Колония

Все мы, живые существа, ходим под богом. Никто не в состоянии сам выбирать место и время своего рождения, никто сам не выбирает своего родителя, никто не выбирает кем ему появиться на этом свете (имеется ввиду то, к какому биологическому виду ему относиться).  Вот я, например, родился микробом. История нашей популяции, точнее нашей колонии, уходит в такие далекие дали, что версию о нашем появлении на Носителе ни подтвердить ни опровергнуть просто некому. Ну, посудите сами, прошло уже несколько суток, а может и целая неделя, с того момента, как самая отважная бацилла, презрев опасность (дает же кому-то бог мужество!),  стремглав ворвалась в зевающий рот нашего Носителя.  Там, попав на благодатную почву, она услышала глас божий, который сказал фразу, не оставившую ей иного выбора, как только смиренно и беспрекословно ей последовать. "Плодитесь и размножайтесь!"- сказал голос и он был услышан и понят буквально. Никто этого уже не помнит, свидетелей этого знаменательного события нет, как нет и тех, кто услышал эту историю из первых уст. Слишком давно это было. За истекшие сутки сменилось несколько поколений микробов. Колония активно развивалась, благодаря теплому и  влажному климату, который создавал благоприятные и комфортные условия нашего существования. Но были и серьезные проблемы. Сотни тысяч особей, лучших представителей популяции, а может быть  даже и всего нашего вида, отдали свои жизни в борьбе за выживание колонии, самоотверженно бросая себя в бой с  лейкоцитами - ненавистными прожорливыми монстрами. Кто в наши дни способен сосчитать все жертвы этих побоищ? Достоверно известно одно - мы победили, монстры отстали и лишь изредка их передовые отряды беспокоили нас. Но на каждую смерть нашей особи мы отвечали самоотверженым трудом, порождая все новых и новых бацилл на смену павшим героям. В то время я и сам был еще молод и силен. Я трудился самозабвенно, не зная усталости, не различая дня и ночи, куя новые кадры на благо колонии. Все знали, что благо колонии заключается в ее безудержном размножении. Никто, ни стар, ни млад не мог усомниться в этой истине. Тот же, кто сомневался, автоматически попадал в разряд врагов колонии и всей популяции в целом. Таких безмозглых мутантов отдавали на съедение лейкоцитам. А что, скажите пожалуйста, оставалось делать? Кто тогда мог знать в чем состоит наша высшая цель? Нас учили только размножаться и мы размножались. Так мы жили, трудились и мечтали о светлом будущем, когда наша колония разовьется настолько, что захватит все жизненно важные участки Носителя. Кто тогда думал о катастрофе? Кто мог хотя бы предположить, что высшая цель наша вовсе не в том, чтобы захватить все, что только доступно и отравить и изгадить своими выделениями, извиняюсь, продуктами жизнедеятельности, все, что только можно отравить? Нет , в то время было не до таких мыслей. Тогда было просто другое время.  Мы боролись, мы были на грани гибели, в отрыве от основной популяции  мы находились во враждебном окружении. Злобные монстры пожирали нас тысячами в одну секунду. Они разрушали то, что созидалось целыми  поколениями бацилл, они убивали нас и наши надежды на лучшее будущее. Но мы верили, верили, верили... И мы выстояли в этой беспощадной, бескомпромиссной борьбе за жизнь. И вот теперь, когда наша колония, наконец, обрела возможность беспрепятственно расширять ареал своего существования, выполнив священный свой долг перед популяцией, на смену героям приходят умники. Они не только бессовестным образом критикуют нашу испытанную в боях тактику, но осмеливаются замахнуться на святое, на наши стратегические замыслы. Один, с позволения сказать,"ученый", если такое слово применимо к обыкновенной бацилле, выдвинул теорию, согласно которой цель нашей колонии состоит совсем не в полном захвате жизненного пространства на нашем Носителе, а в том, чтобы всего лишь создать условия своего долговременного присутствия здесь. Другими словами, этот отщепенец и циник призывает нас просто жить, жить без великой цели, без масштабных задач, без лишнего самопожертвования. Все, говорит, в жизни относительно, и надо соблюдать меру. Согласно этой теории, наше безграничное размножение приводит к общему отравлению Носителя и даже может привести его к гибели. Теорию, конечно, задвинули вместе с автором но, как это часто бывает, ее ядовитые плоды стали проникать через цитоплазму наших особей, отравляя и разлагая их ядра.  Мы боролись, мы бросали таких в жертву лейкоцитам, но лейкоцитов становилось все меньше, а этих умников-мутантов все больше. Мы, старая гвардия, уже перестали контролировать ситуацию : делайте что хотите, нам то уж не долго осталось нежиться в мягкой слизистой носоглотки. Но молодое поколение жалко. Что станет с колонией, в каком обществе они будут жить когда количество этих умников-мутантов дойдет до критической черты? Договорились уже до того, что , дескать, тот самый голос божий был  и вовсе не для нас, что неверно понятое предназначение завело нас в тупик.  Конечно, такие настроения не проходят даром, и вот уже темпы развития замедлились, план захвата и освоения новых территорий в который раз уж срывается, никому ничего не нужно. И вот за все это святотатство, ренегатство и уклонение от главной стратегической линии, на нас свалилась новая беда. Носитель первым начал войну и, без всякого объявления, предпринял химическую атаку фурацилином. Несколько дней и ночей мы отчаянно сражались, пытаясь уцелеть. Слабые умирали, сильные, особенно закаленные в прежних боях, еще держались. Но силы были не равны. Воспользовавшись применением против нас оружия массового поражения, в тыл нам вероломно ударили лейкоциты. Против химии мы были бессильны, но этим тварям мы так просто не поддались. Сонмы этих зловредных чудовищ, хладнокровных убийц, этих смертников, отряд за отрядом просачивались из капиллярной сети в нос, в раскрасневшееся воспаленное горло, в бронхи... Мы дрались как львы, самозабвенно, как в лучшие наши времена. Это был славный бой!  Может быть в последний раз в своей жизни мы преподнесли этим бездушным, как вирусы, монстрам урок. Лейкоциты надолго запомнят как геройски воюют бациллы, как не щадя ни сил, ни самой жизни каждый, даже самый захудалый микроб отчаянно бьется за жизнь всей колонии, за ее будущее. А умники-мутанты погибли первыми. Я сам слышал, как их предсмертные вопли разносились по всей кровеносной системе Носителя. Туда им и дорога. Огорчает лишь то, что и нам всем тоже вскоре придется последовать за ними. Бой подходит к концу. Повсюду полуразложившиеся трупы наших бойцов и целые свалки мертвых лейкоцитов. Смрад, вонь, стоны, бессмысленные метания из стороны в сторону бацилл, обреченных на неминуемую гибель. Страшное зрелище! Кошмар! Скоро в живых из нас не останется никого, ни единого микробика, никого, кто бы донес весть о нашей кончине основной популяции. Никто это не в силах предотвратить. Вот она - катастрофа! А ведь могли бы жить. Не слушали бы этих ренегатов-мутантов, размножались бы себе ни о чем не думая, как наши предки, так и жили бы до сих пор, горя не знали. Может к этому времени мы уже так затравили бы Носителя, что ему уже было б не до фурацилина. А уж остатки  лейкоцитов мы как-нибудь да передушили бы. Вот не надо никогда слушать ученых, ой не надо!..