Письма Санни

- Сэр, можно я сегодня уйду пораньше? – нерешительно сказал Санни, стараясь придать взгляду как можно больше того самого выражения. Уважительность плюс преданность плюс стеснительная нежность – комбинация, которая так нравится шефу. Хотя, на самом деле, очень трудно стоя смотреть снизу вверх. Особенно, если твой начальник сидит.
- А что случилось, малыш? – мистер Гудвилл чувствовал себя этаким добряком-папашей, проводящим время в вечных заботах о непутевых сынках. - По-моему, на этой неделю ты уже два раза уходил раньше положенного. Ты  знаешь, я всегда относился к тебе, как родному. Да и ты – молодец: за те два года, что у нас работаешь, действительно многому научился. Не без моей помощи, конечно, - Гудвилл довольно ухмыльнулся и посмотрел на подчиненного, ожидая благодарного взгляда, -  но с этими уходами завязывай. Девчонка у тебя появилась или ещё что – это все в нерабочее время.
Шеф никак не мог раскусить, что за человек этот Санни Планжер. «Вроде бы двадцать лет, ещё мальчишка, должен веселиться и людей радовать своей молодостью, а он вечно какой-то серьёзный, сосредоточенный. И немного сутулится, как будто несет что-то за плечами. Хотя какая разница, - работник-то он неплохой. Аккуратный такой, исполнительный, - типичный клерк-зануда. Даже соврать толком не может».
И верно, в третий раз на этой неделе Санни начал излагать историю об адской головной боли. Но сегодня догадался добавить в рассказ долю искренности, необходимую для «мужских» историй. 
- Мистер Гудвилл, понимаете, я с утра неважно себя чувствую. Во рту такой странный привкус и голова побаливает.
- Как тут не понять! Или ты думаешь, что твой шеф уже забыл, что такое товарищеские попойки? – немного притворного негодования в голосе. - Я бы мог тебе рассказать, какие дела я вытворял в твои годы, но вижу, что тебе и так нехорошо, - начальник сочувственно посмотрел на Планжера. - Ладно, Санни, сегодня можешь идти.
Гудвилл выдержал паузу, пока за его радостным подчиненным закрылась дверь, и добавил: 
- Хотя ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я поверил в твою пьянку.

Санни не мог понять, как людям удается жить. Они просыпаются, идут на работу, вечером смотрят телевизор, а в перерывах - едят, болтают, занимаются сексом и живут. Самое странное во всем этом, что люди даже не задумываются над тем, какая трудная и тяжелая штука жизнь. Может быть, поэтому у них и получается жить. А у Санни не получалось. Ему не хотелось ни просыпаться, ни идти на работу, ни болтать, ни даже заниматься сексом. Хотя по многочисленным отзывам он знал, что это один из самых увлекательных способов провести свободное время.
Правда, иногда ему нравилось смотреть телевизор. Это немного отвлекало его от жизни. Трудности возникали только с выбором программы: если показывали два интересных фильма одновременно, Санни просто сходил с ума от необходимости выбора. Проще было включить компьютер и пройти какой-нибудь новый уровень или два. Как получится.
Массу времени отнимала необходимость ходить на работу. Наверно, Санни давно прекратил бы это бессмысленное занятие, но, идя в офис, можно было забросить в почтовый ящик очередное письмо, а, возвращаясь с работы, зайти на почту и узнать, не пришел ли ответ. 
Так и сегодня по дороге домой Санни зашел на почту.
- Добрый день, миссис Крейтон! Для меня ничего нет?
- Санни, сколько раз тебе говорить: по правилам ты должен дождаться, пока письмо доставят до твоего почтового ящика.  Я не имею права выдавать тебе корреспонденцию, - миссис Крейтон строго посмотрела на своего постоянного посетителя.
Серьезное выражение неуместно смотрелось на миловидном личике двадцатитрехлетней красотки. Первое время Сара Джонсон, ставшая миссис Крейтон всего год назад, считала, что ежедневными визитами «этого скучного Планжера» она обязана только своим персональным достоинствам. Это ей льстило. Недели две или, может, три. Но потом она поняла, что интересует Санни только как почтовый служащий, и начала относится к «малолетке» с плохо скрываемым презрением.
- Но, я не могу ждать, мэм. Это очень важно. Вы должны меня понять.
- Вот еще. Если я что-то кому-то и должна, то вряд ли тебе. Почта несет ответственность за доставку писем в почтовый ящик…- сухо сказала она, но, увидев жалобное выражение на лице Санни, смягчилась и добавила: - Придумала. Если ты мне честно-честно поклянешься, что положишь письмо в свой ящик перед тем, как открыть, я так и быть выдам тебе твое долгожданное послание. Что надо сказать доброй тете?
- Спасибо, миссис Крейтон.
Всю дорогу домой Санни пробежал на одном дыхании. Он торопился, чтобы положить письмо в ящик перед тем, как распечатать. «Честно-честно…». Ну, вот. Наконец-то. Шелест разрываемой бумаги прозвучал в ушах Планжера генделевскими хоралами.

«Привет, Санни.
Как там тебе без меня живется? Надеюсь, что плохо. Шутка, конечно. У меня все отлично.  Сдал первый экзамен в университете, теперь собираюсь на весело-сумасшедшие каникулы. «Хей-хей-хей. Не останавливайте меня сейчас».
Разошелся с Джейн. Ну, той самой мисс Бюст, о которой я тебе писал. Теперь составляю список возможных претенденток на ее место. Уже не хватает бумаги.
Расскажи, как  ты там киснешь на своей работе. Мне, например, до сих пор непонятно, за что тебе платят деньги. Хотя  нет, - деньгами это назвать нельзя.
В последнее время много о тебе думал. Понял, что скучаю. Начал беспокоиться о своей ориентации. Для успокоения совести сходил на вечеринку и трахнул пару особей женского пола. Шутка, конечно.
Но скучаю на самом деле.
И почему я не уговорил тебя поступать в университет вместе со мной? Сейчас бы проводили время, как два вполне самостоятельных молодых человека, не обремененных семьей, работой и членством в загородном клубе. К тому же, с легким характером и приятной наружностью. И без комплексов.
Кстати, друг мой, как твои комплексы? Все так же боимся людей, не любим ходить на работу, смотрим телевизор и считаем, что жизнь не стоит стольких усилий?
Брось! Брось эти глупые мысли, негодный мальчишка! А то я брошу свой драгоценный университет, приеду в наш захолустный городок, сниму с тебя штаны и…. О, черт, опять ориетация!!! Вообще-то я хотел сказать – надаю по мягкому месту. Шутка, конечно.
Ну, все. Мне пора бежать. Дружески хлопаю тебя передними лапами по обоим плечам.
Пиши.
P.S. «Возьми в ладони часть моей души…»
Сам знаешь кто».

Санни еще пару минут повалялся на постели, смакуя чувство покоя и умиротворенности. Потом вдруг вскочил, охваченный стремлением срочно сделать что-нибудь полезное или хотя бы значительное. «Но что? Что?»
Во дворе стояла старая газонокосилка. Отец Санни вытащил ее утром из гаража, чтобы после работы привести газон перед домом в «божеский вид». Планжер-младший бросился претворять в жизнь идею Планжера-старшего.
Газонокосилка стрекотала, как пулемет времен первой мировой войны, фырча и обдавая Санни бензиновым духом. Срезанная трава фонтанами летела во все стороны, и воздух как будто немного позеленел и щекотал ноздри острой свежестью. Газон из поля травяной битвы  превращался в изумрудный плацдарм. Ровненький и аккуратный.
Вдруг мотор заглох. Санни отпустил ручки косилки и медленно пошел  в дом. Вошел в гостинную, лег на диван и включил телевизор. Как всегда, пощелкав каналами минут десять, Санни взял со стола бумагу и ручку и начал писать.

«Привет.
Спасибо за беспокойство. У меня все по-прежнему. Живу, как могу, ты знаешь. Пиши, как твои каникулы.
Твой Санни».

Утром Планжер занес письмо на почту и, как обычно, попросил отправить поскорее. Миссис Крейтон по привычке улыбнулась и ответила, что “лично проследит за этим, хотя не понимает, зачем  нужна такая спешность, ведь адресат никуда ни денется”. Санни покраснел и выбежал, хлопнув дверью.
Весь день миссис Крейтон гадала, придет ли ее “постоянный посетитель” вечером или его корреспонденция наконец-то получит возможность спокойно лечь в почтовый ящик. И действительно в этот вечер письмо для Санни досталось почтальону, который доставил его по назначению.
Планжер следил из окна, ожидая появления почтальона. И как только тот бросил письмо и отъехал от их почтового ящика, Санни выбежал из дома и выхватил свою драгоценную добычу.

“Привет, Санни.
С каникулами все в норме. Билеты на Гавайи греют мой нагрудный карман. И не надо мне говорить, что туда ездят только новобрачные и пенсионеры. Я сам это знаю. Ну, хочется мне посмотреть, где Элвис пел свои песенки.
Кстати, забыл сказать. На горизонте появилась мисс Бюст-2. Нет, это не второй размер!!! Это очередность участия в моей личной жизни. Шутка, конечно. Она едет со мной. Так что скучать не придется в любом случае…

Слушай, если ты будешь так отвечать на мои письма, я не напишу тебе больше ни строчки. Я стараюсь, излагаю тебе заметки для своей автобиографии, а ты даже не можешь написать, как там у вас погода.
Какая разница, - скажешь ты. Согласен, никакой. Если мне будет интересно, я могу посмотреть новости и узнать. Но ты отлично понимаешь, что меня волнует не то, сколько снега выпало у вас на пляже. Мне интересно, что с тобой происходит, черт возьми.
Санни, остановись, пока не поздно. Начни жить, дурак. Начни делать хоть что-нибудь.
Ну, я не знаю. Найди себе девушку или парня, или собаку, или газонокосилку, в конце концов. Живи как люди. Наслаждайся жизнью. Обязательно напиши подробно, как ты там обитаешься.
Если все так серьезно, я могу приехать. Мисс подождет меня на Гавайях.

P.S.   «Возьми в ладони часть моей души…»
Сам знаешь кто”.

Медленно-медленно лицо Санни озарилось счастливой улыбкой. Он упал на траву, широко раскинул руки и пару минут лежал и смотрел, как ветер гоняет по небу облачные стада. Казалось, в мире не было никого и ничего, кроме человека, лежавшего на зеленой постели под прозрачным голубым пологом. 
Но улыбка так же медленно-медленно, как и появилась, начала сползать с лица Планжера и наконец исчезла совсем, растворившись в теплом воздухе. Санни нехотя встал, отряхнул с одежды прилипшие травинки и пошел в дом, оставив письмо лежать на свежеподстриженном газоне.

 «Привет!
Не беспокойся, у меня действительно все хорошо. По крайней мере, не хуже, чем обычно.
Погода здесь замечательная, так что можешь не смотреть новости.
Приезжать не надо, я справлюсь сам. К тому же твоя мисс Бюст-2 вряд ли дождется тебя на Гавайях.
Я воспользовался твоим советом и нашел себе подружку. Правда, она об этом еще не знает. Пока не хотел ее огорчать.
На работе все нормально. Шеф, кажется, хочет меня усыновить.
Вроде бы все. Надеюсь, что на этот раз написал подробно, хотя вряд ли эти подробности имеют какое-то значение. Иногда я думаю, что мы живем только для того, чтобы было, что написать в некрологе….  Не обращай внимания, это все глупости.

P.S. Я надеюсь, ты не очень огорчишься, если я не буду какое-то время писать тебе. Просто слишком много дел накопилось в последнее время.

Твой Санни.»

Утром Санни не пошел на почту и попросил отца отослать письмо. Мистер Планжер взял конверт и обеспокоенно посмотрел на сына:
- Санни, что случилось? Ты не идешь сегодня на работу?
- Все нормально, пап. Просто умираю. Шутка, конечно. Санни улыбнулся. - Неважно себя чувствую. Я уже позвонил мистеру Гудвиллу и предупредил его.
- Ну, если все нормально…. Слушай, наверно, ты перетрудился, когда подстригал газон, или надышался бензином. Санни, может стоит вызвать врача?
- Да, нет, па, не надо. Я полежу до обеда, а потом погуляю в парке. Все пройдет.
- Ну, как знаешь…. Но если что, сразу же звони мне на работу.
- Хорошо, папа. Обязательно.
Санни помахал отцу рукой и закрыл дверь. Потом поднялся в свою комнату и включил компьютер.
За игрой Санни просидел до обеда, пытаясь пройти новый уровень, но ему никак не удавалось сосредоточиться. Какая-то расслабленность чувствовалась во всем теле. Санни прилег на кровать и попытался заснуть, но буквально через пять минут в дверь позвонили.
На пороге стоял почтальон, протягивая Планжеру телеграмму и квитанцию для подписи. Санни расписался и, взяв телеграмму, начал читать. Буквы расплывались перед глазами. Никак не удавалось объединить несколько напечатанных слов. «Част… моей… ши… дони…».  Наконец он понял: «возьми в ладони часть моей души последнюю частицу».
Санни судорожно смял в руке листок бумаги и прислонился к стене. Потом медленно сполз на пол.
- Эй, вам плохо? – почтальон наклонился к Санни.
Подождав ответа несколько секунд, он побледнел и начал трясти его за плечи.
- Эй, скажите что-нибудь! – он взял руку юноши, пытаясь нащупать пульс. Потом прижался ухом к груди Планжера и застыл на мгновение. На его лице появилось выражение ужаса. Он вскочил и бросился к телефону….

 
- Да, Сара. Представь себе, он умер у меня на руках, как только прочитал эту чертову телеграмму. Я как раз хотел узнать насчет чаевых, а он закрыл глаза и сьехал по стенке на пол…
Сара Крейтон всхлипнула, размазывая  слезы по лицу. Она уже в десятый раз слушала эту историю, но только сейчас поняла, что больше никогда не увидит того странного симпатичного парня, который писал письма сам себе.


21.09.1999