Моя комната

Каждая вещь помнит свое место. Каждая комната знает историю своего хозяина: горесть мук и недолгий миг сладостного счастья, усталая обреченность и долгожданная победа. Каждый дом неистово гордится своими венецианскими зеркалами, в ярко золоченных рамах, мудрыми дубовыми столами и гарнитурами английских мастеров, на протяжении веков служивших благородному семейству верой и правдой, радуя глаз.

Каждая комната моего дома - отпечаток прошедшего величия, шумных семейных вечеров, несостоявшейся любви, упущенных возможностей. Нет ни венецианского стекла, ни книг из Александрийской библиотеки, из поколения в поколения передаваемых отпрыскам. Лишь томные воспоминания взгромоздились неприятными кипами на полке шкафа, лишь болезненные утраты хранятся в сундуках и чемоданах моей скромной обители предков.

Кажется, все давно обветшало, умерло в забытых пылью и горестных воспоминаниях маленьких клетушках. Старая посуда побита временем, но бордовые гардины по-прежнему горделиво спускаются, почти закрывая огромное окно и чуть касаясь белого, выцветшего пола. Шкафы, полки, ящики, трюмо - все забито разваливающимся полу тряпьем некогда модных платьев и костюмов. Все пропахло сыростью и нафталином давно ушедших лет и потерянного времени.

Брызги. Размеренный шум воды и тихих воспоминаний просачиваются сквозь тонкие пальцы. Зеленое полотенце, похожее на диковинное тропическое растение, свисает громадными листьями и цветами с дребезжащего крючка. Скрип старых массивных дверей и дверок вновь переносит в далекое детство с царственной мебелью и разноликими гобеленами.
Комната. Голубые обои, голубые портьеры - ярко-небесное пространство моего беспокойного детства и промозглого отрочества. Синие и белые цветы давно увяли на моих любимых портьерах, а коричневые лепестки фиолетовых бутонов опали с прерывистым дыханием ледяного ветра и морозной стужи. Детская. Моя комната. Бесконечные ряды кукол, плюшевых зайцев и грозных медведей составляли мне когда-то шумную компанию. Обветшавший стол трещит от напиханных тетрадей и школьных учебный наказаний. Старый диван, клетчатый плед - свидетели бурной юношеской любви, такой чистой и безвозвратно-страстной. Здесь когда-то бушевало море одиноких страстей и переживаний, сотрясая своим плачем и стоном одинокую комнату отрочества. Предаваясь мечтам и грезам, прочитывались тысячи страниц мятежных романов и дамских журналов. Только фотографии под стеклом да вырезки из старого журнала служат болезненным напоминанием о бесцельной и бурной юности.

Пена. Ошеломляющий цветочный запах ворвался в душевую. Глубокий аромат ландыша наполнил меня забытыми фантазиями и погрузил в отдаленные уголки трепетной детской фантазии и теплую ванну.

Ясный песочный цвет. Кабинет. Полки, книги, ящики, книги, стол, книги. Разных эпох и авторов, яркий, успокаивающий кожаный переплет, пожелтевшие от сотни пальцев и лет странички мировой истории и приключений. Бумажный мир героев и героинь всегда был неотъемлемой частью моего унылого мирка. Их переживания в толстых томах заполнили все дрожащее от скуки и ознобы детство. Разваливающийся письменный стол был безучастным свидетелем моих яростных баталий с пером и бумагой. Первые стихи, первая проза - струны моей лирической арфы.

Запах цветочного мыла пьянит воспоминаниями. Словно в странном полу забытьи или полу сне бреду по длинному коридору детства, то и дело заглядывая в щелочку каждой комнаты своего обветшавшего жилища.

Хвойная комната. Зеленые обои свисают теперь длинными лохматыми клочьями и служат пристанищем клопов и рыжих тараканов, населяющих некогда пышно убранную спальню. Ветхое трюмо раскорячилось, словно мученик-подагрик от нестерпимо адской боли. Зеркало треснуло от времени, несбывшихся надежд и планов. Останки былой величественной роскоши погребены в шкафу со сломанным замком и утерянным ключом. Резкий запах пропитанного не одним дождем дерева пробирается в самые потаенные уголки души и носа. Свисающая с потолка гостеприимными объятиями паутина приветствует запустение и скорбь.

Каждая комната пропитана сырым туманом, поглощающим и превращающим в пыль буйное великолепие. Тоненький лучик света пробивается сквозь тяжелые багровые гардины, горделиво скрывающие огромное окно. Первый весенний лепесток солнца медленно скользит по бледно-белому облупившемуся полу.

Брызги. Шум воды. Просыпаюсь от минутного оцепенения. Открываю глаза. Волны белой пены заставили окунуться в мир прошлого. Моего детства, моего дома, моей комнаты.