La Pianiste

Коротко: перверсивная шиза, садомазо [бедный спеллчекер Ворда, он просто офигевает от такого количества незнакомых слов! (или, если более политкорректно, BDSM), он никакой, то есть, очевидно, что не позитивный, но и депрессивным назвать сложно (разве может быть депрессивным фильм.... ну, скажем, про процесс размножения осьминогов? Тут примерно такая же ситуация, какая-то чужая и чуждая жизнь, вряд ли это может вызвать депрессию...  Хорошо, приучаемся говорить за себя.  У меня ни то (то есть осьминоги) ни другое (пианистка-маньячка) не вызывает депрессии. Только иногда любопытство с кривой такой улыбочкой: «вот оно как бывает!..»).
Похоже, в жюри кинофестивалей сидят старые похотливые извращенцы-импотенты, которых не проймешь чем-то натуральным, вот они пальмовые ветви и золотых медведи раздают за киноперверсии ("ах... мужчина и женщина, мсье-кинодокументалист?") - я боюсь, что их уже не привлекают педики-педофилы (гм... забавно звучит) как у Франсуа Озона, а Лилиана Кавани со своим «Ночным портье» - это мещанство, удел непритязательных австрийских бюргеров. Иначе у меня нет объяснения тому мешку золотых и серебренных статуэток, который получила шайка актеров, режиссера и сценариста этого занимательного фильма.
Хорошо. Вернемся к «Пианистке». Я заметил, что вокруг отдельных предметы (нет, не предметы, а образы... Сразу вспомнились Аристотель, и, простите, Пелевин. Аристотель: у него есть такое понятие, как идеальный образ, «эйдос», от которого берут начало предметы рального мира. А Пелевин, у него герои, сидящие в психушке, обсуждают эйдос Мерседеса {“ Был главный небесный автомобиль,  - сказал Володин, -  по сравнению с которым твой шестисотый "мерседес" - говно полное. Этот небесный  автомобиль был  абсолютно  совершенным.  И   все  понятия   и  образы,   относящиеся  к автомобильности,  содержались   в  нем  одном.  А  так  называемые  реальные автомобили, которые ездили  по дорогам Древней Греции, считались просто  его несовершенными тенями. Как бы проекциями. Понял? ”}).
Образ пианино в мозгах киносценаристов рождает истории об индивидуумах, скажем так, в отдельных своих проявлениях, социально и индивидуально совершенно неадекватных. Навскидку могу привести пару примеров: хит, кажется 1993 года с минималистичным названием «Пианино» (Харви Кейтел, Холли Хантер). /*У меня в общаге когда-то валялся старый номер англиийского Космополиэн с рекламой этого фильма. Могу сказать, что английским читательницам любимый журнал конопатит мозги той же фигней, что и нашим. Вот репрезентативное название статьи: «You love him a lot. He loves you a little». Тоже мне, повод для беспокойства! */.
Ладно, та, сюжетная линия, в которую оказались вовлеченными герои «Пианино» с некоторой натяжкой может быть объяснена культурологическими и социальными особенностями общества 18 века. Да нет. Гоню я. Там все нормально. Коротко сюжет Пианино таков: A woman who refuses to speak, her piano, and her daughter are sent to New Zealand for an arranged marriage.
Пауза. Пришли разработчики, что-то у меня спросили. Ответил. Ушли
счастливыми. Продолжаю. Фильм «Легенда о пианисте» с Тимом Ротом в главной роли. (тут, не сомневайтесь, вся компания ушла со сцены, согнувшись под тяжестью мешков с надписью «potatoes», полных разных статуэток, окрашенных краской-серебрянкой). Спасибо нашим переводчикам, потому что в оригинале фильм по-английски зовется «Legend of 1900», а по итальянски чуть более понятно: «La Leggenda del pianista sull"oceano». Здесь случай более клиничен: главный герой, пианист-виртуоз, родившийся и выросший на корабле (ну, типа Титаника, правда, с менее сложной судьбой. Под конец карьеры его просто списали в металлолом и взорвали. Вместе с пианистом.) Ну вот, этот парень ни под каким предлогом с этого плавсредсва на берег не желал сходить. Ни под каким предлогом. Даже под угрозой
встречи с девушкой небесной красоты (ну, я хотел сказать, не
под угрозой, ну, короче, вы меня понимаете...).
Медленно, плавно и неожиданно для самих себя, мы таки-добрались до собственно фильма «La Pianiste». Прямо как борец, практикующий греко-римскую борьбу и ходящим вокруг противника с таким видом, как будто он мечтает не противника
за изящную талию обхватить и об матушку-сыру-землю швырнуть, а... стакан сока «Чемпион» выпить, например. А! И вот ведь что странно! Почему-то действие многих французских фильмов про сексменьшинства разворачивается не во Франции (какая
почва кроме французской, могла вырастить, ну, скажем Пьера и Жиля, а?), а в Германии или, на худой конец в Австрии (пианистка - профессор венской консерватории). Воистину, мы живем в странном мире!
Пообедал. Борщ в тарелках был ненадежно-красного цвета, а погода на улице-мартовской. Продавцы бумажных носовых платков у метро «Сокол» напоминают уличных пушеров. Матерого вида велосипедист в каске и лосинах нервно осматривался, стоя на тротуаре. Я машинально отметил в голове: Le Velocipediste
(вот, на самом деле, правильно, кажется Le Bicyclette ).
Женщины в аське обиженно вопрошают: «почему молчишь, неужели
нам не о чем говорить». Галантно выпроводил, виртуально
придерживая за плечи.
Фильм. Артефакты: салфетка со спермой, которую жадно нюхает La Pianiste. Безопасная (J) бритва, которой она себе рассекает промежность. Нож, которым она нанесла себе неумелое ранение в конце фильма. Блевотина - стошнило во время орального секса с любовником. Музыка Шуберта. Детское незрелое лицо (ассоциации с недоквашеным дрожжевым тестом) студента консерватории, поющего песни Шуберта. Клавиатура пианино сверху. Руки студента-любовника. Справа - перекрещенные ноги под юбкой пианистки. Разбитый стакан в карман пальто студентки, которая раздражает (восхитился удачной тактической находкой).
Фразы: «Мерзавка, ты меня заразила безумием - я сейчас стоял и дрочил под твоим окнами». (Гм... без комментариев... действительно заразила... в природе есть более располагающие места...). Тирада, цитируют во всех рецензиях на этот фильм: «Если я попрошу тебя... сесть мне на лицо и ударить в живот несколько, так чтобы мой язык вошел к тебе в задницу». Заманчивая аппаратная конфигурация... Любимому: «вы не готовы к тому, чтобы играть Шуберта». «Не застегивайте штаны... стойте передо мной». «Я напишу вам, что вам дозволено делать, или скажу... или позвоню». О! Чуть не забыл. Коронная фраза. Можно на постер фильма поместить: «(Экспрессивно и одновременно сдержанно) Я столько лет мечтала о побоях!!!».
Я подумал: «вот, можно столько лет ждать любви, думая, что это самое ценное, и что это должно быть в жизни каждого человека, ведь все об этом говорят и пишут и фильмы снимают. А любви все нет. А время идет и хочется, чтобы было круто и приятно (как у всех), вот и приходится заморачиваться с BDSM or something like this. А потом когда она (любовь, или то, что индивидуум ей называет) появляется, оказывается, что по-другому кончить-то и не можешь. Да что кончить-то, просто
разговаривать трудно. Приехали».
Музыка. Музыка вырывает зрителя из сюжета и ленивый интерес к фильму угасает. Вместо того, чтобы концентрироваться на дряблых веснушчатых руках главной героини, сознание под музыку переносится прочь из фильма в осень пятнадцатилетней давности в Молдавии. Веранда деревенского дома, вид на пойму Днестра. Красно-желтый лес вдали. Воздух с легким запахом дыма. Тишина. Нелюбимая мною дача, на которой я впервые оказался один, без родителей. Ощущение необычной свободы, когда не ждешь каждую секунду крика: «Володя, иди помогай!». На этом висящем в воздухе (во времени?) крике мы закончим экскурс в мою юность. И я не расскажу о лубочном неуместно-цветном календаре «Пушкин в Молдавии» и про мечты о
том, что вот, есть такая страна Австралия, где действительно
круто и солнечно...
Впрочем, и неудачливая пианистка исчерпала мое красноречие. Кульминация фильма. Пианистка достает припрятанный в косметичку столовый ножик и перед концертом, в пустом холле консерватории втыкает в себя кончик ножа. На блузке зарождается пятно цвета свекольно борща. Женщина убегает из холла в ночь. Сознание зрителя пропускает подачу режиссера. Наверное, и не нужно. Может быть драматизм кадра достался зрителю справа. Или слева от меня. Неторопливо подумал: «Вот они там обломаются наверное, семь часов вечера, пунктуальность, все дела... а аккомпанировать парню с непропеченным дрожжевым лицом некому. Крушение мира. Разрыв шаблона». Титры. Я первым вышел из зала в ночь с мокрым после прошедшего дождя асфальтом, звездным небом и подсвеченным шпилем высотки на Баррикадной.
Иногда в фильмах не для всех есть вещь, совершенно маргинальная по отношению к фильму, сюжету, составу актеров и индустрии кино вообще. Я чувствовал
себя существом, которое несколько секунд назад катапультировалось на эту планету, которое в полном внутреннем молчании разглядывает мокрый асфальт под ногами, табличку «улица Заморенова», шпиль высотки и шайбу метро...