Новый русский белорус буржуин Юрий Мойсейчик

Из цикла «Легенды нового Череповца»

«Остап сиял. На нем были новые малиновые башмачки, к каблукам которых были привинчены круглые резиновые набойки, шахматные носки, в зеленую и черную клетку, кремовая кепка и полушелковый шарф румынского оттенка»
И.Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»

  После прочтения этих строчек из бессмертного произведения советских классиков моему внутреннему взору как-то предстал до боли знакомый череповецкий образ последних лет. «Кто же это?! Кто!?» – долго мучился я и, наконец, всмотревшись в классический буржуинский профиль гостя более пристально, сообразил: «Ба, да это же сам Юрий Мойсейчик! Какие люди, да прямо к нам. Заходите, заходите, голубчик. Зачем пожаловали?!»
  Как мы с ним не прикидывали хрен к носу, как не крутили, но все время получалось, что в список череповецких легендарных личностей Юра вошел в приснопамятном 1989 году. Вошел то в восемьдесят девятом, но готовился к этому, можно сказать, всю жизнь.
Помните ли вы фразу бессмертного Остапа Бендера из «Двенадцати стульев» о том, что «всю контрабанду делают в Одессе на Малой Арнаутской улице». Не знаю, как там было в советской Одессе 20-х годов, но свидетельствую с уверенностью современника той эпохи, что всех самых холеных, самых стильных череповецких буржуинов дней сегодняшних, делали в Череповце конца девяностых годов на улице Луначарского, в доме номер 22. Там, выражаясь  деловым канцелярским языком принятым сегодня в нашей мэрии, на базе горкома ВЛКСМ и находился тогдашний «Бизнес-инкубатор», в котором желторотые пушистые коммунистические цыплята превращались в упитанных, уверенных в себе и подстриженных по последнему писку моды боевых петухов бизнеса.

Как Юра о железных дорогах мечтал, в локомотивном депо колеса катал и чуть грыжу себе не заработал…

Хоть и мечтал маленький Юра в свое время стать железнодорожником и даже, вдохновившись поэзией железных дорог, закончил соответствующий институт в Москве, реально окунувшись в унылую повседневную рутину работы локомотивного депо, глубоко задумался:
- А какого…
И ведь, правда - хоть и был уже в те годы Юра степенным папашей и главой семейства, делившей, по его же словам шесть метров в занюханной железнодорожной «общаге», но душа просила большего, рвалась, можно сказать словами пролетарского поп-поэта О. Газманова, ввысь, а молодые еще гены настойчиво просили приключений для тела. Как бы вы в этой ситуации поступили?! Смирились бы с судьбой всю жизнь жить на одну зарплату!? Но Юра наш был не из таковых…
Судьба не долго заставила Юру ворочать с места на место огромные железнодорожные колеса и ползать с долотом на карачках под пузатыми ржавыми вагонами. Она дала ему великолепный шанс. И шанс этот однажды явился Юре в виде тогдашнего секретаря горкома комсомола Валеры Писарева.
Как-то зашел он к Мойсейчику в его локомотивное депо с оказией по комсомольским делам. Посмотрел, посмотрел как невысокий жилистый Юра, мокрый от пота и высунутым от кипучего трудового рвения языком закатывает в ангар очередное огромное колесо высотой с полдома и говорит нечеловеческим голосом:
- Юра, ты ведь уже 94 колесо в ангар с утра закатываешь. А оно такое огромное – выше тебя ростом. Так и до тридцати лет можно не дожить и пупок надорвать!
Услышал эти вещие слова Юра, обернулся, смахнул соленый пот со лба и спросил друга:
- А что мне еще делать, как семью прокормить, как квартиру со всеми удобствами получить, как ударником коммунистического труда стать?
- А вот как! – сказал тогда ему ВП и уже через несколько недель стал Юра заведующим орготдела при горкоме ВЛКСМ

Как Юра первым в Череповце имиджмэйкером стал, аэропланы с листовками в небо запускал и черный пиар по-череповецки изобрел…

  Поначалу Юра, можно сказать, был в комсомольском горкоме «на побегушках». Самая грязная, самая собачья работа ему доставалось. Например, комсомольцев-добровольцев из теплых постелей поднять, от грудастых любовниц оторвать, лопатами и лозунгами вооружить, в грузовик загрузить и на субботник с песнями и с чистым сердцем отправить. Но после тяжеленных неподъемных колес эта работа казалась Юрию легкой прогулкой. Чуть возбухнут комсомольцы, сделает Юра глаза большими с прищуром как у Ленина, скажет несколько заветных слов, которые говорили комиссары своим бойцам в любимых им кинофильмах и дело со скрипом начинает двигается. Погудят-погудят наследники дела Ильичева, поматерят партию и правительство, и отправятся дружной гурьбой землю и каменные глыбы ворочать и с места на место перекидывать. А Юра уже по другим делам спешит и фразы ударные, доходящие до самых печенок,  по дороге спрягает. Комсомол неповоротливых и не речистых тогда не любил.
Однако и тут судьба Юру приметила и приласкала. Как раз в 89 году в стране первые свободные демократические выборы провести решили. И в череповецком горкоме тоже тогда призадумались: «Надо бы своих в горку толкать, авось и нас за уши в светлое будущее вытащат». Когда с кандидатурой определись, поняли, что кому-то из наших надо бы еще и за всей этой новой «кумпанией» присматривать. А кому как не Юре, «заворгу» от Бога это деликатное дело поручить?! И закатал тогда Юра рукава и наморщил от напряжения лоб: какие б такие черно-белые технологии в массы запустить, чтоб их кандидат со свистом в депутаты как пчелы в дупло залетел?
Вспомнил тогда Юра свое недавнее железнодорожное прошлое и подумал, что неплохо бы вагон с листовками восхваляющими комсомольского выдвиженца прямо на площадь Металлургов закатить.  Но вся беда – после БАМа в стране и рельсов тогда больше никаких не осталась, а имеющиеся разбирать ради одного раза, одна канитель, да и в милицию можно загреметь.  Обратил тогда Юра свои взоры на небо и подумал, что не весь еще бензин летчики к концу перестройки  сожгли и на елки с елями слили. А раз самолеты или вертолеты еще летают, то заветное слово можно к потребителю прямо с воздуха доставить.
Рассказывают, что взмыл тогда в череповецкое небо сам начальник авиаклуба. Дело то неслыханное – над городом надо пролететь, крылом горкому КПСС помахать, да еще и листовки на территорию городского рынка сбросить. Но все получилось как нельзя лучше. Юра еще внизу девок-комсомолок организовал, что бы они, значит, весь мусор потом поубирали в огромные полиэтиленовые мешки. Но их энтузиазм тогда не пригодился. Народ все листовки как одну сам с рынка, прижимая к сердцу как партбилет, унес.
Или вот еще эпизод из той кампании. Выступает, например, по местному ТВ некий велеречивый кандидат с красной как у быка мордой. А ему, значит, вопрос, от телезрителей (тогда, между прочим, на городских каналах базар не фильтровали!): «А скажите, дорогой П., говорят ваш сын эксгибиционист?». Надуется тогда кандидат от интеллектуального напряжения, брови мостиком сведет и выдает в телеэфир: «И никакой он не КГБист, а нормальный советский человек. Я попрошу не выражаться и политику мне не приписывать, главное в сегодняшней жизни накормить народ!»

Как Юра газету молодежную организовал, в новых выборах поучаствовал, депутатом стал и Советский Союз похоронил…
В 90 году, Юру как пчелку на мед, потянуло в журналистику. Сорганизовали они тогда с коллегами первую в Череповце молодежную газету «Панорама». С одной сторону «Вологодскому комсомольцу» в пику, а с другой – хотелось себя на этом поприще самореализовать и некоторые свои иррациональные импульсы сублимировать.
Сначала бабахнули первый тираж числом в 20 тысяч. Народ отреагировал вяло и номер не раскупил. Потом подумали – подумали, взялись за ум, и сократили тираж почти в четыре раза. И понеслось. Идет, бывало, простой обыватель по городу мимо газетного киоска. Захотелось ему почитать, значит, а там, рядом с «Коммунистом» и «Курьером УС» только «Панорама». Он ее хвать, откроет первую страницу и волосы дыбом вместе с шапкой поднимаются от семантического разнообразия заголовков и зубодробительного молодежного сленга: «Дак», «Пык», «Покойник пытался задушить ее прямо у ворот кладбища», «Я пропустила через себя 12 вьетнамцев за ночь» Каково в 90-м то году!
Это сейчас бедной девушке позавидуют: «Вон как ей повезло!», а тогда это считалось как самый настоящий срам.
Но рассказывают, что Юра газетой был очень доволен. Спросят его в горкоме: «Юра, газета как». Юра в радостной улыбке расплывется и произнесет: «Раскупают как пирожки!» Да, народ тогда к сексу и криминалу тянулся по настоящему, с душой. А сейчас, эх, где вы денечки золотые!!!
Дальше наступил период новых выборов во все уровни Советов. Шуму, пыли тогда комсомольцы много подняли. Больше всех. Днем у газеты «Коммунист» с транспарантами стоят и орут тогдашнему и.о. редактора: «Шепенко! Дай дорогу молодым!!!», вечером обсуждают случившееся, ночью гудят, утром спят, а затем снова на очередной митинг или пикет. Говорят, что не без помощи Юры в депутаты городских Советов чуть ли не половина депутатов прошла. Правда, там они особых лавров не снискали. Рассыпались уже на первом заседании, когда выбирали председателя горсовета. Оппоненты Юрины были горой за Николая Мельникова, а Юра с сотоварищами за Позгалева. Первые просчитались, но и вторые большинство в том составе гордумы почти сразу утратили и молодежную политику начала 90-х считай провалили.

Как Юра фирму «Капитал» учредил, джинсами «Пирамида» начал торговать, а для души Буржуазную лигу демократической молодежи в городе соорудил…

Как только Ельцин с танка перед Домом Советов слез Юра с сотоварищами, уже читай господами, стал думать, как из коммунизма безболезненно в капитализм перерасти. Как, как, сменили вывеску горком ВЛКСМ на Союз молодежи, прочитали воззвание к людям мира на митинге в августе 91, а потом взяли да и учредили при Союзе фирму со знакомым обывателю до боли брэндом: «Капитал».
Торговали, рассказывают, тогда чем могли. Сначала пищу духовную продавали. Ну, там Дюма, Конан-Дойл, Майн Рид. А затем на более материальные дела переключились. Как-то помню сцену, когда одна дама уговаривала одного бизнесмена заняться торговлей джинсами «Пирамида». При этом аргумент ее был таков: «Вон Мойсейчик ими как успешно торгует!»
Но заниматься исключительно бизнесом  Юре и его товарищам не позволяли ни чувство долга (на кого череповецкую молодежь оставить!), ни чувство самосохранения. Здание то на Луначарского, 22 числилось на городском балансе, и в любую минуту их могли и попросить. Собрались тогда Юра со своим коллегой Косолапковым и решили в соответствии с духом времени учредить в Череповце ни много, ни мало, а целую Буржуазную лигу демократической молодежи. Учредили, дали объявления в газету. А, кроме того, там же указали,  что новую  молодежную организацию в городе поддержали … И списочек, как говорят сегодня VIP – персон. Правда, некоторые персоны тогда завозмущались: «Мол, ничего и никого мы не поддерживали», а некоторые недоброжелатели даже в газету написали: «Больно смотреть как бывшие комсомольцы быстро перекрасились». Но это были уже пустяки по сравнению с самым главным и настоящим мужским шагом. Бывшие то коммунисты своего нового статуса стеснялись, называли себя не то социалистами, не то социал-демократами. А наши ребята-комсомолята сразу же заявили: «Мы теперь буржуи и просим нас в прежнем качестве больше не беспокоить!»
Говорят Позгалев про БЛДМ прочитал, поперхнулся и ну Юре названивать: «Ты че, Юра, с ума сошел!». А Юра ему: «А я чего, я ничего. Привыкайте ВЕ жить по новому!».
Правда та новая БЛДМ не прожила и месяца. Как-то, правда, собрали в кафе желторотых юнцов, объявили им, что они теперь «блдмисты», но до тех как то это радостное обстоятельство так и не дошло. Получается, умерло БЛДМ-то?

Как Юра новым русским стал, маркетингом и благотворительностью занимался, с кошками и собаками дружбу водил…

Умерла то, может быть, и умерла. Но не для Юры. Он как вступил тогда в ряды БЛДМ, так до сих пор «блдмистом» и остался.  Но выражалось и выражается это до сих пор, по своему. Когда еще Юра то, коммунистическое сознание имел, его всегда тянуло к искусству, к празднику, к шумным празднествам, к помпе. Типа все комсомольцы 22 апреля празднуют у памятника Ильичу, а Юра друзей на теплоходе в Рыбинском море светлый «ильичевый праздник» отметить тянет. А как новая то эпоха наступила Юра сразу в ней себя как настоящий «закоперщик» новорусской моды проявил: тут тебе и пиджаки новорусские элегантные, и фэйс и интерфэйс. Когда с друзьями фирму «Сиана» учредили Юра в ней активнейшим образом проявился и первый в городе стал технологии маркетинга проводить. Все то в газеты объявления толкают: «Мол, на станцию вагон печенья с вареньем завезли». А Юра пацанов свиснет, даст им прайс-листы с ценами и по киоскам погонит: «Продавайте нас себе не в убыток». Кое-что и на благотворительность мог кинуть, говорили, что не жаден, как некоторые. В магазине «Сиана-2», что на Первомайской тогда находился, первый в городе стеклянный ящик с пожертвованиями на богоугодные дела эти ребята тогда поставили. В газетах тогда даже рейтинг проводился и «Сиану» на первое место как самую известную и  благотворительную фирму поставили. А заголовок, помнится, был такой: «На первое место выбирают тех, кто дружит с молодежью, детьми, кошками и собаками»…

Как Юра к оружию потянулся, магазин открыл, а затем стал город фейерверками баловать и хоккейную команду к третьему месту в чемпионате России привел…
 
Когда то, еще будучи комсомольцем, заметил Юра, что настоящие то партийные бонзы любят, оторвавшись от партийных дел, поохотиться на кабана и лося где-нибудь в густом подмосковном лесу. Это обстоятельство, веяния эпохи «беспредела», а также американские боевики и новые знакомые, однажды, встретившись ранним утром в закоулках Юриного мозга, родил на свет идею, а затем и желание открыть в городе профессиональный оружейный магазин. Коллеги как это от Мойсейчика услышали сразу прикололись: «Что Аль Капоне решил в городе стать?», а Юра только потупил скромно глаза, сказал вслух: «Нет!», а про себя подумал: «А не плохо бы!»
Долго ли коротко, но появилось в городе «оружие от Мойсейчика». Говорят много он себе седых волос на голове и на других местах от этой деятельности нажил, но факт остается фактом: как был он настоящим новым буржуином так и остался. Увидел он как-то по телевизору череповецких девченок из модельного агентства, их 90-60-90 со своим виденьем красоты сопоставил и, соединив их в одно целое, провел в городе настоящее буржуинское шоу для настоящих буржуинов – мужиков.  Девушки, делая оглушительные па с грозными железными штуками, многих тогда свели если не в могилу, то с ума.
Как то ехал Юра на своей тачке по городу и видит, что от хоккейного «Алмаза» к нему навстречу идет толпа рыдающих мужиков.
- Вы чего плачете, мужики! – спросил тогда их Юра.
- Да «Северсталь» опять проиграла! – захныкали те.
- Непорядок! – подумал тогда Юра и решил в честь очередных побед череповецкой команды в черное ночное небо запускать фейерверки – признаки неминуемых выдающихся побед.
Как сказал, так и сделал. Говорят, что местные собаки, живущие рядом с «Алмазом» при звуках Юриного фейерверка всегда звонко и радостно лают. А вот при звуках, производимых другими фейерверщиками, вместе с автоугонным системами на автомашинах жалобно скулят и забиваются от страха под кровать. Чувствуют, значит, где свое, а где чужое!

ххх

Время идет, а Юрий Мойсейчик все никак не стареет, а только наливается и наливается соком и новыми буржуинскими идеями. Спит он и видит, как в город, ставший для него родным, соберутся со всей России и Европы охотники и фейерверщики, все как один чемпионы и устроят т-а-к-о-е, что мы все вздрогнем от восторга. Только бы более крупные, чем Юра, буржуи денег дали. Это с одной стороны. А с другой стороны хочется, наверное, Юре и к политической жизни вернуться. Снова окунуться по второму разу в славное комсомольское прошлое, когда с чистого весеннего неба просыпались на головы череповчан первые слова новой правды по-демократически…