Ученый диспут

     Профессор истории Эраст Иегудиилович Чагин был заслуженным ученым. Он очень гордился своим рязанским происхождением (хотя и вряд ли задумывался о частоте наречения младенцев Рязанской губернии Эрастами Иегудииловичами) и специализировался на разыскании в истории следов деятельности злокозненно-конспиративных объединений. Большое внимание Эраста Иегудииловича приковывали масоны. Еще профессор Чагин очень любил публично чествовать свои очередные годовщины и редактировать юбилейные сборники, посвященные очередному его, Эраста Иегудииловича, Дню рождения. Также большой его слабостью было председательствование на разнообразных ученых диспутах, особенно на защитах диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора исторических наук. Здесь Эраст Иегудиилович раскрывал весь свой организаторский талант и приучал членов диссертационного совета – большею частию докторов наук – к правильному пониманию истории.
     На один из холодных февральских дней была назначена защита кандидатской диссертации соискателя Карова – об одной из российских политических партий. Эраст Иегудиилович Чагин тщательно готовил аудиторию совета: стлал красное сукно, раскладывал на него юбилейные сборники, отирал с них пыль и любовался цветами, принесенными подобострастными работницами кафедры. Затем Эраст Иегудиилович приказал присутствующим молчать и погрузился в изучение автореферата соискателя, измяв и исчиркав оный до неузнаваемости. Соискатель Каров томился за дверьми, снедаемый волнением, переходящим в безразличие. Вокруг него с матерщиной носился ученый секретарь Федосеев, намеченный профессором Чагиным в отставку за нераспорядительность.
     После необходимых приготовлений слово было предоставлено соискателю. Каров, уложившись в положенные пятнадцать минут, чувствовал себя облегченно. Профессор Чагин, открыв дискуссию по защищаемой диссертации, предоставил слово себе. Он одобрил труд соискателя за многостороннее освещение обсуждаемой темы, но в итоге выступления поинтересовался причинами слабой освещенности в диссертации деятельности масонов. Соискатель, желая не нагнетать конфликта с достойным председателем, согласился с важностью подобной постановки вопроса, однако, заметил полурастерянно, что в изученной им литературе данная тема почти не затронута. Эраст Иегудиилович заметил, что, верно, готовясь к защите, соискатель читал неправильную литературу и счел его ответ за пустопорожнюю отговорку.
     После зачтения ученым секретарем Федосеевым благоприятного отзыва на диссертацию отсутствующего по уважительной причине второго оппонента на кафедру взошел первый оппонент Краснобаев. Он был хмур, мешковат и неприступен. Поблагодарив соискателя за проделанный труд, Краснобаев подверг сомнению правомерность построений Эраста Иегудииловича. В центре его выступления лежала идея о том, что пристальное внимание к деятельности «тайных сил истории» есть переложение ответственности на чужие плечи. Эраст Иегудиилович был взбешен подобным противодействием и разразился в ответ пламенной речью о том, что профессор Краснобаев предвзято интерпретирует источники, что его, Эраста Иегудииловича, точка зрения есть единственно верная и всячески клонил к тому, что ни профессора, подобные Краснобаеву, ни тем более диссертант, не смыслят в истории ровным счетом ничего. Профессор Краснобаев нахмурился пуще прежнего, но возражать снова заслуженному Эрасту Иегудииловичу не решился, дабы не портить общего впечатления о диссертации у присутствующих. Так уж получилось в этот загадочный вечер, что оппоненты, которым по долгу положения положено «закапывать» соискателя, были на его стороне, а верховный арбитр оказался настроен чересчур воинственно.
     Соискатель, чтобы немного разрядить обстановку, в своем заключительном слове горячо благодарил Эраста Иегудииловича за блестящую организацию защиты, научного руководителя – за громадную помощь по подготовке диссертации, оппонентов – за благоприятные отзывы и всех присутствующих – за многочисленные и интересные вопросы.
     Эрасту Иегудииловичу такая постановка дела пришлась не по нутру, и он вновь ринулся доказывать несостоятельность построений диссертанта и огромную значимость роли тайных сил в истории. Эраст Иегудиилович говорил столь велеречиво и так надоел присутствующим, что заместитель его, профессор Воздвиженский, осмелился перебить Чагина:
      -– Товарищи, с такими темпами обсуждения мы будем заседать до полуночи. Есть предложение переходить к голосованию.
     Эраст Иегудиилович переменился в лице. Сначала он позеленел, потом зубы его застучали, затем руки сжались в кулаки, а под конец туловище его свело судорогой. Почтенный профессор, получавший за долгую деятельность исключительно похвалы своему архинаучному подходу к истории, вдруг встретился с неслыханной дерзостью. Казалось, что вот-вот с ним произойдет припадок, и в ответ он пролепетал лишь нечто о «громадной актуальности рассматриваемых вопросов» и «крайней неэтичности перебивать председателя». Пришлось осуществить предложение профессора Воздвиженского и перейти к голосованию.
     Голосовавшие одобрили труд диссертанта, но при подсчете голосов была допущена ошибка: насчитали на один голос меньше, чем должно было быть в действительности. Эраст Иегудиилович, вытаращив глаза, закричал о необходимости срочного пересчета – иначе результаты голосования будут признаны недействительными, а защита несостоявшейся, – и затем набросился чуть ли не с кулаками на профессора Качалову – председателя счетной комиссии, допустившую дерзновенный просчет. Затем Эраст Иегудиилович обрушился с новой силой на профессора Воздвиженского, а после – на соискателя Карова за несогласие с пометками, предложенными в тексте заключения совета по диссертации.
      Каров стоял столбом и бессмысленно улыбался. Профессора Воздвиженский и Качалова стояли в стороне и совещались о необходимости подать в отставку из состава ученого совета. Чуть поодаль, насупившись, располагался профессор Краснобаев. В аудитории диссертационного совета царила скованная раздражительность. И над всеми и вся, словно дух бесплотный, витал непогрешимый Эраст Иегудиилович.

23 мая 2002 г.