Я не знаю, что такое любовь...

Я не знаю, что такое любовь. Верю, скоро это чувство настигнет меня. Раньше я боялась любить и быть любимой. Но теперь туман страха рассеялся, чувствую робкие прикосновения ветра и свободы. Жду, ищу, надеюсь встретить тебя. В любом прохожем или пассажире я разглядываю твои черты; аромат твоего парфюма, перемешанный с тонким кубинским запахом сигар возбуждает во мне неутолимую нежность. Я не зная твоего имени, едва различимы мимолетные черты, твой голос чуть слышно касается моей души.
Любовь поселилась в моем странном опустошенном существе, правда, ее теплые руки всегда согревали меня. Почему-то, может  сознательно, я отвергала ее воздушные прикосновения. Страшно, просто было страшно. Сейчас же, наоборот, я предвкушаю любовь. Знаю, она рядом.  Она парила надо мной в момент моего появления на свет. Даже когда врач-акушер дружелюбно, с врачебной обязательностью, хлопнул меня по иссини-розовой младенческой попке.

С нетерпением, в фантастических снах, ждала я сказочное проникновение любви в свою жизнь. Само слово раздражало, приводило в ярость, бесило своей чувственностью и опаляющей страстью. Будучи маленькой девочкой, все мечты и фантазии мои сводились лишь к одному - любить до самозабвения, быть любимой до самопожертвования. Каждая женщина, рождаясь и  взрослея, понимает свое предназначение «отдаться в руки любви», маскируя его карьерой, свободой неуверенности и инфантильным феминизмом.

Я думала, что любовь - помеха творчеству. Как же горько ошибалось мое гордое женское начало! Благодаря любви, можно написать свой лучший рассказ, поэму, картину. Пока все происходит только в моем распаленном воображении. Любовь реальная, плотская и платоническая, меня нисколько не пугает, чуточку смущает. Правда, смятение девичье вполне естественно, ведь мне только 23. А сделать надо так много: полюбить, неистово взаимно, Жизнь, его, поделиться с другими своим сказочным миром, неприлично ярким и живописным, поведать, в каких странах горячей Восточной Мечты я побывала, как роскошны мягкие ковры Счастья, пряны сладостные звуки Страсти, легки и прозрачны вышитые золотом Сны.

Влюбчивость моя границ и бесстыдства не признавала никогда. Недавно я побывала на выставке его картин (мой новый идеал мужчины, недоступен и безумно холоден, как все мраморные греческие статуи идолов красоты и силы). Конечно, он тоже прошел сквозь страстные занавеси моей юношеской любви. Любить кого-то на расстоянии - самое надежное средство от творческого уныния,  собственного одиночества и разных блуждающих мыслей, одолевающих тебя на всем пути.

Я просыпаюсь. День мой приятно ленив и монотонен своей ожидающей нетерпеливостью. Но мне приятно. Каждое утро я стремительно прибираюсь в своей комнате: пыль и паутина, не подвластные времени, появляются в углах моего дома без раздумий и приглашений. Потрепанный утренний наряд мой, похожий на престарелое обветшавшее с модой и домом привидение, утепляет промерзшие конечности и теплящуюся в теле душу.

Мне приятно от кофе, с его мелкими выточенными камешками-крупинками. Мне приятно от желтовато-белой яичницы, усыпанной сотней изумрудов мелко нарезанного лука. Мне приятно. Принимать сидя ванну, размышляя об удивительном будущем своем, прячущимся за прозрачными сетчатыми шторами. Мне приятно в сотый раз наводить порядок и искать дорогу в «Замок». Просто мне хорошо.

Гармония равновесия моего безропотного существа помогает прожить день, погружая в бездонное море вымыслов и ирреальности. Запутанные образы и пути-дорожки бытия превращают безликий белый холст жизни в шедевр импрессионизма. Если бы я умела изображать свои мечты в красках, то именно точные, тонкие, прилежные, разноцветные мазки художника-импрессиониста отобразили бы глубину и реальность моих мечтаний. Салатовые, розовые, беспечно голубые - цвета моей радости и счастья. Я жалею, что не могу одним движением плавной покорной кисти передать возбуждение, волнение, любовь, ярость. Но мне приятно всматриваться в кружащие образы, отблеском сияющие тени, придуманные мной.

Наверное, я стала бы импрессионистом, чувственным и  податливым малейшему движению воздуха и земли. Искаженный мир приобрел бы теплые дружелюбные оттенки. Моя бесцветно-белая фигура блуждает по дому, шатаясь в поисках новых героев и мыслей. Над моим столом четыре портрета: женственная Флора, в легких свисающих с плеч одеждах, опытная Джоан Коллинз, в элегантном розовом костюме, целеустремленная ... я, в черной таинственной мантии магистра, улыбающаяся ...я, веселая и задорная. Фотографии эти особым образом влияют на меня. Характер мой неустойчивый теперь сочетает четыре абсолютно несовместимых качества: женственность, опытность, целеустремленность, юмор. Они переливаются во мне, перетекая друг в друга, отражаясь на моих действиях и настроении. Наверное, в фиолетовых, золотистых, розовых и зеленых тонах черты моего характера производили бы впечатление красного вина, разливающегося медленно по венам и клеткам человеческого тела.

Я просыпаюсь. День мой приятно ленив и монотонен своей ожидающей нетерпеливостью...Жизнь лучезарно тянется. Мне хорошо. Но в моей однообразной судьбе было столько плохого, что светлые пятна кажутся просто капельками белой краски на темно-черном фоне. Ко мне возвращается одно воспоминание, кошмарное сновидение, окутавшее мое детство пеленой слез, скорби и печали.

Мне 4 года. Мама, отец и я в одном поволжском городке. Я играю во дворе со сверстниками и великовозрастными девицами, им по 9 лет,  в магазин. Меня сразу же невзлюбили: из Москвы, отец ждет повышения по службе, долго здесь не задержимся. Во дворе вонючего девятиэтажного дома ко мне относились двояко: при родителях трепали каштановый пушок, нежно называя «маленькой», наедине - били, оскорбляли, дразнили маленькую. За что меня тогда побили, не помню. Но вход шли камни, палки, жесткий репейник. Я бежала прочь, вперед, навстречу темной полосе, где небо сходится с землей и есть светлое, пенистое «море».  Спотыкаясь об камни на дороге, долго, до изнеможения, с разбитыми коленками и поцарапанными руками, бежала, бежала, бежала. Ровным забором в памяти встает лес, а, может и не лес, но в 4 года все кажется большим лесом, даже кустарник или одиноко прислонившееся, заглядывающее в окна соседей дерево  во дворе. Когда меня нашли, то сильно ругали, что убежала. Выдавать своих истязателей я не стала. С годами во мне поселилась месть, трепетная, детская и справедливая. Перемешанная с молочными мечтами стать знаменитой.

С тех пор меня преследовал сон: огромный черный ком гонится за мной, маленькой хрупкой. Пустота. Никого. Черный день. Прячусь, он настигает в самых потаенный уголках. Я - маленькая, он  - огромный. Повзрослев, кошмар этот не покинул пределы сладкой страны грез.  Уже будучи взрослым человеком, я осознала. Страх. Перед людьми. Великий, собранный, сконцентрированный, непобедимый. Каждую ночь жду его возвращения, своей победы над ним.

Вино, буквы, образы, страсть. Осенний ветер, тонкие капли дождя струйкой стекают по стенам. Страсть. Вот что мучает меня всю жизнь. Добиваться того, чего не можешь, искать то, чего не знаешь, видеть то, чего не чувствуешь. Придумывать, лгать, запутывать. Себя в окружающей паутине людских судеб и душ. Терпкий запах красного вина, размягченный пальцы. Глоток. Разливается, медленно касаясь языка, неба, гортани. Темно-красное, лиловое - клубничный сок вина.

Сон. Запоздалый, полудремный, тихий. Обжигающий, заставляющий дрожать кончики волос, раскиданных на подушке каштановыми нитями. Я, ночь, духи. Терзают меня. Туман застилает комнату, приводя в движение самые яростные желания. Темно-бордовое платье покрывает всю постель черным ворохом безнадежной страсти. За дверью разгорается огонь мрачных предчувствий, разведенный дальними мечтами. Никакого движения. Только шорох. За дверью и окном. Призраки прошлого, будущего и настоящего рвутся в мою комнату. Но я их не боюсь. Лишь испытываю немощную дрожь и хлипкое покалывание в районе живота и ниже. Вот оно, недолговечное счастье! За распахнутым окном, сквозь небесно-голубые шторы.

Я ждала тебя.

А я скучал.

Твое лицо. Неразличимо. В толпе духов, кружащих по комнате. Прикосновение твоего языка. Руки. Скользят, дотрагиваются, касаются. Пальцы. Переливаются нежностью и желанием. Дыхание. Звучит, покачиваясь в тишине. Тонет.