Мой Питер

А Вы замечали, что города тоже умеют делать подарки?
Новые, незнакомые города содержат дар для тебя. (Если перефразировать одну вполне известную мысль).
И продолжить ее тоже вполне можно. Ты едешь в новые города, потому что тебе нужны их дары. (Почти Р.Бах, «Иллюзии…»)

Итак…

Мой Питер….
В сравнении с московским метро ожидание поезда кажется бесконечно долгим… Потом невыносимо длинный перегон… Мы уезжаем. До отправления московского поезда 10 минут, сколько минут занимает дорога на вокзал? Ни малейшего представления, за пять дней в Питере я так и не нашла времени это выяснить…
Да, кстати, выполняю обещание. Торжественно объявляю: «Питерские водители – не жлобы!!!»
Это Вам не понятно, причем тут водители… А Вы пробовали без единой копейки добираться до Московского вокзала со ст. м. «Проспект ветеранов» до «Пролетарской» и от нее еще 15 минут трамваем, а потом на вокзал?
Отчаявшись, в ожидании обратного трамвая, я вышла на шоссе. Белокурая девчушка испуганно спряталась в объятиях мамы, когда ее милый папа усадил в потрепанный, явно отечественный автомобиль, двоих типов с огромной сумкой через плечо и побелевшими от напряжения пальцами, стискивающими эту самую сумку…
Мы бы обязательно опоздали на наш поезд, если бы не этот отважный человек!!!:)
Но…

Итак.
Мой Питер…
Мой Питер драгоценным, не распечатанным вином плещется в темной глубине моей памяти…
Сейчас. Еще не оформленный в слова, ярко-образный, тесно связанный с настроениями, которые наплывая одно на другое то тихо, то громко напевают-нашептывают «мой Питер…мой Питер….мой Питер…»

Мой Питер.
…Толстостенная маленькая уютная фарфоровая чашечка, удобно прячущаяся в ладонях, с восхитительно-ароматным темно-красным теплым напитком… Остро-пряные корица и гвоздика, легкая нотка апельсиновой подсохшей корочки, кардамон и имбирь… Глоток, и очень приятной волной буквально по всем сосудам и сосудикам растекается живое тепло глинтвейна… Вино почти не ощущается, только аромат, без малейшей вульгарщины привкуса спирта…
Один из даров Питера… Глинтвейн в маленьком кафе уютной «Кают-компании», на Миллионной улице, 23, сразу направо от студеного ветра Невы…
Мой Питер…
…По утрам, замечаю, меняется взгляд. Вездесущий ветер поселился в волосах, упрямые кончики совершенно не собираются укладываться в привычно-приличную московскую прическу… Переносица надежно окрашена узкой полоской Питерского загара, веснушки играют в салочки-догонялочки… Обманчиво холодное северное солнце оказывается почти сожгло нежную, привыкшую к офисному микроклимату кожу …Глаза… С явно уходящей в желтизну зеленью. Глаза дичающей кошки… Уже в Москве поймаю себя на непривычно прямой спине и летящей походке. Еще Питер. И напевается до бесконечности «настроение Питер-настроение блюз, я уже никого и ничего не боюсСССС...»

Мой Питер…
Гудяще-режуще-ноюще невыносимо, а надо делать еще и еще один шаг по вечерам, возвращаясь с прогулок по Невскому-Грибоедова, Дворцовой, стрелка Васильевского острова, ой-а-где-это я?
И свежие пирожки на заколдованном для нас канале Грибоедова, где все всегда идет так как надо.
Но главное… Главное, что сейчас, закрывая глаза, раскинув руки, я снова могу поймать ветер Финского залива, в котором купалась стоя на крыше разрушающегося форта Кронштадта… И это уже несколько дней…
Во сне, я гуляю по Питеру…
Потому что… пока что я принадлежу ему.
МОЙ Питер…
И слышу: «Да..МОЯ милая….»