Путешествие с аполлоном часть 2

        Вечером, после лёгкого ужина из брынзы, отварного риса с зелёным горошком и обязательной чашкой превосходных маслин, без которых Аполлон не садился за стол, Мария позвала меня в комнату, где висела большая карта Греции, густо испещрённая цветными фломастерами.
     - Завтра едем на Пелопоннес. Собери вещи, какие тебе понадобятся на три дня.
Взгляни сюда – Мария подошла к карте и зелёным фломастером нанесла предстоящий маршрут от Афин на остров и обратно в Афины, очертив замкнутую кривую.
      Итак, Пелопоннес:
      Бывший полуостров, ставший островом, после постройки Коринфского канала, разделившего Аттику с Пелопоннесом, сохранил множество центров античной цивилизации. Нам предстояло увидеть Эпидавр, Олимпию, Патры, пересечь на пароме пролив на участке Рио – Антирио  побывать в городе капитанов Галаксидах, увидеть Дельфы, Парнас и, минуя Ливадию и Фивы, возвратиться в Афины.
      Для меня даже одни названия звучали божественной симфонией. А что будет, когда я увижу всё своими глазами? От волнения пропал сон и я, взяв русско-греческий разговорник, подаренный Аполлоном, стала повторять, вернее учить слова: спасибо – эфхаристо, пожалуйста – паракало, добрый день – калимэра,  добрый вечер – калиспэра, как дела? – ты йинэстэ?… и так часа два, пока язык не стал заплетаться, а буквы расплываться в неярком свете настольной лампы.
       Утром случилось непредвиденное – пропал Аполлон.  Собственно, Мария знала, что он поехал на автозаправку, что в десяти минутах езды от их дачи, но уже прошло более двух часов со времени его отъезда, но он так и не появился. Мария нервничала, так как нам необходимо было засветло добраться до Нафплиона, где предстояла ночёвка в гостинице. Ездить ночью по горным дорогам  довольно рискованно, тем более, что длительная езда утомляла Аполлона и он мог заснуть за рулём.
       Появился он в начале двенадцатого, очень деловитый и, скомандовав нам быстро загружаться, сел в машину. На Марию он даже не взглянул,а она разумно оставила выяснение отношений на потом.
      Аполлон, человек по природе добрый и внимательный, первый не выдержал тягостного молчания. Обвинив нас с Марией в медлительности (а ждать он страшно не любил), своё отсутствие объяснил нежеланием терять время зря, пока мы собираемся, а сыграть в теннис, что, собственно он и сделал. И, поскольку, во всём виновата Мария, она должна немедленно его поцеловать. И потом, всю дорогу, пока мы добирались до Нафплиона, Аполлон с Марией горячо спорили, затем бурно мирились и при этом целовались, как молодожёны, не обращая на меня никакого внимания.

      Первым местом, которое хотел показать Аполлон, не считая Коринфского канала, был Эпидавр, расположенный на северо-восточном побережье Пелопоннеса. Гомер неоднократно упоминал о нём. Святилища Геры, Артемиды и Афродиты практически не сохранились, но осталась память. Добрую память оставило святилище Асклепия (Эскулапа). Похоже, что именно здесь впервые было оборудовано что-то вроде лечебницы с банями, массажем и санаториями, куда приходили жители Эллады поправить своё здоровье.
      Но особенно поразил прекрасный древний театр, рассчитанный  на 15 - 17 тысяч зрителей и обладающий уникальной акустикой. Туристы, поднявшиеся на самые верхние места, казались не больше авторучки, но внизу было слышно каждое, сказанное ими слово. Точно так же все услышали стук монетки, брошенной на сценическую площадку. Но мне тут же захотелось услышать, как звучит речь, произнесённая в полный голос.
        Словно угадав моё желание, Аполлон, находясь на самой верхотуре, предложил мне что-то прочесть. С готовностью выскочив на сценическую площадку и не обращая внимания на туристов со всего света, я стала читать первое, что пришло в голову:
«Прощай, свободная стихия! В последний раз передо мной Ты катишь волны голубые И блещешь гордою красой!».
        С первых же звуков в перепонки ударила мощь тысячи несуществующих репродукторов. Я ошалела от неожиданности, как будто раздался гром небесный. Звук был чистый, звонкий и казалось, что его слышит Вселенная. Я ощутила величайший, ни с чем несравнимый восторг…
        Люди зааплодировали.
        - Ещё, ещё! – потребовал Аполлон. Но я не посмела ещё раз испытывать судьбу. Оставалось только удивляться с каким пониманием существа  дела древние мастера использовали природные особенности ландшафта.

        В Нафплион, где предстояла ночёвка, мы прибыли вечером, когда на улицах уже зажглись неоновые фонари. Но перед этим Аполлон повёз нас посмотреть прекрасно сохранившуюся средневековую крепость Паламиды, из которой турецкий гарнизон днём и ночью контролировал город и всю акваторию, держа их под дулами пушек.  Там же, в Паламидах, в течение трёх лет томился национальный герой Греции, возглавивший борьбу греков против турецкого ига – Колокотронис .
       Пока мы с Марией осматривали крепость, Аполлон спустился в узкую земляную яму, где в полной темноте содержался и ослеп Колокотронис. Когда Аполлон выбрался из ямы , он был совершенно подавлен и долго не мог прийти в себя.
    Со смотровой площадки на крепостной стене можно было рассмотреть весь город, выросший на узкой косе, далеко выдвинутой в море, наподобие высунутого языка, у самого корня подпираемого земляной горой с крепостью, выстроенной на месте срытой макушки. Казарма и служебные помещения были выстроены таким образом, что задней стеной служила гора, скорее горный массив, который сейчас превращён в культурные плантации плодоносящих кактусов, очень похожих на колючую опунцию, хотя, вероятно, они имеют другое название.
        Море, горы, островки, живописное побережье, морской порт с судами разных калибров и разного назначения сверху казались маленькими, неправдоподобными, словно смотришь детский мультфильм. Трудно было поверить, что здесь когда-то гремели взрывы и лилась кровь.
        Господи, разве думала я, что увижу эту легендарную страну с изумительно синим морем, со множеством островков, похожих на черепашек и лягушат, вылезших из воды, чтобы погреться на солнышке? Время, как дырявая авоська, что-то теряет безвозвратно, а что-то хранит, напоминая, что прошлое. Настоящее и будущее человечества в принципе неразделимо с прошлым, настоящим и будущим самой природы, сделавшей нас такими, какие мы есть.
       Сохраним ли мы нашу природу для потомков?
       Как однажды заметила Мария, греки бережно относятся ко всему, что их окружает. Взять хотя бы бокситы, необходимые для производства алюминия. Красновато-коричневый цвет, присущий земле Греции, от наличия бокситов. Но жители городков, находящихся вблизи разработок этого минерала, воспротивились строительству алюминиевого завода, чтобы сохранить природу для потомков.
        Закончив осмотр Паламид, Аполлон повёз нас к памятнику коммунарам, установленному у дороги недалеко от городской тюрьмы. Более двадцати с лишним лет он по всей стране разыскивает могилу своего отца, политкомиссара Теофилоса (Филицоса) Сидиропулоса, павшего в неравном бою во время гражданской войны и, отрезанной головой которого, тогдашние власти устрашали население свободолюбивой Греции. Материалов об отце Аполлон насобирал на целую книгу, хотя его почти не помнит, поскольку, если отец и появлялся в родных местах, то очень ненадолго. Вся тяжесть воспитания братьев и сестёр Аполлона свалилась на хрупкие плечи матери, которой тоже не единожды грозил арест.

        Утром, осмотрев Нафплион, небольшой городок с уютной бухтой и аккуратными улицами европейского типа, ставший первой столицей, освобождённой от турков  Греции, мы отправились в Микены.
       По легенде Микены были основаны Персеем, сыном Зевса и Данаи. Золотые изделия, найденные Генрихом Шлиманом при раскопках Микен, были одной из самых интересных экспозиций Археологического музея. Но в самих Микенах, кроме груды камней, огороженных верёвкой, ничего не было. Сохранилась только часть стены из тёсанного камня и ворот, на фронтоне которых красуются два льва. Ворота так и называются – Львиные. Недалеко от городища, за оградой бывшего микенского царства случайно обнаружилась утерянная могила правителя Микен – Агамемнона, того самого, который, собрав огромную армию, вместе с Одиссем завоёвывал Трою.
       Легенда гласит, что пока Агамемнон пытался овладеть Троей, его жена нашла ему замену. Боясь мести царя, любовники сразу по возвращении его убили. Место, где  был похоронен микенский царь никто не знал. Правда, сын Агамемнона, когда подрос, отомстил за отца, убив свою мать и её любовника. Где находится могила отца  он так и не узнал.
      Лет 30 с лишним тому назад, пастух, пасший овец в окрестностях Микен, увидел, как один козёл провалился под землю. Для вызволения несчастного животного прибыли спасатели, обнаружившие, что козёл провалился через дыру в куполе богатого захоронения, спрятанного под холмом. Это и была могила Агамемнона. Купол здания, где был похоронен царь, выполнен из тщательно пригнанных друг к другу нешлифованных глыб мрамора и представлял из себя скорлупу громадного яйца, если смотреть изнутри этого яйца. Сверху – пастбище, как пастбище.

        Из Микен наш путь лежал на Олимпию, расположенную в западной части Пелопоннеса. Как по дороге пояснил Аполлон, для Олимпии, религиозного и культурного центра Эллады долго подбирали место, пока не остановились на живописной долине Посатис в Элиде. В Олимпии никогда не было гражданских поселений – там жили только служители богов.
       Большое количество туристических групп, прибывших сюда раньше, лишило нас возможности найти гида. Оставив нас отдыхать, Аполлон присоединился к одной из групп, чтобы освежить в памяти то, что уже подзабыл.
      Место, выбранное для Олимпии было, действительно, прекрасным, несмотря на отсутствие моря и гор.  Священная роща Алтис с раскидистыми, дающими много тени, деревьями, хотя за тысячелетия изменила свой облик, была просто великолепна. Здесь можно было до самого закрытия просто сидеть, дыша олимпийским воздухом и испытывая небывало высокое чувство сопричастности к тому, что здесь зародилось задолго до Рождества Христова.
      Сфотографировавшись у каменной чаши для возжигания Олимпийского огня (внутренняя часть – устройство для получения огня хранится отдельно), Аполлон повёл нас к месту, где располагались гимнастические классы, учебные помещения для боксёров, бани с парными отделениями, ипподром. Влево от центральной дорожки близко друг к другу находились храмы, установленные в честь греческих богов. От них мало что осталось. Но об их величии и красоте можно судить по оставшимся руинам.
      Храма Зевса, разрушенный до основания, с упавшими мощными колоннами, двадцатитонные блоки которых  разлеглись тут же, громоздясь друг на друга, поражают грандиозностью. Все камни промаркированы, огорожены верёвками. Хочется верить, что когда-нибудь найдётся восторженный безумец, который возьмётся за восстановление храма.
      С трепетом мы вошли на олимпийский стадион. Поле с трёх сторон окружают пологие земляные склоны, заросшие травой.  Для судей есть удобные места под открытым небом. Для остальных зрителей специально оборудованных сидений нет, но есть остатки арычной системы водоснабжения с наличием дренажа – трогательная забота о присутствующих.
      Рассказал Аполлон и только что услышанную байку. Оказывается в Олимпии тоже существовала проблема взяточничества, но боролись с этим злом также
по-олимпийски. С одной стороны от входа на стадион, на аллее героев, стояли скульптуры победителей, а с другой стороны – скульптуры спортсменов, дававших взятки и судей, бравших взятки. В те времена это был величайший позор и на эти фигуры полагалось плевать.
      Первые игры, о которых сохранились свидетельства, состоялись в 776 годы до н.э., но как мало изменились люди с тех пор!
      Побродив по Олимпии почти четыре часа, мы отправились в Патры, где предстояла вторая ночёвка.
                Патры – столица Пелопоннеса. Несмотря на то, что это высокоразвитый культурный центр с морским портом и мощным транспортным узлом, я была очарована его нарядными узкими улочками, небольшими кофейнями, где по вечерам его жители собираются целыми семьями под кронами высоких платанов. Приглушённое розоватое освещение превращает Патры в сказочный средневековый город, где все люди доброжелательны и счастливы, как дети. Я до сих пор ощущаю особую теплоту вечера, проведённого в Патрах у самого синего моря.
      Утром мы выехали в Рио, небольшой порт, где курсируют паромы, перевозящие пассажиров и  грузы с острова Пелопоннес на материковую часть Греции – Аттику.
Пункт назначения – Антирио, городок, расположенный напротив Рио.  Отсюда наш путь лежал на главный комплекс культурных сооружений Древней Эллады – Дельфы , расположенные на южном склоне горы Парнас.
      Проехав около часа по горным дорогам вдоль западного побережья Аттики, Аполлона стало клонить ко сну. Мария предложила сделать остановку в Галаксидах – городе капитанов, названного так из-за известного учебного заведения, готовящего капитанов.
      Пока Аполлон спал в машине, Мария повела меня в частный Морской музей, штат которого состоял из двух или трёх женщин, очевидно, хозяек этой квартиры, где размещался музей. В небольших, темноватых комнатах на стенах висели старинные, пожелтевшие от времени, картины, где были изображены парусники,
морские сражения и простые рыбацкие судёнышки. На высоких постаментах были выставлены деревянные, расписанные масляными красками, женские торсы, когда-то украшавшие носы парусников. На массивных крюках висели корабельные снасти, старинные якоря, цепи и прочие вещи, названия и назначение которых мне не известно.
      Галаксиды – удивительно опрятный городок, хорошо продуваемый ветрами, с узкими, мощёнными булыжником, улочками, резво сбегающими с холма к морю.
В маленький порт каждое утро заходят небольшие суда, перевозящие, живущих здесь капитанов, на большие океанские корабли, уходящие в дальние страны под разными флагами и с разным грузом. А старые «морские волки» провожают их взглядами, сидя за утренним кофе и покуривая любимую трубку.
      Похоже, что в этом порту никогда не было высоких волн, так как прибрежные строения лишь слегка отступили от моря. Но мне показалось, что и они встают на цыпочки, чтобы самим заглянуть в морскую глубь…
      Когда мы с мороженным в руках вернулись к машине, Аполлон ещё спал, а рядом с машиной сидели две собаки – необычайно красивый, серебристо-серый в чёрную крапинку, породистый пёс и молодая, добрая дворняга, пожелавшие с нами
немедленно познакомиться. Моё мороженное дворняге понравилось и мы с ней стали друзьями. Её породистый друг стоял поодаль, не поддаваясь искушению.
Брать еду с чужих рук ему не позволяло хорошее воспитание. Увидев из окошка, как мы поладили с собаками, к нам, вместе с мужем, вышла хозяйка дома, возле которого стояла наша машина. Муж – бывший моряк, лет семидесяти пяти. Эта английская пара обосновалась в Галаксидах, когда глава семейства, по состоянию здоровья, вышел на пенсию. Благодатный климат, морской воздух, здоровая греческая пища сделали своё дело. Несмотря на возраст, они оба полны жизненной энергии и радуются каждому новому дню.
        Как только Аполлон окончательно проснулся, мы продолжили свой путь в Дельфы, то поднимаясь по извилистым серпантинам к высоким перевалам, то снова спускаясь к подножиям гор, чтобы ещё не раз и не два подняться на головокружительную высоту, любуясь величественными пейзажами, крохотными горными селениями и увидеть заброшенные разработки мрамора и бокситов, легко определяемые по цвету открытых разрезов и отвальной породы. И, чем ближе мы приближались к цели нашего путешествия, тем необычнее становился пейзаж.
Горы значительно выросли, превращаясь местами в неприступные, отвесные скалы, более дикие и суровые, чем те, которые встречались раньше. Две горные цепи, идущие параллельно, образовывали глубокое, узкое ущелье, дна которого нам так и не удалось разглядеть. Относительная симметрия горных цепей наводила на мысль, что когда-то это была одна горная гряда, продольно расколовшаяся при мощном тектоническом сдвиге.
       Дельфы мы увидели издалека. Множество экскурсионных автобусов и легковых машин скопилось на нескольких стоянках, расположенных на скалистом плато горы Парнас перед главным входом.
      Стражи порядка в гражданской одежде контролировали движение транспорта и людские потоки, по давно определённому маршруту к храмам Афродиты и Аполлона, к скале Сивиллы, к Кастальскому ключу и вверх к античному театру с
великолепной акустикой, и ещё выше к стадиону, точному прообразу современных стадионов с каменными сиденьями для зрителей и специальными одноместными нишами для судей, чтобы те не перегревались на солнышке.
      По преданию пастух Корет обнаружил расселину в скале, откуда исходил поток воздуха, обладающий «воодушевляющими» свойствами. Это место стали считать местом присутствия Геи, богини Матери Земли. А грозные природные явления, как бы подтвердили присутствие в этом месте божественной силы, которой надо было поклоняться и уметь слушать и понимать прорицания, даваемые пифиями.
     Всё, что рассказано о прорицаниях, я узнала несколько позже, когда удалось  познакомиться с книгой Иоанна Константину «Дельфы». А тогда, когда я только вступала в эту священную обитель богов, я завидовала себе самой, что всё увижу собственными глазами. Но, если бы в Дельфах ничего не осталось от былого величия, сюда следовало бы приезжать ради божественной красоты и «воодушевляющего» духа, сотворённых самой природой.
      В Афины возвращались затемно, объезжая горные массивы, чтобы напоследок не сорваться в какую-нибудь незамеченную пропасть. Разговаривать тоже не хотелось, не столько от усталости, сколько от понятного желания подольше сохранить в себе чувство небывалого подъёма и восхищения увиденным, на осмысление чего, возможно, потребуется вся оставшаяся жизнь.

     Последняя экскурсия в Акрополь была намечена на ближайшее воскресенье, так как в понедельник я возвращалась домой. Честно говоря, воскресенье самый неудачный день для посещения Акрополя, так как в этот день вход бесплатный.
Как нам позже сказали, в этот день в Акрополе побывало более 10 тысяч человек.
Наверное поэтому мы подолгу стояли на солнцепёке в разных очередях, чтобы подойти поближе к памятникам и послушать русскоговорящих гидов. Стараясь не поскользнуться на мраморных ступенях, до зеркального блеска отполированных миллионами подошв, мы поднялись из Пропилей к Парфенону. Со скалы открылась удивительная панорама города, позолоченного солнцем. По мере удаления к горизонту, городские строения теряли привычные очертания, превращаясь в разноцветные камешки, словно бисерное шитьё на подоле своей покровительницы Афины.
      Глядя на город и на Парфенон, возведённый по велению Перикла, приходишь к убеждению, что Афина-Паллада никуда не ушла. Она всё также охраняет свой город, заботясь о его процветании и долголетии. Другие боги Эллады тоже никуда не ушли, а невидимые живут там же, где были их святилища. Мысль эта не нова. Она приходит в голову ко всем, кто побывал в Акрополе, Олимпии, Дельфах и в любом храме Древней Эллады, где люди поклонялись богам, где у богов были человеческие чувства и стремления, а у людей божественные помыслы, творящие чудеса.