Кризис. 3. - мы

...музыка, прыгающие по стенам  и   лицам огни прожекторов, освещенная сцена, на которой танцевала у стойки раздевающаяся девушка.
Полумрак зала,  в густом сигаретном дыму  видны  силуэты людей . И какое -то тонкое напряжение витает в воздухе.
 Мы были немного пьяны –это уже  наш третий ресторан за вечер, хотя все началось с простого ужина на троих, которым мы хотели отметить  большую покупку и моё возвращение
...как всегда бывает у русских, простой ужин  превратился в большую пьянку.
Мы были уже изрядно накачены спиртным, но хотелось  все больше и больше. И обстановка вокруг нас должна была становиться все острее и острее.
 Мне нужно было прийти в себя после восьмилетнего отсутсвия,  а им сбросить напряжение, которое накапливалось неделями в этой тяжелой гонке борьбы за выживание. Им хотелось получить удовольствие от денег, которые они зарабатывали весьма успешно,  хотелось  забыть то ощущение  постоянной неудовлетворенности настоящим, хотелось расслабиться и в то же время почуствовать что- то новое, более сильное чуство, которое они испытывают каждый день.
Тут это сделать можно было.  Тут чувствовали твои деньги и поэтому делали все, что бы они, эти деньги, как можно больше оставались в этих стенах.
Для этого все вокруг было   максимально удобным для посетителей –полумарк, музыка, мерцающий свет, который не давал сосредоточится на чем-то конкретном, вокруг тебя постоянно суетилисьо полуголые аппетиные  официантки, которые  меняли  пепельницы,   фужеры, поправляли скатерти,  подливали  в бокалы мартини и спрашивали –не нужно ли нам чего, а когда не было официанток,  подходили девушки –стриптизерши, которые сходили со своего подиума и прилипали к тебе своим  напудренным телом  так  что  кружилась голова и ты влюблялся в  каждую  девушку, мечтал  о ней, но они менялись, как картинки в калейдоскопе, оставляя после себя тонкий запах духов и ощущение  чего- то незавершенного, чего- то такого, что невозможно было понять, да и понимать уже не было ни сил, ни желания –все вертелось перед глазами,  они не  запоминались ни лица, ни то, что пили, ни то, сколько и кому каждую минуту давали денег. Я пил уже  мало,  но голова шумела и в висках  молоточком билась вена –то ли от  уже выпитого, то ли от нескольких пачек выкуренных  сигарет. Иногда бросал взгляд на свои часы и удивлялся тому,  как быстро бежит время –  мы собирались провести тут с часок, не больше, но прошло уже  четыре, а уходить из этой обволакивающей паутины,    не хотелось.  Девушки, танцующие вокруг тебя, на тебе, были удивительно хороши и весьма профессиональны в своём владении телом. И их было жалко, оттого, что таким молоденьким , симпатичным приходиться так  зарабатывать деньги, но отрезвлял их  холодный и расчетливый взгляд, в котором было явная оценка твоей пьянности,  и  прикидывание того, как бы тебя ещё расшевелить, что бы ты вытащил свой портмане и  засунул купюры   им за тонкую резинку трусиков...
Сначала было неудобно и непривычно сидеть, когда перед тобою и над тобою извивается тонкая девушка, казалось, что все, кто был тут, смотрит только на тебя, некуда было деть руки и они то  висели  как плети, то как бы небрежно лежали на спинке соседнего стула. Но потом стало уже невозможно сидеть так и казаться безучастным ко всему происходящему и я попробовал провести рукой по  телу девушки- сначала одним пальчиком по спине, а потом всей рукою. Кожа у неё была холодною и шелковистою... . «Но я же за все плачу!» - мелькнула мысль и она придала силы и следующие девушки  были    уже  такими близкими и родными, но за несколько часов калейдоскопа тел  это так утомило всё, что хотелось только домой, в тишину и покой.
Чтобы женщина, с которой  мы пришли, не скучала,  и ей было интересно,  мы заплатили деньги мальчику – стриптизеру,  симпатичному, невысокому пареньку.  Он отрабатывал деньги на совесть и как мог отвлекал её от того, что бы она не зацикливалась на девушках, которые танцевали вокруг её мужа, подливая ей все время все больше и больше мартини, но она не пьянела и ещё больше сгорала от ревности  успокаивалась только тогда, когда его оставляли в покое.
Когда деньги, которые у нас были, кончились, а  шел уже пятый час утра,  мы  вывалились на улицу. Еще было темно.
Шофер спал на разложенном сидении машины.
Было непривычно тихо.
Однако в ушах стоял гул то ли от выпитого, то ли от того адреналина, который   мы получили за последние двенадцать часов...