Мифы и правда о краснокожих

Мифическая легендология Кровожадных Индейцев

1.
Но самое главное у Краснокожих - конечно же это их мифы.
Такие всякие мифические мифы бытовали у них повсеместно!
А немифические или хотя бы полумифические - вовсе не бытовали.
О них вообще никто не вспоминал даже.

Маклайский, как тот ещё умудренный опытом мифологический аналитик, мифам большое значение предавал.
Даже огромное.
Хотя и обычными легендами не гнушался.

- Миф - это ведь тот же генетический код истории этноса! - любил говаривать Мык-Мак с умным видом, важно приподняв указательный палец к Центру Галактики, при каждом подходящем случае цитируя полюбившийся ему еще сызмальства бриллиантовый афоризм. - А если быть более точным, то мифы в культуре - это примерно то же самое, что интроны в хромосоме. Или соль в океане.

И тут же пытался какой-нибудь миф на скорую руку проанализировать.
Пока еще кураж кружавился.
Пока вдохновение не откатило.

По секрету скажу, что это он уже самостоятельно такую метафору из своих внутренних резервов изыскал.
Ну, еще бы - поразмышляй-ка с его над всякими росказнями!
И не такое еще на ум вскарабкается!

Программы с собой в нотебуке специально для этого пачками возил.

Причем, чаще - даже нераспечатанными.
Это из-за того, что не знал: с какой стороны их лучше в нотебук запихивать.
Бывало, возьмет пакет-другой программ и вертит его в руках то так, то эдак, и прикидывает - с какой же стороны его лучше в нотебук впихнуть?
А потом, махнет рукой, да так сверху и кинет.
Все одно - пригодятся.
Для облегчения дешифровательной деятельности мифов.

Маклайский, между прочим, когда еще на ВЦ юным археопалеоэтнографом работал, диссертацию защищал на соискание первого корифея археопалеоэтнографии.
По компаративной демифологизации мифов.
Причем не только американских, но и азиатских племен: эскимосов, ацтеков, инков, эвенков, нанайцев и остяков.
А также разных прочих.

Это потом уже его в Открытый Космос вытурили.
Для изучения Кровожадных Индейцев Всей Благословеннейшей Вселенной.

Так и сказал ему Главный Археопалеоэтнограф в качестве надорожечного слова: иди, дескать, дает тебе наша альма-матер простор для работы фантазии и анализа.
Как молодому и подающему надежды.
Смотри только анализом не шибко увлекайся.
Вредно.
Для здоровья.
Фантазируй больше!
Мечтай!
Полет мысли - он завсегда четкач!
Без дерзкого полета мысли мировая археопалеоэтнография и месяца бы не просуществовала.

И наладил ему магического пенделя на прощание.
Для более высокого и трепетного полета археопалеоэтнографической мысли.

На ВЦ же Маклайский все больше на мифах местных Индейцах стажировался.
Однако и после того, как его в Открытый Космос спровадили, интереса к мифам все равно не утратил.
Даже в космическом дубаке Галактических Просторов.
И пронес его по холодным равнинам всего Невообразимо Разметнувшегося Космоса.
С красиво поднятой к восходящему над Галактическим горизонтом Центру Галактики головой.

Что, по правде говоря, понятно и вполне объяснимо.
Ведь первая любовь не ржавеет.

2.
Вот только мифы Кровожадных Индейцев совершенно не лезли ни в какие ворота.
Даже если их настежь распахнуть.
И медом намазать.
Или мылом.

Стандартными программами эти мифы не дешифровались.
Соображениям здравого смысла, трезвого ума, тонкого расчета, а также тривиального сознания - не поддавались.

Не зря же Главный Археопалеоэтнограф так высокопарно и красиво базлал насчет дерзкого полета мысли.

- Главное, - вдохновенно выписывал он фортеля в кругу преданных учеников, с обожанием глядящих на своего Главного Сенсея, - это вовсе не оборудование. И даже не программки. Программки - они только так, для подтверждения глубинных ощущуений. Главное - это мысль! Острая, злая и безжалостная, точно кортик пирата в ближнем бою! Пронзающая косную материю фактов насквозь очищающим пламенем, нанизывающая разрозненные факты на себя, точно шампур куски маринованного мяса для шашлыка! И если вам удастся найти такую остро отточенную мысль, то считайте, что вы обрели настоящую, всамделишную, подлинную Удачу! Пусть даже окажется она мимолетной и не слишком большой. Главное - будет сделан еще один шажок по огромной грани великого археопалеоэтнографической обелиска к благословенной вершине его совершенства. А это, собственно, и есть наша цель - двигаться вперед и вверх, вопреки всяческим привходящим артефактам, рогаткам и препонам.

Во как загинал кручёно!

3.
Вот такую речугу задавливал Главный Мастодонт Археопалеоэтнографии в кругу своих юных последователей.
Причем, случалось, - и неоднократно за день.
Да слово в слово.
Что, впрочем, как раз было совсем неудивительно, поскольку прежде он выучивал ее наизусть, словно "Отче наш".
И после - перед сном - обязательно повторял еще разика три-четыре.

4.
Вот Маклайский и столкнулся с этим удивительным феноменом под названием "Мифы Краснокожих бескрайних просторов Непостижимой Вселенной".
Понять и прочувствовать их мог только очень могучий и очень нестандартный интеллект неординарного индивидуума с гипертрофированно развитой системой утонченной аналитической сенсорики.
Да и то - далеко не сразу.
Однако Маклайский для этой роли очень даже годился.
Поскольку все означенные выше качества у него имели место бысть.

5.
Вот, например, обычно мифы зачем существуют?
Ответ прост.
Чтобы дух поддерживать в трудную минуту.
Чтобы не давать впадать в уныние в моменты глубоко интимных кризисов.
Чтобы детишек на правильных примерах воспитывать.
Короче - чтобы уйти от безобразия, мерзости и мракобесия жизни.
Ну, если и не сразу, то хотя бы постепенно.
Маленькими шажками.
Или даже по пластунски.

6.
Вот.
А что у Индейцев?
Да все наоборот.
У них все мифы были мрачными, жуткими и всегда плохо заканчивались.
Это, значит, чтобы рядовым Индейцам жизнь медом не казалась.

Маклайский, между прочим, сам до этого дотумкал.
Когда мрачный колор мифов сравнивал с беззаботным житьем индейским.
Чем и гордился безмерно.
Это, значит, - тут же развил он мысль на гребне несомненного успеха, - от реальности сильно не отрывались чтоб.
Да родную Землю вспоминали.
Хоть иногда.

7.
Это ведь только у индейских предводителей жизнь тяжкая да безрадостная была.
Ответственность там, понимаешь, за многочисленные судьбы людей.
То, се.
Потому никто в главари и не рвался.
Очень, понимаешь, нужно, чтобы сердце за своих соплеменников болело!
Мало, что ли, более интересных занятий?

А у обычных Индейцев была не жизнь, а малина.
Сладкая!
Как мед диких шершней.
Безоблачная!
Как небо над всей Испанией.

8.
Вот такие, значит, и были эти мифы индейские.

Какая там логика!
Какая композиция!
Какие ассоциации!
Какие метафоры!
Ни сюжета!
Ни завязки!
Чего попало понавалено в кучу!
Зверей, животных, чаек, пингвинов, альбатросов.
Диких медведей опять же.

Как хочешь - так и понимай эту лабуду!

Как сон младенца, не понимающего истинного смысла слов, ей-Богу!

9.
Вот, например, взять миф о стране Несчастных Индейцев.

О том как жили когда-то в одной далекой стране Индейцы.
И были они страшно несчастные.
И ничего-то у них не получалось.
За что ни возьмутся - везде облом.
Страдали они, понимаешь, плакали и вымирали постепенно.

А потом в один прекрасный момент - р-р-р-р-раз! - и сразу же все вдруг стало получаться.
Слезы просохли.
Детишки индейские болеть перестали.
Но из далекой и прекрасной страны предков пришлось уехать.
В противную заоблачную страну, где жизнь, как по мановению нефритового жезла, стала сразу же веселой и беззаботной.
Причем - сразу же, навсегда и безвозвратно.

А что с их бывшей страною стряслось - о том умалчивалось в мифе.
Почему-то.
Хотя, по логике, именно о ней и должен был повествовать этот миф.
Короче - как хочешь, так и понимай это абракодабриальное блудословие.


Эксклюзивное мнение Бубнутого Шубена

- И-и-и, касатик! - поведал Маклайскому знакомый шаман Бубнутый Шубен из племени Заполошных Бурозубок. - И не пытайся понять почему так! И не пытайся! Умом Индейца не понять! Сердце нужно иметь! Сердце! Чувствительное и горячее. Только сердцем! Одним только им! Чем неправильнее будешь делать, тем вернее окажется! На все, что покажется разумным - сразу наплюй. Забудь, чему тебя учили! Сделай наоборот! Это будет единственно верное решение! На то мы и Кровожадные Индейцы! Почему повелось так - никто не помнит. Но так повелось. А коль так повелось, то и смысла нет отступаться. Только хуже будет. Так было всегда. Пусть так и останется. И думать об этом даже не надо. Работает - и замечательно. Разве нужно чего-то еще? А куда приведет - неважно. Уж сколько лет живем неправильно! Сколько веков! Даже - тысячелетий! И живы, как видишь. Процветаем. Более того - видишь где мы процветаем! В раю небесном! Значит наши неправильные законы единственно правильными были! Во как!

Маклайский подумал-подумал над его словами и согласился.

Наверное, прав старик.
Логика, во всяком случае, его была не хуже чем у Штирлица.
Бубнутый Шубен - это вам не грейпфрут какой-нибудь недозрелый!
Это Бубнутый Шубен!
И этим сказано практически все.


Еще раз об Индейцах

Маклайский изучал-изучал быт и нравы Кровожадных Индейцев, да и, в конце концов, тоже решил в Индейцы податься.

Чего это, говорит, вдруг: все люди как люди - краснокожие и меднорылые, один я, как собака бледнолицая среди них болтаюсь.

Сказано - сделано.

Маклайский хоть и трепач типичный, а тут решил воплотить мечту свою в явь-явную.
Обзавелся вигвамом, лазерным томагавком, пирогой "Мэри Пикфорд" на гравитонной тяге.
Гарну дывчину скво смолянокосую присмотрел в соседнем племени Потертых Штормовок.
Манитуизм принял.
Присягу Кетцалькоатлю принес.
Кожу хной стал подкрашивать.
Словом - необратимо ассимилировался.
Таким стал индейским, что и не отличишь его.
И не только в толпе, но и даже по отдельности если.

А потом и говорит: чего нас, Кровожадных Индейцев, изучать?
Ишь чего удумали - людей под лупой рассматривать!
Мы вам чо - букашки какие, чо ли?
Мы же не вымершие - живые!
К тому же мы вовсе не кровожадные, а всего лишь воинственные.
Каждый носитель разума в нашей Слегка Просвещенной Вселенной знает, что всякий маленький Индеец с детства мечтает стать великим воином!

Так и на ВЦ сообщил.
Но его там, похоже, неправильно поняли.


Маклайский и передатчик

Раз в неделю Маклайский выходил на связь с ВЦ.

Настроит передатчик лептонный, наушники оденет и талдычит, как заведенный, в микрофон:

- Первый! Первый! Отвечайте! Я - Мык-Мак. Как слышите? Прием!

А ему в ответ:

- Маклайский, это ты что ли? Ты чего мычишь в микрофон? Говори нормально!

Услышит это Маклайский, обрадуется и давай диктовать очередное сообщение из жизни Индейцев.

Ему говорят:

- Ты когда вернешься? Тут жена твоя с ума сходит, детишки плачут-заливаются, а ты запропал неизвестно куда.
- Какая жена? - прикинется чайником Мык-Мак. - Какие детишки? Не-е-е, ребята, вы меня путаете с кем-то! Я - Мык-Мак, Ловкий Опоссум. Жена моя - Нелётная Переплёлка - при мне, вот сидит рядом, уши развесила, слушает, как я тут с вами воду толку. Хорош базарить, эфир засорять - всё равно ничего не слышно. Ага, ну пока. - И кнопку "Отбой" нажмет якобы ненароком.

На том конце:

- Постой, постой, не нажимай кнопку "Отбой"!

А он дунет в микрофон и снова крикнет:

- Ну, точно не слышно! - И еще раз на ту же кнопочку нажмет, чтобы уж наверняка отключиться.

Потом жене скажет:

- Ну-ка принеси мне стаканчик папоротниковки. Что-то жажда замучила.

А сам в окно при этом глядит.


Полеты Нелётной Переплёлки

А та и рада стараться!
Вскочит, побежит.
Ноги у ей легкие, длинные, быстрые.
Так что побежит, как полетит.

Да по дороге забудет, куда шла.
Недаром ее Нелётной Переплёлкой прозвали.
Амнезия у ей.
Застарелая.
Уже через минуту ничего не помнит!
На имя, правда, откликается.
И место запоминает хорошо.
Если сильно будет ей надо - приведёт.
И с птицами все время что-то щебечет.
Понимает птиц!
И сама на страусицу слегка смахивает.
А может и не слегка.

Пойдёт в рощу и ну давай щебетать!
Нащебечется от души, придёт обратно и плетет чо попало.
Все до кучи собирает.
Одноплеменники - те, хоть и привыкшие, но чтобы совсем не обижаться не могут.
А разноплеменники - те вообще шарахаются, будто от чумной.
Сначала смотрят выпученными глазами.
Долго.
Смекают напряженно!
А потом ка-ак ринутся в разные стороны!
И, главное, все почему-то в окно норовят выпрыгнуть.
Не знаю даже почему.
Свет их от Эпсилон Индейца приманивает, что ли?

Переплёлка Мык-Маковская только рот раскроет от изумления на этот вероломный демарш.
Уж на что ничему никогда не удивляется.
Да и забудет тут же, чего она там понасобирала из птичей почты.


Маклайский и Крокодилы

А Маклайский - тот хитрый.

Думаете, жажда его мучит?
Да нет же!
Его неудобняки мучают.
Хоть и не понимает Переплёлка ничего, а перед собой неудобняк у Маклайского.
Он же прекрасно знает, что Переплёлка пойдет сейчас и забудет по дороге, куда шла.
Быстро у нее в голове все переплетается.
А Маклайский потихоньку-потихоньку соберётся - и шасть на рыбалку!
Точнее - на крокодялку.

Й-эх, крокодялочка!
Она же завсегда четкач!
Душу успокаивает.
Особлыво на зеленке.
На белянке, пожалуй, тоже ничего будет.
Хотя и помене.
Но, в общем-то, и не сильно так, чтобы.
Кто по грибы, кто по орехи с ягодами, кто на зайца, кто по рыбку.
А Маклайский - крокодилов добывать.
Для дома, для семьи.
Йерой!
Попробовал как-то разок-другой, да так ему это занятие понравилось!
Полюбил он крокодилов.
От всей души.
Поймает, бывало, на удочку крокодилицу пятнадцатиметровую и вертит во все стороны, восхищается.
Красивая, говорит.
На ботинки похожа.
Или на сумочку с кошельком.
А потом разводить удумал.
Тритонов, говорит, напоминают.
Из детства.
А я что-то жить без них не могу.

Нет, ну что вы!
Не на продажу.
Какие там продажи!
Это разве продажи!
Так, на удочку.
Поймаешь пару штук.
И делай, что хошь с ними.
Хошь - крокуху вари.
Хошь - сумку мастери.
А хошь - яйца высиживай.
В инкубаторе.
Или в золе запекай.

Вкусные, говорят!

***
Так я о чём?
Ах, да!
О крокодилах.
Зелёные они!
И в Африке водятся.
А, может, и не в Африке.
Не помню точно.
Да что им сделается!
Надо будет - и в Африке приживутся.
Африка - не Антарктика.
Там пингвины не пляшут.

Можно, кстати, у Маклайского спросить насчет крокодилов.
Уж он-то в них отлично разбирается!