Сказ про Фому Емельяныча и Мышку-волшебницу

Алексей Анисимов
СКАЗ ПРО ФОМУ ЕМЕЛЬЯНЫЧА
И
МЫШКУ-ВОЛШЕБНИЦУ
Музыкальная сказка

СЦЕНА ПЕРВАЯ

На сцену с грохотом и воплями выбегает Емельян Панкратич. На голове его - чугунок, и поэтому не мудрено, что Емельян падает. За Емельяном выбегает его сынок - Фома Емельяныч, спотыкается об отца и тоже падает. Через минуту оба приходят в себя.

ФОМА - Тятька! Тятенька! Емельян Панкратич! Батя! (Стучит рукой по чугунку, который все еще на голове у Емельяна).  Ты жив там, или опять помираешь. Батя, молока хочется.
ЕМЕЛЬЯН - (Садится и чешет через чугунок затылок.) Ну, Фома, вот, кажись, я и прозрел.
ФОМА - Батя, кушать хочется, а чугунок у тебя на кумполе. Пойдём Зорьку доить.
ЕМЕЛЬЯН - Всё, говорю, прозрел я! Отдоился!
ФОМА - Чего?
ЕМЕЛЬЯН - А того. Как нонче меня Зорька в очередной раз между  глаз засветила, так я сразу и понял - пора тебе, Фома, невесту в дом привести!
ФОМА - Емельян Панкратич, ты чего это, а? (Опять стучит по чугунку)  Зорька тебя куда-то не туда засветила, или ты заболел? Я тут, понимаешь, языки латинские изучаю, да законы всякие химико-физические, а он меня жениться заставляет! Да жена мне со своими подушками да ватрушками всю науку поломает! Ни  в жизнь не женюсь!
ЕМЕЛЬЯН - Не женишься?
ФОМА - Не-а...
ЕМЕЛЬЯН - Вот тогда  ты и питайся своей наукой вместо молочка парного! А  я... (Пытается снять с головы  чугунок) А я...  Кажись, тятьке твоему ухи мешают....
ФОМА -  (Замечает маленькую мышку, сидящую прямо перед ним на полу.)  Тихо, батя, тихо...
ЕМЕЛЬЯН - Чего тихо? Ухи больно.
ФОМА - Мышь... (Вдруг хватается за чугунок, срывает его с головы отца и накрывает им мышку.) Готово!
ЕМЕЛЬЯН - Ой!
ФОМА - Готово, батя! Отбегалась, серая!
ЕМЕЛЬЯН - (С кулаками набрасывается на сына.) Чего готово?! Ты же мне чуть ухи не оторвал!
ФОМА - Подумаешь... Зато я мышку поймал!
ЕМЕЛЬЯН - Дожили! Вместо кота Васьки сами мышей ловим! А была бы у тебя жена. Да она бы! Да мы бы... Всё, Фома, решено!
ФОМА - Чего решено?
ЕМЕЛЬЯН - Как во всех сказках отцы поступали, так и я поступлю!  Первая же девица, которая войдёт в нашу избу - она и станет  твоей  женой законной!
ФОМА - (Смеётся) Ну, батя, тогда я до самой смерти своей холостым останусь. Я ведь всех невест в округе таблицей умножения распугал, они теперь нашь дом за версту обходят.
ЕМЕЛЬЯН - А вот мы поглядим!
ФОМА - Да гляди не гляди.... Чего с мышью-то делать?
ЕМЕЛЬЯН - Чего? Да знамо дело - чего! Того!..
ГОЛОС МЫШКИ  - Отпустите меня, люди добрые, на волю, а я вам  за это Зорьку подою, и ужином накормлю...
ФОМА - (Испуганно озираясь по сторонам.) Ох ты! Батя, это ты говорил?
ЕМЕЛЬЯН - Не я...
ФОМА - А кто?
ЕМЕЛЬЯН - Кажись, вот она... (Показывает на чугунок.) Мышка-то, говорящая... Чудеса...
ФОМА - Чудеса? Емельян Понкратич, вы - деревня! Довожу до вашего сведения, что чудес на свете нету.
ЕМЕЛЬЯН - Нету? А это что?
ФОМА - Это? Это - галюцинации.
ЕМЕЛЬЯН - Галюцинации? Эй, мышка, а ну-ка скажи ещё чего-нибудь для таких вот неверующих!
ГОЛОС МЫШКИ - Не губите меня, люди добрые, пожалуйста. А я вам добром отплачу.
ЕМЕЛЬЯН - Ну что скажешь, учёная твоя душонка?
ФОМА - Опять галюцинации.
ЕМЕЛЬЯН - Ну , теорема ты Пифагорская! (Стучит по чугунку.) Эй, мышка, ты кто будушь-то?
ГОЛОС МЫШКИ - Я - мышка-волшебница. Хотела на людей  посмотреть, да вот в вашу мышеловку и попалась.
ФОМА - А я не верю! Глупости всё это! Фокусы!
ЕМЕЛЬЯН - (Даёт сыну подзатыльник.) У!!! Глаза бы мои тебя не слышали! Ты вот чугунок-то  приподними, тогда и увидишь, как  мышка нас кормить-поить будет. Правда, мышка-норушка?
ГОЛОС МЫШКИ - Даю вам слово моё волшебное. Буду хозяйкой  для вас послушною, сколько пожелаете.
ЕМЕЛЬЯН - Эх, повезло нам, Фома Емельяныч! Поднимай чугунок скорее.
ФОМА - А не подниму!
ЕМЕЛЬЯН - Чего? Это почему это?
ФОМА - А потому что чудес на свете нету!
ЕМЕЛЬЯН - А ну-ка подними посуду, бестолочь!
ФОМА - Ни за что! Всё это обман и фантосмагория!
ЕМЕЛЬЯН - (Хватает за ухо сына.) А!!! Ты ещё и сквернословишь, негодник! А я вот тебя ремешком  приглажу. (Случайно пинают чугунок. Мышка исчезает.) Эй! Мышка! Где она? Мышка?! Никак - зашибли! Где ты, норушка?
ФОМА - Нету!!! Я же говорил - нет её! Эх ты, тятька! Это нам с голодухи  голоса мерещутся! А чудес как не было, так их и...
МЫШКА - (Появляется в образе девушки.)  Погоди торопиться, Фома Емельяныч! Чудеса - они какими были, - такими и остались.
ЕМЕЛЬЯН - Ох ты, дева ненаглядная!
ФОМА - Да... Так она ж не из нашей деревни...
ЕМЕЛЬЯН - Здраствуй, девица-раскрасавица! Скажи нам гостьюшка, кто ты будешь? Как тебя звать величать?
МЫШЬ - Здравствуйте, Емельян Панкратич, здраствуйте Фома Емельяныч. Я и есть та самая мышка, которую вы чугунком поймали. Теперь я ваша должница.
ЕМЕЛЬЯН - (Наконец-то приходит в себя от изумления.) Вот и славненько! Вот и чудненько! Значит так... Сперва-наперво нужно нам нашу корову Зорьку подоить, да молочком поужинать.
ФОМА - Погодите, погодите! Батя, ты чего?! Это что же получается - ты так сразу и поверил, что это - та самая мышь?! А где у неё хвост?
ЕМЕЛЬЯН - Фома, ты чего? Ты чего глупости-то задаёшь? Она что, сейчас она тебе сразу свой хвост должна показывать, да?
ФОМА - А хоть бы и так! Может быть это не мышь, а обыкновенная девка?
ЕМЕЛЬЯН - Да, да, да... Эх, мышка, жаль что ты мышка, а не девка... А то бы женил я на тебе своего оболтуса... А чего, дочка, можеть - того... Выйдешь за моего сынка ?
МЫШКА - Я бы рада, Емельян Панкратич, да боюсь, что Фома Емельяныч не согласится.
ФОМА - Конечно, не согласится! На каждой обманщице женится - проще в речке утопиться. Пока не докажешь, что ты и есть та мышка-волшебница - никаких свадеб. Но доказать ты этого не сможешь, потому как спросить не у кого - кто ты есть на самом деле. Так что ищи дураков в другой деревне.
МЫШКА - А если мы спросим у кошки - кто я?
ЕМЕЛЬЯН - Да, если мы у кошки спросим?
ФОМА - (Смеётся.) Ну, если вы у кошки спросите, спрашивайте, пусть она вам промяукает. Только нет таких словарей, чтобы переводить с кошачьего языка на человеческий.
МЫШКА - А мы попробуем справиться без словарей.
ЕМЕЛЬЯН - Точно!
МЫШКА - Придется, Фома Емельяныч, сделать для вас одолжение, да сотворить чудо.
                Пусть каждый, кто войдёт  в сей дом -
                Любая живность божья, -
                Ответит русским языком
                Фоме скорее - кто я!
                Собака, кошка, таракан-ли...
                Все заклинание слыхали.               
А  теперь, Фома Емельяныч, кликните сюда кошку, пожалуйста.
ФОМА - А нету у нас кошки!
ЕМЕЛЬЯН - А ты кликни соседскую!
ФОМА - А вот как бы ни так! Больно нужно! Вам нужно - вы и кличьте!
ЕМЕЛЬЯН - Ага! Опять ты, Фома, на скандал нарываешься! (Выталкивает его за дверь.) А ну-ка бегом за кошкой! Извиняй, дочка, сейчас мы кошечку доставим, да этого Фому в чудеса поверить заставим.

Оба убегают за кошкой.

 СЦЕНА  ВТОРАЯ
  (Появляется Мышь - Папа)

ПАПА - Ох, дочка, чего же такое ты затеяла! Бежим скорее отсюда, не к добру все твои превращения. С людьми жить ой как сложно, а с твоим добрым сердцем тебе ещё труднее будет.
МЫШКА - Прости меня, папенька, но уж очень мне хочется среди людей пожить. Да и Фома Емельяныч давно мне люб. Тяжело им с отцом без женской-то руки в доме.
ПАПА - А обо мне, дочь, ты подумала? Как мне без тебя жить в одиночестве?
МЫШКА - А я к тебе в гости приходить стану. Да и не виновата я, что такой вот родилась - мышкой волшебницей с человеческим сердцем.
ПАПА - Ну, дочка, коли так, ставлю я своё условие. Если до заката этот Фома не назовёт тебя Мышкой - Волшебницей, то не бывать по твоему. Лишу я тебя чар твоих волшебных. Не могу я допустить, чтобы  моя кровиночка с таким в чудеса неверующим  навсегда осталась. Сказал я своё слово, и значит быть по моему! Прощай, дочка, а может быть  и до свидания...
МЫШКА - Стой, батюшка... Эх, папенька, что же ты со мной делаешь... Как же мне такого неверующего за один вечер в чудеса поверить заставить? 

 Папа - Мышь уходит.

  СЦЕНА  ТРЕТЬЯ
Появляется Емельян Панкратич.

ЕМЕЛЬЯН - А вот и мы, девица раскрасавица. (За дверь.) Колбаской её, Фома, колбаской заманивай. Кысь, кысь, кысь...
ФОМА - (Появляется.) Эту колбаску, батя, я бы лучше сам съел. Обидно, батя, что из-за какой-то обманщицы приходится продуктами швыряться. Кысь, кысь, кысь... Вот и ваша киска... Кысь, кысь... Ой!!! Это кто это?! (Появляется кошка Мурка в женском обличии.) Тётенька...
ЕМЕЛЬЯН - Сам ты, тётенька... Надо думать - это и есть киска...
ФОМА - Не-т... По научному, это - обман зрения...
МУРКА - И у меня, похоже, опять - обман зрания... Н-да... Вот вы меня колбаской заманили, а я как дура - поверила. Фу, мышами-то у вас как воняет... Заманили меня, и молчат... Пойду я, пожалуй.
ЕМЕЛЬЯН - Простите, мерси, как вас звать величать?
МУРКА - Будто вы не знаете! Меня вся улица уж сколько лет Муркой кличет. Соседи, вы чего, своих деревенских не узнаёте?
ЕМЕЛЬЯН - Ды-к, узнать вас как-то трудновато...
МУРКА - Да Мурка я. Хотя, честно скажу, имя у меня пакостное. Какое-то оно легкомысленное. Да и хозяин мой, - как меня видит, всё про какую-то Мурку в кожанной тужурке мурлычет. Песенка его - оторви и брось. Ну чего вы на меня все так внимательно смотрите?
ФОМА - А... О... У...
ЕМЕЛЬЯН - Оробели мы малость. Первый раз вот так с кошкой запросто калякаем.
МУРКА - Так чего робеть-то? Как кирпичём в меня швырять - небось - не робеете, а как поговорить - так потеете...
ЕМЕЛЬЯН - Ну что, Фома, скажешь? Это-ль не чудо? Вопрошай теперь у кошки про мышку.
МЫШКА - Про какую мышку? Про эту? А чего про её вопрошать? Вон, расселась - как в гостях. Ни меня ни вас не стесняется.
ЕМЕЛЬЯН - Ага! Чуешь, Фома, чем пахнет?
ФОМА - Чем?
ЕМЕЛЬЯН - Кажись, свадьбой...
ФОМА - Ну нет, батя! Теперь мне нужно доказательство, что вот это - кошка Мурка.
ЕМЕЛЬЯН - Не смеши народ, Фома. Чего ещё доказывать?
ФОМА - А я вот кликну сюда сейчас нашего пёсика Барбосика. (Бежит к окну  и в него кричит.) Барбоска! А ну, кобелина, ко мне бегом! Нужно тут с одной Муркой разобраться.
ЕМЕЛЬЯН - Ладно, Фома, ты с кошками разбирайся, а мы пойдём  с коровой Зорькой разберёмся. Пойдём, Мышенька, мне на него смотреть противно, как он от чудес шарахается.

Емельян и Мышка уходят.

МУРКА - Да ты, сосед, не трясись. Мне и самой  непривычно, что я вот так с вами общаюсь. Я же с людями привыкла по-другому, где селёдку сопру, где сардельку. А теперь прямо и стыдно за всё это, хочется извинения попросить. (Поёт песню.)


СЦЕНА  ЧЕТВЁРТАЯ
Появляется Барбоска.

БАРБОС - (Видит кошку в человеческом образе и страшно поражён.) Вот те раз! Кошка по-человечьи говорит... (Удивляется своим словам.) Вот те два... Я и сам - говорю как человек. Ничего не понимаю... Как говорит  сосед дядя Вася - ситуация подозрительная. Интересно, а петь я смогу? (Пытается запеть.) Я встретил вас и всё такое... Получается!!! Вот только дальше я слова забыл!
МУРКА - Ну ладно, ладно... Очумел совсем, блохастый! Тебя вон, хозяин звал.
БАРБОС - Хозяин? Это какой-такой хозяин? Не люблю я этого слова - «хозяин». Как говорит дядя Гриша, ну, - который живёт через дом - всех хозяев в одна тысяча девятьсот семнадцатом году расстреляли, но буржуев осталось много.
ФОМА - (Осторожно.)  Эй, гражданин, а вы - кто?
БАРБОС - Мы - кто? Мы-то, понятно кто. Мы - собачка Барбос, и неплохая, между прочим, собачка. А вот ты, Фома, знаешь ты кто?
ФОМА - Кто?
БАРБОС - Ты  - нехороший человек.
МУРКА - Ты, Барбоска, полегче... Полегче...
БАРБОС - А чего - полегче? Он меня, между  прочим, постоянно костью дразнит, и палкой бьёт. А я ему за это правдой служу. Я ему такие песни по ночам пою! (Воет.) Вот, порой, пою песню и думаю - вот стать бы человеком! Я бы тогда, перво-наперво Фому из дома выгнал.
ФОМА - Да ну?
БАРБОС - И вот, кажись, наконец-то, я - человек! Ну, Фома, прощайся с домом...
ФОМА - Чего?
БАРБОС - Того! Того, говорю! Всё, Фома, я тебя лишаю твоего наследства в свою пользу. Станем мы теперь с Емельяном Понкратичем жить душа в душу. Он мужик мировой, в чудеса верит как ребёнок. Опять же - сказок знает много.
МУРКА - Ты  Барбоска, мечтать-то мечтай, да нос не задирай.
БАРБОС - А тебя, Мурка, я в жёны возьму. Я тебя давно знаю. Ты хоть малость плешивая, но шустрая, и рыбу ловишь резво.
МУРКА -  Ты, вислоухий, совсем рехнулся, или как?
БАРБОС - Ты, Мурка, молоко любишь?
МУРКА - Ну, люблю...
БАРБОС - А знаешь, сколько их Зорька молока даёт?
МУРКА - Сколько?
БАРБОС - Два ведра. Тебе ведро, мне ведро, ну, дедушке нальём чуток...
ФОМА - Эй! А чего это вы тут моё молоко делите!?
БАРБОС - Молчи, Фома! Теперь ты обездоленный! Теперь ты у меня в гостях, а я... Я теперь от радости песни петь буду, и на гармошке играть.
ФОМА - Тятька! Тятенька! (Убегает.)

            (Барбос поёт песню и играет на гармошке.)

МУРКА - (Смотрит в окно.) Ну вот, кажись  и допелись. Фома с Емельяном Панкратичем бегут, у обоих в руках вот по такому дрыну! Ты, Барбоска, как  знаешь, а я, пожалуй, пойду...
БАРБОС - (Бросает петь. Испуганно.) Дрын - дело гиблое... Эх, прощайте мои мечты...

Мурка и Барбос убегают.

СЦЕНА ПЯТАЯ
Появляется Фома. В руке у него палка.

ФОМА - Вот я вас сейчас... Эй, вы где? Никак, в окно сиганули? (Заглядывает во все углы. Его вдруг осеняет.) А может их и не было совсем? Может это я спал и мне такой сон странный приснился? (Ложится.) Точно! Сплю я! Сейчас придёт батя, и я проснусь окончательно.
ЕМЕЛЬЯН - ( Входит.) Ну, где они, твои притеснители?
ФОМА - Тихо, батя, чего разорался?
ЕМЕЛЬЯН - Чего, тихо-то?
ФОМА - Сплю я. Дай сон досмотреть!
ЕМЕЛЬЯН - Какой сон?
ФОМА - Да вот - про говорящих кошек да собак.
ЕМЕЛЬЯН - Не понял...
ФОМА - А чего понимать-то? Нам, батя, вся эта чушь приснилась про кошек-мышек, а мы как дураки и поверили.
ЕМЕЛЬЯН - Приснилось?
ФОМА - Ну!
ЕМЕЛЬЯН - А если возьму я дубину?
ФОМА - Дубина - это не доказательство. Это только способ доказательства, и он, батя, способ этот - варварский. Архаизм это!
ЕМЕЛЬЯН - Эй, Мышенька, подь-ка сюда.
МЫШКА - Чего звали, батюшка? (Входит.)
ЕМЕЛЬЯН - (Фоме.) А это кто - тоже сон?
ФОМА - Это - девка.
ЕМЕЛЬЯН - А откуда она, по-твоему, взялась?
ФОМА - Почём я знаю? Наверное, ты её и привёл, чтобы над сыном поиздеваться. Вы с ней сговорились, а я страдать должен?
ЕМЕЛЬЯН - (Берёт в руки палку.) Ну, пора тебя, Фома, ото сна пробуждать!
ФОМА - (Вскакивает и пятится.) Батя, ты чего? Это не правильно, с дубиной на спящего сына.
ЕМЕЛЬЯН - Ничего, в жизни много не правильного...
МЫШКА - Погодите, Емельян Панкратич, давайте разберёмся! А вдруг и вправду - Фома Емельяныч спит?
ЕМЕЛЬЯН - Да ты что, дочка, не видишь, что он над нами издевается?
МЫШКА - А вдруг - не издевается?
ФОМА - Да, а вдруг я не издеваюсь? Может у меня сон такой  крепкий? Может я лунатик?
ЕМЕЛЬЯН - (Замахивается.) А может ты марсианин?
МЫШКА - А давайте сделаем мы с вами вот как: пусть Фома Емельяныч ложится и дальше почивает. Как проснётся, так проснётся.
ФОМА - (Обрадованно ложится на кровать.) И это правильно! Лучше спать, чем всякие кошмары наблюдать.
МЫШКА - А мы с вами, батюшка, ужинать сядем. Скоро уж закат наступит, и мне пора будет с вами распроститься.
ЕМЕЛЬЯН - Эх, мышка, жалко мне с тобой будет расставаться. Ну да ладно, наливай молочка, что ты надоила.
ФОМА - А я?
ЕМЕЛЬЯН - А ты - спишь. И спишь - крепко!
МЫШКА - (Разливает молоко по чашкам.) Вкусное у вашей Зорьки молоко.
ЕМЕЛЬЯН - Да уж. Молоко что надо. Мы с тобой сколько сможем - сами выпьем, остальное собачке да кошке, да соседям раздадим.
МЫШКА - А Фоме оставим?
ЕМЕЛЬЯН - Да разве станет он молоко пить, которое мышка надоила? Скажет - оно не настоящее. Не верит парень в чудеса, и всё тут.
ФОМА - Вот ведь, думают - я и впрямь сплю...
ЕМЕЛЬЯН - Бормочет чего-то... Набегался парень, намаялся...
Голодный спит.
ФОМА - Может молочка оставите...
МЫШКА - Пейте тятенька ещё, да и я тоже ещё себе налью.
ЕМЕЛЬЯН - Ох, и хорошо идёт молоко. Так мы с тобой и сами всё выпьем.
ФОМА - Эй, вы чего это так много пьёте?
ЕМЕЛЬЯН - Тихо, Фома, тихо! Спи!
ФОМА - Да как же тут спать, если в желудке пусто?
ЕМЕЛЬЯН - А у тебя и в брюхе пусто, и в голове не густо! Спи!
ФОМА - (Вскочил.) Да как тут спать, если вы так громко кушаете?!
МЫШКА - (Протягивает Фоме кружку.) Отведайте, Фома Емельяныч, молока, раз проснулись. Молоко вкусненькое, свеженькое...
ФОМА - Ну, я и не знаю, соглашаться ли?
ЕМЕЛЬЯН - Ломается ещё, паразит! Пей уже!
ФОМА - Ну, если тятька приказывает... (Пьёт.) Ничего, напиток, натуральный, молоком пахнет. (Протягивает кружку.) Согласный повторить.
ЕМЕЛЬЯН - Достаточно! Иди физику свою учи, а мы ещё кого-нибуть молочком угостим. У нас живности говорящей теперь - завались. Послушай, мышка, а тараканов можно говорить заставить? Уж больно мне охота на говорящего таракана глянуть.
ФОМА - Чего на него глядеть-то? Таракан - он и есть таракан.

СЦЕНА ШЕСТАЯ
Неожиданно из-под стола появляется в человеческом образе таракан. Фома с Емельяном от испуга падают в стороны.

ТАРАКАН - Здрасте пожалуйста!  Наконец-то и про тараканов вспомнили! Мы тут под столом уж сколько лет сидим, ждём, когда нас людьми признают, да к столу пригласят, -  а они только-только догадались! (Кричит под стол.) Эй, братцы, айда к столу!
ФОМА - Стой!!! (Чуть не плача кричит под стол.) Стоять. (Таракану.) Ты чего здесь ракомандовался?! Батя, гляди, это же таракан!
ЕМЕЛЬЯН - Да ну?! А может нет? Чудес же на свете нету! (Таракану.) И много вас таких под столом томятся?
ТАРАКАН - Сотни с полторы будет. Да вы нас не бойтесь, мы - народ смирный. Есть, правда, среди нас пачкуны, которые норовят в тарелку свалиться, но это с кем не бывает. Порой и человек носом в тарелку клюёт, а уж таракана то, чай, простить можно. Ну чего, я не понял, звать народ-то к столу?
ФОМА - Я тебе позову! Я тебе позову! Тятька! Ты чего, старикан, над сыном измываешься?! Ты чего таркана за стол сажаешь?!
ЕМЕЛЬЯН - Так ты признаёшь, что это таракан, и он - говорящий?
ФОМА - Знаешь, батя, ты как маленький! Кто же таракана не признает?
ТАРАКАН - Да уж! Порода наша заметная! Нас с другими зверями спутать очень трудно! Даже старушка какая слепая, и та - увидит нас и визжит от радости: «Таракан, таракан»! И подпрягивает, как первоклашка какая - на одной ножке! Но, это... Соловья баснями не кормят...
ФОМА - Соловей? Какой ты соловей?!
ТАРАКАН - Я вижу, народ сомневается. Зря.

Неожиданно для всех поёт очень красивую песню.

ЕМЕЛЬЯН - Ну, таракан тараканыч! Спел - почище соловья! Смотри, Фома, вот - насекомое - а поёт похлеще Шаляпина! А ты... От тебя ни музыки толковой, ни песен. В нашем доме все музыкальные, даже тараканы, а тебе, наверное, в детстве оба уха медведь отдавил.
ФОМА - Не надо было этого медведя в дом пускать. Вечно у нас, вон - подозрительные личности.

Бой часов.

МЫШКА - Вот и наступила пора прощаться. Весело мне у вас было, да не по-нашему, Емельян Панкратич, вышло.
ЕМЕЛЬЯН - Эх, Фома, тютя ты тютя! Такую девку упускаешь!
МЫШКА - Прощайте, Фома Емельяныч.
ФОМА - Вы, это, погодите прощаться-то! Вы чего, таракана так и оставите - таким большим и говорящим?!
ЕМЕЛЬЯН - А пусть остаётся! Мы с ним вместе петь станем, когда я по Мышке загрущу.
ТАРАКАН - А чего, я согласный! Я всегда пою с большим удовольствием!
МЫШКА - Да вы не беспокойтесь, Фома Емельяныч... Эх, была не была! Сделаю я ещё одно чудо! Научу я, Емельян Панкратич, вашего сынка петь лучше, чем поёт таракан.
ФОМА - Да ну... Чего издеваться-то?..
МЫШКА - Пение - наука не сложная. Пение - наука душевная. Просто напрст - нужно чуть-чуть в чудеса поверить. Вот я сейчас петь стану, а вы, Фома Емельяныч, попробуйте мне подпевать. Да только не сразу пробуйте, а когда поверите что сможете.
ТАРАКАН - Не робей, Фома. Чувствуется, Мышка своё дело крепко знает.
ЕМЕЛЬЯН - Не подкачай сынок! И забудь ты на время про свою физику. Тут ведь не голова - душа требуется.

Мышка начинает петь песню о любви, Фома, неожиданно для всех красиво ей подпевает. Допевают песню дуэтом.

ЕМЕЛЬЯН - Браво! Браво, Фома Емельяныч!
ТАРАКАН - Ну, растрогали... Как в опере...
ФОМА - (Смущаясь.) Да я чего? Я ничего... Это не я... Это - Мышка-Волшебница. (Кланяется Мышке.) Спасибо тебе, Мышка Волшебница за то, что ты моей мечте заветной помогла осуществиться. Ведь я с детства мечтал научиться петь красиво, да только никому об этом не говорил.

Начинает дрожать дом, Таракан испуганно бежит под стол.

ФОМА - Ой. чего это, а?
ЕМЕЛЬЯН - Это ты, Фома, наверное, опять чего-то не то сказанул?
МЫШКА - Успокойтесь, Емельян Панкратич! Сын ваш слово сказал заветное, назвал он меня Мышкой-Волшебницей, и значит...
ЕМЕЛЬЯН - Погоди, Мышка, я сам договорю! Значит, можешь ты теперь за сынка моего, в чудеса поверившего, замуж идти? Угадал я, или нет?
МЫШКА - Угадали, Емельян Панкратич. Да вот только, согласится ли на это Фома Емельяныч?
ФОМА - Так я чего?.. Я - ничего... Я, как и все, девушек певучих люблю, потому как - хорошая песня - науке не помеха.
ЕМЕЛЬЯН - Ты, Фома, не крути! Говори конкретнее!
ФОМА - Ну... Жениться так жениться. Только вот насчёт чудес, которые тут происходили, это, понимаешь ли, подозрительно...
ЕМЕЛЬЯН - Тихо, Фома, тихо! Подозрение - мать учения...
МЫШКА - Вы, Фома Емельяныч, сомневаться, конечно, можете, да вот жизнь - она ведь сама по себе - чудо чудесное.
ФОМА - И то - верно!
ЕМЕЛЬЯН - Эх, быть свадьбе! Постойте, постойте, так не честно!
ФОМА - Чего не честно?
МЫШКА - Может быть, мы, Емельян Панкратич, чего не так сделали?
ЕМЕЛЬЯН - Сегодня все пели, даже таракан! А я? Я тоже петь хочу!
ФОМА - Так запевай, тятька!
МЫШКА - А мы вам подпоём!


К О Н Е Ц