ЛЮК

Возвращаясь с работы домой, я очень торопился. И  хотел, как можно быстрее добраться до своего жилища, чтобы вначале сытно поужинать, а потом лечь на мягкий диван и смотреть телевизор. Мне очень нравилось отдыхать после напряженного трудового дня, ощущая приятную тяжесть в животе, в котором переваривалась пища, и одновременно с этим, лёгкость во всем остальном теле. В такие минуты я чувствовал себя счастливым, думая, что в этом счастье и заключается весь смысл моего существования.
Внезапно ход моих мыслей резко оборвался. Я остановился перед открытым люком подземных коммуникаций, в который чуть было, не упал, потому что не сразу заметил, что он был открыт. Сказать по правде, меня сильно это удивило, так как такое случалось крайне редко. Обычно люки были всегда закрыты и те случаи, когда  видел их открытыми, можно было пересчитать на пальцах. В последний раз это случилось, если я не ошибаюсь, семь, или восемь месяцев назад. Тогда  я ехал на автобусе и заметил на тротуаре открытый люк, из которого вылазил какой-то мужчина, вероятней всего служащий подземных коммуникаций. Меня давно уже интересовали эти люки. Я подозревал, что они являются входом в иной мир, находящийся где-то глубоко под землёй и таящий в себе множество загадок.  Иногда, в своих фантазиях, я залазил в такой вот люк и исследовал бесконечные подземные ходы, открывая множество интереснейших тайн. Но это происходило только в мечтаниях и мне, конечно же, хотелось когда-нибудь на самом деле спуститься туда и оказаться наедине с таинственной неизвестностью. Однако удобного случая как-то не представлялось.
И вот теперь, стоя перед открытым люком, я размышлял не долго. Со всей решимостью, которая появляется у человека в наиболее ответственные моменты жизни, я  быстро оглянулся по сторонам и, не заметив людей могущих мне помешать, резво  спустился в проём, очутившись совсем  ином, загадочном и, на первый взгляд отталкивающе нечистом мире. Здесь было темно, сыро и прохладно. Кроме журчания воды слышался отдалённый тонкий писк. Вытащив из кармана фонарик, который всегда носил с собой в ожидании подходящего случая, осветил им пространство вокруг себя.  Сердце так и замерло у меня в груди. Серые, в потёках, стены  напоминали о чем-то таком, о чем  никак не мог вспомнить. С нависших труб  капала жидкость. Но самое главное, впереди виднелось тёмное пятно, уходящего в неизведанное, туннеля. Я так и ликовал, от непередаваемого восторга, возникшего из-за ощущения загадочной таинственности, в атмосфере которой я, вот так, нежданно-негаданно, очутился вдруг.
Не думая, для чего  все  это делаю, но внутренним чувством осознавая, что  мне это необходимо, я пошёл вперед. Чувство это было  какое-то необъяснимое и подсознательное. Даже тогда, когда  лежал  на диване и смотрел телевизор, порой возникало некоторое внутреннее стремление к чему-то  такому вот этаковому, которое нельзя было осознать мозгом. Вот это самое этакое и манило сейчас меня в сыром туннеле. Я почти был уверен, что оно ждёт меня  где-то там впереди.
В свете фонаря, я различал много интересного. Всевозможные трубы и вентили торчали из серых стен потолков и пола. Иногда даже попадались конусообразные агрегаты непонятного назначения.  Их непонятность меня почему-то смущала.  А вообще в детстве мне часто снились подобные туннели, и тогда, помню, я всегда просыпался охватываемый  непередаваемым мистическим ужасом.  Теперь же, как  ни странно, не испытывал совершенно никакого страха, и даже наоборот, проникся неимоверной смелостью и решимостью дойти до цели.
Вскоре я заметил, что  конусообразных агрегатов становилось, словно грибов в осеннем лесу, все больше  и больше.  К тому же  на них стали появляться компрессы. И хотя странность этих компрессов  меня заинтересовала, я по-прежнему, не замедляя шага, продолжал идти вперёд. Еще через  некоторое время я обратил внимание на свисающие  с трубопроводов  темно-бурые щупальца, количество которых так же постепенно увеличивалось. Они извивались и угрожающе  тянулись  ко мне, стремясь, вероятней всего, обвить меня со всех сторон и задушить.  Но сила света, исходящая из моего фонарика, не давала им сделать это.  Я знал, что эти щупальца представляют серьёзную опасность для жителей города. По канализационным трубам  им иногда удаётся пробраться в жилища людей и творить там свои темные дела, когда какой-нибудь ничего не подозревающий человек принимает ванну, или удовлетворяет свою физиологическую потребность в туалете.
Чтобы не омрачать своё путешествие по подземному ходу, я старался не думать об этом, но под ногами все время шныряли туда-сюда, похожие на хорьков, маленькие зверьки  с круглыми ушами.  Порой щупальцам удавалось схватить кого-нибудь из них, после чего раздавался предсмертный пронзительный писк несчастного животного, и оно погибало. Мне были симпатичны эти зверьки и, случалось, когда  видел их в смертельных объятиях, я успевал    навести на щупальце яркий луч фонарика и тогда, оно, вздрогнув, отпускало 
свою жертву. И та, в свою очередь, радостно повизгивая, удалялась вприпрыжку прочь. Я чувствовал  некоторое удовлетворение, когда небольшим поворотом руки, удавалось спасти такое вот маленькое неразумное существо. И ещё я думал о том, что стало бы со мной, не будь в руках  фонарика. Поэтому  щупальца вызывали  у меня  все более неприятное ощущение, переходящее в омерзение.   И холодные отвратительные мураши пробежали  по спине и подкосились даже не какое-то мгновение ноги. Но, однако, я быстро нашел в себе силы успокоиться и обрести внутреннее душевное равновесие. Уже ничто не могло воспрепятствовать моему продвижению вперед.
Внезапно в подземелье возник, не понятно, откуда, густой туман. Мне становилось всё трудней передвигаться и одновременно спасать от мерзких щупальцев  маленьких созданий. Пронзительных предсмертных писков животных, становилось все больше. Они не давали  сосредоточиться и адекватно оценить ситуацию. В какой-то момент я понял, что определённые силы стали препятствовать моему продвижению вперед. Они стремились, во что бы то ни стало остановить меня и, по возможности, даже уничтожить.  Правда, я не совсем понимал, чем им мог помешать, и почему они меня начали преследовать. За этим определенно скрывалась    некая тайна. Но, впрочем, я знал, что такое может произойти и, поэтому с ещё большей решимостью прибавил шагу.  Тут же  произошли благоприятные  изменения. Видя мою решимость, определённые силы отступили, и туман постепенно рассеялся.
Вскоре впереди я увидел   силуэт человека. Подойдя ближе, я разглядел мужчину среднего роста и возраста, одетого  в элегантный темно-серый костюм, белую рубашку и галстук.  Стоял он перед конусообразным агрегатом и накладывал на него компресс. Щупальца совсем не тянулись к нему, и, казалось, совсем не замечали. Меня же удивило не само пребывание его здесь, а то, чем он занимался. Подойдя, ближе я поприветствовал его и спросил, что он тут делает. Медленно повернувшись ко мне,  и спокойно глядя в глаза, он мягким баритоном ответил, что выполняет свою функцию.
- Но зачем? – не успокаивался я.
- Надеюсь, когда-нибудь, вам удастся это узнать, – опять с той же мягкостью ответил
господин, после чего повернулся и с прежней тщательностью стал делать свою работу.
Я, было, хотел задать ему ещё пару вопросов, но, осознав определенную их бессмысленность, передумал, решив больше не задерживаться и продолжить свой путь.
Не знаю, сколько я шел и, хотя время теперь для меня протекало несколько иначе, чем на поверхности, но по тускнеющей лампочке в фонарике, я понял, что батарейки, рассчитанные на строго определённую продолжительность работы, начали садиться, а это означало, что иду я довольно долго. Щупальца все сильней извивались и тянулись ко мне,  заслоняя порой дорогу. Из многочисленных боковых проходов туннеля всё чаще раздавались устрашающие звуки, от которых стыла кровь в моих жилах.  И когда лампочка совсем потускнела, и щупальца начали уже цепляться за моё тело, стремясь обвить меня со всех сторон и задушить, я  быстро достал свой запасной фонарик "жучек", работающий без батареек.  Работая кистью, я стал выжимать энергию, которая из механической преобразовывалась в электрическую. Фонарик зажужжал, и  яркий луч света ударил по надвигающимся чудовищным щупальцам, после чего те  мгновенно отпрянули как ужаленные.  Я улыбнулся и с облегчением вздохнул, представив, что могло со мной произойти.  Вскоре я ещё больше обрадовался, увидев впереди свет. Щупальцев становилось все меньше, а устрашающие звуки из боковых проходов все тише. Стены подземного туннеля постепенно менялись и переходили из серых и шершавых в приятно-оранжевые и гладкие. Света становилось постепенно все больше и, вскоре, щупальца совсем исчезли – существовать они здесь, уже не могли.
Но тут меня подстерегала новая опасность – зверьки. С исчезновением щупалец они почувствовали себя вольготней и шныряли туда-сюда с непомерной резвостью и интенсивностью. Значительно увеличилось и их количество. Если раньше они бегали  по одному, или по двое, то,  теперь осмелев,  пробегали целыми стаями. Вначале они только присматривались ко мне и принюхивались.  Но, быстро осмелев, стали покусывать меня за ноги, пробовать, так сказать, меня на зуб. Им это понравилось. И хорошо, что я был обут в  толстые рабочие ботинки, которые им были не прокусить. Но на этом шустрые зверьки не остановились. Ещё больше обнаглев, они с разбегу подпрыгивали и цеплялись зубами  за брюки.  Мне приходилось встряхивать и отбивать их ногами в сторону. Они отлетали, словно футбольные мячи,  быстро отходили от удара и с новым, ещё большим остервенением, набрасывались на меня. Становилось все трудней от них отбиваться,  тем более что количество их постепенно росло, и мне  не осталось ничего другого, как пуститься наутёк.  Разъяренной гурьбой зверьки бросились за мной.  Я бежал  и опасался даже оглянуться, чувствуя позади себя безудержную массу животных, стремящихся меня разорвать на куски  и поглотить. Их было сотни, или тысячи и они все прибывали и прибывали  из всевозможных лазеек, нор  боковых проходов. И думал я о том, как нелепо погибнуть,  когда твоя цель уже так близка. И еще, корил себя в эти минуты за то, что спасал этих жутких созданий от смертоносных щупалец.  А теперь приходится улепетывать от них со всех ног, и сомневаться в том, останусь ли жив, после этого. Надежд на спасение совсем  не оставалось, я видел  себя уже  бессильно рухнувшим на пол  и тут же облепленным со всех сторон мерзкими зверьками, которые в слепой ярости вгрызаются в мое тело. Это было ужасно, и силы стремительно покидали меня. Но тут пришло неожиданное спасение. Силы провидения не оставили меня. Впереди я увидел железные скобы лестницей уходившие наверх.  Вот она, та лестница, про которую пели "Свинцовый Дирижабль", успел подумать я. Не раздумывая больше,  подпрыгнул и стал быстро взбираться наверх, в круглый проем. Зверьки последовать за мной уже не могли. Правда, двое, или трое успели вцепиться зубами в мою штанину, но это не могло мне повредить. Без особого труда  я встряхнул их с себя, и те, с пронзительным визгом, упали  вниз, где тут же были безжалостно растерзаны своими  же недавними товарищами.
Наконец зверьки остались внизу, а вверху меня поджидало неизведанное, которое манило с ещё большей силой. Я быстро карабкался по ступенькам, желая поскорее добраться до этого неизведанного, и ощутить всю полноту таинственного удовлетворения. И, вскоре, оказался перед люком, заслонившем мне дорогу. Это был вход в неведомый мир, в который, через несколько мгновений, мне предстояло войти.  На секунду я засомневался: а удастся ли мне  открыть этот люк. Не слишком ли я самоуверен, надеясь вот так без особого труда и не спросясь разрешения, проникнуть туда, куда не каждому дано.  И не постигнет ли меня наказание за мою самоуверенность. Но сомнения одолевали меня не долго. Мне удалось быстро найти  в себе силы отбросить  их как ненужный мусор.  И полностью успокоился, когда от лёгкого нажатия моего плеча, люк плавно открылся, впуская меня  в манящую неизведанность.
Первым, что я увидел, открыв люк, было  черно-синее небо сплошь усыпанное, поражающей своей яркостью и красотой, звёздами. Они переливались всеми цветами радуги,  вызывая у меня непередаваемый восторг. Я смотрел на них как завороженный и силился вспомнить, где мог видеть их раньше.   Это было не простое звездное небо, очертания созвездий, видимых с земли, мне хорошо были известны. Звёзды были неестественно яркими и цветными. Некоторые даже мигали и создавали определенный узоры, содержащие в себе  некий таинственный, имеющий огромное значение, смысл, все время ускользающий от моего понимания,  куда-то в бесконечность. Всё это было просто до невозможности родным и знакомым, и приходилось даже удивляться, как  я его не узнаю. Напрягая всю свою память, стараясь вспомнить, где это небо мог видеть раньше, до меня внезапно дошло, что было это со мной в далёком детстве, можно даже сказать, младенчестве, когда я лежал на руках у матери кормящей меня молоком, и мой взгляд, в то время, был направлен в небо, которое было точь в точь такое, как и сейчас. Тогда оно для меня было родное и близкое, и я просто не мог предположить, что оно может быть другим.  Теперь я понял, чего не хватало мне и к чему стремился я всю свою жизнь. Конечно же, не самого этого неба, а нечто более всеобъемлющего и большего, чем оно. Да такое большее, что если б это можно было б осознать, то тогда не пришлось бы морочить себе голову над всем остальным. Понятно, что это только видимая форма того, что всегда находится выше любого понимания и к которому  каждый из нас рано или поздно придет.  И как только я это понял,  звёзды на небе начали постепенно увеличиваться в размерах и превращаться в огромные, сверкающие разными цветами, шары, излучающие непомерную внутреннюю энергию. Я знал, что эта энергия проникает в любую точку Вселенной и способна в любой момент уничтожить её, словно комара на потолке. Но я, так же, знал что этого, пока,  не может произойти.
Шары-звёзды постепенно и неуклонно росли и вскоре заполнили собой весь небосвод, трансформировавшись в необъяснимые климампусы. Они продолжали все сильней и сильней сверкать и искриться, и все вокруг заполнилось феерическими красками, словно одновременно вспыхивало тысячи фейерверков. Стали слышаться мягкие и таинственные звуки Вселенской музыки, которые наполняли все мое сознание теплом и спокойствием. Феерия приближалась к своему наивысшему пику, и уже биллионы огней горело и искрилось вокруг. И тут внезапно началось такое, которое невозможно даже описать. И поэтому, к сожалению, мне на этом  придется оборвать свое повествование…