…
Гардеробщица ставит сковородку на стол.
Феникс разливает вино по бокалам.
Ф е н и к с. Для Гардеробщицы бокал нужен…
Г а р д е р о б щ и ц а. Да у меня вот чашечка есть. (Достает из кармана чашку и ставит на стол.)
Феникс наливает в чашку вино.
Г р а ф. Выпьем за крылатых!
М а р и я. За окрыленных!
Все выпивают и закусывают жареными крылышками.
И в а н ы ч. Первый раз закусываю своими же крыльями…
Г а р д е р о б щ и ц а. Ну мне пора. (Берет пустую сковородку и чашку, уходит.)
Ш у т (Иванычу). Вы вообще странный ангел…
И в а н ы ч. Ну…, если честно то я не совсем ангел…
Е к а т е р и н а. Кто же вы?
И в а н ы ч. Я клон ангела… (Несколько печально.)
Г р а ф. Клон?!
И в а н ы ч. Да. Клон. Меня клонировали из клетки ангельского пера упавшего с неба…
Б е л е н а. Восхитительно!!! (Аплодисмирует.)
Ф е н и к с. Вот до чего техника дошла!!!
Ш у т. Ангел падшего пера… (Задумчиво поправляет очки.)
П о к о й н ы й. Ангел падшего пера, мне дожить бы до утра! А когда оно придет, кто меня с собой возьмет?
Г р а ф (усмехаясь). На поэзию, Покойный, потянуло?
П о к о й н ы й. Грустно как-то стало, верно от Феникса заразился…
И в а н ы ч. Кто-нибудь возьмет…
Ф е н и к с. А мне уже не грустно.
Л и з а. Грусть Феникса перешла в грусть Покойного…
Г р а ф. Все течет, все меняется…
П о к о й н ы й. У меня дома крыша текла…
Г р а ф. Крыша… Крыша тоже меняется…
Б е л е н а. У меня скоро крыша поедет, от вина и от разговоров ваших…
Ш у т. Каждый человек, рано или поздно, начинает задумывать о своей крыше…
И в а н ы ч.А мне крыша не нужна…
Ш у т.Ты не человек. У тебя есть крылья.
М а р и я.У человека тоже могут быть крылья…
Г р а ф.Спрятанные в коробке из под пепла Феникса…
М а р и я.Не только так.
Е к а т е р и н а (ежится) . Стало холодно.
Б е л е н а.Здесь всегда холодно. Граф, вам не надоело жить в этом страшном холодном замке, одному?
Г р а ф.Вы приходите сюда…
Ф е н и к с.Мы приходим сюда. А что там, - в других залах?
Г р а ф.Я не знаю. Я бываю только здесь и в погребе.
П о к о й н ы й. Вы никогда не были там?!
Г р а ф.Нет, не был. Я думаю что там ничего нет, только голоса…
Ф е н и к с.Голоса?
Г р а ф. Да, голоса. Они тихие, но их много.
И в а н ы ч.Там сидят люди.
Ш у т.Сидят люди… Наверное они тоже празднуют поминки… (Поправляет очки.) Сидят за квадратными столами, а это…
Е к а т е р и н а.Это плохая примета…
И в а н ы ч. Да.
Л и з а. Граф, а вы видели этих людей?
Г р а ф. Нет, они не знают что я живу здесь…
Л и з а. Но это же ваш замок…
Г р а ф. Мой. Но замок ли…
Б е л е н а. А что же?
Г р а ф. Он очень большой.
Ш у т. И поэтому он может оказаться не замком?
Г р а ф. Конечно.
Е к а т е р и н а. Где же мы?
Ф е н и к с. На поминках.
Е к а т е р и н а. А кто умер?
М а р и я. Никто не умер.
Ш у т. Да… Зачем же тогда мы празднуем? Нет смерти, нет покойного…, никто не умер…
П о к о й н ы й. Я здесь.
Б е л е н а. Мы празднуем… , а иначе нас не было бы здесь…
Г р а ф. Вся жизнь – поминки, но человеку лишь кажется что он помнит…
И в а н ы ч. Я помню все.
Е к а т е р и н а. И то что было до упавшего пера?
И в а н ы ч. Да.
Ф е н и к с. Я помню то что было до пепла…
Ш у т. Память… За квадратным столом поминок не остается памяти…
М а р и я. Память есть всегда, просто многие ее не хотят слышать.
Ф е н и к с.Все это очень странно.
Б е л е н а.Что именно? Впрочем… Да.
Ш у т.Пожалуй что странно.
П о к о й н ы й.И холодно и странно…
Е к а т е р и н а.Страшно и странно…
Л и з а.Да.
Г р а ф.Так всегда.
И в а н ы ч.Всегда?
М а р и я.Просто скоро рассвет…
Л и з а.Здесь нет окон…
Г р а ф. Окна забыты здесь.
И в а н ы ч. Кем?
Г р а ф. Теми кто не помнит.
М а р и я. Окна есть. Но окна не всегда видны. Нужно уметь смотреть.
Г р а ф. Я не хочу смотреть в окна.
П о к о й н ы й. А я любил смотреть из окна своего дома.
Ш у т. И что ты видел?
П о к о й н ы й. Кирпичную стену дома напротив.
Ф е н и к с. Что же тут интересного?
П о к о й н ы й. Я не смотрел на стену, я пытался на нее не смотреть…
Л и з а. Получилось?
П о к о й н ы й. Тогда – нет.
Л и з а. А потом?
П о к о й н ы й. Потом я умер.
Ш у т. Тебе нравилось умирать глядя в окно с видом на кирпичную стену?
П о к о й н ы й. Да.
Е к а т е р и н а. Это печально.
И в а н ы ч. Печально. А зачем ты отломал мои крылья?
П о к о й н ы й. Я хотел слетать туда, к своему окну…
Б е л е н а. Зачем?
П о к о й н ы й. Посмотреть на стену.
Ш у т. А говорил что для небес…
М а р и я. Вход на небеса может выглядеть как угодно…
Г р а ф. А замок без окон может быть входом или шансом?
М а р и я. … как угодно…
Ф е н и к с. А ящик с пеплом?
М а р и я. … все равно…
И в а н ы ч. Да.
Maрия. Главное – желание вспомнить…
Г р а ф. Вспомнить что?
М а р и я. О желании попасть туда куда хочешь попасть.
Феникс разливает вино.
Г р а ф (поднимает бокал) . За память!
Ш у т. Память в беспамятстве – пустое слово…
М а р и я. И слово о беспамятстве пусто без памяти…
Выпивают.
Раздается пронзительный звон.
Мария берет металлический поднос и вилку, встает из-за стола, отходит, ударяет три раза вилкой о поднос. Все смотрят на нее.
М а р и я (громко). Третий  глас!
Г у л к и й   г о л о с (на этот раз женский) . Маша, пора вставать!!! Вставай, а то в школу опоздаешь!!!
Г р а ф. Пора вставать, Мария.
Ш у т. Пора вставать.
Л и з а. В школу…
Ф е н и к с. Вставать пора.
П о к о й н ы й. Пора…
Е к а т е р и н а. Вставать пора, опоздаешь…
Б е л е н а. Пора вставать…
И в а н ы ч. Пора, Мария.
М а р и я. Я ухожу. Завтра будете здесь?
Г р а ф. Будем. Снова здесь.
И в а н ы ч. Буду здесь.
Феликс. А можно с тобой?
М а р и я. Нет. Но вы можете попасть куда угодно… Главное вспомнить…
Мария оборачивается к зрителю.
М а р и я. Главное вспомнить… Вы будете завтра здесь?
Мария подходит к столу кладет на него поднос и вилку, уходит.
Гаснет свет. Когда свет появляется снова…
 
Эпилог.
 
Когда свет появляется снова…
 
Тот же стол, но лишь четыре стула. За столом сидит Маша и ее мать. На столе чашки, чайник, корзинка с печеньем, сыр, булка, масло… и магнитола.
Мать Маши разливает чай.
М а т ь М аш и. Хорошо спала, Маша?
М а ш а. Да, хорошо.
М а т ь   М а ш и. Сыр будешь?
М а ш а.Нет. А что это? (Указывает на посылочный ящик, который лежит недалеко от стола.)
М а т ь   М а ш и.Пока ты просыпалась посылку принесли.
М а ш а. А что там?
М а т ь   М а ш и.Кто-то пошутил…, - там зола.
М а ш а. Зола? Пепел?
М а т ь   М а ш и.Да. Надо выкинуть… Глупая шутка.
Маша подходит к ящику, нагибается.
М а ш а (читает надпись на крышке) . "Прах №1285 "ПЕПЕЛ ФЕНИКСА" Получатель. ул. Лизы Чайкиной дом 99 кв. 13  Марии от Феникса.
М а т ь   М а ш и. Сегодня вечером мы поедем к Графу.
М а ш а (удивленно). К кому?!
М а т ь   М а ш и. К Графу. Заедем за Беленой, на Пушкарскую и поедем в замок к Графу.
М а ш а. За Беленой?!
М а т ь   М а ш и. И за Шутом.
М а ш а. За Шутом…
Г у л к и й   г о л о с. Главное вспомнить!
 
Маша поворачивается лицом к зрителю, прикладывает руки к вискам, на минуту закрывает глаза. Пауза.
М а р и я. Я не пойду сегодня в школу. Я больше не пойду в школу. Сегодня мы едем к Графу…
Мария садится за стол, пьет чай.
М а т ь   М а р и и.Мария, включи приемник, - послушаем новости…
Мария включает приемник.
П р и е м н и к.Очередной террористический акт, на этот раз в Санкт-Петербурге. Минувшей ночью было взорвано жилое здание на Петроградской стороне, улица Лизы Чайкиной, дом 99. Из всех жителей находившихся в этом доме, на момент взрыва, в живых остался только один человек – девочка 12-13 лет. В данный момент она находится в реанимации…
М а т ь   М а р и и. Это ужасно! Кругом все время что-то взрывают…
 
Входит Иваныч, в белом плаще, с белыми крыльями за спиной.
М а т ь   М а р и и (Иванычу). Садитесь, Ангел, выпейте с нами чаю. (Подвигает стул.)
Иваныч садится. Мать Марии наливает ему чай.
И в а н ы ч. Здравствуй, М а р и я.
М а р и я. Здравствуй.
И в а н ы ч. Ты  помнишь?
М а р и я. Да.
И в а н ы ч. Та девочка это ты.
М а р и я. А мать?
И в а н ы ч. Нет. (Вздыхает.) Только ты. Ты будешь жить. И еще пойдешь в школу…
М а р и я. Почему все так? (Со слезами.)
И в а н ы ч. Люди…
Пауза.
Иваныч допивает чай и встает из-за стола.
М а т ь   М а р и и. Вы уже уходите?
И в а н ы ч (Матери Марии). Да, пора.
И в а н ы ч (повернувшись к Марии). В замке у Графа встретимся.
М а т ь   М а р и и.В замке.
М а р и я. Да.
 
Г у л к и й  г о л о с. Она приходит в себя.

Санкт-Петербург 2002 г. 
magtvis@narod.ru