О том, что о них было известно раньше

Откуда они взялись

1.
Кровожадные Индейцы на просторах Неистребимой Вселенной каждой космической собаке известны.
Не говоря уж о шавках, моськах, жучках, бобиках, тяпах и прочих разных кабыздохах.
Причем никто уж точно и не помнил откуда Индейцы эти, Кровожадные, взялись.
Да, в общем-то, и не мог вспомнить.
Но это несколько позже выяснилось.
Когда кто-то задался соответствующим вопросом.
Так стоит ли теперь допытываться до этой незначительной подробности?
В контексте преманентного Мироздания, конечно же.

Если же по чести рассуждать, то какая кому, собственно, об этом печаль?
Взялись - и ладно.
И то дело.
Пусть живут.
Здравствуют.

Гораздо хуже было бы, пожалуй, если бы они вообще не взялись.
Тогда бы и вовсе ничего не было.
А так - хоть что-то, зато имеется!
Ведь тут как? -
Взялось, проросло, отплодоносило.
И прекрасно!
На том, собственно, и держится это самое перманентное Мироздание.

Никому же не интересно, например, откуда взялись, допустим, тараканы.
Интересно-то как раз другое: за что они взялись?
И куда бы они, блин, исчезли.
Как можно быстрее!
А то так и прут, понимаешь, изо всех щелей.
Целыми табунами.
Особенно на сладенькое.
Пройти невозможно.
Выскочат, понимаешь, с диким топотом и давай досаждать нормальным людям.
Глаза мозолить.
В душу грязными лапами лезть, да крыльями мерзкого оттенка.
И, главное, - тоже ведь с рыжим отливом.
Сгоряча можно даже подумать, что все рыжие такие живучие.
А живучесть, она, как известно, от настырности и нахальности просто-таки неотделима.
Можно даже сказать, что это одно и то же.

Чего же тогда ломать голову этими дурацкими вопросами типа: откуда взялись?
Да разве же в этом всё дело?
В этом, что ли, простая сермяжная правда?
Соль соли Вселенской?
Ну, взялись, и взялись.
Подумаешь!
Теперь-то уже поздно об этом печалиться.
Раньше надо было!
Когда еще не взялись.
Вот тоже вопрос придумали - откуда взялись!

2.
Так вот.
Старожилы Глубинного Космоса утверждают, что когда они - ну, старожилы, то есть, - только еще начинали осваивать эти благословенные территории Щедрого На Гостеприимство Безвоздушного Пространства, то Индейцы эти пресловутые уже паслись на каждом углу.
И каждом повороте акреционного диска.
Целыми толпами.
Да в каждой дырке Вселенской затычками подвизались.
Подлетаешь, бывало, к черной дыре, думаешь: ну, хоть здесь никто мозги парить да мельтешить перед глазами не будет.
Ан нет!
Тут же из темноты выруливают.
Человек пять-шесть.
А то и больше.
И, что самое удивительное, одни Индейцы.
Как на подбор.
И с ними Быстроногий Тюлень.
Обязательно.
И, главное, как только успевает везде и всюду?
Иной раз думаешь: прямо Недреманное Око Вселенной какое-то, а не Быстроногий Тюлень.
Нигде, понимаешь, человека в покое не оставит!

Толпятся эти Индейцы - точно крабы на отмели у мангровых зарослей острова Борнео.
Хихикают.
Копошатся.
Совершенно беззастенчиво.
Нисколько не стесняясь, то есть.
Скорее - даже очень нагло.
Точно Повелители Вселенной какие-нибудь.
Да чего там - какие-нибудь!
Как самые настоящие!
Встретятся, понимаешь, без спросу, да еще здороваться начинают доброжелательно.
Дескать, здравствуйте, старожилы!
Наше вам с перышками!
Как рейсы глубинные протекают?
Спокойна ли навигация?
А дома как?
Все нормально?
И улыбаются так приветливо.
Совсем, понимаешь, стыд потеряли!

3.
Вот так утверждают старожилы.
А молодожилы - те ничего не утверждают.
Они вообще не склонны что-либо утверждать.
Даже когда наверняка.
Даже в чем сомнения не испытывают.
Отмалчиваться предпочитают молодожилы.
Вот что.
И только если их к стенке вопросами припереть, вздохнут эдак тяжело и безнадежно (мол, никуда от вас скрыться невозможно!) - и в философию ударятся.
Да так конкретно, что потом даже платки мокрые к расшибленным местам прикладывать приходится.
Вот вы все время спрашиваете: а чего это у них платки все время в крови?
Так вот вам и ответ!
А философия - она только на первый взгляд такая расплывчатая да рыхлая.
А когда об нее ударишься!
Ох и жесткой же она оказывается!

4.
А ещё Кровожадные Индейцы известны тем, что всё время кровушки свежей алкают.
Будто и не Индейцы они вовсе, а упыри какие-нибудь средневековые!
Москиты лихорадконосые!
Нет.
Лихорадко-носные!
Алконавты, бабушку их Индейскую!
То есть, конечно же нет.
Аргонавты.
И даже - галактонавты.
Да еще краснорожие к тому же.
А!
Красиво звучит: краснорожие галактонавты?
Вот-вот.
Хотя не пьют.
Ну, в смысле - кровь не хлебают.
Для этого, в конце концов, есть кровохлебка.
Просто жаждут её - и всё.

5.
Болтают про них много всякого.
И многие.
От этого никуда не денешься: язык - он ведь у всех имеется.
А тормозной колодки к нему в комплекте при рождении не прилагается.
Более того - рассказчики эти, которые без тормозных колодок на языке, Индейцев ещё и в лицах пытаются показывать.
Хотя Индейца в лице показать - это самому надо быть как мимнимум Индейцем.
Ну, или кхмером хотя бы.
Но только непременно красным.
Такой вот притягательный объект для подражания эти Индейцы.

6.
Хотя, как раз, вот с этим далеко не все согласны.
Особенно не индейцы.
Индейцам - так все по барабану.
Смешные, говорят, - это есть.
Забавные.
Общаться с ними приятно.
Иногда.
А в остальном, прекрасная маркиза....
Чего им подражать?
Нечего.
Типа и сами с усами.

7.
А Индейцам все по барабану.
Ну, то есть совсем все.
Их вообще трудно обидеть.
Добродушные такие.
Детишек любят.
Животных.
Коней, особенно.
Тындынькают, понимаешь, в тудам-тудамы свои неизменные.
На пао-вао каком-нибудь или под Луною, скажем.
С невозмутимыми лицами.
Индейцы.
Им все по барабану.

8.
И лишь по легкому огоньку, чуть заметно вспыхивающему в некоторые особо ударные моменты дыньдыньканья на самом донышке их хитреньких миндалевидных глазок, только-то и можно догадаться, что они еще и сами тащатся при этом.
Почем напрасно.

9.
Но как раз это впечатление очень даже обманчиво.
Поскольку музыка тудам-тудамов для Индейцев крайне важна.
Даже более того - жизненно им необходима.
Как воздух.
Ежели только даже не более.
Без нее они куда?
Да никуда.
Индеец без тудам-тудама все одно, что чарка горилки без доброго шмата сала.
Через музыку своих тудам-тудамов Индейцы Жизнь познают.
Глубинные пожелания Вселенной.
Главное, чтобы эти пожелания с барабанными мембранами в такт резонировали.
Думаете это они со скуки тыньдынькают с такими легкомысленными лицами?
Да нет же!
Это процесс познания таким образом у них свершается.

10.
На то, кстати, чтобы так классно по этим тудам-тудамам долдонить, среди Индейцев искусники специальные имеются.
Рождаются они редко, хилыми да болезненными, до старости доживают не все, но Индейцы ещё при рождении дарят им именной тудам-тудам и берегут их как зеницу ока.
В чем и преуспевают в конечном итоге.
Поскольку значение этих тудам-тудамщиков в удивительной жизни Индейцев переоценить невозможно.
Вот Индейцы и носятся с ними, как Ерёма с писаной торбой по буеракам.


Дискуссии вокруг Кровожадных Индейцев

1.
Ну, конечно, далеко не все отрицают индейскую интересность и занимательность.
Некоторые джентельмены из общества культурной дружбы с Индейцами очень даже приветствуют.
И даже более того - намеренно поярче её выпячивают.
И жарко подискутировать любят вокруг.
Особенно когда заняться больше нечем.
Тогда такие дискуссии могут развернуться!
Ого-го-го какие дискуссии!
Хоть вокруг Индейцев, хоть около, хоть неподалеку.
И даже совсем вдалеке, бывает.
За тысячи мегапарсангов.

Дискуссия же всегда устроена так: сначала все спорят до хрипоты, закрыв глаза, чтобы не поддаться обаянию оппонента, и заткнув уши, чтобы не реагировать на весомость его аргументов, потом на личности переходят, когда заметят, что все сказанное уходит в пустоту, как в песок, и уж только после этого начинают драться.
Хоть и в самую последнюю очередь - но зато обязательно.
У нас, в Восторженном Космосе, никак нельзя по другому.
Вредно хладнокровие все время сохранять.
Замерзнуть можно.
И так холодрыга, понимаешь, космическая вокруг.
А еще холоднокровие при этом сохранять!
Думаете зря, что ли, пресмыкающиеся в Космосе не водятся?
А ведь у них даже крылья были.

2.
Поэтому уж если спорить - то по полной программе.
Так, чтобы горячее слово в начале дискуссии переходило в огненное действие в её конце.
Так, чтобы столкновение духовных интересов присутствующего народа незаметно для него самого переросло в столкновение биологических тел с биологическими кулаками.
И другими предметами, типа кухонной утвари.
Тяжелых табуретов.
Чайников с кипятком.
Так, чтобы пережить все стадии дискуссии - от воспарения мысли в интимных недрах серого вещества до воскипания лимфатической жидкости в тончайших капиллярах эпидермальной ткани.
Так, чтобы получить настоящее, всамделишное и подлинное удовлетворение от содержательной стороны проистёкшего спора.
Поступить же иначе нельзя.
Поскольку споры без драки - только время на ветер.
А кому его хочется изнахратить зря?
Естественно, никому.
Ведь потом себе этого точно никто простить не сможет.

3.
Так вот: если дискуссии все-таки развернутся, раскроются или, скажем, даже раскинутся, то одни дискутанты обязательно самонадеянно заявят, что род индейский настолько древний, что к самому Кетцалькоатлю корнями восходит.

Заявят - и смотрят на всех свысока.
Мол, вот мы какие умные!
Слова такие мудреные без единой запинки нам удается произнесть!

Кетцалькоатль - с апломбом заявляют эти первые - он завсегда четкач.
Не извольте сумлеваться.
После чего ходят гоголем.
В потоках Космического Океана.

4.
Другие тут же им в пику не преминут заявить, что здесь, дескать, открывается явное семантическое противоречие между утверждаемым и подразумеваемым.
Поскольку восходить можно, например, тропинками.
К вершине.
Или, скажем, ветвями.
К небу.
Или Солнцу.
А корнями обычно нисходят.
На крайняк - к ядру пробираются.
Но уж никак не восходят!
Ну, вот хоть убей!
Или пока мы там по глубинным просторам круги нарезали, добывая хлеб насущный, - говорят они иронично уперев руки в боки, - у вас тут уже все понятия в корне попеременились?
Да и Кетцалькоатль ваш тут вовсе ни при чем!
Красивое словцо - да и только!
Услышат, понимаешь, некоторые умники звон, и трезвонят на всю округу!
Много ли ума на это надо?

5.
Третьи же, не слушая первых двух, про Озириса что-то невнятно лепечут.
Уставившись невидящими глазками куда-то вверх и вправо от себя.
Или про Ра.
Дескать плавал он на тростниковой лодке через океан по молодости лет.
Как Тур Хейрдал с мужиками.
Вот, типа, с него-то все и началось.
Понеслась весна по звездам.
И Индейцы тоже от него произошли.
Да ещё с таким видом ахинею эту несут, точно не Тур Хейрдал, а они сами отчаянно путешествовали на пучках египетской соломы через море-океан Атлантический.
Да при этом ещё неоднократно, в оба конца и всегда без билета.
Хотя, если вдуматься поглубже, то и эти понятия не имеют, о чем их бледные губы лепечут.
Да чего там вдумываться-то!
И так видно.

6.
Четвертые же многозначительными взглядами и тонким покашливанием на древних шумеров намекают.
Ну, конечно!
Разве ж можно упустить столь увлекательную тему?
Давай теперь, вали все на древних шумеров!

7.
Пятые, услышав этот полнейший дегенеративный бред, тут же авторитетно заявят, будто все эти первые четверо - самые непроходимые тупицы из всех, которых можно отыскать во Всей Просвещённой Вселенной.
А всё, о чем они говорят - самые заурядные враки, лажа и пурга хаотическая, происходящая из-за их непроходимой тупости и ещё более непроходимой маниакальной необразованности.
И никаких эксцентричных экивоков с томительными преамбулами и игрой на несведущую публику.
Коротко, ясно, понятно.
При всяком удобном случае и без тени сомнения на устах.
Волевым безапелляционным тоном и честно глядя собеседнику прямо в глаза.
Хотя и стараясь при этом всё-таки не потерять его доброго расположения.

8.
Причём, напористо продолжают пятые, все эти килотонны ахинеи, все эти бредни, порождённые не в меру разгорячённым сознанием первых четверых идиотов, - явная спекуляция.
Прочь сомнения.
Это, дескать, и кроту без пенсне очевидно.
А эти краснорожие, которые с дурацким апломбом и важной напыщенностью называют себя Кровожадными Индейцами, вовсе не Индейцы.
А самые что ни на есть типичные самозванцы.
Типичнейшие!
Немного похожие на Индейцев - это да.
Это есть.
Не скроешь.
Хотя, если приглядеться поближе, то даже и не так, чтобы очень.
Ведь давно уже всем известно - даже любой недалекой улитке, - что подлинных Кровожадных Индейцев давным-давно не осталось во всей Огорченной Вселенной.
Не то что генетически чистых, но и даже пятнадцатикратных метисов.
Ну ни единого экземпляра!

9.
Хотя нет, говорят они, вдруг что-то вспомнив в эту самую минуту.
Был один.
На берегах Онтарио.
Но и тот где-то в веках затерялся.

10.
- Но теперь, - продолжают они после этого эпохального воспоминания упорно развивать свои убедительные утверждения, - отличить подделку от подлинника практически невозможно.
Ещё бы!
При нынешнем-то состоянии технологического ремесла!
При нынешних-то потрясающих успехах контрафазовой кристаллохимии, полупроводниковой биосапроспелеологии, мезонно-инструкторской контрженерии, а также традиционно-судовой медвединой экспертизы.
Как намажут макияжу снаружи, понимаешь, да перьев как понавтыкают себе в разные места, - поди тут догадайся, кто внутри этого косметического боа восседает.
Поскольку фотографий настоящих Кровожадных Индейцев не осталось, отпечатков пальцев и ступней - тоже.
А идеограммок с хромосомными паттернами в те времена и вовсе не было.
Так что сличать представленное не с чем.
А краснокожие они, дескать, только потому, что кожу хной подкрашивают.
И киноварью.
Для вящей, понимаешь, убедительности.

11.
Стоит ли говорить, что после этого начинается с дискутантами?


Страшная легенда о Кровожадных Индейцах

1.
Бабушки индейские легенду иногда рассказывают.
Очень редко.
Так редко, что за всю жизнь ни разу можно не услышать.
Страшную.
Местами - так и вовсе жуткую.
Такую жуткую, что даже чешуя встопорщивается от ужаса.

Будто бы однажды, чёрной-пречёрной ночью, жалкие остатки заморенных бедами-невзгодами Кровожадных Индейцев из последней на Земле резервации, расположенной где-то в забытых Богом северных угодьях провинции Онтарио, при сплошном сверкании молний, полоскании ливня сплошной стеной и густом камнепаде, плача и стеная, а также горько жалуясь на судьбу-индейку, загрузились в пирогу, собранную в глубокой тайне глухими ночами по крупицам из остатков стратегических отходов, а, проще говоря, из камбиальных слоев коры семисполовинойтысячелетней секвойи, упоминаемой в исторических фолиантах также как "Мамонтово дерево", и названную магическим именем "Сара Хогезарк" (это Быстроногий Тюлень свою незаурядную эрудицию продемонстрировал), на глазах у восхищённых зрителей (восемь белок, два бурундука, три медведя, пара сохатых и одна офигеневшая от каменной пурги каменная куропатка), всецело положившись на традиционное индейское "авось", дружно свалили по Млечному Пути в район звёздной системы Эпсилон Индейца, известной также под странным названием Глоксима.

Вот такую страшную жуть рассказывают индейские бабушки.
Иногда.
Очень редко.
Да и то, бывает, - не допросишься от них.
Поскольку уже посередине рассказа и сами бояться начинают.

2.
Как позже выяснилось, свалили Индейцы на редкость удачно.
И райончик им достался удачный.
Живут теперь на очаровательной планетке с симпатичным, хотя и девчачьим, имечком Майя и горя себе не знают.
Планетку они в честь своих пращуров легендарных назвали.
А вовсе не в честь первой любви Быстроногого Тюленя.
Да и не он на этот раз блистал эрудицией.
А соплеменники его хором выкрикнули.
А может и ещё из каких соображений.
Теперь разве вспомнишь?

3.
Свои непритязательные хижины Индейцы все больше норовят устроить среди загущенных зарослей Болтливых Папоротников и разреженных порослей Молчаливых Маморотников.
На каждый Болтливый Папоротник на Майе приходится никак не менее пяти-шести Молчаливых Маморотников.
А также - трех-четырех Подвывающих Заворотников.
И еще - десяти-двенадцати Противоречащих Криворотников.
Однако все вместе они образуют прекрасный Шелестящий Лес, в котором жить не только удобно, но и приятно.
Несмотря даже на отвратительные характеры отдельных его представителей.

4.
Вот, скажем, Подвывающие Заворотники.
Обычно они молчат.
Точно вообще понятия о лингвистической акустике не имеют.
Но едва лишь забрезжит опасность - так блажить начинают, что душа в пятки уходит.
Особенно у тех, кто раньше никогда их выступлений не слышал.
Да и тем, кто слышал раньше - сладко не приходится.
Думаете - почему медведики предпочитают от них подальше держаться?

Другая их скверная черта в том, что они, бывает, иногда пошутить возжелают.
Случается у них такое.
А шутки у них, понятно, тупые и дурацкие.
Молчать-молчать, а потом как заорать над ухом!
Пошутят, понимаешь, и хихикают мерзко за кустиками.

5.
Противоречащие Криворотники все время антитезы высказывают.
О чём не заикнись - они тут же возразят.
Тут же.
Даже если не с ними разговаривают.
Не успеешь рта раскрыть - они уже возражают.
Бывает, ещё только первый слог речи не отзвучал, а они уже три-четыре антитезы выкрикивают наперебой.
В том числе - заведомо ложные.
Чтобы, значит, жисть скучной не казалась.

И ещё они - мелкие какие-то.
Просто пигмеи среди травостойных гигантов.
Вот и вынуждены привлекать к себе внимание всякими обходными маневрами.
Но зато доля их в общем папоротникостое совсем невелика.
Несмотря даже на кажущееся обилие.

6.
Однако больше других майских модуляриев Кровожадные Индейцы Молчаливых Маморотников уважают.
Которые живо напоминают Индейцам Мамонтово дерево.
То самое, судьбоносное.
Что в основу их легендарной пироги легло.
Той самой, которую окрестили странным именем.

7.
Было также, говорят, еще и какое-то Бабушкино дерево.
Но о нем упоминали крайне редко.
И неохотно.
Дескать - да, слышали чё-то.
А сами глаза тут же отведут - и шасть в сторону!
А потом - нырьк в густые заросли травостоя!
Только их и видели после этого.

Причин сего странного феномена установить так и не удалось.
Хотя кое-какие намёки со стороны на некоторые несообразности их крайне неопределённого поведения свет всё-таки слегка пролили.
Правда, мало.
Совсем чуть-чуть.
Даже не угваздались как следует.

8.
Болтливые Папоротники ничуть не менее живо напоминали Кровожадным Индейцам Папонтово дерево.
Эвкалипт, то есть.
Хотя, надо откровенно признать, - скорее названием.
И даже не названием, а вибрациями его звучания скорее.
Но только не внешним видом!
Папа - он же ведь у каждого свой.
Хотя...
Если иметь в виду какого-нибудь общего папу...
Тогда - да.
Тогда - конечно.
С этим разве поспоришь?
Но ведь на это далеко не каждый сподобится!

9.
Однако чаще всего Папоротники и сами о себе напоминали.
Голосом.
Собственным, никогда не затыкающимся и бодрости не теряющим.
Впрочем, Папоротники на Майе водились хотя и говорящие, но только древесные.
А означает сие, что от эвкалиптов они не слишком-то уж и отличались.
Хотя и внешне.

10.
И все-таки загадкой остается откуда эти самые Кровожадные Индейцы вызнали эти самые сведения про эти самые эвкалипты?
Ведь на берегах Онтарио и других Великих Озер, где Индейцы проживали в дружных междусобойных распрях, эвкалипты в жизни никогда не росли.
А если и росли, то лишь в те времена, когда не токмо Индейцев, но и обезьян, и даже носорогов с землеройками на Земле ещё не водилось.
А справочники из жизни растений Индейцы на досуге не имели обыкновения почитывать.
Поскольку, во-первых, фиг достанешь их где, а во-вторых, не настолько уж они и грамотны были, чтобы по латыни без словариков шпарить.
Да и времени, опять же, всегда в обрез было.
Не до справочников как-то.


Болтливые Папоротники и Молчаливые Маморотники

1.
Хотя если поразмыслить логически, да вдуматься поглубже, то и многое другое в жизни Индейцев было не менее загадочно.
А кое-что - так даже значительно более таинственно.
Можно сказать - абсолютно неординарно.
С одной стороны, конечно, Болтливые Папоротники - это ништяк, зашибись.
Всегда язык почесать можно о первый же встреченный Папоротник.
Или спину, что тоже неплохо.
А также сплетни последние послушать заместо радио с телевизером, циркулирующие среди местного бомонда.
Сомнением на чей-нибудь счет поделиться.
Эмоции лишние выплеснуть.
Если накопилось.
Или - напротив - набраться чего-нибудь полезного.
Слухов каких-нибудь с кривотолками.
Или, скажем, идей бредовых.

2.
А уж информация в зарослях Болтливых Папоротников распространялась - только держись!
Как пойдут листвой шуршать приверхушечной!
Только успевай волну за гребень вовремя ухватывать.
С другой стороны, патологическую разговорчивость Болтливых Папоротников необходимо признать неудобной и прискорбной необычайно.
В чём-то - даже трагической.
Ни дров тебе, понимаешь, в спокойной обстановке нарубить, ни листьев на набедренную повязку нарвать, ни веток на фигвам наломати, ни кореньями их питательными от пуза полакомиться.
Фигвамами Индейцы хижины свои называют - вигвамы, - поскольку из-за редкости передних зубов в верхнем ряду слегка присвистывают при разговоре.
Чуть только тронешь какой-нибудь Папоротник с утилитарной целью - так он такой крик подымет!
И соседи его многочисленные как заблажат!
Так, что даже не крик это получится, пожалуй, а хай какой-то потусторонний, с волчьим завыванием, басовитым порыкиванием и циклическими срывами на визгливый фальцет. Короче - туши свет, кидай гранату.
А если при себе затычек для ушей не найдется, то контузия с лёгким размягчением мозга обеспечена.
Общаться, говорят, общайтесь, а есть не ешьте!
Мы вам что - кормовые культуры, что ли?
Что это еще за каннибализм между достойными носителями вселенского разума!
Да и планета наша!
Мы вообще здесь первые поселились!
Так что неча посягательствами на личную жизнь и индивидуальные права заниматься.
Вот такие вот эти Болтливые Папоротники.
Как, впрочем, и их многочисленные соседи.
Непрошибаемые любители справедливости.
Растения, понимаешь, а туда же!

3.
А уж женщины индейские - скво, то есть, - толкутся в этих папоротниковых зарослях целыми стаями.
Точно воробьи на рисовой поляне.
С утра до вечера, с утра до вечера.
Беседы беседуют.
Говорильное мастерство оттачивают.
Пока все Папоротники не переспорят - домой не возвратятся.
Усталые, зато довольные.

Да куда там!
Разве ж это мыслимое дело?
Болтливый Папоротник разве переспоришь?
Он же, когда говорит, только за интонациями собственного голоса следит.
Любуется.
И языком своим при этом так молотит, что любая сенокосилка на нигрол изошла бы.
А следят они за своим голосом с таким вот трепетным придыханием, как признался в минуту откровения один Болтливый Папоротник, чтобы Вселенскую гармонию фальшивой нотой случайно не разрушить.
Научены горькой судбиной, дескать.
Хватит.
На собеседника же при этом Папоротники даже внимания не обращают.
Даже на женщину.
А разве ж ей не обидно?
Обидно.
Ещё как обидно!
Вот она и старается привлечь к себе внимания побольше.
Чтобы, значит, своей красотой неземною в речах собеседника отразиться.
А хозяйство, между прочим, чахнет!

4.
Эти Болтливые Папоротники, кстати, - такие зануды!
Гораздо больше, чем Говорящие Пирожки, например.
У тех-то и слов всего: "Съешь меня!"
А эти - месяцами не затыкаются.
И откуда столько слов внутри них набирается?
Замолкают только на коротенькую зиму.
Или когда в анабиоз впадывают.
Да и то мычать сквозь сон чего-то пытаются.

5.
А про Молчаливые Маморотники и рассказать-то особо нечего.
Ну, во-первых, они, в основном, молчат.
А во-вторых, не говорят ровным счетом ничего.
Когда сурово, когда понимающе.
Но никогда и ни за что.
Вообще.
И за это их, однако, шибко все уважают!