Записки рыболова-любителя Гл. 250-251

Однако, пойдём дальше. Следующее твоё предложение, полагающее основание для дальнейших рассуждений, указывает на внешнюю причину целомудренного поведения ребёнка: внешний мир (семья) заботится о ребёнке, поэтому ребёнок блажен, чист, простодушен, доверчив, - одним словом свободен в том смысле, который мы уже обсудили.
(Мы, конечно, говорим об идеальном ребёнке, а не о том, который бледнеет от гнева, когда видит красивую игрушку в обладании своего товарища.)
Так вот мне кажется, что в этом твоём предложении есть произвол, достаточный, чтобы сделать это предложение шатким и ложным основанием для последующих рассуждений.
Не вдаваясь в подробности - пусть это делают педопсихологи - мне достаточно указать на общеизвестный факт, что свойство детского целомудрия часто (если не всегда) не зависит от действия окружающей среды. И в любвеобильной теплице вырастают монстры, и среди "детей подземелья" бывают цветы и перлы. Разве тебя не удивлял факт, что среди брошенных, обездоленных, непригретых детей мы наблюдаем ту же грацию, что и среди детей тепличных?

Так что, когда я приводил аналогию с ребёнком, я отдавал себе отчёт, что интересующее нас свойство определяется не извне, а изнутри самой детской природы.

А теперь, если от аналогии обратиться к взрослой действительности, мы увидим то же самое. Вот одно из многих тысяч свидетельств, настоящая "песнь блаженства" (кстати, многократно перелагавшаяся на музыку многими композиторами), кусочек из послания апостола Павла к Римлянам (Рим.8, 35-39).

"Кто отлучит нас от любви Божией:
скорбь, или теснота, или гонение,
или голод, или нагота, или опасность, или меч?...
Но всё сие преодолеваем силою Возлюбившего нас.
Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь,
ни ангелы, ни начала, ни силы,
ни настоящее, ни грядущее,
ни высота, ни глубина,
ни другая какая тварь
не может отлучить нас от любви Божией
во Христе Иисусе."

Это первое, что мне пришло в голову. Но пример, как мне кажется, удачный. При всей поэтической непосредственности, здесь едва ли не философски проводится последовательное отрицание внешних определений для чувства счастья. "Среда", эмпирическая действительность не определяет его. Ни злая действительность (скорбь, голод, смерть и т.д.), ни добрая действительность (жизнь, ангелы, архангелы, т.е. начала и силы, и т.д.). Ибо свобода всегда ускользает от внешней определённости, она всегда есть нечто принципиально иное. И с этим следует считаться: ведь это - изложение внутреннего опыта, а не фантастическая байка.
_______________________________
Далее ты говоришь о естественном желании жить в мире с миром (мiромъ). Что ещё можно желать?
Кому как... Мир - доброе дело, но и война бывает не хуже. Думаю, не так уж много найдётся людей (хотя всё же непременно найдётся), которые не захотели бы жить в мире с мiром, в котором отсутствуют вот эти самые "скорбь, или теснота, или гонение" и т.д.
Но жить в мире с действительным эмпирическим мiром, в котором 600 тысяч гибнет от голода в Ленинграде, а несколько миллионов травимых, гонимых, замордованных, с бирками на посиневших костлявых ногах гибнет в чудовищном унижении в разных Освенцимах, жить в мире с таким мiром для взрослого, разумного человека - невозможно. Со злом надо воевать, а не мириться. Причём, если требуется, надо воевать с оружием в руках.

Конечно, ты имел в виду мiр оптимальный. Но ведь это не действительность, а так, только вздох один... Покой и добро следует отстаивать всеми подходящими способами (в этом нет сомнений); если не действуют уговоры, то войной и убийством (скажем, неисправимых злодеев): ведь распорядиться, чтобы все были добрыми и мирными, никто не в состоянии.
Однако, пофантазируя, представим себе, что какой-то партийный указ, или решение ООН, или всемирный прогресс превратили всех людей из волков в овец, так что и волков не осталось, так ведь даже в этом случае концы с концами не сойдутся.
Преждевременная болезнь и смерть, а то и своевременная смерть всё равно будет делать из этого овечьего рая бессмыслицу. Поле и дальше будет засеваться мёртвыми костями. Царство овечьего добра будет призрачным и относительным, а царство торжествующей смерти действительным и абсолютным. И так до какой-нибудь космической катастрофы, которая и вообще прикроет всю эту лавочку.
Очень милые индивидуальные и универсальные перспективы сулит мне этот Mip, с которым я должен примириться.
А почему, собственно, должен примириться?
Не хочу и не буду.

Но почему в Св. Писании так часто встречается слово "мир", что даже были попытки создания "богословия мира"?

Лука сообщает (2,14), что с Рождеством Спасителя небеса звенели песней, которая и ныне ежедневно звенит во всех храмах:

"Слава в вышних Богу, и на земле мир,
в человеках благоволение!"

(Если более понятно перевести, то это означает, что с приходом на землю Младенца Иисуса прославился вышний (доселе недоступный) Бог, на землю снизошёл мир, а в людях вселилась истинная добрая воля.)

Первое, что сказал Иисус, явившись ученикам после Воскресения, было - "Мир вам". Это "Мир вам" ежедневно звучит во всех храмах на литургии.

И, наконец. Он говорил: "Мир Мой даю вам; не так как мiр даёт, Я даю вам" (Ин14,27).

Всё двоится. Вот и жизнь с точки зрения Иисуса и его последователей, как это мы увидели в беседе с самарянкой, была жизнью и Жизнью. И свобода может быть Свободой. И мир может быть Миром.

Есть мир ложный, примирение со злом, царящим в мiре, мир овец, которых стрижёт смерть и всякого рода зло. А есть Мир, которым дал Христос, истребивший корень зла и смерти.

Но как там у Пушкина?

"Смешон глас правды благородный,
Напрасен опыт вековой.
Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь."
_________________________________________________________
Mip даёт мне в конце концов только одно: право и свободу тем или иным образом сгнить в земле вместе со всеми своими предками и потомками. Не хочу.

"Иные, лучшие, мне дороги права;
иная, лучшая, потребна мне свобода."

Однако, продолжим, а то я до Второго пришествия не кончу.
"Как этого достигнуть? Познайте Истину - говорит Некто". И правильно ведь говорит Тот, Кто Сам Себя назвал и был Истиной. Вот и познаем Его теми путями, которые Он же и указал. Это и делают все верующие в Него, и приобретают и Его Мир и Его Свободу.
"Но вот Он знал (истину)", - конечно знал, и говорил об этом, и не только говорил.
"... а тем не менее страдал..." - И это верно. Для того Он и был на земле, об этом не раз говорил, это совершил, это же учит и Церковь. И никому никогда в голову не приходило говорить обратное. Хотя нет, учили и учат обратному в синагогах.
Мессия, Царь Израилев с точки зрения иудеев, распявших Христа, придёт в земной славе и физической силе - в силе и славе Царь. Он избавит Израиль от рабства и отдаст ему в рабство остальные племена земли. Он будет могуч - этот Сын Давидов, страдание ему будет неприлично. "Сойди со креста", - посмеивались мучители, - "сойди, если ты воистину Христос". Они смеялись до упаду, они надели на него корону (терновый венец, или, как показывают новые исследования, - из жести), они одели Его в багряницу (царский пурпурный плащ, сделанный из простых тряпок), и написали над крестом - Царь Иудейский. С их точки зрения Иисус был, разумеется, самозванцем, - вот они и смеялись. Но ведь смеётся тот, кто смеётся последним.
"Блаженны плачущие, ибо воссмеётесь" (Лк6,21).

Немного неясна логика. Если высшее благо - избавиться от страданий в этом мiре, т.е. мiре, в котором именно неограниченно царствует страдание и смерть, то это значит уже выйти из этого Mipa. Но, находясь в этом мiре, мы не можем одновременно не находиться в этом мiре. Нет, логики здесь нет никакой.

А вот послушаем, что говорит Сам этот Некто: В Нагорной проповеди (Мф.5): блаженны нищие, блаженны плачущие, блаженны гонимые..., т.е. счастливы именно страдающие. Что это - бред? Или вот: "Кто не берёт креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня" (Mф10,38).

Всё же стоит прислушаться. Для меня Христос авторитет, конечно, не потому, что Он что-то сказал и чему-то учил, а потому что Он нечто сделал. Хотя и то, что Он сказал, настолько отличается от всего, что говорили до и после Него люди, что я не могу не обратить сугубого внимания на Его речи.
Например:

"Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через меня" (Ин14,6).

"Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся..." (Ин.10,9).

"Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни" (Ин.3,36).

"Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать" (Ин.6,35).

"Я пришёл для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком" (Ин.10,10).

"Приидите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою Вас" (Мф.11,28).
и т.д., и т.д.

Бред, мания величия, ложь? Или возвещение истины, очень отличающейся от обычных мiрских понятий? А если так, то как же можно подходить к этому с мерками банального, обыденного разума?
Что это за жизнь, к которой Он звал, и к которой обещал проложить путь Своими страданиями и смертью?
Уж во всяком случае, это не жизнь этого мiра. Это не мiр, не мир, и не свобода. Это - Новый Mip, Христов Мир и Свобода детей Божиих.

Да, в этом мiре от страданий никуда не денешься. Это факт. "Остаётся стремиться свести страдания к минимуму". И это верно, только христианин написал бы так: "Остаётся стремиться вместе со Христом свести страдания к нулю", т.е. просто войти в Его Новый Мiр, залогом неложной действительности которого явился исторический факт Воскресения, факт существования Церкви Христовой, опыт внутреннего вхождения в Новую Жизнь любого члена Церкви. Vita nuova. Думаю, всякий христианин в свою меру испытал тот радостный день Пятидесятницы (пусть это будет не день, пусть секунда или несколько лет), когда, как апостолы, он понял тщету и бессмысленность всех собственных, мiрских устремлений к Свободе, и когда, как и апостолам, ему открылся Новый Mip, властно вторгаясь в его плоть, ум и сердце. Как это у Данте:

"Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.

Здесь изнемог высокий духа взлёт,
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,

Любовь, что движет солнце и светила."
(Рай,33,139-145).

Да, от страданий и смерти никто не избавлен. Но что эти страдания, что - смерть, если я уже живу в ином Мiре, где нет ни страдания, ни смерти? В Мiре, о котором сказать, что это Счастье или ещё что-нибудь столь же хорошее - ничего не сказать, ибо этот Мiр и есть Сама Истина, "всё и во всём Христос", как писал ап. Павел.
Чтобы войти со Христом в этот мiр без остатка, мне надо со Христом выйти из этого мipa, т.е. умереть. Но ведь это же - счастье. Во Христе всё счастье: радость - счастье, страдание ведёт к счастью, смерть - избавление и счастье. Помнишь чудесную притчу о пшеничном зерне?
Да и укрепляет меня Христос в моих земных страданиях. Думаю, тебе не надо приводить примеры лёгкости и мужества, с каким христиане встречают любую опасность. Не бояться болезней, насилий, голода, войны, смерти, пыток, - всё это результат великого дара Свободы.
__________________________________________

Далее. Обсуждать дальнейшее после предыдущего уже почти бессмысленно. Но всё же посмотрим. Все "сводят к минимуму свои страдания, а надо бы чужие". Речь здесь, надеюсь, не идёт о тех миллионах, которые на поле битвы положили свои жизни за жизнь своих ближних, и не о Христе, который взошёл на крест для того, чтобы свести страдания других не просто к минимуму, а к нулю? Иначе это был бы поклёп и напраслина. Думаю, что в мiре люди по-мiрски делают для счастья других столько, сколько присуще их природе - не больше, не меньше. И взывать к человеческой стихии, чтобы она стала ещё более жертвенной, - всё равно, что уговаривать ураган не шуметь так сильно.
__________________________________________

"Если бы люди относились друг к другу как к своим детям, то и свободны и счастливы были бы как дети - не в этом ли Истина?"

Нет, не в этом. Не говоря уже о том, что это положение базируется на неверной посылке, как это мы выяснили в начале письма (дети суть дети, т.е. свободны и целомудренны, не потому, что о них заботятся); не говоря уже о том, что и в полном погружении с головой и ногами в довольство, предупредительность и заботы окружающих человек может быть несвободен и несчастлив, а может даже отмочить какую-нибудь столь зловредную штуку, что хоть стой, хоть падай; не говоря уже о том, что и вообще всё это одни благопожелания и томные воздыхания...

Не говоря уже обо всём этом, отношение, даже самое заботливое, не может быть Истиной просто по определению, именно потому, что Истина - не отношение. (Если речь идёт об относительной истине, то такая истина может быть и в отношении. Но здесь говорится об абсолютной Истине, которая ни в каком отношении быть не может, ибо Истина, если ты помнишь по прошлым письмам, состоит в том, чтобы не относиться.)
__________________________________

И, наконец, последний пункт. Здесь речь идёт о любви к ближним и к Богу. Очевидно, об евангельской заповеди, ибо до Христа никто не говорил об этом столь принципиально.
Всё хорошо. Беда только в том, что часто эту заповедь, принимая буквально, истолковывая произвольно, лишают её тем самым какого бы то ни было действенного смысла.

Ну вот хотя бы о любви к ближнему. Да как это возможно, любить ближнего? Вот рядом со мною какой-то проходимец. Да как я его полюблю? За что? Только потому, что мне говорят - "так надо!"? Дудки! Никто и никогда произвольно любви к себе вызвать не мог и не может.
(Как писал Аверинцев в последней БСЭ, статья "Любовь": "Любовь возникает как самое свободное и постольку "непредсказуемое" выражение глубин личности; её нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть".)

Если я люблю своё дитя, жену или друга, то это не потому, что я уговорил себя делать это, а потому что уж "само собой" так получилось. Любовь даётся, даруется, а не произвольно вызывается. Никого и никакими заповедями нельзя заставить полюбить.

Да и потом откуда это видно, что любовь - какая-то абсолютная панацея от бед? Вот толстовцы говорят, что силою любви, незлобивости, прощения можно победить всякое зло. Христос, мол, указал этот путь. Следуя этой логике, надо полагать, что уж Христос-то Сам сполна обладал этим любвеобильным духом Христовым. Но ведь не победил же Он злобы своих преследователей или предателя Иуды силою своей любви, не просветил их души, не возродил их духовно. Значит Он не мог или не хотел этого сделать? Но в обоих случаях выходит, что Христос, по-видимому, не был достаточно проникнут евангельским духом Христовым. Толстовцев и иже с ними можно поздравить с таким исходом их "философии". Простота, простота...

Ну, конечно, - говорят другие, - заставить людей любить друг друга невозможно. А не любят друг друга они из-за своего низкого развития. Вот, если бы люди, наконец, поняли, что любовь к другому - для его же собственной и всеобщей пользы, то тогда и полюбили бы друг друга. Это гуманисты-утилитаристы так говорят. А я-то считал, что "любовь" за какую-то пользу - продажная любовь, да и не любовь вовсе. И неужели мы любим кого-то, или влюбляемся по уши в кого-то оттого, что вдруг понимаем, что здесь мы получим выгоды? Часто ведь к тому же любовь никакой эмпирической пользы кроме страшных страданий не приносит.

Нет. Всё здесь не то и не так. Все эти гуманистические рекомендации - сплошная каша абсурдов и демагогии.

А всё потому, что все эти благопожелатели гуманисты украли заповедь, идею любви, - да где там идею, не идею, а букву идеи, - у Христа, у Евангелия, у Церкви. Украли, и не знают, что с ней делать, как мартышка: стянула очки, да вот не знает прока в них. Просты уж больно все эти человеколюбивые философии, да простота их именно воровством попахивает.

Для Христа и Его Церкви во всём этом нет ни самомалейшей проблемы. Это их очки, это они знают их смысл и назначение. А вот как разрешат свою проблему человеколюбия нехристи - посмотрим, но, думаю, что результат можно угадать заранее: никак.

Это мы коснулись "спасительной" любви к ближнему. Далее речь идёт о любви к Богу, которая, судя по твоему письму, уже не столь спасительная. Ну а раз не так уж она важна, то и отложим её до более удачного случая. Шучу, конечно. Просто мне уже надо закругляться.

В заключение хочу только написать, что критикую я не по злобе и не ради критики. Ты и сам просил, чтобы я покритиковал твоё письмо. Мне дорога истина. Как и тебе, конечно.

Со своей стороны я всегда готов с максимальным вниманием рассмотреть критику в адрес написанного мною. Но только, - не будет это выглядеть нескромностью, - заранее предполагаю, что нет таких вопросов и проблем, нет такой критики и суда, которые поставили бы христианина в тупик или перед необходимостью отказаться от своих  принципиальных убеждений.

Не знаю, обратил ли ты внимание на цитированные мною ранее слова Гегеля, что религия (имеется в виду христианство) - та сфера, где решены все загадки. Можно, конечно, считать, что великий философ здесь просто испустил бессмысленный звук. А можно и наоборот обратить на эти слова внимание, как на осмысленные. В таком случае они взывают к исследованию.
В личном плане христианин, конечно, может о чём-то конкретно не знать или не задумываться, но в критической ситуации, т.е. перед судом критики ему и не придётся ни о чем задумываться. Ибо сказано:

"не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить; ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить" (Лк.12,11-12).

Как любовь не вызывается произвольно, так и окончательная правда не выдумывается, не есть результат произвольных человеческих усилий. И то, и другое может лишь быть действительно дано, даровано, быть фактом положительного вдохновения.

Вне Церкви, вне абсолютной, действительной, осознанной опоры всё проваливается в бессмысленность. В Церкви всё обретает полновесный смысл. Это дарует человеку спокойствие, уверенность в мыслях, уверенность в поведении, уверенность в завтрашнем дне, понимание вчерашнего и множество иных преимуществ перед неверующими.

В Церкви мудрость, смысл, спасение, порядок, красота, любовь, уважение к истории, знание её, провидение грядущего, в Церкви - Христос.

Один из тысяч примеров. Только что Церковь праздновала память святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, учителей словенских. У нас в Академии была прекрасная всенощная и литургия. Праздник усугублялся тем, что для нашего ректора, архиеп. Кирилла, это день ангела. Не стану описывать праздника: как всегда, это было замечательно.
Думаю вот о чём. До революции этот день был государственным национальным праздником (как сейчас в Болгарии: недавно Живков собственноручно привёз в Ватикан, к мощам св. Кирилла богатый подарок).
И в самом деле: разве эти люди не стоят памяти? Не памяти энциклопедической и кабинетной, а памяти действительной, как в Церкви? Мы пользуемся грамотой, не задумываясь, как водой и воздухом. Но ведь эту грамоту дали нам эти святые люди.

Вместо этого у нас в день памяти конкретных людей введён безликий День Печати. О причинах этого нетрудно догадаться. Но результат-то один: забвение, невежество и неблагодарность.

А вот одно из множества песнопений, которые Церковь пела в день памяти наших учителей:

"Киими духовными песньми возвеличим вас,
о преблаженнии учителие,
ради спасения людей Словенских
апостольски подвизавшияся
и в просвещении их светом боговедения
добре потрудившияся,
к немуже дверь затворенная,
вами письмен словенских изобретением
отверзеся нам;
в нюже входяще,
таинство благовестия Христова разумеваем
и приемлем от Христа Бога
мир и велию милость."

А теперь вот никакими "песньми" не величают, изобретённые письмена дверь не отверзают, благовестие Христово не разумевают, а потому и мир и милость не приемлют.

Но это внешние. А Церковь и разумевает и приемлет.

Большой, большой привет Сашуле и самые лучшие пожелания тёплого и счастливого лета.
Propria manuscriptum
                Jannuarius tuus.

Следующим посланием от о. Ианнуария была открытка от 6 июня:

Дорогой Сашок!

Как всегда, рад был получить от тебя письмо. Напрасно ты прибедняешься и риторически сетуешь на себя. Твои вопросы и недоумения закономерны и последовательны. Это я, будучи, правда, в невыгодном положении ответчика, должен пенять на себя за невнятность своих рассуждений, что, впрочем, тоже вполне закономерно. До Троицы я не смогу выбраться тебе написать. А 11.6. на несколько дней еду в Киев. Ну а по приезде, в середине месяца соберусь с ответом. Высылаю фото моего рукоположения в диаконы. Это было 18.03. С наилучшими пожеланиями и приветами всему твоему семейству, целую Ианнуарий.

Но в тот же день о. Ианнуарий начал писать мне ещё и письмо, которое продолжил 7 июня:
Дорогой мой Сашок!

В высвободившиеся минуты отвечу на один момент в твоём письме, к которому не хочу возвращаться в дальнейшем, т.к. он стоит несколько особняком от основной темы. Я хочу снять с себя возведённую тобою напраслину. Ты пишешь:
"Я не понимаю тебя, когда ты говоришь об "этом мiре" как о чём-то постороннем, для тебя даже отвратительном, не стоящем никаких забот о нём".
Мне жаль, что ты вынес из моих писем такое впечатление, что свидетельствует, конечно, только о моём неумении излагать свои мысли. Но всё-таки, было бы недурно, если бы ты конкретно, связав с контекстом указал те строки из моих писем, которые недвусмысленно говорят обо всём этом. Уж не те ли, где я писал о том, что, пребывая в этом мiре, я не могу одновременно не пребывать в нём? (так где же здесь "постороннесть"? ведь это мой мiр; мiр, в котором я живу). Не там ли, где я пишу о том, что добро в этом мipe следует взращивать всеми подходящими способами (или, - что тоже, - бороться со злом и страданием в нём всеми подходящими способами)? Так где же здесь "отсутствие забот"? (см. в конце письма). Или я какое-нибудь бесстрастное чудовище?
Нет, здесь ты написал что-то явно не то или не так. Это надо вывернуть всё наизнанку, чтобы усмотреть, скажем, в притче о добром самарянине отсутствие забот об этом мiре. Надо не знать историю, чтобы не принимать во внимание те бесчисленные дела милосердия и милости, которые практиковались в христианстве, и которых не знал мiр до Христа.
Для меня здесь нет никакой проблемы: есть в мiре добро и есть зло. И то и другое я испытываю на своей шкуре и вижу своими глазами. Добро надо умножать, со злом надо бороться. Как? Вопрос практики, совести, условий. У христиан есть критерий для оценки своих поступков. В мiре такого критерия нет.
Разумеется, когда этот, насквозь антиномичный относительный мip противопоставляется Мiру как Царству Божию, в котором отсутствует зло (хотя бы по определению), то этот мiр выступает именно как недолжное, то, что, следует преодолеть, как преодолевается-то не добро, а зло в этом мiре. И тут слово "Mip" в евангелиях и вообще в Церкви часто выступает синонимом зла, но ведь каждый раз из контекста ясно, о чём идёт речь. Речь именно о мiре зла, а не о мiре - благом творении Божием.

И вот далее:

"А если бы все люди поверили в Христа, они что, перестали бы добывать пищу, рожать детей, строить дома и т.д., и т.п.? Перестали бы бороться с земными страданиями - болезнями прежде всего - ведь и так счастливы были бы?"

Да где же это видано, чтобы кто-то подобное утверждал? Уж Христос-то, наверное, Сам в Себя верил? Хоть и не рожал детей, но болел-то на кресте шибко. Как же можно, живя в этом мipe не болеть и дома (ну хоть шалаши) не строить? Вот и я верю во Христа, безмерно счастлив от этого, но думаю, как бы мне в кооператив вступить: надоело в коммуналке жить. И хватит об этом. Здесь ты мне приписал не мои какие-то взгляды, взгляды несуразные, да и сам ты прекрасно это понимаешь.

Этот мiр есть этот мiр, - о чём здесь рассуждать? Все мы в нём живём и хорошо его знаем. Другой вопрос: довольны ли мы этим мiром? Довольны? Ну и будем в нём сидеть и не рыпаться. Не довольны? Будем искать, как бы нам стать довольными. Но здесь как раз - основная тема твоего письма, а её я сегодня касаться не хотел, т.к. пишу в спешке.
____________________________________

Вернёмся к "отсутствию забот". Ведь и слово "забота" может двояко истолковано быть. Заботиться о мiре, заботиться о благе ближних - не к этому ли зовёт христианство? Но: "не заботьтесь, что вам есть, что пить, во что одеваться ..., не заботьтесь о завтрашнем дне".
Сколько несуразных толкований только не предлагал мiр на эти слова Христа? Христианство, мол, отвлекает от борьбы со злом,... ну и всякая такая подлая чушь.
Букву вырвешь - и она омертвеет, её можно крутить так и иначе. А из живого контекста видно, что речь идёт о "заботах", которые застилают Свет перед глазами человека, превращают его из духовного свободного существа в копошащегося раба нужды, в муравья. Нельзя из "забот" делать идола.

Вообще нелепо видеть в любых словах Христа какие-то законы и заповеди законнического характера. Он пришёл, чтобы давать не законы, а свободу. Живые слова, сказанные живым людям в живой ситуации, - их часто превращают в омертвелый фетиш. Будучи прекрасными духовными ориентирами на все времена, они же могут звучать и непристойно, будучи злоупотреблены: нельзя, предположим, говорить человеку, умирающему от голода, - не заботься о том, что тебе есть.

7 июня 1979 г.

Вот пара тенденциозных живых картин.
Первая. Её я наблюдаю очень часто. К нам в Академию ведёт дорожка через большой сад - ближайший путь, соединяющий Невский проспект с его транспортом и заводы и институты, расположенные в этой части Обводного канала. В половине шестого вечера на этой дорожке встречается два потока людей. Один - редкий - люди, спешащие на богослужение в наш храм, на праздничную всенощную, если она попадает на будний день. В основном это бывают по таким дням старушки, опаздывающие и бегущие семинаристы, бездельники-студенты, свободные вечером, да и утром-то прогулявшие свои лекции в Университете. Другой поток - плотный - интеллигенты, окончившие свои посиделки в котлотурбинном институте, сорвавшиеся точно по звонку в 17.30 и спешащие в метро. Туда - несколько сотен, оттуда - несколько тысяч.
На этой же дорожке, поджидая столь удобного случая, обыкновенно располагаются нищие. Их немного, не то что возле какого-нибудь собора. Один - слепой, другой - без ноги, третий - так себе, на выпивку собирает. Иногда они занимают индивидуальные ключевые позиции, иногда располагаются рядышком. Время от времени к ним присоединяется какая-то больная баба (у неё всё время висят сопли и слюни), которая всегда предпочитает восседать на садовой урне-плевательнице.
Но "картина" - не в этом, а в том, что девять из десяти человек, идущих в храм, даёт им милостыню (1, 2, 10, 50 коп. - кто сколько хочет и может). И девяносто девять из ста, идущих в метро, даже не глядят в сторону попрошаек. Не то, чтобы они их не видели: они видят, но не хотят видеть, и пролетают мимо как ураган. Если они идут стайками и болтают, то болтовня при этом смущается и пресекается, но за кошелёк не возьмётся никто, никогда.

Это я не придумываю. Это я вижу по меньшей мере раз в неделю. Это видят все, и это - предмет шуток у семинаристов. Иногда нищие ведут между собою немногословную беседу, которая сводится к констатации надвигающихся событий: "вон, семинаристы идут", "ну, "жиды" повалили"...

Вторая. Распадается на две части. Одну часть мы все часто видим: на ураганной скорости по расчищенным улицам несутся бронированные автомобили. Впереди злобно мигают огоньками и при этом подвывают сиренами машины-вестники. Ш-ш-ш-их... Ш-ш-ш-их... Ш-ш-ш-их - проносятся мимо. Это едет какой-нибудь президент или слуга народа.
Вторая часть, - её мы не видели, но о ней слышали по радио совсем недавно. Это въезд папы в Варшаву. От аэропорта до центра города - 30-40 минут езды. Приехавший, точнее, прилетевший на самолёте Аэрофлота папа добирался по этому пути несколько часов. По традиции он ехал в белом автомобиле, на котором был установлен высокий трон. Высоко над толпой возвышается "раб рабов Божиих", благословляя падающих на колени людей (не исключая и падающих на колени солдат, которых согнали во множестве, и которые едва могут сдержать эти миллионные толпы). Папе не положено страшиться пули.
Два мира, две картины. Я не хочу их абсолютизировать. Всё может быть и наоборот. Но эти картины всё же фактичны и обнаруживают определённую тенденцию. Это к вопросу о "заботе о мiре".
Целую, Ианнуарий.

251

Июнь - на рыбалку плюнь. И в самом деле, 2-го числа мы с Серёжей ездили в обсерваторию с ночёвкой, пробовали ловить в камышах на заливе - абсолютно глухо и утром, и вечером. Правда, ветер был неблагоприятный - северо-восточный, северный. И жарко: +27 - +23°.
Вечером 3-го ходил на Нижнее озеро, поймал на хлеб карася граммов на 200. Оказался с икрой. Значит, не отметал ещё. На следующий день вечером опять ходил ненадолго на Нижнее, поймал на хлеб четырёх маленьких карасиков. У сидевших там целый день рыбаков видел пойманных на червя крупных (до полукилограмма) карасей. Единственный раз, когда мелкий карась клевал, что называется, по-чёрному, был 5 июня. Вдоль всех берегов Нижнего озера взрослые и мальчишки стояли с удочками плечом к плечу и таскали карасиков одного за другим.
12 июня - годовщина нашей свадьбы с Сашулей. Круглая дата - 15 лет! По каким-то данным на этот срок вроде бы приходится второй максимум частоты разводов, первый - якобы после 7 лет. Из близких наших знакомых развелись Ляцкие - идейно неразлучная в прошлом пара, Зеленковы, ну тут более понятно - Виктор пил, а то и дрался, да и не пара он был Лариске, на грани развала были семьи Кореньковых, Ивановых, хреновато было у Саенок...
У нас же с Сашулей, тьфу-тьфу, было ещё слава Богу!
(продолжение следует)