Kredo

Путешествие в чужую память - это не посещение библиотеки или музея. Тут нет пыльных полок с книгами событий. Тут все динамично, полное погружение, и по неопытности можно не только заплутать, но пережить массу неприятных ощущений.

Святослав движится уверенно, у него есть цель. Он желает начать путешествие с определенного воспоминания.

И я знаю, с какого воспоминания.

Воспоминания чем-то похожи на сны. Мысли того, чьи воспоминания смотришь, добавляют по ходу разворота событий ощущение сюрреализма. Ты как бы участвуешь в документальном фильме, где голос диктора комментирует происходящее по-своему. Святослав, Светлый Дознаватель, услышит мой голос. Без сопровождающего или точных координат можно заплутать. Поэтому я дал согласие на столь интимную процедуру.

Интимнее обнаженного тела, только воспоминания.

Но не все, что я думал в тот или иной момент воспоминания может увидеть путешественник. Воспоминание не магнитофонная пленка, и не кинопленка. Порой, воспоминание закрепляется в памяти определенным выводом из самого события...

Мой двойник открывает дверь и ... Выходит на берег реки.

Святослав входит в воспоминание и слышит мой голос. Мой голос вещает ему мои мысли, которые наросли на воспоминании о случае на берегу Буга, где впервые я проявил свой Спектр. Там зарождение меня, как Иного.

"Я не боялся Воды. Страшна не она, а Тьма, поражденная тайнами Дна, и Грязью, растворенной в ней.

Мы все изначально Чистые. Из Воды выходим мы не ангелами лучистыми, но омытые болью преображений на кругах Ада, как жернова, трущие души автоматически согласно пргрешениям в прошлом...

Нет Суда, Чистилище - Зал ожидания пассажиров транзитных. Вот бы помнить о них, о пригрешениях, и зачитывать по факту рождения.

Грязные Воды - таинство бытия. Что за грехи скрывают они?"

Я в Спектре. Хорошо, что на руках браслеты от Святослава. Остаётся догадываться, как бы я сейчас сиял. Темные слетелись бы со всей округи.

Святослав идет дальше. Из тумана проявляются деревья, тропинки, уже виднеется противоположный берег реки...

"Мнить о себе, как о Чистом - признак элиты, даже если руки по локти в крови. Даже если дерьма оставил после себя больше, чем в выгребной яме . Руки помыли, белье отстирали, и после - в церковь, то же чистыми, свечку поставить и просить за душу свою грешную.

Смотришь, а ты еще Светлый.

Божьи законы трактуют с рвением фарисеев. Покалечил, изнасиловал, убил. Хулу на бога не возводил?

Простится...

Самый чистые - на верху. Чисто в салоне автомобиля, в офисе чисто, влажна уборка, стекла оконные до скрипа пальцами, пахнет хвоей, свежим срезом дерева, или лимона. Свежо, даже прохладно...

Спа-салоны, зоны релакса и медитация. Масику - шубку, карманной собачке, мех натуральный, из ниубенной крысы.

Гуманно.

Еще чище - образ жизни здоровый. Уровень - небожители в прямом смысле слова. Обитатели элитных высоток. Пробежка, фитнес, вместо колы - чай зеленый, с лаймом или жасмином. Если кофе -то капучино. Сахар натуральный, коричневый, а лучше без оного, или на тело - вжик, и теперь чистая, как девочка несовершеннолетняя.

А после? По венам сантехники, в артерию-коллектор, все, что грязное, смытое. Все наши признакни несовершенства в горловину раковины, унитаза, ванной...

Для чувства собственного превосходства еще бы пукать розами, сливать газировку, зефирками срать и кончать йогуртоми.

А пока - все оседает рядом с нами. Уходит илом на дно. Дна не видно, и это пугает. Слишком долго гадили...

Какова глубина греха? Это почва, в ней зарождается Зло."

Здесь, на берегу древнего Буга, выбравшего воды Ингула, под кронами старого парка, я получал правила магии.

Святослав видит меня в возрасте тринадцати лет. Я сижу на берегу, мои руки в воде...

Урок первый -магия не отменяет законов термодинамики. Кибернетика объясняет Бога и Козла Отпущения.

Но кем становится Козел Отпущения, сам принимая чужие грехи, и избавляя от мучения?

Нет Магии ни Черной, ни Белой. Есть цель, есть поступок, а главное, цена совершения.

Готов заплатить собой или жертвой?

Здесь сказки заканчиваются, и начинается Мгла. Еще не Тьма, но уже предтеча.

Ветер играл в летней листве, шептал запретные знания. Вода лизала песок, стирая следы чьих-то ног...Вторила ветру вторым голосом.

Все было готово к началу эпоса.

Герой нашего времени обмельчал. Доспехи не носит. Меч в руках не держал.

Шаги привлекают внимание Святослава. Он оборачивается и видит снова меня.

"Я спускался к реке. Вода стирает следы на песке, как следы преступления. Но вода и река не в сговоре. Кто-то знал, что река так живет, и уходил от наказания. Хотя бы морального порицания. Эти ноги пришли сюда утром, с первыми лучами рассвета, и оставили в грязном баке, в куче мусора пакет с пятью котятами.

Родились этой ночью. Хозяин забрал от матери. Нечем кормить, не хочет плодить. Сама виновата, гуляла. Жена сказала - детям не говори, сам отнеси куда надо.

Надо на мусорник... Обыденность будней.

Тут на своем длинном шелковом шарфе повесился Маленький Принц. Его могилу укрыли листья с цитатами из книги Ницше.

Кому-то покажется, что я глумлюсь от осознания собственного ничтожества. Отнюдь, сожалею. Пройдут года, десятилетия, скажут, что был девочкой, афроамериканкой, и возможно, даже лесбиянкой...

Попинал бездыханное тело, посмотрел в Небо. Небо молчит. Бог не умер, он в кустах затаился. Наблюдает. Его сейчас отлично сыграл бы актер Сухоруков.

-Ну что, человечишко, что будешь делать?

Пакет в руке, я спускаюсь к воде. Встаю на колени.

-Прейми...

Я чувствовал, что не один. Тень накрыла меня, окутала холодом. Может быть, облако? Глаз не могу оторвать, тело застыло бетоном в форме... Деревья молчали, молчала листва, но шорох ужасный нарастал в ушах. Шорох стал шепотом, я слышал слова. словно кассета на реверсе.

Мальчик тринадцати лет на берегу реки топил котят по утру. Котята никому не были нужны, их выбросили. А перед работой помылись, побрились, почистили зубы, одели свежую рубашку, чистые штаны, носки, трусы, колготки, юбку, платье...

Детям сказали, что котят раздали...

Перед выходом - одеколон. Раз, два, три. Чтобы пахнуть приятно, сверх своей чистоты. Не из заботы о ближнем, а из желания быть на уровне, если не на высоте. Главное, не ниже...

И ушли.

Он мог принести домой. Отмыть, выкормить, взрастить. Но семья сказала бы: "Нет! Где взял -туда отнеси!"

Кто-то бросил, оставив в живых, маленький пластиковый Освенцим устроив пятерым. А ты тащишь в дом чужие грехи...

Двое уже молчали, третий почти. Оставались двое, но их не спасти. Снова на улицу, в коробке под кусты, на радость собакам? Или по квартирам разнести? По квартирам, где в каждой уже свои кошки и коты, и среди них та, откуда их вынесли...

Мальчик тринадцати лет сидел у воды, плакал, просил прощения у котят и у реки. Теперь он не был Чистым.

Он стал Иным.

Грязные воды Буга впадают в Черное море. "

Святослав останавливается и показывает с удивлением на чернеющий вход в подземелье в возвышении берега, напоминающий вход в катакомбы Николаева. Он как бы спрашивает: " а это что? "

Он откуда-то знает, что по близости такого входа не существовало. То ли он хорошо знает место моего воспоминания, то ли он уже здесь был, но в чужом воспоминании. Лучше второе, чем первое.

Если он знает это место, в первом случае, то его способности я недооценил, и тогда у него будет возможность разоблачить мою игру.

Есть такое явление в памяти людей: несбывшееся будущее, артефакт изменившейся реальности. Человек думал, переживал, но его ожидания не оправдались. И тогда образуются такие проходы, принимающие любой образ, как то лестницы в никуда, и просто стоящие двери, или окна.

Он хочет туда. Я знаю, что это такое. Он будет удивлен. Это не совсем воспоминание. Даю согласие кивком головы.

Что ж, раз увидел, тогда ступай, смотри. Святослав ныряет в проход... И, опа, сюрприз!

Небольшая комната, с зашторенными окнами. Луч света пронзает мрак комнаты, пробившись сквозь плотные шторы. Луч солнца греет распятое тело. Я стою перед ним. Оно не из дерева, и не из металла. Галлограмма. Так будет, не завтра, но впереди. Молитва он-лайн, бог из машины, а ты -в Сети.

"Не верю.

Неверие - страшный грех. Не стою на коленях, читая молитвы, посылая в небо просьбы о хлебе насущном, уповая на милость Божью. Ежедневное упражнение в важности изгнанного, но прощённого блудного сына.

Не верю.

Не спал под одним одеялом, не ел из одной миски. Табличка «Царь иудейский» - рекламная вывеска, PRовский трюк, позиционирование. Таинство исповеди шифруется цифрами...

Умер за меня? Одного из ста сорока четырёх тысяч избранных? Статистика! Ячейка в Книге Жизни: согрешил, покаялся, очистился... А может, сектор на сервере нейронной сети?

Не верю...

Руки, прибитые к дереву не способны на высокое творчество. Не могут разорванные мышцы и жилы сжать тяжёлый резец и льстить высоким запросам богемы в точности линий и утончённости формы.

Аллегория...

Распятие - идол, что не говорит, не ходит, не думает. И молчит, словно что-то скрывает. Уста закрыты художником, ваявшим образ. За идола скажут суфлёры. Великое искушение, быть причастным к таинству. И так было, и так будет, отныне и во веки веков.

Аминь."

Святослав выходит, смотрит на меня, качает головой.

-И много у тебя таких темных кротовин?

Пожимаю плечами. Мой двойник рядом с ним повторяет.

-На статью тянет. Не веришь, значит?

-Не отрицаю существование, но ... Осознанное неприятие абсолюта.

-Да ты делаешь успехи в запредельной юриспруденции.

-По Договору нам, Иным, ни одной из сторон адвокат не предоставляется. Нас просто нет в Договоре!

Святослав машет рукой. Хочет идти дальше. Что ж, ненапрасная жертва. За то теперь он  уверен, что у меня от него нет других секретов, или по крайней мере, его бдительность усыплена. Хорошо, мне этого и нужно было добиться.