7845

               
                Судьба имеет кольцевидную форму.             Раскрытых колец не допускается и ошибка совершённая на одном витке должна быть исправлена на другом
               УК Галактики ст.1         
                1
Иногда я не знаю кто я. Иногда возникают сомнения. Для короля это странно, но временами приходят загадочные видения, совсем не похожие на тот мир, в котором мы живём. Обычно это случается ночью или под утро, когда наше зелёное солнце медленно выбирается из болота, что начинаются сразу за папирной рощей. Советник, в таких случаях, говорит, что это гнилые духи туманят разум и прописывает порошок из сушеных лапок рогатого куантибу. Глотать эту горечь ужасно не хочется, но он настаивает, говорит, что так надо для народа и я соглашаюсь. Тем более что видениям снадобья не мешают и в следующую ночь всё повторяется….

Король Даркан поднялся с ложа. За ночь пол вымерз, покрылся серебристым инеем, и покрывало сотканное из миллиона шкурок маленьких пушистых окату упало на ледяной камень. Окату самые живучие в мире существа и одеяло, обжёгшись о холод принялось карабкаться обратно на кровать. Несколько минут король наблюдал за его тщетными попытками, потом вздохнул и подошёл к окну.
Прозрачные роговые пластины мощных тати, что только на прошлой неделе вставили в проёмы уже успели потускнеть и двор был виден плохо. Король подумал о том, что большинство его народа не может позволить себе такую роскошь как прозрачный панцирь тати и не заделывает окна вообще ничем. В домах от этого постоянно гуляет гнилой и холодный ветер с болот, а ночью, когда всё же приходится закрывать проёмы плетёнками из береса, жилища превращаются в маленькие склепы.
Тяжёлые двери за спиной короля скрипнули и вошёл советник Сакарр.
- Сегодня ночью асаки утащили двух человек, - продолжая смотреть в окно, произнёс Король.
- Мой повелитель, как всегда узнаёт новость первым, - в голосе советника послышалось разочарование, и Король горько усмехнулся.
- Как это могло случиться? - спросил он и подумал: «теперь советник снова примется искать несуществующего информатора, который успел побывать здесь раньше него». Король знал, что убеждать слугу в том, что никто не роет под него яму бесполезно. Он бы и сам, на месте Сакарра не поверил в то, что является правдой, и никогда никому не рассказывал какую боль иногда приходиться терпеть. – Так как же это случилось, - опять спросил король.
- Караульный на северной башне забыл свои обязанности и покурил дурманящей травы туики. Его глаза перестали видеть происходящее и четверо асков смогли подкопаться под стену. Мужчина и мальчик в крайнем доме умерли мгновенно. Звери даже не удосужились утащить их тела в болота и сожрали прямо на месте. Там ещё была женщина, но ей повезло. С вечера она ткала одежду и так устала, что заснула прямо за станком в соседней комнате. Аски сначала её не нашли, а потом прибыли солдаты и они не успели забрать несчастную в свои логова.
- Кого-нибудь из зверей поймать удалось?
- Да мой король. Одного солдаты убили дротиками, а один в цепях дожидается твоего решения.
Король ещё раз посмотрел через мутное окно  и наконец-то понял, что это за серая землистая масса шевелиться в дальнем конце двора у самой стены. Ещё он понял, почему ночью, до того, как пришли видения, боль в его голове была особенно сильна – это означало, что умирал ребёнок.
- Хорошо, посмотрим, - сказал король и кивком приказал советнику следовать за собой.
На улице озорничал резкий холодный ветер, но даже его злые порывы не могли развеять вонь, что исходила от зверя. Король немного поморщился и спросил советника:
- Так воняет только боевой аск. Как солдаты его поймали? Они никогда не сдаются.
- Совершенно справедливо мой повелитель. Всё произошло случайно. Яд на дротике, что всадили в него, оказался испорченным. Я проводил расследование, и капрал рассказал, как это получилось. По его словам в общем военном доме с прошлого года осталась амфора с полузасохшим смолянистым ядом. Ваше величество конечно помнит, что до того как была изобретена такара мы пользовались смолой дерева саки, так вот этим веществом, случайно оставшимся в казармах и полуиспорченным, один новобранец по ошибке намазал свой дротик. Именно этот дротик попал в зверя и вместо того чтобы убить, на некоторое время обездвижил. Новобранец уже наказан, а амфору с негодным ядом я приказал выкинуть за стены.
- Немедленно отмени своё решение. Амфору разыскать и доставить в мои покои, - от слов Короля советник споткнулся и, чуть приотстав, спросил.
- Мой повелитель, я могу узнать зачем нам нужен яд который не убивает?
- Подумай, - Король раздражённо махнул рукой, - и, иди, не мешай мне.
Уходить с такими объяснениями советнику не хотелось, но до пленённого аска осталась пара шагов, а всем известно, что на таком расстоянии ни один человек, конечно кроме Короля, боевую вонь долго выдержать не может. Стараясь не дышать, Сакарр поспешил в город исправлять свою ошибку. Уходя, он что-то прошептал, но Король его слов не услышал.
 
Я не знаю кто я не только из-за видений. Во-первых, я не помню своего детства. Советник говорит, что моим отцом был великий Окасо, а в юности я любил сладкие плоды тики. Может быть и так. Не помню. Первое, что возникает перед глазами, когда пытаюсь восстановить прошлое – пустая улица, грустные дома и звон в ушах. Постепенно улица наполняется народом, звон сменяется говором, и ко мне тянутся сотни рук…. Всё. Дальше провал и Король.
Советник говорит, что это воспоминания о болезни. Тогда меня укусил лесной жук той и два дня я был в бреду. Не знаю – может это и правда. Наверное, действительно яд подействовал на мозг, и я забыл всё, что было, до того как он попал в организм. Может быть…. Хотя нет. Откуда тогда мне известно об этом мире больше чем любому из моего народа? Кто сказал мне, что там, дальше, за болотами начинается степь, а потом пустыня? Ведь я знаю это наверняка, как и то, что слово пустыня непонятно здесь ни одному человеку кроме меня. А море!? Однажды я сказал советнику, что хочу перебраться через болота и дойти до моря, что за пустыней. Бедный, я так и не смог объяснить ему, какое оно - море! Он сразу поверил, что я понимаю бессвязный рёв асков, а в то, что воды в нашем мире намного больше чем суши поверить не смог. Так кто же я?

Король остановился перед зверем. Серая туша напряглась, безобразные бугры мышц заходили под грубой волосатой шкурой, а массивные лапы, заканчивающиеся перепончатыми когтями, подобрались для броска. В узком черепе зверя шевелился примитивный разум, и через один подслеповатый глаз выплеснулись волны ненависти.
- Подойди ближе человек. Моя цепь слишком коротка. Так я тебя не достану. Подойди, если ты воин.
Для солдат охраняющих зверя это прозвучало как монотонный глухой рык, но король знал и сделал ещё два шага вперёд. Четыре рога аска, острых как бритвы и скрученных в огромный бур коснулись его груди. Безгубый рот твари распахнулся и обнажил три ряда шиповидных зубов. Солдаты замахнулись ядовитыми дротиками, но ноги зверя неожиданно подломились, из пасти выплеснулась синяя пена, и он рухнул на землю.
- Зачем вы опять покинули свои болота? – спросил король, наклонившись к хрипящему и всхлипывающему телу.
- Ты король. Я думал это легенда. Я не верил, что ты существуешь. В болотах стало мало еды. Мои братья голодают. Мы взяли у вас всего одного и ещё одного не доросшего. Разве это преступление?
- Я знаю, что вы едите своих, но мы так не делаем. У нас это преступление, а ты пришёл к нам. Ты будешь наказан. 
- Что значит наказан? Не понимаю. Ты убьёшь меня? Я не боюсь.
Король наклонился к вонючей морде.
- Я знаю, что ты не боишься. Ты будешь жить. Мы тебя отпустим.
Зверя пробила судорога, он протяжно завыл, и Король почувствовал волу животного ужаса, исходящую от серой туши.
- Не делай этого, - аск задыхался страхом, и его слова были почти не слышны.
- Ты боишься мести рода, - не спросил, а констатировал Король. – Боевой аск в плен не сдаётся, и презрение братьев для тебя хуже смерти.
- Ты многое о нас знаешь.
Король хотел сказать: «а ты обо мне», но спросил.
- Какого ты рода?
- Я и мой брат, которого убили сегодня ночью, принадлежим клану великого Шаоми. Мой род будет мстить. Ты великий, но даже твоей силы не хватит, чтобы противостоять моему племени.
Король задумался.
Через каменную стену, огораживающую двор перепрыгнул маленький чик. В этом году в окрестных лесах их расплодилось огромное количество и иногда, спасаясь от тати, они забегали в город. Люди забавных зверьков не трогали и подкармливали пряными семенами коби.
Чик сложил на шее задние прыжковые ноги и пробежал по двору на передних, более коротких и менее сильных. Прошмыгнув в центр группы солдат, что по прежнему наблюдали за разговором Короля со зверем, он доверчиво потыкался смешной мордочкой в карман каждого и наконец увидел аска. Истошный вопль разорвал воздух, и, мгновенно выбросив задние ноги, испуганный чик выпрыгнул со двора.
- Хорошо, я подарю тебе смерть, - сказал Король зверю, - но при одном условии. Хочешь?
- Смотря, что ты попросишь.
- Ничего такого чего бы ты мог стыдиться.
- Хорошо. Только давай покончим с этим прямо сейчас.
- Нет. Тебе придётся подождать. Но не сомневайся – обещание я выполню, - Король развернулся и, не обращая внимание на протестующее рычание зверя, пошёл к воротам.
Город встретил его вечной слякотью мостовых и улыбками прохожих. О ночном происшествии на улицах уже знали, и на лицах горожан читалось ожидание. Король шёл по улицам, заходил в лавки торговцев, здоровался с зевками и знал, что от него хотят. За желание отомстить людей он не винил. В такой день как сегодня трудно быть милосердным и люди улиц не обязаны прощать. Это крест Короля, его обязанность и расплата.
Из открытых дверей булочной пахло хлебом. Чумазый мальчишка выставил на низкий подоконник огромную корзину горячих лепёшек и как видно собирался закричать что-то призывное и завлекательное. Увидев Короля, он смутился, запустил пятерню в кучерявую макушку и покраснел. Король остановился, взял верхнюю лепёшку.
- Как тебя зовут? - спросил он мальчика.
- Таки, - ответил тот и зачем-то добавил – Я продаю хлеб.
- Хлеб, который печёт твой отец, - уточнил Король.
- Дедушка, - насупился малец. – Отец погиб в прошлом году. Он был солдатом.
- Его убили аски?
- Да, он защищал деревню Дора Камаста и его убили.
Король поднёс лепёшку к лицу, вдохнул тёплый, вкусный запах. Вонь зверя ещё не ушла из его лёгких, и аромат хлеба действовал как лекарство. Хотелось дышать и дышать – чувствовать силу земли и теплоту человеческих рук. В хлебе жило солнце, и оно было не такое, как висело в небе – не холодное и зелёное, а горячее и золотое.

Почему я уверен, что солнце должно быть цвета хлеба? Каждый день я вижу его зелёный блин и лишь в видениях оно как эта душистая лепёшка. Откуда я знаю, что правильно второе? Для этого мальчика, его деда, для всех вокруг я не просто Король – почти бог. Мои решения непогрешимы, мои слова – непреложная истина, но разве это я имею на это право, если сам не знаю кто я? Если иногда кажется, что всё вокруг одна большая ошибка? Если сейчас, когда все уверены, я колеблюсь?

За спиной короля прогрохотала трёхколёсная повозка. Старый тасав впряжённый в деревянные оглобли еле переставлял ноги и возница немилосердно подгонял его кнутом из колючего бонка.
- Сколько стоит весь твой хлеб, - спросил Король у мальчика.
- Восемь туи, - ответил тот, и глазёнки под непослушной шевелюрой блеснули надеждой. «Если сейчас Король возьмёт всю корзину, - подумал мальчик, - то целых полдня будут свободны и дедушка отпустит в кузню Оты посмотреть как куют настоящие мечи».
- Ты знаешь, что случилось сегодня ночью? – спросил Король.
- Аски убили Сакирра и его отца.
- Ты знал Сакирра.
- Не очень. Это же другая улица. На прошлой неделе мы с ними дрались. Но всё равно…. Говорят, одного аска солдаты поймали? Дедушка сказал, что его сегодня на площади забьют камнями.
- Так сказал твой дедушка?
- Да.
- Что ж, он наверно знает. А пока вот тебе десять туи и возьми свою корзину, отнеси в мой дом. Там во дворе привязан аск, о котором ты слышал. Покорми его хлебом.
 Мальчик недоумённо посмотрел на короля. Он не мог поверить в то, что услышал и растерянно теребил полы затёртого халата. В одном месте ткань от старости поползла, и мальчик засунул палец в образовавшуюся дырку.
- Я не пойду, - сказал он и от волнения сильно потянул материю. Раздался треск, и в расширившуюся прореху полезла подкладка.
- Ты веришь своему королю? - спросил Король.
- Я верю…, но не пойду. Можешь меня казнить.
- Разве я когда-нибудь кого-нибудь казнил?
- Нет…. Но я всё равно не пойду.
- Иди мальчик, - из темноты дома показалась ссохшаяся фигура старика. – Тебе сказал Король.
- Спасибо уважаемый, - Король поклонился старику. – Как тебя зовут?
- Это забыл даже я. Все зовут стариком, и значит это так. Хотя сейчас Король сказал «уважаемый». Может люди, действительно, станут меня уважать? Зайди в мой дом Король.
Прихватив корзину, мальчик побрёл по улице, а Король перешагнул порог.
В таких домах он бывал не раз. Стены из сыпучего кардолита, а на полу плетёный берес, тот самый, что ночью поднимут на окна и, что не очень спасает от стужи. Сейчас лето, лёд в питьевых баках к полудню оттаивает, а зимой в этих домах не на много теплее чем на улице. Люди греются у дымных очагов и счастлив тот, кто смог запастись горючим камнем. Тепла от него намного больше, чем от простых дров и горит он намного дольше. Жалко, что зимой его добывать нет никакой возможности – почва промерзает настолько, что даже самый хороший меч не в силах отщипнуть от неё ни кусочка.
Зимой в этих домах приходится туго. Единственное утешение – можно не бояться нападения асков. Они потому и живут под гниющей водой тёплых болот, что не выносят холода. Даже летом пару дней на суши для зверя смертельно, и это единственное что позволяет людям выжить.
 Старик усадил короля к низкому столу, разлил по чашкам горячий отвар туми, положил хлеб.
- Ты решил оставить аска в живых? - спросил он.
- Нет, - ответил король. – Это было бы для него бесчестием. Но публичной казни не будет. Это бесчестие для нас.
- Люди так не думают. Последний раз поймать аска удавалось много много лет назад, когда правил твой прапрадед. Мой отец рассказывал, как это было. Зверя приковали на площади, и толпа его растерзала. Мужчины стояли в стороне, а женщины и дети били его камнями, ножами, ножницами для стрижки куки. Вся площадь была залита вонючей кровью, и это был праздник. Твой дед стал легендой.
- Да, а потом была война. Многие мужчины погибли, а те женщины и дети навсегда сгинули в болотах. Знаешь, старик, что происходит с человеком, когда он попадает в болото?
- Этого не знает никто, так как никто ещё оттуда не вернулся.
- Я знаю старик. Там люди умирают долго и страшно. Перед смертью они испытывают унижение и страшную боль. Я не хочу этого для своего народа.
- Но большего позора, чем не отомстить врагу не может быть!
- Да, я знаю – так думают люди.
- А я знаю, ты уж прости меня король, что война всё равно будет.
- Почему ты так думаешь? Последние десять лет люди только и делают что убивают асков, а аски убивают людей. Это стало для нас обычным и никогда не приводило к большой войне.
- Это так мой король, но я слышал, что в этот раз поймали аска – воина. Для них это неслыханное оскорбление.
- Ты многое про них знаешь?
- Нет, Король. Ты знаешь больше, а я лишь слышал легенды. Может быть в них правда, а может и нет.
- А что они говорят?
- Что говорят? Разное. В одной так в другой эдак. Но кое в чём схожесть есть.
- Расскажи.
- Да дело в том, что как ни крути, а с асками мы одной крови. Много-много лет назад наша земля была не такая как сейчас. Солнце на небе висело горячее, как самый большой огонь очага, и зимы были похожи на самое жаркое лето. Летом же люди ходили раздетые, и их кожа меняла цвет. Это было хорошее время - дети много смеялись, а взрослые глядя на них были уверены в своей старости.
Лесные звери тогда тоже были не такие как сейчас. Конечно, они делились на охотников и жертв, но ни одни зверь не думал напасть на человека. Люди были очень сильны. Они много знали и постоянно переделывали всё окружающее, так как им этого хотелось. Это была ошибка, - старик замолчал, начал подливать в чашки кипятку, но Королю не терпелось.
- И что же?
- Случилась беда. Из-за чего именно всё произошло не совсем ясно – толи человек поспорил с человеком, толи просто по неосторожности, но в один чёрный день люди погасили солнце. Да-да они были так могущественны, что смогли это сделать. Конечно, солнце не пропало совсем, но три долгих дня его не было видно, а потом оно стало такое как сейчас. Оно сделалось не просто холодное, а зелёное и это была самая большая беда. Люди начали болеть. Больше всего болели дети, а те что рождались появлялись на свет с признаками зверя.
Пострадали все. Многие растения и животные погибли, а те что остались стали непохожи на самих себя. Они сделались ужасны и самое главное у них появился яд. Ты, король, сам знаешь, что сейчас нет практически ни одной твари, что не истекала бы ядом. Но и это не самое страшное.
Постепенно со временем в некоторых местах земля провалилась, и образовавшиеся бездонные ямы заполнились дождевой водой. Дожди в те времена шли постоянно и были не такие как раньше, даже не такие как сейчас. С неба лились потоки грязной тёплой жижи и из неё произошли болота.
Да это было страшное время. За первый же год зелёного солнца погибли почти все люди, а те которые смогли выжить перестали улыбаться. Они убивать друг друга за кусок мяса, за глоток чистой воды. И причиной тому был не только голод и не только жажда.
Поскольку именно на болотах было теплее всего на третий год зелёного солнца, все оставшиеся в живых перебрались поближе к этой отвратительной жиже. Она согревала, в ней водились огромные, безобразные, но съедобные твари. Люди думали, что это спасение и опять ошибались. Наш первый Король, имя его уже позабыто, на двадцатый год зелёного солнца заметил одну ужасную вещь. Медленно но верно люди превращались в подобие зверей. У них начинали расти рога, тело раздувалось, а мозг усыхал. Они постепенно разучились любить и всё больше стали ненавидеть. Люди становились чудовищами, и виновато в этом было болото, его тёплая ядовитая вода.
- Я не хочу превратиться в зверя. – сказал тот кто стал нашим первым королём. - Лучше замёрзнуть в лесу. Я ухожу. Кто хочет, может пойти со мной.
С королём ушли всего девять человек. Они долго бродили, пытались прижиться то в одном месте то в другом и наконец нашли вот эти холмы полные горючего камня. Он стал их спасением, и здесь было решено основать город. К тому времени, трое из первых девяти человек, что ушли с Королём, погибли от холода и звериных когтей, но за то к группе прибилось сначала шестеро новеньких, потом ещё двенадцать, потом ещё. Как оказалось, в лесах жило много маленьких семей, и когда они узнавали о строящемся городе сразу приходили на стук топоров.
Старик опять прервался, принялся скручивать цыгарку из дурманящей травы туики.
- А те, кто остались на болотах превратились в асков, - поторопил его Король.
- Да. Не сразу конечно, но с поколениями они утратили человеческий облик. Болота всё больше затягивали и теперь все поселения асков, как ты знаешь, живут на глубине, под толстым слоем вонючей грязи. Бывшие люди стали зверьми и смогли жить под водой. Ещё говорят, что, утратив человеческое, они, кроме звериной силы, приобрели звериное чутьё. Некоторые из них могут предугадывать будущее и видеть прошлое. Только вот зачем это им теперь?
- Как знать, - король задумался. – Послушай старик, а неужели от тех людей, что были до нас, ничего не осталось. Ты говоришь, они многое знали, многое умели. Может быть, их знания не пропали. Может быть, они могли бы нам пригодиться?
- Наверно, но в легендах говориться, что все свои знания старые люди хранили в так называемых книгах и извлечь их оттуда не просто.
- А где они эти книги?
- Наверное, там где когда жили эти люди. Где были их самые большие города. В тех же легендах сказано, что в наказание за необдуманные поступки, все старые города ушли под воду. Думаю, что они были на месте нынешних болот.
Попрощавшись со стариком Король вышел на улицу.

                2
- Братья, люди совершили новое преступление, - Шаоми негодующе простёр над головами присутствующих боевые бивни. – Сегодня ночью погибли благородные Кароми и Торкана. Как мы должны поступить?
Общее собрание рода проходило в здании старого кинотеатра. После того как шесть правителей назад мудрый Киба нашёл способ устраивать в затопленных помещениях воздушные пузыри и болотный народ переселился ближе к тёплым, придонным источникам, все наиболее важные решения принимались именно здесь. Здесь молодежь представала перед внимательные очи старейшин и получала статус воина, рабочего или слуги. В этом помещении, созданном когда-то для непонятных целей, решались споры между сородичами, назначались жёны, а бывало и приводились в исполнение приговоры. Никто из смертных, включая из самого Шаоми, переступая этот порог, не знал выплывет, ли он отсюда сам или будет роздан присутствующим в качестве недельного пайка.
В последние годы жить становилось всё труднее. Вкусной еды заметно поубавилось и если раньше окрестности кишили толстыми кики, то в последний год поймать задохшего штыма – уже большая удача. Почему так происходит Шаоми не знал. Много ночей ворочаясь на мягком иле, он пытался найти выход из создавшегося положения. Братья голодали, их недовольство росло, и это могло закончиться плохо. Однажды, поддавшись на искушение,  Шаоми даже нарушил запреты, да простит его великий бог Капи, и поплыл к тому дому, где хранились знания проклятых предков. Он готов был спрашивать совета у дьявола, но и тот ему ничем помочь не смог. Большинство небольших странных брусочков, которые Шаоми отыскал в проклятом доме сильно испортила вода, а те что уцелели состояли из множества тонких листочков, покрытых диковинным узором. Какие здесь могут быть знания, Шаоми не понял. То, что они там несомненно есть он чувствовал, но что толку?
- Спрашиваю вас, братья, как мы должны наказать подлых людей, что мы должны делать? – Шаоми ещё более угрожающе взмахнул бивнями, и почувствовал, что вот это собрание может стать для него последним.
- Это ты спрашиваешь нас!? – от левой границы пузыря отделился злобный Гаррат. – Ты, которому не раз говорили: «Поднимай боевые бивни, созывай воинов, пришло время битвы!». Ты, который отказываешь нам в праве вдоволь наесться вкусного человеческого мяса! Это ты у нас спрашиваешь?
- Мой грозный брат видимо забыл, - становиться бифштексом Шаоми очень не хотелось, - что ни он ни кто другой так и не смог придумать, как нам до захода второго солнца захватить город людей. Все присутствующие знают, что дольше ни один болотный человек, на холодном ветру суши прожить не сможет! Может быть брат мой хочет увидеть трупы своих соплеменников и полакомиться их мясом?
Там где стоял Гаррат раздался боевой клич, мелькнули бивни, мокро чавкнула раздираемая плоть и на ближайшие два дня все, кто стоял поблизости, были обеспечены едой.
Шаоми сглотнул слюну. Ему тоже хотелось есть.
- Итак братья, мы не ответили на вопрос, как нам покарать людей за смерть отважных  Кароми и Торкана. Возможно, мы и могли бы победить в войне, как предлагал Гаррат, но у людей появился Король. Он обладает могуществом, о котором сам пока не подозревает, но которое обязательно проявиться на поле битвы. А почувствовав свою силу, кто знает, как далеко он зайдёт. До его появления в нашем мире было равновесие – нам принадлежали болота, людям леса. Мы не могли жить на суше, а люди уже не могли жить в болотах. Но теперь равновесие нарушено. Как нам быть? Постараться не дать Королю почувствовать силу или попытаться, пока он всё же не обнаружил её, убить его?
После расправы над Гарратом Шаоми немого расслабился и позволил себе опустить бивни.
- Я понимаю, братья, - продолжал он, - что долг воина велит отомстить за погибших. Я знаю, что если есть достойный противник надо принимать бой и, убив короля, мы достигнет сразу двух целей – ликвидируем угрозу и отомстим. Но есть одно но….
Шаоми замялся, поколебался, что само по себе для главы рода не допустимо, и сказал:
- Я не чувствую в Короле врага…. Вы знаете браться мои о тех способностях, что наделил меня великий Капи. Именно за них вы выбрали меня в главу совета. И вот сейчас я говорю – я не чувствую в короле врага. Во мне борются непонятные ощущения. Первое говорит одно, второе - другое, а третье - третье, но ни одно не поднимает свой голос за смерть Короля. Мне кажется, что самом ближайшем времени, мы все станем свидетелями чего-то великого, но я не знаю хорошо это или плохо. Я на перепутье и прошу совет старейшин высказаться.
По старому кинотеатру прокатился гул голосов. Совет старейшин уважали все присутствующие, но никто не мог припомнить ни одного случая, чтобы глава совета сам передавал ему слово.
Первым, как и полагается по возрасту, сказал Сачира. Он встал рядом с Шаоми и произнёс:
- Я стар. Я так стар, что могу говорить что хочу и на моё затвердевшее мясо не позарится самый голодный из вас. А потому я скажу – вы все одна большая куча сушёного дерьма. Вы забыли что такое честь и думаете только о своём желудке. Вы хотите войны только для того, чтобы нажраться! Позор! Вы рассуждаете от том, насколько силён противник. Ещё больший позор! Мне стыдно, что дожил до этих скорбных дней и я не знаю, что вам сказать. От меня вы можете услышать только, как поступил бы в такой ситуации мой отец, мой дед и мой прадед. Они бы не стали судачить, как старые тичи. Они бы спросили, а как погибли наши братья и почему труп благородного Кароми люди до сих пор не выбросили за стены города? Может быть здесь что-то не чисто?
Сачира повернулся к Шаоми:
- Ты провидец. Ты видишь судьбу, которая постигла нашего брата?
Шаоми помедлил и сказал:
- Я не могу сказать определённо. Судя по рассказам вернувшихся, наш брат погиб, но его смерти я почему-то не чувствую.
- Вот видите, - Сачира опять обернулся к собранию, - здесь не всё ясно. Так может быть, мы пошлём разведчиков и будем готовиться к войне.
Старик замолчал и смешался с толпой. Шаоми хотел ему ответить, но его опередил Борда – второй по возрасту член совета старейшин.
- Я не согласен со словами моего уважаемого брата. Он обвинил нас в том, что мы хотим войны ради еды. Но что в этом позорного? Так было всегда. Испокон веков мы воевали, чтобы есть. А зачем ещё. Что нам делить с людьми? Нам не нужны их промёрзшие города. Нам нет до них вообще никакого дела кроме одного – кроме них самих. Я даже более скажу уважаемое собрание – если бы не настали тяжёлые времена, если бы вокруг по-прежнему плавало много пищи, я бы высказался против войны. Тем более, что, как правильно заметил мой брат, обстоятельства гибели Кароми неясны. Конечно, существует необходимость отомстить за смерть Торкана, но древние традиции призывают к мести только в одном случае. Если в бою враг проявил коварство и обесчестил нашего брата. А насколько я осведомлён подобного не было.
- Да, Торкан погиб в честном бою, согласно всем законам, - подтвердил Шаоми и Борда продолжил.
- И всё же я за войну. Или правильнее будет сказать за еду, которая прячется от нас в лесных городах и которую необходимо достать. А насколько силён их Король и есть ли у него вообще та сила, о которой мы так много здесь слышали, узнаем на поле битвы. Я всё сказал.
За Бордой выступал Барад, за ним Серда и все остальные старейшины. Месть, еда, война – этих слов было предостаточно, а всех остальных слишком мало. Постепенно Шаоми перестал обращать внимание на стариков, на их помутневшие глаза и стёршиеся когти. Ему опротивели их напыщенные и бесполезные фразы. Он предался воспоминаниям.
Когда-то давно, совсем маленьким, с неокрепшими бивнями, Шаоми имел одну тайну. Появилась она случайно из-за ссоры с матерью. Обидевшись на уважаемую Сайнага за какую-то несущественную мелочь, он сбежал из дома и отправился бродить по необжитой части города. Дома здесь отличались слишком большими внутренними помещениями и поддерживать в них жилые пузыри для болотных людей было хлопотно. Как правило, сюда никто не заплывал и маленький Шаоми, неторопливо перебирая перепонками, двигался от одного здания к другому. Ему никто не мешал, не гудел о проклятых предках, и эта часть города начинала нравиться. Здесь было спокойно, сильно и именно здесь он впервые почувствовал тот дар, что сделал его великим главой совета. 
Заплыв в одно широкое здание с высокими потолками он сначала испугался – посреди огромной комнаты стояли люди. Этого не могло быть, но они действительно застыли вдоль стен, кто с копьём, кто с дротиком, а кто и с огромным мечом. Шаоми чуть не бросился в селение поднимать тревогу, но вовремя заметил, что позы людей слишком застывшие и их тела покрывает многолетний слой ила. Потихоньку подобравшись к крайнему человеку, Шаоми аккуратно коснулся его спины и почувствовал под илом твёрдый камень. Это были не люди – всего лишь их точные гипсовые копии и малыш долго не мог понять зачем предкам они понадобились.
Он плавал между скульптур, смахивал с их плеч вековой ил и чувствовал, что предки начинают говорить. Их голоса доносились отовсюду и смешивались в голове Шаоми в непонятный гул. Ощущение было странное и приятное. А когда голоса немного между собой разобрались, и их речь стала более понятна, малыш опустился в середине комнаты и принялся слушать.
Он многое узнал в тот день. Ему рассказали, зачем нужны каменные люди и как называется то место где он находиться. Он увидел свою землю такой какая она была до зелёного солнца и те города что строили предки. Ему немного рассказали о будущем, но предупредили что здесь ещё ничего не определено. А самое главное он смог почувствовать каждого своего соплеменника. По желанию он как бы переносился в каждого из них, и видел мир их глазами. От этого ему опять стало страшно, но он попросил предков не лишать его этого дара. Он почти простил их за то, что они сделали с солнцем и после того дня, при каждой возможности, снова и снова приплывал поговорить в заброшенный город….
Последний старейшина покинул трибуну. Шаоми стряхнул воспоминания и занял его место.
- Братья, я понимаю боевой задор наших стариков, - он намерено оскорбил старейшин, назвав их стариками, - но конкретных предложений мы так и не услышали. Что ж – я буду думать.

                3
В город пришёл вечер и Зверь умирал. Король стоял рядом с ним и смотрел на маленький кусочек солнца, что ещё торчал из болота. Своё обещание он выполнил. А Зверь выполнил своё. Разница была в том, что Королю от этого лучше не стало, а Кароми получил то, что хотел.
Когда глаз зверя окончательно помутнел, Король подозвал солдат и приказал:
- Отнесите его за внешнюю стену.
- Будет исполнено, - вперёд выступил сержант, - Мой Король, днём приходил мальчик, приносил хлеб. Теперь он дожидается тебя в малой комнате.
- Мальчик, только принёс хлеб или сам кормил Зверя?
- Кормил, мой Король. Мы пытались остановить, но он сказал, что таков твой приказ. Мальчик нас обманул?
- Нет, всё правильно. Где советник Сакарр. Найдите его и скажите, что я собираю ротных командиров. Пусть придут в большой зал совета сразу после вечерней трапезы.

Что здесь может быть правильного? Весь наш мир – одна большая ошибка. Наш! Господи - что ж они так напортачили? Стоило появится одной маленькой подсказке и всё всплыло наружу. Нужно этим воспользоваться. Если я не ошибся в подсчётах - ещё два дня и всё закончиться. Два дня пересидеть, а там…. Да, потом, конечно, будет большая война. Только меня это не касается. Сами разберутся. Зачем мне это? Это их жизнь, их судьба.
Что со мной происходит? Неужели я так изменился? А ведь мальчик покормил Зверя. Он мог оставить корзину и уйти, но кормил – давал хлеб своими руками. А через два дня он погибнет и шанс исчезнет. А есть ли он этот шанс? Конечно есть! Если Кароми не обманул, а он, конечно, не обманул, то Шаоми всё знает. Это огромный шанс. Нет - всё же маленький. Да какая разница! Даже такого у них не было много столетий. Я не хочу меняться.

- Король собрал нас, чтобы объявить начало великого похода.
- Мы выступим с первым же солнцем.
- Мои солдаты уже вымачивают дротики в крепкой такаре.
- Он сам поведёт к болоту первый отряд.
Голоса в большом зале совета бились о каменные стены, слались над огромным приземистым столом и выстраивались в боевые атакующие колонны. В них не было вопроса, только ожидание и нетерпение. Король слушал голоса через прикрытую дверь малой залы и рядом с ним сидел мальчик. Те же что утром курчавые, непослушные волосы, перемазанная мордашка, и лишь глаза мальчика стали другими – не такими блестящими, более спокойными и задумчивыми. Король повернулся, посмотрел в эти глаза и спросил:
- Ты подумал?
- Да.
- Что ты решил. Ты пойми это не приказ Короля. Такого не может приказать даже Король. Мне нужно твоё решение.
- Я пойду.
- Хорошо. Сейчас дождёмся советника, я с ним поговорю, а потом он проводит тебя до внешней стены и даст двух солдат в сопровождение. Только не очень на них надейся, зачем идёшь, не говори и на первой границе болот отпусти. Дальше они тебе только помешают.
- Да, я понимаю.
- Хорошо. А вот и советник.
Король встал со скамьи, подошёл к Сакарру. Взял его под руку отвёл в другой конец залы.
- Ты выполнил мой приказ?
- Да мой Король, но амфора валялась на боку и часть испорченного яда разлилась.
- Сколько осталось.
- Где-то половина.
- Плохо, очень плохо. Сколько дротиков удастся смазать остатками?
- Сотню, полторы – не больше.
- Что ж – будем надеяться, что этого хватит. А насколько времени яд обездвиживает зверя?
- Тот, что сейчас за воротами, провалялся почти всю ночь и половину утра.
- Что ж – должны успеть. Сейчас отведешь мальчика к воротам и дашь ему двух лучших следопытов. Они должны его отвести…. Он сам скажет, куда его отвести. А ты возвращайся в зал совета.
Советник с мальчиком ушли, а Король немного постоял посреди комнаты, послушал голоса, что продолжали биться в закрытую дверь. Наступила ночь, и зелёного солнца за окном больше не было. Залу освещал горячий огонь камина, и его алые языки плясали на холодном полу, на сводчатом потолке, на тяжёлых стенах. С темнотой они справлялись плохо, но этот горячий свет Король любил. В отличие от того, дневного, он был живой и согревал руки, мысли.
Король толкнул высокие двери и пошёл навстречу голосам.
- Солдаты! – при его появлении голоса стихли, опали и спрятались, - Солдаты, я собрал вас здесь, чтобы сказать: «Завтра нас ждёт битва».
- Виват Король, - Веди нас, Король, - Мы ждём лишь твоего приказа, Король, - голоса снова ожили, плеснулись по залу, и, повинуясь поднятой руке, опали.
- Завтра будет необычная битва и битва неравная. Такой не было ещё никогда и от её исхода зависит, придёт ли когда-нибудь в наши дома мир. Каждый из вас не только солдат. В первую очередь он муж, отец, сын, и я знаю, что будь такая возможность, никто бы из вас никогда не взял в руки боевого дротика, не надел меча. И я, и ты, и ты, и ты, - Король по очереди обвёл глазами всех присутствующих, - не хотим воевать. Наша мечта – сеять хлеб растить детей и любить женщин. И ради этого мы готовы убивать врага. Мы готовы уничтожить всякого кто посмеет посягнуть на наших детей, наших женщин и наш хлеб. Однако завтра убивать мы не будем.
Король замолчал, переждал удивлённый ропоток и продолжил:
- Завтра великая битва и странная битва. Звери нападут на рассвете. Они будут стараться сравнять наш город с землёй, но мы не будем их убивать. Сегодня у меня было видение и я знаю, что делать. Как раз и навсегда прекратить войну, навечно вытереть слёзы скорби наших жён. Это будет трудно. Многие из вас погибнут, но если мы сможем, то на нашей земле воцариться долгий мир.
- Мы не понимаем тебя, Король. – Объясни, Король. – Мы сделаем, как ты велишь, но скажи нам, что делать, - ропоток прорвался в шквал.
- Что делать? Сейчас вы вернётесь к своим солдатам, и прикажите им все дротики уже подготовленные для битвы, сдать в арсенал. Вместо них вы выдадите им новые и прикажите смазать их не такарой а другим ядом. Советник скажет каким. Помните – этот яд зверя не убивает, а делает неподвижным приблизительно на день.
Кроме того, вы прикажите солдатам сдать мечи и взять в бой только деревянные палицы. Тех, кто владеет ими лучше других, поставите в первые ряды прикажите, по возможности, не убивать зверей, а только оглушать. Кроме того – на каждой улице до рассвета должны быть приготовлены ямы–ловушки. Копайте пока не дойдёте до ледяного слоя, а потом выдолбите ещё метра два. Звери не выносят холода и, попав в эти ямы, перестанут двигаться.
Крепостные стены мы удержать не сможем, и потому оставьте на них только обычную охрану. Спрячьте женщин с детьми в подвалах и встречайте зверей в городе. Закрепите за каждым взводом улицу и бейтесь до последнего. Помните – нам нужно выстоять только до захода солнца.
- А что будет потом? – перебивать Короля – непозволительная дерзость, но старый Дакиб решился. Его лицо пересекали шрамы, одна рука покалеченная в давней битве, усохла и никто не мог обвинить его в трусости. – Что будет дальше, Король, - спросил он, - Мы продержимся день, а к вечеру те, которых поразим странным ядом, отойдут и все начнётся с начала? Ты обрекаешь нас на смерть Король?
- Нет. К вечеру война закончится.
- Что ж, Король, ты мудр и хотя разум говорит обратное, но сердцем я тебе верю. 
                4
Подводный город опустел. Лишь по периметру подвсплыв к границе воздуха и воды застыли часовые. Давно, в молодости, когда ещё сам принимал участие в битвах, Шаоми не знал как это страшно - пустой подводный город, но с тех пор как стал главой совета и потерял право сражаться он больше всего не любил эти часы ожидания и тоскливый плач детей. В нём было что-то такое, отчего хотелось зарыть бивни в глубокий ил и крепко зажмурить глаза.
Наверное поэтому испокон веков повелось, что когда мужчины уходили воевать, женщины и дети собирались в самый большой пузырь для всеобщего  плача. Они заранее изливали все слёзы, чтобы потом не омрачать радость победы стенаниями. Чтобы встретить мужчину улыбкой, даже если вернётся только его дух, а тело останется на поле битвы.
Шаоми ждал и прислушивался. Теперь, после принятия решения ему оставалось только это. Помочь братьям, что с первым солнцем начали штурм города, он уже не мог и старался использовать свой дар на то, чтобы понять, как протекает битва. Окружающие звуки мешали, но он закрыл глаза, и отголоски далёкого сражения начали пробиваться сквозь женские причитания.
Услышанное Шаоми удивило. Бой длился уже давно, судя по всему, братья преодолели внешнюю стену, но ни одной смерти пока слышно не было. Правда многих Шаоми, почему-то, не чувствовал вообще – они словно пропали как недавно несчастный Кароми, зато в других жила необычная ярость. В бою воин не может не ненавидеть врага, он должен быть разъярён, но с некоторыми происходило что-то другое. В какой то момент их злость плескала в мозг Шаоми необычно сильной волной, а затем спадала как случайное придонное течение, и «голос» ещё одного брата, переставал быть слышен.
- На твоём лице большая тревога, - Шаоми открыл глаза, посмотрел на стоящую перед ним старуху. Слёз на её лице не было.
- Женщина, почему ты не плачешь?
- Мне не по ком плакать. Да и слёзы давно высохли. Я столько раз встречала воинов, столько раз заранее оплакивали погибших, что влага во мне не осталось. Не проси от меня невозможного.
- Я не прошу. Этого требуют предки.
- Какие? Те, что заставили нас жить в болтах, или те, что приучили пожирать собственных детей? Я сама уже «предки» и приказывать они мне ничего не могут.
- Ты не боишься так говорить?
- Не боюсь. Что ты мне можешь сделать? Умереть для меня, мечта, а заставить жить. Этого ты не в силах. Да и знаю я тебя. Видела, как ты рос, играл, бегал в город мёртвых. Ты не станешь меня убивать, даже если попрошу.
- Верно, не стану. А ты знала моих родителей?
- Мать знала.
- А отца?
- Его не знал никто.
- Как это?!
- А что тебе рассказывала о нём мать.
- Она не рассказывала, только плакала.
- Вот в том то беда болотных людей – мы не можем врать. Кажется что уж проще – скажи погиб, мол, в битве до твоего рождения. Так нет.
- А всё же - как это «никто не знал».
- Твоя мать была странная женщина. Некоторые говорили, что она ведьма, общается с болотными духами, некоторые её жалели – считали, что немного не в себе, но все слушали. Даже Киба, что был главой до тебя частенько приходил и слушал её сказки. Она умела их говорить. Это были не те легенды, что передаются от мамы к дочке, а какие то новые, каких не знал никто и если человек хотел, то мог найти в них то, что искал.
А однажды твоя мать пропала на целую неделю. Её дом стоял раскрытый, пузырь почти сдулся и все думали, что в несчастливую ночь её утащил прожорливый гирк. О ней горевали, даже собрали отряд воинов на поиски, но как раз, когда он должен был выступать она вернулась и принесла тебя –крикливый конверт из водорослей и ила.
 Наши дети при рождении все такие. Ты сам знаешь. Как и то, что каждого новорожденного осматривает совет. Однако твоя мать никому тебя не показала и все так были рады ей возвращению, что не стали настаивать. А потом ты вырос. Произошло это на удивление быстро. Ты обогнал в росте своих сверстников и был необычным мальчиком. Слишком любопытным, слишком подвижным и слишком не любил драться. Никто тогда и подумать не мог, что ты станешь главой совета.
А потом уважаемая Сайнага умерла и никто так и не узнал чей ты сын….
Раздался характерный чмокающий звук, и в пузыре появился часовой, который охранял восточную строну. На его плече безжизненным кулём болтался мальчик с суши. Часовой бросил его к ногам Шаоми.
- Он пришёл один. Я думал – хорошая еда, но он сказал твоё имя. Плохо сказал. Люди не могут говорить на нашем языке, но я разобрал и решил принести тебе. Не знаю – живой ещё? Люди не могут нырять как мы, но я спешил. Теперь решай ты.
Закрытые веки мальчика дрогнули, изо рта вытекла тонкая струйка мутной болотной жижи, и он очнулся.

                5
- Мой Король, до вечера мы не продержимся, - советник поднялся на смотровую площадку башни и встал рядом с Королём. – Ям ловушек не хватает. В некоторых упало столько зверей, что, встав друг на друга, они выбираются наружу. Половину города мы уже потеряли. Хорошо, что успели вывести оттуда женщин и детей. Сейчас они в молитвенном доме, но звери подбираются и туда. Король, ещё немного и произойдёт ужасное. Дротики с парализующим ядом почти закончились, прикажи использовать боевые!
- Нет, - Король в который раз посмотрел на пылающий город. Отсюда он был как на ладони, и с самого утра Король следил за ходом битвы с этой площадки. Он видел как в предрассветном тумане появились первые звери. Как, проломив внешнюю стену с западной стороны, они устремились по улицам к центру. До башни боевые кличи не доносились, но Король чувствовал сначала радость и воодушевление лёгкой победой, что переполняло звериное рычание, а затем сменившее их удивление и гнев, когда мостовые начали проваливаться под ногами, превращаться в глубокие ямы - ловушки. Сердце Короля наполнилось надеждой, когда из домов, кажущихся до того покинутыми и безопасными высыпали солдаты и напали на зверей,  недоверчиво пробующих бивнями почву перед собой. Размахивая огромными палицами, люди загоняли противника на ямы, а тех, что пытались прорваться догоняли дротиками.
Почти до полудня всё шло хорошо, и Король почувствовал всего две смерти. Потом положение изменилось. Люди устали, а звери проломили внешнюю стену ещё в нескольких местах. В город они теперь вступали осторожней и катили перед собой небольшие брёвна. Ловушки под их весом проваливались и вместо врага в ямах оказывались куски древесины.
Король стал чувствовать смерти. Они лопались в его голове огненными шариками боли и счёту уже не поддавались. Одновременно с первым пожаром, что возник на южной окраине, отдельные шарики превратились в один сплошной гудящий ком, и Король понял, что теперь люди гибнут непрерывно. Много раз он хотел это остановить и незадолго до прихода советника не выдержал – послал посыльного с приказом раздать солдатам стальные мечи и боевые дротики, но тут же его вернул.

Я опять ошибся! Это невозможно! Как можно было дважды совершить одну и туже ошибку? Опять гибнут люди, и я уже ничего не могу сделать. Нет – всё было правильно. По-другому здесь нельзя. Пусть бы эти умники найдут более достойный выход! Что я им?! И вообще пошло оно всё….

Король сбежал по винтовой лестнице, что вела вниз, в город. Четыре стражника личной охраны бросились за ним. Советник их догонять не стал. Присев на край парапета он принялся наблюдать за группой из пяти человек, что быстро приближалась к центральной площади. Зверей там было больше всего и людям приходилось совсем худо.
Вбежав на площадь, Король остановился. Прямо пред ним зияли три ямы ловушки, и из их чёрных дыр доносилось вялое рычание. Слева у дверей большого молельного дома рота солдат пыталась остановить группу зверей, что упрямо рвалась к входным дверям. Шкура асков блестела от человеческой крови, но упрямо размахивая деревянными палицами солдаты бросались на смертоносные бивни.
Один из зверей получил сразу два тяжёлых удара и, теряя сознание, рухнул на мостовую. В последний момент его голова конвульсивно дёрнулась и человека, подошедшего слишком близко и слишком неосторожно, поразил окровавленный бивень. Подброшенный страшным ударом солдат переломился пополам и упал замертво.
Король сделал два шага по направлению к молельному дому и краем глаза заметил, что с другой стороны площади, из узкого проулка выходят ещё пять асков. Двигаться по брусчатки им было неудобно, ластоподобные лапы неуклюже шлепали по камням, но огромные туши упрямо подвигались вперёд и остановить это движение, казалось, не может ничто. Передний зверь скрежетнул когтями по мостовой, поднялся на задние лапы и зарычал. Король развернулся и направился навстречу противнику.
 Человек слабее зверя. Один из телохранителей опередил Короля встал между ним и аском, но тут же был смят огромной тушей. Зверь переполз через тело и его мутный глаз встретился со взглядом Короля. Сзади, теснясь в проулке, напирали его сородичи, но их нетерпеливый рёв был напрасен. Подобно огромной пробке первый аск закупорил выход на площадь и сдвинуться с места просто не мог. Упрямо терся головой он пытался приблизиться к Королю хоть на шаг и упирался в невидимую, непреодолимую стену. Солдаты окружили зверя с двух сторон, в воздухе мелькнули палицы, и туша обмякла, завалилась набок, окончательно перекрывая выход на площадь.
Используя живую баррикаду телохранители принялись метать во врага дротики, а Король поспешил к молельному дому. Зверей здесь ещё прибавилось и постепенно отступая люди оказались прижаты к самым дверям. Окровавленные, шатающиеся от усталости и ран они держались из последних сил. Удары их палиц потеряли силу и звери, чувствуя скорую победу, удваивали натиск.
Неожиданно движения асков замедлились стали вялыми и трудными. Казалось, что каждый удар им приходится наносить сквозь толстый слой, вязкий слой и люди у дверей воспряли. Обречённость из их взглядов пропала и палицы заработали более резво.
- Держи их, держи! - воскликнул, сержант, орудующий обломком полена в первых рядах, и Король застывший с перекошенным от напряжения лицом в самом центре противника ободряюще улыбнулся.
Сдерживать сразу столько зверей ему было слишком трудно. От нечеловеческих усилий темнело в глазах и почти физически ощущалось, как бьётся чужая пленённая воля. Долго это продолжаться не могло, и хотя люди начали теснить асков, Король боялся не выдержать. В какой-то момент он слишком сконцентрировался на тех зверях, что были ближе к дверям и ослабил свою собственную защиту. Удар, хоть и ослабленный, но чудовищный по своей силе пришелся чуть выше поясницы. Кольчуга выдержала, не допустила непоправимого, но от боли сознание на миг померкло.
К тому времени как муть перед глазами расчистилась, ничего страшного как будто не произошло. Некоторые звери даже не успели почувствовать слабости противника, и на площади, даже, начали появляться новые солдаты, но для того, чтобы понять – это не подкрепление, достаточно было одного взгляда. Запыхавшиеся, многие без оружия они буквально валились с ног и делались лёгкой добычей зверей, что выползали на площадь буквально за ними. Это была агония. Город погибал и остатки его защитников, стягивались на центральную площадь, чтобы умереть.
Люди, защищавшие молельный дом, наконец-то пробились к Королю. Вытянувшись редкой цепью они образовали полукруг в центре которого стоял их повелитель, а прямо за его спиной поскрипывали двери, за которыми прятались женщины и дети. Это было единственное место, где ещё шёл бой, и сюда стали подтягиваться остатки разбитых рот. Оружия на всех не хватало и то, что было переходило из рук в руки. Пока один дрался, другой, за его спиной, пытался перевести дух, а потом они менялись.
Когда зелёное солнце начало падать в болота передавать оружие стало некому. Люди ломались чаще чем палицы и Король, начал чувствовать, что теряет последние силы. Их, возможно, ещё хватило на него одного, но прикрывать всех получалось всё хуже и хуже.
- Король, солнце садится, - в голосе сержанта, что до сих пор сжимал обрубок полена, прозвучало отчаянье. – Король, нам сказали, что только до вечера, - голос его прерывался хрипами и одна рука висела безжизненной плетью.
- Я знаю. Ещё немного, - через напряжение и сквозь зубы выдавил Король.
- Нужно уводить женщин и детей. В молельном доме есть подземный ход. Выведи их, а мы задержим зверя. Всё равно погибать, но в лесах должны остаться люди. За нас должны отомстить, - солдат уже не говорил – кричал и в голосе билось отчаянье.
- Ты рано сдался воин. Мы почти победили. Держись!

Господи, только бы это было правдой! Как много сейчас от тебя зависит, Господи! Сколько раз я говорил себе эти слова.
Принимать решения! Когда же я смогу не принимать никаких решений? Я всегда так боюсь ошибиться. Счастлив тот, кто просто живёт и ничего не решает. Жалко, что ни одного такого человека я не знаю. Как бы хотелось с ним поговорить. Только о чём? Что я смогу ему сказать и что он сможет мне ответить? Человек, который не принимает решения.
Наверное он похвастается, что ни разу в жизни не ошибся, всё делал правильно, как учили. Что вставал в предписанное время, ел правильную пищу и занимался праведными, безответственными делами. Никогда не принимал решения и не чувствовал ответственности. А разве такое бывает? Даже это клятое зелёное солнце, наверно, чувствует ответственность за то, что оно такое. Ему наверно, тоже бывает стыдно горько и безысходно. И оно, наверное, тоже иногда плачет от бессилия и от того, что обстоятельства сильнее. Интересно, оно ненавидит тех, кто загнал его в угол? Или давно простило? Наверное да. Ему не приходиться ничего исправлять и потому смириться легче. Повторно решать одну и ту же неправильную задачу – большего наказания не могли придумать даже люди. Но если я решил её правильно….

Над окровавленной площадью пролетел сильный низкий рёв. У людей от него заложило уши, а звери мгновенно замерли и повернулись туда, откуда он раздался. Король проследил их взгляды и увидел странную процессию. На площадь, расталкивая зверей вползала огромная туша. Над окружающими сородичами она возвышалась метра на полтора и справа от неё шёл мальчик. По сравнению со своим спутником он казался крошечным и туша, как видно, очень старалась не зацепить его своими неуклюжими движениями.
Сразу за мальчиком и тушей два зверя волокли большие носилки. Издалека могло показаться, что внесли на площадь огромную кучу ила и болотных водорослей, но Король знал, что скрывается под этим мусором.
- Сложить оружие, - он сам не поверил, что наконец-то смог отдать этот приказ.
Король подошёл к носилкам. Руки его дрожали. Дотронувшись до разбухших, грязных, но ещё живых книг, что то тут то там выглядывали из под водорослей он повернулся к Шаоми:
- Я боялся, что ты не придёшь.
- Вы, люди суши, слишком высокого мнения о своей породе. Впрочем, ты ведь не их, - Шаоми чуть наклонил голову и посмотрел на Короля двумя ясными и чистыми глазами.
- Мы многое друг о друге знаем. Жалко, что это выяснилось только сейчас, - Король грустно улыбнулся.
- Жалко, - согласился Шаоми. – Свою загадку ты, похоже, уже решил.
- Да.
- А, я. То, что сказал мальчик это правда?
- Правда. От тебя теперь многое зависит. Я хотел бы помочь, но боюсь не разрешат.
- Что ж, я понял.
Над площадью пронёсся грозный рык главы совета и звери начали покидать город. Люди не могли поверить своим глазам. Они смеялись плакали, возносили хвалу богам, а на смотровой башни советник Саккар очень тихо почти про себя прошептал «Круг замкнулся» и… исчез.

                6
В реабилитационной «космической блохи» бортовой номер 3467/89 было тихо. Капитан первого ранга Девид Мирда коснулся клавиши бортового журнала и начал надиктовывать рапорт.
- На выходе из подпространства инженер дальней связи Валентин Гийда получил первый сигнал от личного андроида заключенного номер 7845. В сообщение содержало благоприятное подтверждение и я предпринял коррекцию точки выхода, посредством альфа двигателей.
После прибытия в радиус прямой телепортации было получено окончательное подтверждение от личного андроида заключённого номер 7845 и я произвёл стандартную процедуру изъятия.
В настоящее время бывший заключённый за номером 7845 помещён в реабилитационную камеру. С момента переноса на корабль ему возвращено имя и все права гражданина Галактики.
Капитан выключил борт журнал, посмотрел на стажёра, ковыряющегося у аппарата жизнеобеспечения.
- Говорят, он был вашим другом? – не отрываясь от пульта спросил стажёр.
- …. Да он мой друг, - чуть помедлив, ответил капитан.
- За что его осудили?
- За что? Сложно сказать. В приговоре записано: «За профессиональную некомпетентность, и вопиющее нарушение установленных процедур контакта, приведшие к затяжному конфликту цивилизаций», не все с этим согласны.
- И вы в том числе.
- Я не могу быть не согласен с приговором. Должность не позволяет.
- И всё же, что тогда случилось?
- Настырный ты тип, - капитан улыбнулся. – Он был капитаном дальнего разведчика. Лучшим капитаном второго флота. У него было то, что отличает обычного пилота грузового танкера от командира автономного крейсера. Он мог мыслить нестандартно и самостоятельно принимать решения. Иногда они выходили за рамки стандартных процедур, но всегда были верны.
На звёздном совете его часто обвиняли в безрассудстве, но разве можно рассуждать, когда от протонного конфликта тебя отделяет пара секунд? Когда от одного слова зависит не только судьба экипажа, но и безопасность целой нации? Какие правила можно вспомнить в такой момент?
А однажды он ошибся. Хотя ты спрашивал моё мнение. Я думаю, что в той ситуации бескровного выхода просто не существовало, но несколько человек в совете обвинили его в некомпетентности, а он не стал оправдываться. Наверно на него подействовало то, что во время его миссии на планете разгорелась настоящая бойня по всем правилам современной науки техники. Естественно по правилам тамошней техники, и хотя аборигены не уничтожили друг друга на корню, последствия были ужасны. За это его и осудили.
- И в качестве приговора вживили в цивилизацию, которая после техногенной катастрофы находилась в глубоком эволюционном тупике, - подхватил стажёр. – На которую, Звёздный совет давным-давно махнул рукой. 
- Да. Всё согласно закону. Ошибка совершённая… ну и так далее. Ты знаешь. В школе учился.
- Знаю.
- Где его андроид. Пора нашего гражданина будить и пусть как проснётся увидит знакомое лицо. Функции памяти могли восстановится не полностью.
- Вон он, - стажёр кивнул на советника Сакарра, что стоял в дальнем углу реабилитационной.
- Ага, не полностью. Халтурщик ты Дэв. Был им и всегда будешь. Даже лучшему другу имплантант личности как следует наложить не мог. Я тебе эти сны до конца вселенной не забуду. – Голос донёсся с высокой узкой кушетки, что стояла за громоздким аппаратом жизнеобеспечения, над которым колдовал стажёр.
Лицо капитана засветилось улыбкой, но глядя на голову заключённого что появилась над приборами он сделал вид, что вспомнил о своих служебных обязанностях и спросил:
- Король Даккар, гражданин галактики Самуил Корста, согласно решению звёздного совета, представителем которого я являюсь, и показаниям вашего личного андроида, срок наказания завершён. Петля замкнута и вы можете потребовать доставить вас в любую точку галактики по своему выбору.
- Дев перестань выделываться и дай человеку пожрать. Желательно курицу в чесночном соусе. А потом…. Знаешь что, верни меня потом туда откуда взял.
                А. Швед.