Система веры

       Толька страдал. По его мнению, жизнь его cкладыва-лась крайне неудачно, и он совсем отчаялся. На работе то и дело возникали сложности, начальство Толькой было почему-то недовольно, хотя он старался работать в меру своих сил. Частые разногласия с женой и даже с его родителями, вводи-ли его в состояние депрессии и нервного срыва.
       В один из вечеров, когда семья улеглась спать, он сидел на кухне покуривал, закрыв дверь и открыв форточку, и рассуждал о своём невезении.
- Да-а, ёлы-палы, невезуха какая-то – думал он. – Вроде и не грешник какой, вроде стараюсь всё правильно делать, от конфликтов ухожу… И чего это вся эта ерунда привязалась ко мне? Может сглаз какой или порча? Надо бы что-то делать...
   Он автоматически то катал, то щёлкал по огрызку карандаша на столе и, глядя куда-то сквозь него, склонив голову, продолжал озабоченно размышлять:
- Надо, наверное, в церковь сходить, тётка Нюра давно советовала.  Может, помолюсь, причастие приму, она и отвяжется,  вся эта невезуха, только надо истинно верить, иначе бесполезно. Как веру обрести,  это – другой вопрос... Ну, а чё. Возьму у тётки Библию, молитвы поучу, научит она меня: что и как в церкви делать. Надо попробовать, а то уже финиш. Так и с работы загреметь можно, да и с Нинкой не лады. Он выкинул окурок в форточку. Налив стакан воды, прополоскал во рту, вылил тонкой струйкой в слив кухонной раковины, затем выпил остатки и решил идти спать.    
    На утро он встал довольно бодрый и воодушевлённый.
- После работы сразу к тётке заеду, - умываясь холодной водой и фыркая в ладони, думал он, – возьму все, что надо, и попробую. Быстро позавтракав, он побежал на автобус, чтобы, не опоздать на работу.
 
    Вечером, приехав позже, чем обычно, с каким-то странноватым выражением лица, на немой вопрос жены Нины он, несколько смущаясь, сказал оправдывающимся голосом:
- Я в библиотеку заходил, на работе напрягли – экзамены надо сдавать, я и зашёл, книжки взял.
- Ну-ну – ответила Нина и, шелестя узким халатом, ушла на кухню, где тут же хлопнула дверцей холодильника, доставая кастрюлю с супом. Резко пощёлкав пьезозажигалкой, она шумно поставила её на газ разогреваться.
    Ужин прошел как всегда скучно, и только резкий голос Нины несколько обострял и без того напряжённую обстановку.
- Ну, куда руки-то суёшь! – дёргая за ручонку двухгодовалового сына Колю.- Убери изо рта. Всё в рот тащит...
    Колька заревел. Нина, перекрикивая громкий плач, пыталась заставить Кольку замолчать.
    Толя терпеливо молчал. Он знал, что если вмешаешься, то всё может кончиться очень плохо. Скандала ему не хотелось. 
    Вечер был  скучным и однообразным. Он ни чем не отличался от преды-дущего, похожего как две капли воды.  Толино семейство, после Колькиного купания, наконец, улеглось. Когда Анатолий убедился, что Нина и Коля спят, он  достал из шкафа заветную тряпичную сумку, с которой он пришёл после работы. Тихонько, на цыпочках, он проследовал на кухню и, запершись на щеколду, положил сумку на стол и стал извлекать из неё тёткины подарки.
   Он достал толстую Библию, книжку Закона Божьего, одну большую икону с изображением Христа и две небольших: с Богоматерью и каким-то святым. Установив иконы на холодильник, прислонив их к стене, он открыл сначала, как научила тётка, Закон Божий и стал изучать терминологию, распорядок и назначение служб, и прочие религиозные понятия. В конце своего занятия Толя стал разучивать «Отче наш» и молитвы Богородице.   
- Отче наш…- шептал Толя, напряжённо сморщив лоб и стараясь весь проникнуться важностью и неким мистицизмом сказанного, - …да будет царствие Твоё, да будет воля Твоя…
   За два с лишним часа учений он изрядно устал, но был вполне доволен своими первыми результатами.
   
    Дни летели быстро и однообразно, и только родные и коллеги стали заме-чать некоторые изменения и даже странности в поведении Анатолия.
- Чего это ты мясо не ешь? – спрашивала удивлённо Нина в иные дни.
- Странный Толян стал какой-то: пиво не пьёт, в домино не играет в перерыв, наверное, решил от коллектива отколоться, – подозрительно поговаривали коллеги.
    Вечерами, когда Нина и сын Колька засыпали, Анатолий часто запирался на кухне, доставал из припрятанной сумки иконы и книги и старательно учился. В конце учёбы он читал молитвы перед иконами. Старался читать искренне и страстно, чтобы добиться, со слов тётки, «духовного просветления». Он вставал на колени, отчаянно шептал молитвы, касаясь лбом пола. 
- Ты почувствуешь, как Господь входит в твоё сердце. И жизнь совсем дру-гой станет. И ангел Господень сохранять тебя будет во всех делах твоих. И все просьбы твои услышаны будут. По вере даётся…, - вспоминал наставления тёти Нюры Анатолий.
    Чуть позже, когда тётка Нюра проверила его знания основных молитв и   подробно рассказала как себя вести в Церкви, Толя стал посещать службы в храме. Он быстро освоился в церковной общине и стал хорошо разбираться во всех церковных службах и церемониях. Толя истово молился, заказывал «за здравие», регулярно причащался и даже участвовал  в крестном ходе на Пасху.
    Дни шли за днями. Анатолий всё ждал некоего чуда, которое бы перевернуло всю его жизнь. Ему страшно хотелось обрести ту долгожданную гармонию в жизни, которая бы позволила ему почувствовать простое человеческое счастье. В один, возможно,  не самый лучший день в его жизни, он как бы решил подвести итоги за последнее время. Сидя на своём любимом стуле на кухне, поздно вечером он размышлял:
- Да-а. Пора бы уж и почувствовать благодать Господню… Нинка всё такая же – не рыба, не мясо. Постоянно орёт, Кольку дёргает… На работе всё та же канитель: все соки выжимают, а зарплата на три раза в ресторан сходить…  Васька и Мишка стали стороной обходить – думают, стукачом у начальства стал… Морально вроде и полегче стало, вроде как надёжней. Будто крыша какая появилась по жизни, ну а сама жизнь то вроде и не изменилась… Что-то не то, однако, не то.
    Толя с жадностью закурил и продолжал в своих тяжких рассуждениях пробовать зацепиться хоть за какую-то мелочь, которая поможет ему выбраться из жизненного тупика.
- В монастырь что ли уйти? Дак, тоже не выход. Ребёнка подымать надо, да и из мирской жизни придётся уйти… В церковь деньги, уж всё что мог, отдал. Не жрал толком из-за этого. Ну и?... Да-а-а. Что-то всё-таки не так.    
     Он затушил окурок в пустой банке из-под кофе, закрыл его крышечкой и поставил наверх кухонного шкафа. Затем, открыл холодильник, соорудил се-бе бутерброд с колбасой. Быстро с жадностью проглотив его, он пошёл спать, несколько успокоившись от лёгкой сытости.

     В последние дни он о многом передумал. Его восприятие мира, стало ещё более мрачным. Несмотря на наставления, батюшки Сергия и тёти Нюры о необходимости постоянных мыслей о Боге, благочестивых деяниях и трудах, он окончательно разочаровался в вере в Бога. Его надежда на чудо не оправдалась, а сила веры не повлияла на жизненные события. Толя окончательно замкнулся в себе. Религию он совершенно забросил, несмотря на жуткие предостережения тёти Нюры об искушении дьяволом, его слабоволии и ещё массе последствий, которые он, Толя, испытает, если порвёт с церковью.
    В последе время, после работы, быстро поужинав, он уходил из дома просто погулять на улице и посидеть, размышляя в небольшом сквере, расположенном неподалёку от дома.
     В один из таких хмурых, с точки зрения Анатолия, вечеров, он сидел на скамейке в сквере. Вид у него был понурый и мрачноватый.
– Добрый вечер, молодой человек, – сказал незаметно подошедший господин. – Вы не скажете, который час?
Толя поднял глаза и увидел седого человека, возраст которого было сразу, с ходу, и не определить. Одет он был очень аккуратно, приятно улыбался. В его манерах чувствовалась открытость и доброжелательность.
- Добрый вечер – ответил вяло Толя. – У меня часов нет, дома оставил. Сей-час где-то около восьми.
- Спасибо. – поблагодарил господин. – А что Вы такой грустный? С любимой поссорились?
- Да… - как бы отмахнувшись от вопроса, ответил Толя, – так. Жизнь ни к чёрту. 
Он слабо улыбнулся.      
- Никак не могу понять, что надо сделать, чтоб она хоть чуточку повеселее была. – продолжил он,  – может с горя запить что ли?
- Хм – господин удивлённо поднял брови и добавил. – Это в таком-то возрасте и хандрить. Вас как зовут?
- Анатолий.
- А меня Геннадий Степанович.
Он подал Толе руку, и они скрепили знакомство лёгким рукопожатием.
- Анатолий, скажите мне, что Вы вокруг видите? – Спросил Геннадий Степанович. - Опиши мне окружающий нас мир.
Толя замешкался от странного и неожиданного вопроса, в голове промелькнули мысли о «странном мужике, подозрительном типе и шизофренике каком-нибудь».
- А зачем это Вам? – спросил в ответ он.
- Ты не беспокойся, я просто хочу тебе помочь – сказал Геннадий Степанович. -  Просто расскажи, каким ты видишь и ощущаешь окружающий в данный момент это место, где ты сейчас конкретно находишься.
- Ну, деревья, скамейки, фонтан обшарпанный…, - начал перечислять Анатолий, вращая глазами по сторонам и как бы вновь открывая для себя этот обычный серый мир, - люди ходят, дома вдалеке…
- Всё ясно – улыбнулся Геннадий Степанович. – Ты видишь обычное, привычное окружение: постройки, ландшафт, автомобили…
- Ну да. – ответил Толя, - а что?
- Да нет, ничего – улыбаясь, сказал Геннадий Степанович и присел возле него на скамейке. – Так и должно было быть.
     А скажи-ка мне, Анатолий, как ты считаешь, вон та бабушка, что сидит на скамейке за фонтаном, видит окружающий мир таким же, как и ты?
Толя слегка задумался и ответил:
- Да, наверное. Дома ведь тё же, деревья те же… 
- Ну, а тогда скажи, пчела, во-он на том цветке, тоже также воспринимает этот мир?
Толя подумал: «вот пристал-то», улыбнулся и сказал:
- Ну, этого я не знаю. Наверное, всё же по-своему как-то.
- Да, верно. Пчела видит совершенно в другом цветовом спектре и человек для неё не существует, то есть на самом деле он существует, но она его просто не видит. Или, например, собаки. Большинство из них видит мир в чёрно-белом изображении, а муха имеет фасеточное зрение и, глядя на тебя, видит огромное количество твоих мелких изображений. Так что в природе существует неисчислимое количество миров, или можно сказать по-другому: всё живое на Земле воспринимает мир совершенно по-разному.

      Геннадий Степанович выдержал некоторую паузу, дав поразмышлять То-ле над сказанным.
      Толя заметно оживился и стал уже с интересом поглядывать на неожиданного собеседника: 
- Да-а-а. Забавненько. Ну а мне то с того что? Бабка и я видим и чувствуем в принципе одинаково?   

- Ну, с человеком не так всё просто – с готовностью ответил собеседник. - Я уж не буду вдаваться в научные теории и гипотезы. Всё дело в том, что мы гораздо сложней организованы, у нас есть эмоции и чувства, у нас более раз-витый интеллект, мы способны мыслить.
    Представляешь, ты увидел этот замечательный мир можно сказать, одномерно, нечто вроде плоской, черно-белой картинки: «деревья, скамейки, фон-тан обшарпанный», а ты попробуй увидеть краски. Настоящие, живые краски, которыми насыщен этот мир.
     Геннадий Степанович с виду даже несколько преобразился, стал говорить чуть громче и убедительней:
- Попробуй увидеть этот окружающий мир живым и многомерным. Отбрось все дурные ощущения городской жизни: этот запах выхлопных газов, эту дикую людскую суету на улицах, эту грязь, беспорядок, этот однообразный ритм жизни...
   После небольшой паузы, Геннадий Степанович продолжил:
- Я тебе  вкратце описал только маленькую часть одного из множества наших миров, в которых мы живём. В каком мире живёшь ты – решать тебе. Ты сам только что чуть-чуть окунулся в мир природы и, наверное, понял, что этот мир реально существует и является прекрасным и интересным миром, но очень многие люди не замечают его, особенно те, кто живёт в больших городах. Они просто не хотят верить в него.
- А почему не хотят-то?
- Потому, что каждый человек имеет своё представление о мире, и живёт в том мире, который: либо сам мыслями и действиями формирует, либо воспринимает таким, какой им навязывают другие. В любом случае, почти каж-дый старается жить, опираясь на один определённый и понятный ему мир. 
    Представь себе, Анатолий, для тебя это место представляет собой обыкновенный старый парк, каких, быть может, тысячи по городу, где можно слегка посидеть и расслабится. Для недалеко сидящей бабушки это – уголок живой природы: с её красотой деревьев, цветов, приятного шума воды фонтана. Ты видишь: старый обшарпанный фонтан, пустые бутылки из-под «Колы», кучу окурков и мусора. Каждый из вас живет в разных мирах, каждый может найти массу доказательств существования «своего» мира и, в общем, каждый из вас будет прав.
    Толя хмыкнул, и сказал:    
- Возможно.
Затем, чуть подумав, добавил:
- Геннадий Степанович, расскажите ещё о разных мирах интересно всё-таки понять, как наша жизнь устроена.
- Да, есть разные миры. Их бесконечное множество. Конечно, интереснее рассматривать миры с позиции восприятия именно человеком.
     Есть, например: Духовный мир. Очень многие стоят на его пороге, но не могут понять и войти в него, потому что он основан на силе Веры в Бога.
     Есть мир Материального богатства, где всё живое и неживое имеет стоимость, и где каждого вошедшего в него оценивают только по количеству этого самого богатства.
    Существует замечательный мир Искусства. Это – созидательный мир. Он отражает культурные достижения человечества не только в материальном выражении в виде вещей – предметов искусства, но в духовных ценностях: музыка, литература, народные традиции и так далее.
    Очень интересный мир – мир Политики. Этот мир очень сильно влияет на опорные миры почти каждого человека. Он очень сложен. Основой этого ми-ра является Власть. Вернее, сказать люди. Они хотят либо сами обладать Властью, либо отстаивают интересы других людей, путём формирования ми-ра Политики при помощи изменения сознания людей.
- А как это: «изменение сознания»? – спросил Толя.
- Очень просто – ответил Геннадий Степанович, - внушение, пропаганда, воздействие на подсознание через средства массовой информации: телевиде-ние, газеты, журналы…
- А-а-а. Точно. Я вот и думаю – весьма оживился Анатолий, - мы на работе с мужиками никак не можем понять: вот, вроде, для большинства всё плохо, наобещали всего и не выполняют, а люди идут голосовать за тех же самых. Они только названия у партий меняют, а суть та же.
- Тут немного другая проблема. Раньше, мы жили в другом мире, с другими ориентирами, понятиями, а сейчас в совершенно ином. Каждый человек привыкает к своему опорному миру и очень трудно бывает обрести новую опору.  Власть в те времена старалась всех людей формировать по определённому стереотипу. Каждый должен был соответствовать чьему то пониманию, каким должен быть человек, а сейчас – полная свобода, будь - кем хочешь, только не нарушай законы.    
     Геннадий Степанович рассмеялся и поправил себя:
- Надо стараться не нарушать законы.
- Да, это точно – улыбаясь, добавил Толя.
- Так вот – продолжил Геннадий Степанович, - миры пересекаются, сливаются, взаимодействуют друг с другом, но каждый выбирает только один мир, который является его опорой, хотя и другие влияют на него. Границы миров незримы и весьма условны. Войти и понять любой мир полностью можно только тогда, когда знаешь все его правила и законы.   
     К сожалению, ты Анатолий выбрал не лучший вариант – живёшь где-то между мирами, в области постоянных проблем. В какой бы возможный мир тебе не открывались двери, ты видишь  в нём только проблемы, полностью не изучаешь его, и этот мир не открывается для тебя. Ты должен определить для себя Систему веры, которая состоит из опорного мира и твоей веры в ре-альность твоего мира.      
       Геннадий Степанович как бы завершил свой рассказ. Толя, почесав заты-лок, сказал:
- Да-а. Интересную картину Вы мне нарисовали. Надо подумать.
 Он обдумывал сказанное, примерял на свою жизненную ситуацию и сразу даже не знал, что и ответить.
- Теории… Миры… Сложно как-то всё,– размышлял он. - Хотя вроде бы  сходится. В башке у меня одни проблемы и клонит меня как-то всё на мир Богатства. Вроде как будет Богатство – не будет проблем… Хотя, надо ска-зать, действительно ведь у нас в стране сейчас так: если денег нет ты – никто, а если их много, то человек. Тогда можешь закон нарушать, рабов иметь и вообще делать что хочешь. Хм… Можно и без денег конечно почёт и уважение заработать, но это на уровне бригады будет, ну в лучшем случае на уров-не завода, а за деньги можно и власть купить, и почёт, и уважение. Только дешево как-то. Придётся дело иметь с продажными людьми, им заплатишь –  начнут уважать и сделают, что захочешь, по твоему желанию, если денег не станет – совсем уважать перестанут и найдут другого хозяина… Не-е, дешёвок я не люблю и рабов тоже…
- Да-а-а, - озадаченно думал Толя, - Наверное, надо другую систему веры вы-брать. Типа: семья, любовь, природа, и работы я не боюсь. С Нинкой по-хорошему можно. Да и надо уходить от этих непорядочных, из мира Богатства, может своё, честное дело надо организовать. Недаром старые люди говорят: «Как пришло – так и ушло». Если деньги нечестно, легко придут, то также легко и уйдут, а если потом заработаны то «приживутся»…
     В Толиной голове обозначились конкретные, только ему ведомые планы. Он почувствовал, что стал обладать Верой. Верой в собственные силы и Верой в хороших людей. Он сказал уже уверенно: 
- Я подумал  Геннадий Степанович и понял кое-что. Дельно Вы мне подсказали. Я знаю, в какие миры мне податься. Буду стараться понять их, эти миры - может быть, поможет мне новая Система веры.
- Ну и хорошо, Анатолий, – заулыбался Геннадий Степанович, - я рад, что хоть как-то смог помочь тебе. Ведь мой основной мир – мир Добра и Любви.
Геннадий Степанович встал, протянул на прощание Анатолию руку и, крепко пожав её, приветливо улыбаясь, сказал на прощание:
- До встречи и в моём мире, Толя. Счастливо.
- Счастливо, Геннадий Степанович, - сказал покрасневший Толя – Буду наде-яться, что встретимся.
Он ещё некоторое время провожал взглядом удаляющуюся фигуру странного собеседника и подумал:
- Да, нелегко будет разобраться и изучать эти миры. Так и не понятно что-то то ли это ангел из Духовного мира был, то ли это просто хороший человек из мира Добра и Любви. Ну да ничего, главное я понял, что Система веры должна быть у каждого человека без неё - никуда.